Государство и личность

I

Государство даже в настоящее время вызывает иногда ужас и содро­гание. В представлении многих государство является каким-то безжа-

474 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

лостным деспотом, который давит и губит людей. Государство — это то чудовище, тот Зверь-Левиафан, как его прозвал Гоббс, который погло­щает людей целиком, без остатка. «Государством называется, — гово­рит Ницше, — самое холодное из всех холоднокровных чудовищ. Оно также хладнокровно лжет, и эта ложь, как пресмыкающееся, ползет из его уст: «я, государство, я — народ». «Но посмотрите, братья, — про­должает он, — туда, где прекращается государство! Разве вы не видите радуги и моста к сверхчеловеку?» Наш Лев Толстой менее образно и более конкретно описательно выражал свое глубокое отвращение к го­сударству; в государстве он видел только организованное и монополи­зированное насилие.

Действительно, государство, прибегая к смертным казням, делает то, от чего стынет кровь в жилах человека: оно планомерно и методи­чески совершает убийства. Государство — утверждают многие — это организация экономически сильных и имущих для подавления и эксплу­атации экономически слабых и неимущих. Государство — это неспра­ведливые войны, ведущие к подчинению и порабощению слабых и не­больших народностей великими и могучими нациями. Государство ос­новывается всегда на силе, и ее оно ставит выше всего; являясь вопло­щением силы, оно требует от всех преклонения перед нею.

Впрочем, излишне перечислять все те стороны государственной жизни, которые придают государству насильственный характер и зве­риный облик. Они очень хорошо известны всем. Почти нет таких по­ступков, признаваемых людьми преступлением и грехом, которые госу­дарство не совершало бы когда-нибудь, утверждая за собой право их совершать.

Но действительно ли государство создано и существует для того, чтобы угнетать, мучить и эксплуатировать отдельную личность? Дейст­вительно ли перечисленные выше, столь знакомые нам черты государ­ственной жизни являются существенным и неотъемлемым ее призна­ком? Мы должны самым решительным образом ответить отрицательно на эти вопросы. В самом деле, все культурное человечество живет в государственных единениях. Культурный человек и государство — это два понятия, взаимно дополняющие друг друга. Поэтому культурный человек даже немыслим без государства, И конечно, люди создают, ох­раняют и защищают свои государства не для взаимного мучительства, угнетения и истребления. Иначе государства давно распались бы и пре­кратили бы свое существование. Из истории мы знаем, что государства, которые только угнетали своих подданных и причиняли им только страдания,­

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 475

действительно гибли. Их место занимали новые государства, более удовлетворяющие потребности своих подданных, т.е. более со­ответствовавшие самому существу и природе государства. Никогда го­сударство не могло продолжительно существовать только насилием и угнетением. Правда, в жизни всех государств были периоды, когда, ка­залось, вся их деятельность сосредоточивалась на мучительстве по от­ношению к своим подданным. Но у жизнеспособных государств и у про­грессирующих народов эти периоды были всегда сравнительно кратковременны. Наступала эпоха реформ, и государство выходило на широ­кий путь осуществления своих настоящих задач и истинных целей.

В чем же, однако, настоящие задачи и истинные цели государства? Они заключаются в осуществлении солидарных интересов людей. При помощи государства осуществля­ется то. что нужно, дорого и ценно всем людям. Государство само по себе есть пространственно самая обширная и внутренне наиболее всеобъемлющая форма вполне организованной солидар­ности между людьми. Вместе с тем, вступая в международное общение, оно ведет к. созданию и выработке новых, еще более об­ширных и в будущем, может быть, наиболее полных и всесторон­них форм человеческой солидарности. Что сущность государства действительно в отстаивании солидарных интересов людей, это сказывается даже в отклонениях государства от его ис­тинных целей. Даже наиболее жестокие формы государственно­го угнетения обыкновенно оправдываются соображениями о пользах и нуждах всего народа. Общее благо — вот формула, в которой кратко выражаются задачи и цели государства.

Способствуя росту солидарности между людьми, государство обла­гораживает и возвышает человека. Оно дает ему возможность разви­вать лучшие стороны своей природы и осуществлять идеальные цели. В облагораживающей и возвышающей человека роли и заключается истинная сущность и идеальная природа государства.

