Культ Прекрасной Дамы

Из крестовых походов рыцари возвращались сильно изменившимися. С одной стороны, пришло осознание несбыточности вдохновлявшей походы идеи: единое христианское государство не только не было создано, но и окончательно был утрачен завоеванный было Иерусалим. С другой стороны, за время походов рыцари повидали чужие края, познакомились с древними культурами - более высокими, чем их собственная; большое впечатление произвели на них невиданные до тех пор богатство и роскошь. За время походов рыцари отвыкли от сидячего образа жизни в замках, теперь они были склонны к постоянному общению, к широким и разнообразным связям между собой.

Религиозный пыл рыцаря утратил воинственный оттенок и обратился к образу Богоматери - Кроткой Дамы Небес, которую начали изображать со скипетром и державой, в короне, усыпанной бриллиантами, что сближало ее с образом вполне земной властительницы - королевы, жены старшего сеньера-короля.

А дома вернувшиеся из походов рыцари находили значительные перемены. Их жены, прежде жившие затворницами на своей половине дома в замке, в отсутствие мужей были вынуждены вникнуть в хозяйственные дела феода, научились им

управлять и привыкли к самостоятельности. Отвыкшие же от дел рыцари стали считаться с мнением женщин, и вскоре дамы стали украшать своим присутствием любое рыцарское сборище, внося свой вклад в решение деловых вопросов. Но чтобы заставить себя уважать женщину, надо было ее возвысить, возвести на пьедестал. И тут как нельзя более кстати возникла аналогия с Девой Марией: приблизив Богоматерь к земле, рыцари подтянули к ней свое новое отношение к женщине; из этого сближения развился культ Дамы сердца и помыслов рыцаря. Теперь и список рыцарских доблестей выглядел по-новому: «Рыцарь должен быть честным, умным, смелым, скромным, щедрым, набожным, вежливым и непременно влюбленным». Модой века стала возвышенная (часто заочная) любовь к Даме. Служить даме означало носить ее­цвета (то есть - в одежде иметь детали того цвета, который есть в­фамильном знамени или гербе дамы), сражаться в ее честь на­турнире и на войне, защищать ее имя против всех и каждого, быть­готовым исполнить любое ее пожелание.

Чтобы дама признала рыцаря своим служителем, приходилось совершать различные подвиги. Обряд такого признания был похож на принесение рыцарем вассальной клятвы своему сеньеру; в заключение дама вручала рыцарю свое кольцо (иногда кольцо присылали с гонцом, не снисходя до личной встречи). Скромность

- эта новая рыцарская добродетель - предписывала не разглашать­имя Дамы сердца, но конспирация соблюдалась весьма­формально. Дамы дарили своим рыцарям мелкие личные вещи -­вуаль, пояс, иногда даже рукав от платья, и рыцарь укреплял этот­сувенир на своем щите. Во время турниров случалось, что эти­вещи были повреждены оружием противника - даме полагалось­этому радоваться. А если во время схватки рыцарь терял знак­своей дамы, она тут же бросала ему новый, чтобы подбодрить его.­Единственное, что не было принято - это избирать дамой сердца­собственную жену.

Как и всякая романтическая затея, культ Дамы сердца довольно быстро начал формализоваться. Даму стали выбирать не по личной склонности, а по соображениям карьеры или из тщеславного желания слышать свое имя в сочетании с более

громким титулом дамы. Появился новый тип странствующего рыцаря, который искал не обездоленных, нуждающихся в защите, а случая разрекламировать свое служение Даме. В середине XIII века один из таких рыцарей, Ульрих фон Лихтенштейн, подробно описал свои подвиги на поприще «служения Даме». Он разъезжал по Европе, вызывая желающих сразиться с ним в честь дамы, рыцарем которой он желал стать. Видимо, желающие не спешили, поэтому он стал обещать каждому, с кем сразится, золотое кольцо. К концу своих странствий он роздал 171 кольцо и сломал 307 копий. Наконец, дама прислала ему кольцо в знак признания его подвигов, но все же просила оставить ее в покое. Он обиделся и переключил свое внимакние на другую. При этом его законная жена благополучно жила в замке Лихтенштейн, и время от времени он ее навещал - ко взаимной радости обоих.

