Организация как агент изменения
Помимо воздействия на общество (намеренное или ненамеренное) через структурирование жизни общества и влияния на его членов организации являются и активными участниками процесса социальных изменений. Это наиболее заметно на политической арене, где организации лоббируют и борются за принятие законов и правил, благоприятных для их собственных программ. Благоприятное для одной организации решение ведет к программам, которые в свою очередь влияют на общество. Как только правительственное агентство принимает новую программу, оно становится агентом социальных изменений. С этой точки мы и начнем анализ агентов изменений, продвигаясь от общепринятой формы социального изменения к рассмотрению организаций как революционных деятелей.
Пример организации в качестве агента изменений приводится в новоклассическом исследовании (оно явилось предшественником множества подобных исследований) Tennessee Valey Authority (TVA) (Бассейновое управление долины Теннеси) в период его становления (Seiznick, 1966). Этот примеруместен не только для анализа изменения, но и для анализа воздействия окружающей среды на организации.
Закон о TVA был принят Конгрессом США в 1933 г. Как отмечает Selznick(1966):
Был представлен крупный водохозяйственный проект, использующий "побочные продукты" плотины, построенной с целью регулирования паводков и улучшения судоходства на реке Теннеси и ее притоках. Предусматривались также контроль и обработка нитратов, используемых для производства удобрений, хотя эти аспекты зависели от производства электроэнергии... Новая концепция региона - речной бассейн как комплексная единица - нашла отражение в том, что было создано новое государственное управление со специальными полномочиями (с. 4-5).
Очевидно, что TVA оказало свое влияние на физическую окружающую среду. Но для нас представляет интерес его влияние на социальную систему. Для понимания социальных последствий TVA важно иметь в виду, что эта организация предполагалась децентрализованной. То есть использовался принцип, когда решения внутри организации принимаются на самых нижних приемлемых уровнях с участием ее членов, а на уровне обывателей привлекаются к процессу принятия решения местные организации и даже местные граждане. Например, службы пропаганды сельскохозяйственных знаний и внедрения достижений при колледжах работали в тесном сотрудничестве с TVA. Это, разумеется, один из первых примеров сотрудничества, или "процесса привлечения новых элементов в руководство или в определяющую политику структуру организации как средства против угрозы ее стабильности и существованию" (Seiznick, 1966: с. 13).
Сотрудничество, однако, - процесс двусторонний. Организация сама испытывает влияние новых элементов, вовлеченных в процесс принятия решения; Сепжник рассказывает о том, каким образом некоторые мероприятия TVA отклонились от первоначальных целей из-за новых элементов в системе. В то же время процесс кооптации влияет на систему, из которой эти элементы были кооптированы. Наличие элемента внедрения новых достижений опытных станций сельскохозяйственных колледжей сделало эту часть локальной системы гораздо сильнее, чем когда-либо в прошлом. Американская Федерация фермерских бюро также приняла участие в процессе на ранней стадии. В обоих случаях включение одной группы ассоциировалось с исключением другой. Например, сельскохозяйственные организации, не объединенные в Фермерские бюро, либо потеряли власть, либо не имели тех преимуществ, которые имели кооптированные организации. Кроме того, сила Фермерского бюро в процессе принятия решения привела к исключению других федеральных правительственных сельскохозяйственных программ. Значит, эти программы оказались не нужными системе, несмотря на их достоинства. Сепжник отмечает:
"В результате этого возникла парадоксальная политическая ситуация, когда новый курс TVA не поддержали те управления, с которыми оно делило политическую общность, а присоединились враги этих управлений" (с. 263). Трудно анализировать такую ситуацию, когда другие государственные программы также были частью той же самой более крупной организации, так что внутренние политики в одной крупной организации находились под влиянием внешних связей некоторых ее компонентов. Альтернативный анализ TVA показывает, что в целом процесс, руководимый творцами нового курса делает ситуацию еще более сложной (Colignon, 1997).
Организация, подобная TVA, влияет на окружающую социальную систему. Одни элементы процветают, тогда как другие страдают. Возникают новые социальные связи по мере формирования союзов индивидуумов и организаций. Таким образом, организация, специально рассчитанная на то, чтобы быть агентом изменения, может стать им, но не исключено, что станет этим агентом такими способами, которые не совпадают с первоначальными намерениями ее создателей. Динамика взаимодействия с окружением влияет и на организацию, и на ее окружение.