Вышеприведенным мнениям Гоббса, Ницше и Л. Толстого надо противопоставить мнения философов-идеалистов всех времен. Из них Платон и Аристотель считали главной целью государства гармонию об­щественных отношений и справедливость. Фихте признавал государст­во самым полным осуществлением человеческого «я», высшим эмпи­рическим проявлением человеческой личности. Гегель видел в государ­стве наиболее совершенное воплощение мировой саморазвивающейся

476 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

идеи. Для него государство есть «действительность нравственной идеи», и потому он называл его даже земным богом.

Конечно, мнения Платона, Аристотеля, Фихте и Гегеля обнаружи­вают более вдумчивое, более проникновенное отношение к государст­ву, чем мнения Гоббса, Ницше и Л, Толстого. Последние поспешили обобщить и возвести в сущность государства те ужасные явления на­силия и жестокости со стороны государственной власти, в которых обыкновенно прорывается звериная часть природы человека. Зверя в человеке они олицетворили в виде зверя-государства. В этом олицетво­рении государства и проповеди борьбы с ним до его полного уничтоже­ния более всего сказывается неверие в самого человека.

Наше понимание государства, утверждающее временный и прехо­дящий характер государственного насилия и угнетения, покоится на нашей вере в человеческую личность. Личность со своими идеальными стремлениями и высшими целями не может мириться с тем, чтобы го­сударство, долженствующее осуществлять солидарные интересы людей, занималось истреблением и уничтожением их. Углубляясь в себя и черпая из себя сознание творческой силы личности, не мирящей­ся со звериным образом государства-Левиафана, мы часто невольно являемся последователями великих философов-идеалистов. В нас снова рождаются, в нашем сознании снова возникают те великие исти­ны, которые открылись им и которым они дали философское выраже­ние. Часто в других понятиях, в других формулах мы повторяем их идеи, не будучи с ними знакомы в их исторической книжно-философской обо­лочке. Но в этом доказательство того, что здесь мы имеем дело не со случайными и временными верными замечаниями, а с непреходящими и вечными истинами.

Возвращаясь к двум противоположным взглядам на государство — на государство как на олицетворение силы и насилия в виде Зверя-Ле­виафана и на государство как на воплощение идеи, высшее проявление личности, или на государство как земного бога, мы должны указать на то, что эти два различных взгляда на государство соответствуют двум различным типам государств. Гоббс, рисуя свой образ государства-зверя, имел в виду абсолютно монархическое или деспотическое госу­дарство. Неограниченность полномочий государственной власти и все­целое поглощение личности, осужденной на беспрекословное подчине­ние государству, и придают абсолютно монархическому государству звериный вид. В противоположность Гоббсу, Фихте и Гегель подразу­мевали под государством исключительно правовое государство. Для

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 477

них само понятие государства вполне отождествлялось с понятием пра­вового государства. Есть вполне эмпирическое основание того, что Фихте и Гегель, чтобы уразуметь истинную природу государства, обра­щали свои взоры прежде всего исключительно на правовое государст­во. Правовое государство — это высшая форма государственного бытия, которую выработало человечество как реальный факт. В идеале утверждаются и постулируются более высокие формы государствен­ности, например социально-справедливое или социалистическое госу­дарство. Но социалистическое государство еще нигде не осуществлено как факт действительности. Поэтому с социалистическим государством можно считаться только как с принципом, но не как с фактом. Однако Фихте и Гегель брали и правовое государство не как эмпирический факт, они представляли себе его не в том конкретном виде, каким оно было дано в передовых странах их эпохи, а как совокупность тех прин­ципов, которые должны осуществляться в совершенном правовом го­сударстве. Следовательно, интересовавшее их и служившее их фило­софским построениям правовое государство было также идеальным в своей полноте и законченности типом государства.

Руководствуясь методологическими соображениями, мы должны расширить этот взгляд на назначение различных типов государственного существования. Вопрос о типах есть вопрос о том, чтобы методологически правомерно осмыслить непрерывно изменяющиеся и текучие явления как пребывающие и устойчи­вые. В науке о государстве мы должны прибегать к этому орудию мыш­ления потому, что имеем здесь дело с явлением не только развиваю­щимся, но и претерпевающим ряд превращений и перевоплощений. Так, абсолютно монархическое государство, несомненно, развивалось из феодального, а государство конституционное из абсолютно монар­хического. Но несмотря на то, что этот переход часто совершался очень медленно и что развитие после этого перехода не останавливалось, так что каждая государственная форма, в свою очередь, проходила различ­ные стадии развития, государство при переходе от одной формы к дру­гой перевоплощалось, и мы должны себе представлять каждую из этих форм в ее наиболее типичных чертах. Правда, иногда между отдельны­ми государственными формами сами исторические события проводят резкие грани. Так, момент перехода от абсолютно монархического к конституционному государству представляется исторически таким важным и решительным, что по нему и судят об этих государственных формах. Согласно общепринятому воззрению, до этого поворотного

