Договор купли-продажи (emptio-venditio)

1. Обращение вещей (переход их из хозяйства в хо­зяйство) имело место еще до появления денег и пред­ставляло собой непосредственный обмен вещи на вещь (так называемую мену). Это соответствовало общим эко­номическим условиям общества, только что переходив­шего от натурального хозяйства к меновому.

На смену указанной первоначальной формы мено­вых сделок пришел обмен товара на деньги (притом не­медленный: купля-продажа на наличные). Дальнейшее развитие имущественных отношений привело к такому договору, когда немедленной передачи товара, с одной стороны, цены, с другой стороны, могло и не быть, т.е. стали заключать договор, по которому стороны прини­мают на себя взаимные обязательства: одна — передать товар, другая — уплатить за него цену.

2. Основная хозяйственная цель договора купли-продажи заключается в том, чтобы в хозяйство покупате­ля поступили на праве собственности те или иные нуж­ные для него вещи. Наиболее эффективное правовое средство для достижения этой цели состояло в том, что­бы сделать покупателя собственником необходимых ве­щей. Древнейшее право так и разрешило задачу: манци-пация была одновременно и древнейшей формой купли-продажи (на наличные), и способом приобретения права собственности.

Классическое римское право не связывало, однако, такого правового результата непосредственно с догово­ром купли-продажи. Оно разделяло обязательственный момент (принятие на себя продавцом обязательства пре­доставить покупателю обладание продаваемыми вещами) и момент получения покупателем права на вещь. По­следний результат (получение покупателем непосредст­венного права на вещь) основывался на особом титуле, каким являлась фактическая передача проданной вещи покупателю.

Таким образом, договор купли-продажи можно опре-делить как консенсуальный контракт, посредством кото­рого одна сторона — продавец (venditor) — обязуется пред­ставить другой стороне — покупателю (emptor) — в соб­ственность вещь, товар (тегх), а другая сторона — поку­патель — обязуется уплатить продавцу за проданную вещь определенную денежную цену (pretium).

Мегх (товар) и pretium (цена) являлись существен­ными элементами договора купли-продажи.

3. Товаром (предметом купли-продажи) могли быть в основном телесные вещи, не изъятые из оборота. Однако можно было продать и res incorporales (нетелесную вещь), например право требования. Как правило, предметом купли-продажи были вещи, существующие в натуре и притом принадлежащие продавцу. Однако ни тот, ни другой признак, т.е. ни существование вещи в натуре в момент заключения договора, ни принадлежность ее в этот момент продавцу, не являлись безусловно необхо­димыми. Жизнь требовала расширения сферы примене­ния договора купли-продажи, для чего было ис­пользовано отмеченное выше разграничение обязательст­венно-правового и вещно-правового моментов.

Так, признали, что нет препятствий к заключению договоров купли-продажи чужих вещей, т.е. не принад­лежащих продавцу: заключая такой договор, продавец берет на себя обязательство приобрести вещь от ее соб­ственника и передать покупателю. Как чисто обязатель­ственный акт купля-продажа и в этом случае получила действительную силу. Конечно, могло случиться, что продавцу не удается получить вещь от собственника и он не может передать ее покупателю, или хотя фактически и передаст, но не обеспечит обладание ею; покупатель вправе тогда искать с продавца возмещения своего инте­реса.

Благодаря обязательственно-правовому характеру последствий договора купли-продажи оказалось возмож­ным удовлетворить и другую потребность хозяйственной жизни. Именно с развитием менового хозяйства нередко встречалась надобность продать, например, продукты сельского хозяйства раньше, чем они созрели. Такие до­говоры о продаже будущего урожая были допущены; в этом случае говорили о продаже вещи будущей или ожи­даемой. Договор купли-продажи рассматривался тогда как заключенный под отлагательным условием, т.е. правовые последствия договора возникали в таком случае не не­медленно по заключении договора, а только по выясне­нии урожая.

