Современные политические и правовые учения в Западной Европе и США. Неолиберализм. Консерватизм

Как идейные движения неолиберализм и современный консерватизм зародились на исходе XIX в., в условиях кризиса классической либеральной идеологии, вызванного расширением государственной деятельности по регулированию экономики в индустриально развитых странах. Со временем внутри каждого из этих направлений сложилось несколько течений и школ.

Идеологи неолиберализма (Дж. Кейнс, А. Хансен, Дж. Гэлбрейт и др.) выражают взгляды реформистски настроенных слоев общества – крупных промышленников, высшего чиновничества, а также значительной части интеллигенции. Неолибералы привержены идеям расширения государственного воздействия на общественные процессы для достижения бескризисного и стабильного развития производства. Требование активного вмешательства государства в сферу частнопредпринимательской деятельности является отличительной чертой всех неолиберальных программ и концепций.

Ведущим течением в неолиберализме первой половины и середины XX в. выступало кейнсианство. Его основателем был английский экономист Джон Мейнард Кейнс (1883—1946), получивший мировую известность после выхода своей книги "Общая теория занятости, процента и денег".

Хотя Кейнс не занимался специально проблемами государства и права, разработанная им программа оказала непосредственное влияние на политическую практику и законодательство. После Второй мировой войны во многих странах Западной Европы были проведены реформы, нацеленные на предотвращение кризисов в экономике, повышение уровня занятости населения и потребительского спроса (совокупность таких мероприятий неолибералы называют "кейнсианской революцией на Западе", противопоставляя ей коммунистические революции в странах Восточной Европы). Кейнсианский принцип стимулирования занятости как постоянной функции государства закреплен в Конституции Нидерландов 1983 г., в законодательных актах других высокоразвитых стран.

Практическое осуществление принципов неолиберализма поставило перед теоретиками ряд новых проблем. Реализация этих принципов сопровождалась усилением власти правительства в ущерб законодательным органам, ибо парламентская процедура нередко оказывалась слишком громоздкой для того, чтобы корректировать проводимые реформы в соответствии с изменениями экономической конъюнктуры. Опасаясь перевеса исполнительной ветви власти над законодательной, идеологи неолиберализма обратились к разработке вопросов функционирования демократии в условиях регулируемой экономики и контроля за деятельностью правящей элиты.

Идеология неолиберализма была подвергнута критике в учениях консерваторов.

Современные консерваторы (Ф. фон Хайек, И. Кристол, М. Фридман) выступают в защиту свободного предпринимательства. Социальную базу этого течения составляют финансовая олигархия, истеблишмент, зажиточное фермерство и определенные круги творческой интеллигенции. Не отвергая экономической деятельности государства полностью, консерваторы выдвигают проекты ее ограничения в интересах частного капитала. Роль государственной власти в экономике они стремятся свести к регулированию рынка.

Общие положения, разделявшиеся представителями этого направления в течение XVIII—XIX вв., таковы:

(1) Законы истории и общества предопределены Богом, и человек не может ускорить ход истории и создавать принципиально новые обще­ственные институты, не вызывая при этом хаос (де Местр: «Человек спо­собен все изменить в сфере своей деятельности, но он ничего не создает как в физической области, так и в моральной»).

(2)Природа человека сложна и противоречива, а общественные от­ношения слишком сложны и запутанны - и поэтому переход к простому общественному устройству, а также перестройка его по рациональному плану невозможны и вредны; совершенствование же человека может постепенно осуществляться за счет правильного воспитания и образо­вания в рамках существующих институтов (де Местр: «Искусство рефор­мирования правительств заключается отнюдь не в том, чтобы свергнуть их и перестроить на основании идеальных теорий»).

(3) Не общество является продуктом деятельности человека, но че­ловек - продуктом жизнедеятельности общества (образования, воспи­тания), и поэтому его силы недостаточны для коренной общественной перестройки (Л. де Бональд: «Человек существует только посредством общества, и общество творит его для себя»).

(4) Попытка человека вмешаться в естественный эволюционный и ор­ганический процесс развития общества может принести только вред (ибо общество - это организм, и его нельзя перестраивать, как машину). Поэ­тому любые перемены могут быть только частичными и постепенными.

(5) Предрассудки и традиции («скрытый коллективный разум», «веко­вая мудрость народа») имеют преимущество перед отвпеченными фи­лософскими и политическими теориями и разумом отдельного человека («разумом софистов и экономистов»), поскольку подкрепляются опытом поколений, и естественно дополняют законы (Ривароль: «Каковы бы ни были суждения или предрассудки, они хороши, поскопьку они устойчивы. И поэтому так хорошо дополняют законы»).

(6) Права человека - это абстракция, лишенная исторических корней, в отличие от конкретных прав англичан или французов (т.н. «историчес­кое право»), и отдельный человек не должен противопоставлять себя об­ществу как целому (органицизм).

(7) Законы и конституции по-настоящему эффективны, если опира­ются на моральные и религиозные нормы (Э. Бёрк: «Мы знаем, что не сделали никаких открытий, и думаем, что нет никакой необходимости в каких-либо открытиях в морали») и имеют неписанный характер (Ж. де Местр: «Существует немало законов, которым нужно следовать, но кото­рые не нужно записывать»).

(8) Разум отдельного человека в вопросах политики и общественного устройства обречен на ошибку, поскольку не может охватить всей слож­ности существующих в этой сфере проблем - что опять же подчерки­вает важность опоры на опыт и традицию (Ж. де Местр указывает, что «опыт и история практически всегда противоречат отвлеченным теори­ям»; Э. Бёрк признает, что «разум у отдельного человека ограничен, и индивиду лучше воспользоваться накопленным в течение веков общим банком и капиталом народов»).

(9) Революция не освобождает, а разрушает человека; при этом не cтолько человек управляет революцией, сколько революция – человеком («дальше всех идет тот, кто не знает, куда идет»).