Пересматривая позже свое исследование, Селжник замечает, что TVA была атакована защитниками заповедников за открытую добычу угля. Потребность в угле для производства электроэнергии и настойчивость тех, кто поддерживал его добычу внутри TVA, привели к дальнейшим последствиям для окружающей среды. Современное состояние TVA Селжник приписывает той внутренней борьбе, которая происходила в начале- борьбе за поддержку окружения. Поскольку такая поддержка избирательна, столь сильная организация преобразует мир вокруг нее. Если группы в руководстве TVA видят необходимость роста производства электроэнергии в ущерб консервации почв, внутренний процесс принятия решения в этом случае находится под влиянием давления извне и принимается решение о продолжении деятельности в ущерб социальной и физической среде.
Другое свое исследование организаций как агентов изменения автор (Seiznick, 1960) посвятил большевистской революции в России. Там он анализировал характер и роль "организационного оружия", и вот что он имеет в виду:
Мы будем говорить об организациях и о практике вооружения организаций, когда они используются стремящейся к власти элитой с нарушением конституционного порядка той арены, на которой происходит спор. При такой практике слово "оружие" не означает какое-то политическое средство, а несет свой буквальный смысл и неприемлемо для общества в качестве законного способа действия. Таким образом, партизанская практика, применяемая в избирательных кампаниях-до тех пор, пока они придерживаются писаных и неписаных правил в этом контексте, - не является оружием в этом смысле. С другой стороны, когда члены, добровольно объединившиеся в организацию, фактически являются агентами элиты аутсайдеров, тогда рутинный прием в члены становится "инфильтрацией" (с. 2).
Важным компонентом вооружения организации является "отличительная особенность превращения членов добровольной ассоциации в дисциплинированных и способных к быстрому развертыванию политических агентов" (Seiznick, 1960: с. xii).
Прежде чем мы вернемся кдругим элементам анализа Селжника, следует уяснить, что "организационное оружие" является тактикой не одних только большевиков. Конечно, это гибельный компонент самых крупных социальных изменений и изменения внутри самой организации. Другими словами, чтобы достичь изменения, нужна организация. Спонтанные демонстрации или коллективные эмоциональные реакции могут быть искренними и с добрыми намерениями, но длительное движение в направлении социального изменения должно осуществляться через организации.
Масштаб организации в качестве оружия определяется ее целью. Даже если искомые изменения ограничены и не затрагивают основ системы, агент изменения может рассматриваться как оружие, хотя и в меньшей мере, чем тот, который ставит цель изменения организации в целом или общества. Цель большевизма состояла в полном изменении общества. Основным средством достижения этой цели была "боевая партия". Основу таких партий составляют кадры преданных людей. Эта преданность требует от личности целиком быть занятой делом, отказаться от прочих мыслей и быть поглощенным движением. Когда имеется ядро из преданного персонала, партия защищает себя от внутренних разногласий, запрещая властные центры, которые могли бы угрожать официальному руководству. Партия должна быть способна к мобилизации и манипуляции; она должна быть защищена от возможности изоляции от тех людей, которых она надеется обратить, а также от возможной ликвидации руками существующих органов власти; и она должна бороться за власть всеми возможными способами. Эта борьба ведется путем официального признания или путем конспирации и незаконной деятельности. И всегда в умах ее членов на первом месте должна быть базовая идеология (Seiznick, 1960:с. 72-73).