478 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

момента существовало абсолютно монархическое государство, после него было установлено конституционное или правовое государство. В действительности, однако, несмотря на сопровождающие этот переход общественные и государственные потрясения и на те резкие отличия в организации сменяющих друг друга государственных форм, которые дают основание говорить об определенном моменте перехода от одной к другой, переход этот никогда не имеет столь решительного характера. Так, абсолютно монархическое государство в последние периоды свое­го существования обыкновенно уже проникается известными чертами правового государства. С другой стороны, конституционное государст­во после своего формального учреждения далеко не сразу становится правовым. Напротив, целые исторические эпохи его существования должны быть охарактеризованы как переходные. Таким образом, исто­рически каждая из этих форм государственного бытия выступает не в чистом виде, а всегда проникнутая большим или меньшим количеством элементов другой формы. Но тем важнее представить себе каждую из этих форм в безусловно чистом виде, так как только тогда можно иметь критерий для оценки степени постепенного проникновения ее в какую-нибудь конкретную государственную организацию. Ясно, однако, что такие чистые государственные формы очень редко воплощаются в конкретной действительности как реальные факты. Но они должны быть теоретически установлены в виде идеальных по своей за­конченности, полноте и совершенству типов,

Эти методологические предпосылки мы и можем применять за ос­нование для дальнейшего рассмотрения интересующего нас здесь во­проса. С одной стороны, мы будем иметь в виду, что каждая государственная форма лишь постепенно проникает в ту или иную конкретную государственную организацию, с другой — нам будут служить крите­риями оценки идеальные типы государственного бытия в своей непре­ложной теоретической данности. Руководствуясь этими точками зре­ния, мы и рассмотрим отношение между государством и личностью.

II

Большинство современных европейских и американских государств принадлежат по своему государственному строю к конституционным или правовым государствам. [...]

Основной принцип правового или конституционного государства состоит... в том, что государственная власть в нем ограничена. В пра­вовом государстве власти положены известные пределы, которых она

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 479

не должна и правовым образом не может переступать. Ограниченность власти в правовом государстве создается признанием за личностью не­отъемлемых, ненарушимых и неприкосновенных прав. Впервые в пра­вовом или конституционном государстве признается, что есть извест­ная сфера самоопределения и самопроявления личности, в которую го­сударство не имеет права вторгаться. [...]

Благодаря неотъемлемым правам и неприкосновенности личности государственная власть в правовом или конституционном государстве не только ограничена, но и строго подзаконна. Подзаконность государ­ственной власти является настолько общепризнанным достоинством государственного строя как такового, что обыкновенно его стремится присвоить себе и благоустроенное абсолютно монархическое государ­ство. Но для него это оказывается совершенно недостижимой целью. Органы государственной власти бывают действительно связаны зако­ном только тогда, когда им противостоят граждане, наделенные субъ­ективными публичными правами. Только имея дело с управомоченными лицами, могущими предъявлять правовые притязания к самому государству, государственная власть оказывается вы­нужденной неизменно соблюдать законы. Этого нет в абсолютно монархическом государстве, так как в нем подданные лишены всяких гражданских прав, т.е. прав человека и гражданина. Поэтому все уси­лия абсолютно монархических государств насадить у себя законность, как показывают исторические факты, оканчиваются полной неудачей. Таким образом, не подлежит сомнению, что осуществление законности при общем бесправии есть чистейшая иллюзия. При бесправии личнос­ти могут процветать только административный произвол и полицейские насилия. Законность предполагает строгий контроль и полную свободу критики всех действий власти, а для этого необходимо признание за личностью и обществом их неотъемлемых прав. Итак, последователь­ное осуществление законности требует, как своего дополнения, свобод и прав личности и, в свою очередь, естественно вытекает из них, как их необходимое следствие.

Права человека и гражданина, или личные и общественные свобо­ды, составляют только основу и предпосылку того государственного строя, который присущ правовому государству. Как и всякое государство, правовое государство нуждается в организационной власти, т.е. в Учреждениях, выполняющих различные функции власти. Само собой понятно, что правовому государству соответствует вполне определен­ная организация власти. В правовом государстве власть должна быть

480 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

организована так, чтобы она не подавляла личность; в нем как отдель­ная личность, так и совокупность личностей — народ — должны быть не только объектом власти, но и субъектом ее. [...]