В источниках римского права нет достаточно четких указаний относительно практики купли-продажи вещей, определенных родовыми признаками. Быть может, это объясняется историческим развитием договора купли-продажи. Первоначальная форма купли-продажи — манци-пация — предполагала непосредственную передачу прода­ваемой вещи в собственность покупателя; естественно бы­ло требование, чтобы предмет купли-продажи был инди­видуализирован. Если продажа должна была непосредст­венно перенести на покупателя право собственности, то нельзя было продать известное количество зерна или масла, не обособив его от остального количества; право собственности можно передать только на выделенное, конкретизированное (или с помощью тары или посред­ством указаний на территориальное нахождение товара и т.п.), определенное количество зерна, масла и т.п.; на­пример, продается такое-то количество масла в двух оп­ределенных сосудах, такое-то количество зерна, находя­щееся на таком-то складе, и т.п.

Обязательство сдать известное количество вещей, определенных родовыми признаками, без ближайшей конкретизации предмета договора, устанавливалось в Риме исстари с помощью стипуляции. Стипуляционная форма, видимо, удовлетворяла потребности практической жизни, вследствие чего можно было обходиться без куп­ли-продажи родовых вещей.

4. Второй существенный элемент купли-продажи — цена (pretium). Цена должна была выражаться в денеж­ной сумме; в этом отличие купли-продажи от мены, при которой эквивалентом вещи, передаваемой одной из сто­рон другой, являлась также какая-нибудь вещь, переда­ваемая второй стороной первой стороне.

Цена должна быть определенной.

Цена складывается в зависимости от условий рынка и в отдельных случаях могла быть то выше, то ниже нор­мальной стоимости вещи. В императорский период, однако, была сделана попытка принудительного регули­рования размера покупной цены. Во-первых, рескриптом

Диоклециана (285 г.) было допущено в известных случаях расторжение договора купли-продажи вследствие так на­зываемой laesio enormis, т.е. чрезмерной убыточности до­говора (для продавца), а именно при продаже вещи де­шевле половины действительной стоимости. Покупатель, не желавший доводить дело до расторжения договора ку­пли-продажи, мог доплатить разницу до настоящей цены и таким путем сохранить за собой купленную вещь (С. 4. 44.2).

Во-вторых. Диоклециану принадлежит также попыт­ка (впрочем, безуспешная) установить общие для всей империи таксы на различные товары (edictum de pretiis rerum venalium).

5. Конечной целью договора купли-продажи явля­лась передача вещи покупателю на праве собственности. Но если продавец сам не был собственником вещи, то, естественно, покупатель также не становился ее собст­венником, а следовательно, вещь могла быть виндициро-вана ее собственником. В этом случае продавец нес от­ветственность за эвикцию вещи. Эвикцией вещи (от сло­ва evincere — вытребовать, отсудить) называется лишение покупателя владения полученной от продавца вещью вследствие отсуждения ее каким-либо третьим лицом на основании права, возникшего до передачи вещи про­давцом покупателю. Все эти признаки — утрата покупа­телем фактического владения купленной вещью в связи с судебным решением, состоявшимся по основанию, которое возникло до передачи вещи от продавца покупателю, — являлись существенными.

Иск на основании эвикции покупателю не давался, если лишение владения купленной вещью следует при­писать его собственному нерадению и беззаботности, в частности, если покупатель не поставил продавца в из­вестность о заявленной третьим лицом претензии и та­ким образом лишил его возможности привести доказа­тельства права покупателя на владение вещью.

В древнереспубликанский период, когда купля-продажа совершалась посредством манципации, в случае

15-6506

предъявления третьим лицом иска к покупателю, на­правленного на отобрание от него вещи, на продавца возлагалась обязанность помочь покупателю в отражении предъявленного иска. Если продавец не оказывал тре­буемого содействия покупателю или хотя и оказывал, но безрезультатно и покупатель лишался купленной вещи, он мог взыскать с продавца двойную покупную цену в качестве штрафа; для этой цели служила actio auctoritatis.