Образование и воспитание молодежи.

В начале Средних веков Европа не могла похвастать большим количеством образованных людей. Среди рыцарей и даже среди священников многие были совсем неграмотны, то есть не умели ни читать, ни писать. Сообщения друг другу посылали на словах, с гонцами, а молитвы выучивали на слух, под руководством священника, который знал тексты наизусть.

Во времена зрелого феодализма образование стало распространяться во всех слоях общества, открылось много школ при церквях и монастырях, стали возникать университеты. Основу средневекового образования составляли богословие и семь свободных наук (т.е. предназначенных для свободных людей): грамматика, риторика, диалектика, арифметика, геометрия, астрономия, музыка. Но для благородного сословия обучение в школе не годилось: мальчиков обучали дома, привлекая для этих целей местного священника или заезжего студента. Тем, более, что особой образованности от рыцаря и не требовалось: он должен был освоить семь рыцарских совершенств, куда входили верховая езда, плавание, стрельба из лука, фехтование, охота, игра в шахматы и стихосложение.

Постепенно сложилась трехступенчатая система рыцарского воспитания, состоявшая из трех этапов продолжительностью по семь лет каждый.

До семи лет мальчик жил в замке родителей и обучался грамоте у священника, а во дворе - верховой езде, владению мечом и копьем, стрельбе из лука, обращению с охотничьими соколами и собаками. В семь лет будущий рыцарь отправлялся ко двору сеньера и становился пажом. Здесь он прислуживал хозяйке замка, усваивал манеры поведения в обществе и продолжал совершенствоваться в боевых науках. Если в замке было несколько пажей, надзор за ними поручали особо доверенному оруженосцу или рыцарю.

В четырнадцать лет паж становился оруженосцем своего сеньера. В этом качестве он ухаживал за лошадьми и собаками сеньера, встречал и провожал гостей, помогая им сойти с лошади или сесть на нее, помогал накрывать столы для пира и даже прислуживал за обедом, разливая вино и разрезая кушанья на порции. В поездках сеньера на турниры и в боевых походах оруженосец сопровождал сеньера, стоял на страже у его палатки в военном лагере, заботился о лошадях. Во время боя оруженосец находился позади боевых линий с двумя-тремя запасными конями и запасным оружием сеньера. Сам оруженосец был вооружен нешироким мечом и имел лук со стрелами и боевой топор. Ни кольчуги, ни тем более панциря оруженосцу не полагалось: для защиты он имел небольшой щит и надевал куртку из толстой ткани. В позднем средневековье прием в оруженосцы сопровождался вручением серебряных шпор.

Прослужив семь лет в оруженосцах, юноша считался совершеннолетним, и в возрасте двадцати одного года его посвящали в рыцари. (В европейском законодательстве до наших дней совершеннолетним человек считается только по достижении 21 года: до этого он не имеет права наследовать имущество и вообще ограничен в материальных правах).

Главной проблемой в семье рыцаря были младшие сыновья. Имение со всеми доходами наследовал старший сын, он же носил родовой титул. Младшим не могли отказать в посвящении в

рыцари, но обеспечить свое имущественное положение они должны были сами. Поправить дело могла женитьба на наследнице хорошего состояния или хотя бы на невесте с приличным приданым. Те, кому это не удавалось и кто не горел желанием совершать воинские подвиги, становились служителями церкви. Большинство же вступало в отряды, предводительствуемые воинственными сеньерами, и отправлялось за военной добычей. Возникло даже такое явление, как эмиграция: например, армия Вильгельма Завоевателя, вторгшаяся в XI веке в Англию, состояла едва ли не полностью из младших сыновей, которые и осели на завоеванном острове. Многие бедные рыцари оставались на землях, захваченных во время первого крестового похода в 1066 году. Прибежищем для малоимущих стали также духовно-рыцарские ордена, создававшиеся в ХI-ХШ веках. В среде этих орденов формировались наиболее фанатичные ревнители христианской веры и рыцарской чести.