Развитие отечественной историографии
В России процесс формирования исторической науки занял довольно продолжительное время. Вначале у восточных славян, как и у всех народов, определенные исторические знания передавались из поколения в поколение устно, в виде всевозможных преданий, былин, легенд. С появлением на Руси письменности появились и первые исторические сочинения – летописи. Вероятно, русское летописание началось в конце X–начале XI вв., но древнейшим из дошедших до нас летописным произведением является «Повесть временных лет», автором которой считается монах Нестор, творивший в начале XII в. (его летопись сохранилась в позднейших списках). На ее основе сформировались другие летописные своды, отражавшие как историю отдельных регионов Руси периода ее раздробленности (Ипатьевская, Лаврентьевская, Радзивилловская, Новгородские летописи), так и события, связанные с созданием единого Русского государства (Троицкая, Симеоновская, Воскресенская, Никоновская летописи).
Несмотря на богатые традиции историописания, становление научного исторического знания в нашей стране началось сравнительно поздно. Летописный период на Руси продолжался до XVII в., а в отдельных областях – до XVIII в. Настоящее развитие исторических исследований началось в нашей стране лишь в XVIII в. с приходом рационалистической философии. Среди крупных историографических сочинений этой эпохи следует отметить 5-томную «Историю Российскую с самых древнейших времен» В. Н. Татищева (1686–1750), «Историю Российскую с древнейших времен» М. М. Щербатова (1733–1790) и «Древнюю Российскую историю от начала российского народа» М. В. Ломоносова (1711–1765). Немаловажной предпосылкой развития русской историографии стала деятельность учрежденной Петром I в 1724 г. Санкт-Петербургской Академии наук. В ней работали видные западные историки и археографы, такие как Г.-З. Байер (1694–1738), Г.-Ф. Миллер (1705–1783) и А.-Л. Шлёцер (1735–1809). Предпринятое ими и их сотрудниками собирание и дотошное изучение разнообразных памятников русской культуры и письменности сделало возможным не только накопление обширного фактического материала, но и постепенное превращение русских исторических изысканий в подлинно научную дисциплину.
Деятельность историков-просветителей привела к образованию в начале XIX в. исторических обществ. В одно их них, московское историческое общество, входил среди прочих известный литератор Н. М. Карамзин (1766–1826). В 1803 г. он был назначен придворным историографом. Результатом его многолетнего научного труда стала 12-томная «История государства Российского». Это произведение в основной своей части представляло собой не исследование, а очередную компиляцию фактического материала, но своими литературными достоинствами и доступностью заслужила любовь обычного читателя и открыла прошлое Отечества для образованного русского общества.
Со второй трети XIX в. в России наступает время профессиональных историков – выпускников историко-филологических факультетов императорских университетов. Российская историография входит в пору расцвета. В это время создаются обобщающие труды классиков отечественной исторической мысли: 29-томная «История России с древнейших времен» С. М. Соловьева (1820–1879), «Курс русской истории» В. О. Ключевского (1841–1911), «Полный курс лекций по русской истории» С. Ф. Платонова (1860–1933), «Методология истории» А. С. Лаппо-Данилевского (1863–1919) и др. Структура отечественной исторической науки этого периода становится значительно сложнее и многограннее за счет продолжающегося накопления фактического материала и благодаря расширению тематики исторических изысканий. Оформляется ряд направлений русской исторической школы, обусловленных как научными, так и мировоззренческими предпочтениями авторов. К числу таковых можно отнести:
– консервативное направление (М. П. Погодин, Н. Г. Устрялов, Д. И. Иловайский), отстаивавшее идею коренного отличия исторического развития России от Западной Европы и тезис об особой роли самодержавия в русской истории;
– государственную школу (Б. Н. Чичерин, К. Д. Кавелин, С. М. Соловьев), считавшую государство движущей силой исторического развития, рассматривавшую историю как процесс эволюции политических и юридических институтов;
– революционно-демократическое направление (В. Г. Белин- ский, А. И. Герцен, Н. А. Добролюбов, Н. Г. Чернышевский), придававшее особое значение развитию экономического быта, изменениям в социально-экономическом положении простого народа, роли народных масс в общественном развитии, революционной борьбе угнетенных против угнетателей;
– экономическую (психолого-экономическую) концепцию В. О. Ключевского, концентрировавшего внимание на анализе социальных и экономических факторов, но одновременно признававшего роль иррационального (психологического) начала в истории;
– концепцию культурно-исторических типов Н. Я. Данилев-ского, отрицающую существование единого мирового исторического процесса и получившую дальнейшее развитие в работах западных исследователей О. Шпенглера и А. Тойнби.
Широкий диапазон суждений как историко-теоретического, так и практического характера сообщал русской историографии чрезвычайное разнообразие, что не могло не отразиться на развитии отечественной исторической науки в целом [42].
Установление в России советской власти во всей полноте отразилось на такой чувствительной к социально-политическим переменам дисциплине, как история. Повсеместное насаждение марксистско-ленинской идеологии и философии истории способствовало тому, что исторические исследования не только были приведены в соответствие с идеологическими установками, но и оказались низведены до положения некой «иллюстрации» официальных историко-теоретических концепций. Основоположником подобного подхода к историографии считается историк-марксист М. Н. Покровский (1868–1932), автор 5-томной «Русской истории с древнейших времен» и первого советского учебника. Усиление идеологического и политического контроля в 1920–30-е гг. привело к почти полному разрушению системы исторического образования, а затем и академической науки. Огромный вред исторической науке был нанесен и организованными новой властью репрессиями против научной интеллигенции.