Осуществление этих принципов можно видеть на примере истории большевистского движения, которое Селжник тщательно прослеживает. Подобный манифест организационного оружия потенциально применим к любому моменту истории и к любой социальной обстановке, будь то уровень общества в целом или более низкий уровень. Современные террористические группировки во многом имеют те же особенности, что и большевистское движение, и то же характерно для раннего христианства. Домовладельцы в описанной ранее ситуации Love Canal создали организацию в качестве своего оружия в борьбе за собственное благополучие. Холокост в определенном смысле можно рассматривать как организационное оружие зла.Главный урок анализа Селжника прост: чтобы достичь успеха, организационное оружие должно завоевать власть и поддерживать в обществе стремление к изменению. Страницы истории наполнены неудавшимися попытками, не нашедшими достаточной поддержки в обществе, которое они пытались изменить. Базовый набор идей, лежащий в основе попыток изменения, должен быть совместимым - или стать совместимым - с ценностями всего населения. Эти ценности большей части общности могут меняться в процессе изменения и становиться более соразмерными ценностям агента изменения. В то же время и сам агент изменения может изменяться в поисках поддержки у более широкого слоя общества.
Значение этой формы поддержки можно экстраполировать из анализа Женского христианского союза трезвости (Gusfield, 1955; 1963). Эта организация добилась больших успехов в своих попытках изменить общество с помощью закона о запрещении продажи алкогольных напитков. Эта тактика совпала с ценностями того времени и мобилизовала поддержку довольно большой части населения. Но позже, когда стало очевидно, что запрещение не выполняется - и разумеется, имеет некоторые непреднамеренные последствия, которые тянутся до сих пор, - и по мере изменения общества, первоначально поддержавшего сухой закон, перед WCTU (Женский христианский союз трезвости) встал вопрос о его будущем. Союз мог изменить свое отношение к алкоголю, чтобы сохранить единство с преобладающим мнением, либо сохранить свою позицию в пользу полного воздержания. Внутри организации приняли решение избрать второй путь. Последствием этого решения стала изоляция движения от населения и потеря влияния организации в широких слоях общества.
Таким образом, социальная система, окружающая организацию, задачей которой являются социальные изменения, влияет на нее также, как и на любую другую организацию. Несмотря на то что такие организации могут носить ореол революционности или мученичества, они все равно остаются организациями. Критический аспект состоит в принятии организации обществом. Разумеется, это важно для любой организации, поскольку чтобы выжить, нужно иметь поддержку в той или иной форме, но для ориентированных на социальные изменения организаций это особенно важно. К несчастью (а иногда и к счастью), исследователи организаций, политики и лица, принимающие решения, не представляют четко, как определить, что настало время реализации идеи, поэтому организация, приступившая к миссии изменения, находится, в лучшем случае, в рискованной позиции.
Организации могут стать агентами изменений и другими, более мягкими способами. Как отмечает Perrow(1970b):
Мы забываем или игнорируем тот факт, что у организаций есть огромный потенциал влияния на жизни всех, кто сними контактирует. Они контролируют или могут активизировать огромные ресурсы, и это не только земля, машины и трудящиеся, но и полиция, правительства, коммуникации, искусство и другие сферы. Организация, будучи законно учрежденным образованием, может требовать защиты полиции или общественного обвинения в борьбе со своим противником, может обращаться к частным охранным предприятиям для защиты с гораздо большим размахом и властью, чем частное лицо. Она может требовать от суда ответов на свои запросы и определенных судебных решений. Она может ходатайствовать в правительстве о внесении поправок в законы о зональных тарифах, о контроле цен, о маркировке опасных веществ и о защите здоровья. Она определяет содержание рекламы, художественное оформление своих изделий и упаковки, форму и цвет своего здания. Она может переезжать из одной общины в другую и сама выбирать себе общину, в которой будет строиться. Она может вовремя блокировать грозящий спад или смягчить его, поддержать или выступить против экономической политики правительства или практики приема на работу. Короче говоря, организации представляют огромную силу, которую можно использовать таким путем, который не связан напрямую ни с производством товаров и услуг, ни с выживанием (с. 170-171).
Как мы увидим в следующем разделе, мощный потенциал организаций часто используется для того, чтобы помешать изменению. Даже если организация является активным агентом изменения, то, когда желаемое изменение достигнуто, она стремится противостоять дальнейшим переменам. Профсоюзное движение, которое когдато считалось революционным, сейчас рассматривается некоторыми как реакционное. Национальные революции устанавливают правительства, которые в свою очередь атакуются как противники социального прогресса. Например, революции в Америке, Франции, в России, Китае и на Кубе. Сейчас многие внутри и за пределами этих стран рассматривают существующие в них режимы как очень консервативные и даже реакционные.