Позднее, когда продажа стала совершаться без ман-ципации, вошло в практику при заключении договора купли-продажи более или менее ценных вещей соверше­ние дополнительной стипуляции, с помощью которой выговаривалось получение от продавца (в случае эвик-ции) двойной покупной цены. Подобного рода стипуля­ции получили такое широкое распространение, что их стали считать непременно связанными с договором куп­ли-продажи; если продавец отказывался заключить такую стипуляцию, можно было в судебном порядке потребо­вать ее совершения.

Развитие права по вопросу об эвикции завершилось признанием за покупателем права на основании самого договора купли-продажи (независимо от совершения стипуляции) искать с продавца в случае эвикции вещи возмещения убытков в порядке регресса (обратного тре­бования).

6. Продавец обязан был предоставить вещь в надле­жащем состоянии по качеству: если вещь передана в та­ком виде, что ее или невозможно использовать по назна­чению, или она обесценена вследствие имеющихся в ней недостатков, в этой передаче нельзя было видеть испол­нение продавцом принятой на себя по договору обязан­ности.

Нормы права об ответственности продавца за надле" жащее качество проданной вещи развивались постепенно.

В течение ряда столетий цивильное римское право характеризуется принципом ответственности лишь за то;

что было прямо обещано. Расширение ответственности продавца за недостатки вещи сначала было осуществлено .

в практике курульных эдилов, регулировавших торговлю на рынках и базарах, и лишь в классический ^Р"^^ новной области применения эдильского ^{эдикта (т} Р на рынках) расширенная ответст^™⁰^ ^была Р^"?⁰-

странена и на общегражданские доГ^⁰?¹'¹ "Р

1-т oir отвечал за свои за-

По цивильному праву продав^ "'

г- j f j t- тякие которые дела-явления и обещания, но лишь за i^*¹¹-' ^v

лись серьезно с целью установления ответственности, а

не представляли собой простого расхваливания товара,

-^ятие на себя продав-которое нельзя понимать как прИЯ"¹-¹

цом ответственности, д

Таким образом, по цивильному ^У ^^одавеи' ^{нес от}-

з рели он прямо обещал, ветственность перед покупателем, •'

„.лрльные качества, а их что вещь имеет такие-то положи!'¹- -,

лает такими-то неоос-не оказалось, или что вещь не страО¹—"

татками, а между тем они имелись ^{в вe}^ⁱ^^u•

тт „fT и в тех случаях, ко-Наряду с этим продавец отвечал' " "

" ^l- ^ "• . dolus, т.е. намерен-гда в его действиях можно усмотри'" - '

г ^-ных продавцу и неиз-ное сокрытие, умолчание об извесТ"⁰¹^ "к _"• "•-'

,1елью сбыть негодную вестных покупателю недостатках с W¹⁰'^

<»ммй оаб страдает оп-вещь; например, зная, что продава⁰¹"""' ^г •

"с ^пывает его болезнь от ределеннои болезнью, продавец сКР—

покупателя.

Впрочем, норму об ответст^"»⁰⁰'¹-¹¹ "P⁰^^{113 3a}

„мой вещи, поскольку умолчание о недостатках продавай'"

iD понимать несколько речь идет о цивильном праве, нужН*- ^llu"' -

п римскому праву было ограничительно. Дело в том, что р""¹'—" з v •'

" мч контрагентов в до-несвоиственно возлагать на одного " •

говоре заботу о том, чтобы не пос-ГР^^ интересы дру-

п ^ценность продавца за гого контрагента. Поэтому ответсТ¹¹⁰—¹- •

,- ,^гп недостатки прода-умолчание обусловливалась тем, ^i'" '""•"

" ^.пжны быть известны ваемои вещи неизвестны и не дс»-""""

^.льзуется и старается покупателю, а продавец этим пС»-""^

^г ^ ^ «Римские юристы при-склонить покупателя к договору, f'¹"¹*-"" ^г

„<, слепой, а продавец водили также примеры: покупате-Пу' ^\'^J\W

— в данном случае ничего не говорит о недостатках-, „

«-юоданнои вещи; на-продавец отвечает за недостатки l *?"•"•"

г i "\ *тает слепого раба, — оборот, покупатель (зрячий) покуг'—

продавец не отвечает, так как покупатель должен был видеть, какого раба покупает (D. 18.1. 11 pr.; 8. 1.43.1).