Возрождение исторических исследований стало возможным в середине 1930-х гг., когда существующий сталинский режим потребовал своего обоснования через рассмотрение предшествующего исторического развития России. Впрочем, эти изыскания (проводимые такими историками, как Б. Д. Греков, Б. А. Рыбаков, Л. В. Че-репнин, Е. В. Тарле) строились в рамках все того же марксистско-ленинского формационного подхода в его сталинской интерпретации [29; 103; 132]. Лишь в конце 1950-х гг. в исторической науке наступает период так называемой «санкционированной свободы», и исследователи, пусть и с большими ограничениями, получают возможность для более-менее самостоятельного и разнообразного научного творчества. В советской историографии формируется ряд исследовательских направлений по разработке больших исторических проблем: историка М. Н. Тихомирова – по русской истории эпохи феодализма, А. Л. Сидорова – по истории российского империализма, И. И. Минца – по истории Октябрьской революции и т. д. Единственной альтернативой историческому материализму в СССР стала созданная в 1960–70-х гг. пассионарная теория Л. Н. Гумилева, предложившего рассматривать исторический процесс как динамику жизни и взаимодействия этносов, а не классов [30].
В силу перечисленных обстоятельств, наследие историографии советского периода носит неоднозначный характер. В годы господства исторического материализма в исследованиях историков неизбежно преобладала социально-экономическая тематика (аграрная история, развитие ремесла, промышленности и т. д.), делался акцент на классовой борьбе, прогрессе освободительных идей, истории революций и народных движениях, народной культуре. Однако, несмотря на идеологическое давление и ограничения в выборе тематики, профессиональный уровень исследований таких ученых как С. Б. Веселовский, М. Н. Тихомиров, А. А. Зимин, Б. Н. Флоря, В. Т. Пашуто, Р. Г. Скрынников, был достаточно высок [1, c. 14; 16; 36; 107; 127].
Новый и на настоящее время последний поворот в отечественной историографии связан с началом «перестройки» и последующим разрушением в начале 1990-х гг. политической системы советского государства. Благодаря этому историки, постепенно избавившись от догм марксистского учения, вновь смогли свободно выбирать тему и направление собственных исследований [3; 75]. Произошло возрождение философских и методологических подходов классической русской историографии и одновременное ознакомление с теоретическими достижениями зарубежных ученых XX в., остававшимися практически недоступными для советских исследователей. В настоящее время наблюдается тенденция к использованию комплексного подхода, когда для изучения конкретной исторической проблемы привлекаются методы смежных гуманитарных наук: социологии, политологии, психологии и др. Наряду с позитивными моментами следует отметить и отрицательные – в условиях полной свободы широкое распространение получили исторические спекуляции самого разного свойства.
Историческая наука пытается дать целостное видение исторического процесса в единстве всех его проявлений и характеристик. Как и в других науках, в истории идет постоянное накопление и открытие новых фактов, с учетом развития других отраслей знания (культурологии, исторической психологии, социологии и др.) совершенствуются теория, методы обработки и анализа источников. Многие факты, события, явления нашей истории сегодня оцениваются иначе, чем несколько лет назад. Это является свидетельством того, что история переписывается не только в силу политической конъюнктуры, но и в силу совершенствования теоретического знания, открытия новых источников, расширения нашего кругозора.
Как и любая научная дисциплина, история пользуется как общенаучными методами исследования, так и вырабатывает свои специфические методы познания, способствующие раскрытию исторической сущности тех или иных фактов. Для историка «факт» – это не само по себе событие или явление, а документ, сообщающий нам сведения об этом событии или явлении. Документ же этот создавался людьми, в определенную историческую эпоху, и в нем вольно или невольно отражалась позиция его создателей с их мировоззрением, симпатиями и проч. В то же время и исследователь исторического факта (историк) существует в определенную историческую эпоху и ему присущи все вышеназванные черты.
По сути, все предметы и явления имеют свое прошлое, свое развитие, т. е. имеют свою историю. Есть своя история и в развитии самого исторического знания, его изучает историография.
Все это обуславливает сложную специфику исторического знания, которую необходимо усвоить, прежде чем переходить к изучению отдельных разделов дисциплины.
Вопросы для размышления
1. Охарактеризуйте линейные концепции и циклические концепции (концепции культурно-исторических типов) исторического развития. Выделите принципиальные черты, различающие их.
2. Возможно ли существование бесспорного исторического знания или это всегда будет лишь мнение одного из исследователей? Почему?
3. Исторической науке недоступен один из основополагающих общенаучных методов – метод наблюдения. Почему? Что является основой исторического знания, знания о прошлом?
4. Часто утверждается, что история «не знает сослагательного наклонения». Можно ли говорить о предопределенности исторического процесса или же возможно существование альтернативных путей? Какие факторы, влияющие на историческое развитие, являются, по Вашему мнению, наиболее существенными, какие – второстепенными?
5. С какого времени можно говорить о складывании российской исторической науки? Обоснуйте Вашу точку зрения.
6. М. Н. Покровский, историк-марксист, родоначальник советской истори-ческой науки, однажды сказал, что «история – это политика, опрокинутая в прошлое». Прокомментируйте это утверждение. Согласны ли Вы с ним?