[...] Самое важное учреждение правового государства — народное представительство, исходящее из народа, является соучастником влас­ти, непосредственно создавая одни акты ее и влияя на другие. Поэтому престиж конституционной государственной власти заключается не в недосягаемой высоте ее, а в том, что она находит поддержку и опору в народе. Опираться на народ является ее основной задачей и целью, так как сила, прочность и устойчивость ее заключаются в народной под­держке. В конституционном государстве правительство и народ не могут противопоставляться как что-то чуждое и как бы враждебное друг другу. В то же время они и не сливаются вполне и не представляют нечто нераздельно существующее. Напротив, государственная власть и в конституционном государстве остается властью и сохраняет свое собственное и самостоятельное значение и существование. Но эта власть солидарна с народом; их задачи и цели одни и те же, их интересы в значительной мере общи. [...]

[...] Конечно, это единство государственного целого в современном конституционном государстве имеет значение скорее девиза, принципа и идеальной цели, чем вполне реального и осуществленного факта. Уже то, что в современном конституционном государстве есть господству­ющие и подчиненные, даже социально-угнетенные элементы, не позво­ляет вполне осуществиться такому единству. Но здесь мы и видим наи­более яркое выражение того несоответствия между конституционным государством, как реальным фактом современности, и идеальным типом конституционного или правового государства, которое мы при­знали методологическим основанием для рассмотрения интересующего нас здесь вопроса. Современное конституционное государство провозглашает определенный принцип как свой девиз и свою цель, к осуществлению его оно стремится, но сперва оно осуществля­ет его лишь частично, и долгое время оно не в состоянии осуще­ствить его целиком. Несомненно, что полное единение государствен­ной власти с народом, т.е. полное единство государства как цельной со­циальной организации, осуществимо только в государстве будущего, в народном или социалистическом государстве. Последнее, однако, не будет в этом случае создавать новый принцип, а только осуществит тот принцип, который провозглашен правовым государством. [...]

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 481

III

Выясняя правовую природу социалистического государства, надо прежде всего ответить на принципиальный вопрос: является ли социа­листическое государство по своей правовой природе прямой противо­положностью правовому государству? С точки зрения ходячих взглядов на социалистическое государство ответ на этот вопрос будет безуслов­но утвердительный. Ведь существующая политическая и агитационная литература о социалистическом государстве только тем и занимается, что противопоставляет государство будущего современному правовому государству. Но чтобы найти научно правильный ответ на него, надо прежде всего освободиться от ходячих его решений. Тогда, вдумываясь в этот вопрос, мы придем к заключению, что ответ на него мы найдем очень легко, если упростим и конкретизируем сам вопрос. Мы должны спросить себя: принесет ли государство будущего какой-то новый свой правовой принцип или оно такого принципа не способно принести? При такой постановке вопроса ответ получается совершенно определенный и простой; в самом деле, перебирая все идеи, связанные с представле­нием о социалистическом государстве, мы не найдем среди них ни одно­го правового принципа, который можно было бы признать новым и еще неизвестным правовому государству. Тут и скрывается истинная при­чина, почему среди творцов социалистических систем нет ни одного юриста или философа права: им в этой области нечего было творить. Но в таком случае социалистическое государство, не выдвигающее но­вого правового принципа, и не должно противопоставляться по своей правовой природе государству правовому.

Если мы перейдем теперь к более подробному рассмотрению пра­вовой природы социально справедливого, или социалистического, го­сударства, то мы окончательно убедимся в том, что ничего нового в пра­вовом отношении государство будущего неспособно создать. Оно может только более последовательно применить и осуществить право­вые принципы, выдвинутые правовым государством. Даже с социоло­гической точки зрения устанавливается известная связь и преемствен­ность между современным государством и государством будущего. Ве­ликое теоретическое завоевание научного социализма заключается в открытии той истины, что капитализм является подготовительной и предшествующей стадией социализма. В недрах капиталистического хозяйства уже заложены зародыши будущего социалистического хо­зяйства. Особенно громадна организующая роль капиталистического производства. Благодаря ему вместе с созданием крупных промышленных