В таких границах установилась в римском праве от­ветственность продавца за ненадлежащее качество про­данной вещи по общегражданским договорам продажи. Но эти нормы не могли удовлетворить торговый оборот. Оживленные торговые отношения требовали создания большей уверенности у участников оборота в том, что заключаемые сделки не таят в себе никаких опасностей, что из них не возникнет убытков, которых не на кого будет переложить.

В Риме особенно большое значение имели сделки продажи, так как здесь продавались наиболее ценные для рабовладельческого хозяйства товары — рабы и скот. Рыночные сделки находились под наблюдением особых должностных лиц, именовавшихся курульными эдилами. В частности, в компетенцию курульных эдилов входило рассмотрение споров, возникающих на почве рыночных сделок.

В практике курульных эдилов по рассмотрению спо­ров из сделок рыночной продажи выработались специ­альные правила, вошедшие в эдикты, издававшиеся ку­рульными эдилами. Эти правила установили ответствен­ность продавца за скрытые недостатки вещи, т.е. такие, которые не бросаются в глаза, так что обнаружить их нельзя даже при внимательном осмотре товара. В борьбе против продажи вещей, имеющих недостатки, которых покупатель не мог заметить при заключении договора, были введены два иска. Один иск был направлен на то, чтобы «сделать вещь некупленной», т.е. вернуть стороны в то положение, в каком они были при заключении до­говора (это — actio redhibitoria); другой иск был направ­лен на уменьшение покупной цены (отсюда его назва­ние: actio quanti minoris).

По обоим названным эдильским искам продавец от­вечал даже в том случае, если он сам не знал о существо­вании недостатков вещи.

Буквальное содержание эдикта охватывало только вещи, особенно важные в хозяйстве (скот, рабов). Впо­следствии те же правила были применены и к случаям продажи других вещей. Actio redhibitoria можно было предъявить только в пределах шестимесячного срока, actio quanti minoris — в течение года (D. 21. 1.1. 1; 21. 1.38 pr.).

7. Покупатель обязан уплатить покупную цену. Пла­теж покупной цены, если договором сторон не преду­сматривалась отсрочка платежа, является необходимым условием для приобретения покупателем права собствен­ности на проданную вещь.

Если по заключении договора купли-продажи про­данная вещь погибала по случайной причине, т.е. без вины в том как продавца, так и покупателя, то неблаго­приятные последствия факта гибели вещи ложились на покупателя. Это значит, что покупатель обязан платить по­купную цену (а если уплатил, не имеет права требовать ее обратно), несмотря на то, что продавец вследствие случай­ной причины не может исполнить лежащей на нем обязан­ности предоставления вещи. Сложился даже афоризм:

«periculum est emptoris» — риск случайной гибели продан­ной вещи лежит на покупателе (если, конечно, в договоре стороны не предусмотрели иного положения).

Правило «periculum est emptoris» резко расходилось с общим принципом римского права — casum sentit domi-nus (т.е. последствия случайностей, какие могут постиг­нуть вещь, приходится ощущать собственнику данной вещи). С точки зрения этого общего правила, если вещь по заключении договора купли-продажи, но еще до пе­редачи покупателю случайно погибает или повреждается, риск должен был бы нести продавец, так как при указан­ных обстоятельствах именно он является собственником проданной вещи. Только после фактической передачи ве­щи (traditio) право собственности переходит (при наличии других необходимых условий) к покупателю и, следова­тельно, с точки зрения правила «casum sentit dominus» только тогда нужно было бы возложить на покупателя и риск случайной гибели или порчи вещи. В действительно­сти же покупатель нес риск независимо от того, стал ли он уже собственником купленной вещи или еще нет.