482 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

центров сосредоточиваются также большие народные массы и по­лучают этим путем возможность сорганизоваться и сплотиться. Но если капиталистическое хозяйство можно рассматривать как подгото­вительную стадию к социалистическому, то тем более правовое госу­дарство, провозглашающее наиболее совершенные начала правовой организации, должно быть признано прямым предшественником того государства, которое осуществит социальную справедливость. В самом деле, социально справедливое государство должно быть прежде всего определенно демократическим и народным. Но и современное правовое государство является по своим принципам безусловно демократичес­ким. Правда, не все современные правовые или конституционные го­сударства на практике одинаково демократичны. Однако среди них есть вполне последовательные демократии, осуществившие и пропорцио­нальное представительство, и непосредственное народное законода­тельство. Во всяком современном правовом государстве есть государ­ственные учреждения, из них на первом месте стоит народное предста­вительство, дающее возможность развиться самому последовательно­му и самому широкому применению народовластия. Понятно поэтому, что рабочие партии во всех правовых государствах считают возможным воспользоваться современным государством как орудием и средством для достижения более справедливого социального строя. И действи­тельно, многие учреждения правового государства как бы созданы для того, чтобы служить целям дальнейшей демократизации государствен­ных и общественных отношений,

Но особенно ясно для нас станет непреложное значение тех право­вых принципов, которые провозглашает и осуществляет правовое го­сударство, и для государства, долженствующего создать социально справедливые отношения, если мы будем рассматривать правовое го­сударство как организующую силу. Выше мы указали, что правовое го­сударство отличается от предшествующего ему абсолютно монархичес­кого и полицейского государства своим организаторским характером. Оно устраняет те анархические элементы, которые носит в себе в виде зародыша всякое абсолютно монархическое и полицейское государство и которые могут развиваться в настоящую анархию. Но, устраняя анар­хию из правовой и государственной жизни, правовое государство может служить прообразом того, как социально справедливое государство устранит анархию из хозяйственной жизни. Вспомним, что, хотя капи­талистическое производство организует народные массы, сосредоточи­вая и скопляя их в центрах промышленной жизни, само по себе оно при-

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 483

надлежит к типу анархического хозяйства. Оно организовано только индивидуально в виде отдельных независимых ячеек, с общественной же точки зрения оно отличается дезорганизацией и анархией. Образую­щиеся его отдельные ячейки или самостоятельные капиталистические хозяйства сталкиваются в своих интересах, борются друг с другом, по­беждают и взаимно уничтожают друг друга. В результате получается хо­зяйственная анархия, от которой страдают в своем хозяйственном быте не только отдельные индивидуумы, но и общество. Государство буду­щего призвано устранить эту анархию; его прямая цель — заменить анархию, господствующую в общественном капиталистическом произ­водстве, организованностью производства, которая будет осуществле­на вместе с установлением справедливых социальных отношений. [...]

[...] В государстве будущего каждому будет обеспечено достойное человеческое существование не в силу социального милосердия, при­водящего к организации, аналогичной современному призрению бед­ных, а в силу присущих каждой личности прав человека и гражданина. В правовой организации этого государства самое важное значение будет иметь как признание публично-правового характера за правом на достойное человеческое существование и за всеми его разветвлениями, так и признание этих прав личными правами. Таким образом, государ­ство этого типа только разовьет те юридические принципы, которые выработаны и установлены современным правовым государством. Это дает нам право сделать и более общее заключение относительно самой юридической природы этого государства. Не подлежит сомнению, что для осуществления своих новых задач государство будущего восполь­зуется теми же юридическими средствами, какие выработаны право­вым государством. Большинство его учреждений будет создано по ана­логии с учреждениями правового государства. Организованность и уст­ранение анархии в общественном хозяйстве будут достигнуты в госу­дарстве будущего путем тех же правовых приемов, путем которых до­стигаются организованность и устранение анархии в правовой и поли­тической жизни в государстве правовом. Две основы правового госу­дарства — субъективные публичные права и участие народа в законо­дательстве и управлении страной — будут вполне последовательно развиты и расширены. Расширение это произойдет не только в сфере чисто политических и государственных отношений, но и будет заклю­чаться, что особенно важно, в распространении тех же принципов на область хозяйственных отношений, которые в правовом государстве подчинены лишь нормам гражданского права.

484 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

На основании всего изложенного мы должны признать, что между современным правовым государством и тем государством, кото­рое осуществит социальную справедливость, нет принципиаль­ной и качественной разницы, а есть только разница в количестве и степени. [...]

Возвращаясь теперь к вопросу о различных типах государства, мы на основании сравнительного анализа этих типов, очевидно, должны признать, что правовое государство является наиболее совершен­ным типом государственного бытия. Оно создает те условия, при которых возможна гармония между общественным целым и личностью. Здесь государственная индивидуальность не подавляет индивидуаль­ности отдельного лица. Напротив, здесь в каждом человеке пред­ставлена и воплощена определенная культурная цель, как нечто жизненное и личное. [...]

Печатается по: Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М., 1906. С. 552—592.

П.Б. СТРУВЕ

Отрывки о государстве

I

[...] Между силой отдельной личности и отдельных личностей и мощью государства существует известное необходимое соотношение, но это соотношение покоится не на рациональных, а на религиозных началах.

Личность, особенность государства проявляется в отношениях его к другим государствам. Поэтому могущество государства есть его мощь вовне. Обычное рационалистическое воззрение, господствующее в публике и в публицистике наших дней, ставит внешнее могущество го­сударства в зависимость от его внутреннего устройства и от развития внутренних отношений. Но мистичность государства и заключается в том, что власть государства над «людьми» обнаруживается в их подчи­нении далекой, чуждой, отвлеченной для огромного большинства идее внешней государственной мощи. Говоря о подчинении, я имеют в виду не внешнее и насильственное, а внутреннее и моральное подчинение, признание государственного могущества как общественной ценности.

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 485

Жизнь государства состоит, между прочим, во властвовании одних над другими. Давно замечено, что власть и властвование устанавливают между людьми такую связь, которая нерациональна и сверхразумна, что власть есть своего рода очарование или гипноз. Наблюдение это совершенно верно, поскольку власть не есть просто необходимое орудие упорядочения общежития, средство рационального распорядка общее венной жизни. Поэтому прежде всего и полнее всего оно применимо к власти как орудию государственной мощи.

Вот почему мистичность власти обнаруживается так ясно, так непререкаемо на войне, когда раскрывается мистическая природа самого государства, за которое, отстаивая его мощь, люди умирают по приказу власти.

Мы сказали, что власть есть орудие внешней мощи государства и что в качестве такового она держит в подчинении себе людей. Переставая исполнять это самое важное, наиболее тесно связанное с мистической сущностью государства назначение, власть начинает колебаться и затем падает. [...]

II

Национальное начало тесно связано с государственным и разделят с ним его сверхразумный, или мистический, характер. [...]

Вот почему, когда на стволе государственности развился язык как орган и выражение национальности и культуры, смерть государственности не убивает национальности. [...]

[...] Нация есть прежде всего культурная индивидуальность, а самое государство является важным деятелем в образовании нации, поскольку оно есть культурная сила.

В основе нации всегда лежит культурная общность в прошлом, настоящем и будущем, общее культурное наследие, общая культурная работа, общие культурные чаяния. [...]

III

[...] К государству и национальности прикрепляется неискоренимая религиозная потребность человека. В религии человек выходит из сферы ограниченного, личного существования и приобщается к более широкому, сверхиндивидуальному бытию. [...]

Индивидуализм, который в центре всего ставит личность, ее потребности, ее интерес, ее идеал, ее содержание, есть как религия самаятрудная, самая малодоступная, самая аристократическая, самая исключительная

486 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

религия. Трудно человеку глубоко религиозному поклоняться просто человеческой личности или человечеству. Индивидуализм как религия учит признавать бесконечно достоинство или ценность челове­ческой личности. Но для того чтобы эту личность провозгласить мери­лом всего, или высшей ценностью, для этого необходимо ей поставить высочайшую задачу. Она должна вобрать в себя возможно больше цен­ного содержания, возможно больше мудрости и красоты. И не только вобрать. Личность не есть складочное место. Личность как религиозная идея означает воплощение ценного содержания, отмеченное своеобра­зием, или единственностью, энергией или напряженностью. Только ин­дивидуализм, ставящий такую высочайшую задачу, может быть рели­гиозен. Но что означает и что совершает такой индивидуализм? От религии государства и национальности такой индивидуализм уводит чело­века, но он вовсе не приближает его к эмпирическим условиям челове­ческого существования, к пользе и выгоде отдельного человека или це­лого общества, а удаляет от них в область, еще более далекую и высо­кую.[...]

Печатается по: Струве П. Patriotica: политика, культура, религия. Сб. ст. за 5 лет 1905—1910 гг. СПб., 1911. С. 99—107.

В.И.ЛЕНИН