Потребовалось немало усилий для того, чтобы объ­яснить это исключительное правило. Некоторые авторы' видели объяснение правила «periculum est emptoris» в том, что первоначальной формой продажи была mancipatio, Сразу переносившая право собственности на покупателя, так что ему приходилось нести риск в соответствии с об­щим правилом «casum sentit dominus». Когда в дальнейшем заключение обязательственного договора купли-продажи и переход права собственности к покупателю разъединились, установившееся положение сохранилось в силу известного консерватизма римского права.

Большим распространением и признанием пользует­ся другое объяснение, также построенное на историче­ском происхождении купли-продажи² .

До того как договор купли-продажи получил при­знание в качестве консенсуального, той цели, для кото­рой в классическом римском праве служит купля-продажа, достигали с помощью двух отдельных стипуля-ций. «Обещаешь ли дать мне раба Стиха?» — спрашивал покупатель продавца и получал утвердительный ответ. «Обещаешь ли уплатить мне 100?» — спрашивал прода­вец покупателя и также получал на свой вопрос утверди­тельный ответ. Так возникли два стипуляционных обяза­тельства. Разумеется, хозяйственно эти две стипуляции являлись взаимно обусловленными, но ввиду формально­го и абстрактного характера стипуляции обе стипуляции юридически были совершенно самостоятельны, а потому .каждая имела свою судьбу, не связанную с судьбой дру-г гой стипуляции. Отсюда и получалось, что обстоятельст­ва могли сложиться так, что стипуляция, устанавливав­шая обязательство передачи вещи, оказывалась неиспол­нимой без всякой в том вины продавца, т.е. случайно, вследствие чего продавец освобождался от исполнения своего обязательства. Между тем другая (встречная) сти­пуляция сохраняла силу: поскольку стипуляционное обя-

' Например, Momer Manuel elementaire de droit remain, 1944, с. 11. ² cm : Girard, Manuel elementaire de droit remain. 8 изд. 1929.

зательство имело абстрактный характер, не было связано с основанием, по которому обязательство установлено, обязавшийся уплатить 100 по-прежнему должен был пла­тить, хотя его право требования (по первой стипуляции) отпало. Это положение так прочно вошло в жизнь, что те же самые последствия случайной гибели проданной вещи продолжали применяться и тогда, когда оформление ку­пли-продажи с помощью двух стипуляции перестало быть необходимым, так как получил признание консен-суальный контракт, emptio-venditio.

В соответствии с переходом на покупателя с момента заключения договора риска случайной гибели или порчи проданной вещи к нему поступают и всякого рода слу­чайные приращения, улучшения и т.п., последовавшие после заключения договора.

8. Таким образом, из договора emptio-vinditio возни­кали два взаимных обязательства: продавец был обязан предоставить покупателю проданный предмет, гарантиро­вать беспрепятственное обладание им (habere licere), отве­чать за эвикцию и недостатки вещи, а покупатель был обязан уплатить условленную цену. Продавцу давалась actio venditi для того, чтобы добиваться принудительным порядком исполнения обязательства со стороны покупате­ля (если он добровольно не исполнял обязательства), и обратно, покупатель получал actio empti для удовлетворе­ния своих претензий к продавцу. Оба эти иска были из категории actiones bonae fidei (см. разд. II, § 4, п. 3), при которых не было культа буквы договора, а проводилось более свободное толкование воли сторон.

Обязательства, лежащие на продавце и покупателе, по своему значению одинаково существенны и притом внутренне связаны: продавец потому принимает на себя обязательство изложенного выше содержания, что из то­го же договора должно возникнуть встречное, по смыслу договора — эквивалентное, обязательство покупателя, и обратно, покупатель обязуется уплатить покупную цену потому, что продавец обязуется предоставить ему прода­ваемую вещь. В этом смысле куплю-продажу называют

синаллагматическим договором, т.е. содержащим взаимо­связанные, обмениваемые одно на другое обязательства.