Несмотря на это, в западном обществе делаются заявления «о конце идеологи». Для того, чтобы разобраться в этом сложном вопросе необходимо рассмотреть эволюцию термина «идеология»

РОЛЬ ИДЕОЛОГИИ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ

С.Г.ПАРЕЧИНА

Государство сильно законами, общими правилами, целями, стратегией развития, которые находят свое отражение в идеологии. Ни одно государственное образование не может существовать без духовно-идеологических основ, которые составляют фундамент его единства, целостности и одновременно содержат целенаправленную программу социальной жизнедеятельности народа, общества и государства. Как отметил Президент Республики Беларусь А.Г.Лукашенко: «Общество не может существовать без целостного свода идей, ценностей и норм, объединяющих всех граждан. Государство без идеологии, как и человек без мысли, не может жить и развиваться, тем более противостоять внутренним и внешним угрозам и вызовам»[1].

Отсутствие идеологии приводит к социокультурному расколу общества, к дестабилизации политической и социально-экономической ситуации в стране. Яркие примеры – события в Киргизии, Грузии и Украине. Попытки существования государства без идеологии неминуемо приводят к ослаблению механизма государственного управления, обострению социально-экономических отношений и упадку духовно-нравственных ценностей в обществе.

Роль идеологии в обществе определяется теми функциями, которые она выполняет. Так, можно выделить следующие функции идеологии[2]:

• когнитивная (познавательная) функция состоит в том, что идеология создает определенную модель существующего общественного устройства и положения человека в нем; идеология предоставляет социальным субъектам возможности для ориентации в мире политики как своего рода схема или карта; эта же функция способствует политической самоидентификации индивидов и социальных групп;

• легитимизирующая (оправдывающая) функция состоит в том, что идеология но природе своей всегда стремится дать обоснование тому или иному политическому устройству; если идеология критична, она обосновывает желаемый будущем строй и порядок; если она аппологетична, ее содержание сводится по большей части к оправданию социально-политического статус-кво;

• нормативная функция выражается в том, что идеология задает социальному субъекту систему норм социального поведения; тем самым идеология очерчивает ценностные параметры, критерии оценки тех или иных политических явлений, событий, процессов;

• интеграционная функция состоит в том, что в значительной мере па основе именно идеологической приверженности происходит реальное объединение людей, укрепление целостности политического сообщества;

• мобилизационная функция находит свое выражение в том, что идеология способствует сплочению людей на основе определенных идей, программ и лозунгов, побуждает их к политическим действиям.

Несмотря на это, в западном обществе делаются заявления «о конце идеологи». Для того, чтобы разобраться в этом сложном вопросе необходимо рассмотреть эволюцию термина «идеология».

Термин «идеология» впервые был введен в научный оборот в 1796 году французским философом Д. де Траси для обозначения науки об идеях, о закономерностях их возникновения и эволюции. Но первоначальный смысл за понятием «идеология» не закрепился. На протяжении всего периода существования термин «идеология» наполнялся разным содержанием, что было обусловлено как уровнем развития социального знания, так и собственно идеологическими установками, обусловленными социальными интересами.

Следует отметить, что на протяжении длительного периода времени было сформировано негативное отношение к идеологии. Революционные потрясения девятнадцатого столетия хорошо показали, как идеи, систематизированные мыслителями в особые теории, превращаются в социально-значимые ценности, а затем и в символы веры, и в политических битвах происходит заклание живых людей на алтарях идеологических абстракций. Трактовка идеологий в тот период связывалась с оторванной от действительности игрой мысли, спекулятивными, умозрительными конструкциями.

Первым критиком выступил Наполеон Бонапарт. По его мнению, любая идеология не выражает и не может выражать никаких потребностей, тенденций и интересов общественного развития. «Идеологами» он считал людей, оторванных от жизни, теоретиков, у которых отсутствует чувство реальности. Наполеон утверждал, что «учение идеологов – это туманная метафизика, повинная во всех ошибках и несчастьях прекрасной Франции». Тем самым было положено начало традиционной для многих мыслителей XIX – XX вв. критики идеологии[3].

Большой вклад в эволюцию понятия «идеология» внесли известные немецкие ученые К.Маркс и Ф.Энгельс, которые подходили к анализу идеологии с классовых позиций, («Немецкая идеология» и «Святое семейство»). Марксизм рассматривал идеологию как часть «надстройки» над экономическим базисом, опосредованным социальной структурой общества. Они использовали термин “идеология” для обозначения такого сознания, когда знание об обществе и его конфликтах преломляется сквозь призму социально-классовых интересов. Основоположники марксизма считали идеологию ложным сознанием, искажающим окружающую действительность.

С позиций марксизма политическая идеология – это система идей, взглядов, представлений, содержащая теоретическое осмысление политического бытия с точки зрения интересов определенных классов. Она является квинтэссенцией социально-классового интереса.

Свое учение Маркс и Энгельс не считали идеологией. Они подчеркивали, что в отличие от идеологов, сумели найти научный метод познания социальных процессов. Термин «научная идеология» принадлежит В.И.Ленину, который применил данное понятие к марксизму[4].

Еще один немецкий ученый К.Маннгейм занимался научной разработкой термина «идеология». Его позиция близка к марксистскому пониманию идеологии. К.Маннгейм воспринял марксово положение о зависимости сознания людей от бытия, т.е. идеологии, от существующих общественных отношений и, в первую очередь, экономических. По его мнению, любая идеология представляет собой взгляды класса, заинтересованного в сохранении статус-кво, и потому она является апологией существующего общественного порядка.

В.Парето также негативно относился к идеологии. Разочаровавшись в политике буржуазных либеральных партий, неспособных к эффективному действию, погрязших в интригах и борьбе за власть, и стремившихся с помощью идеологии замаскировать свои неблаговидные политические цели. Вместе с тем рост популярности марксизма в Италии убеждал в силе и общественной значимости идеологии.

Для обозначения идеологических концепций, теорий В.Парето ввел термин «деривации», что значит «производные», подчеркнув тем самым их вторичный, производный характер от чувств. В качестве общественного базиса он рассматривал не социально-экономические отношения, а совокупность «остатков», интересов и связанной с ними социальной гетерогенности.

Итальянский социолог разработал классификацию дериваций, разделив их на четыре класса[5]. Первый класс образуют утверждения, преподносимые как абсолютные истины, аксиомы или догмы. Второй класс – некомпетентные суждения, оправдываемые ссылкой на авторитет. Третий класс составляют апелляции к общественным принципам и чувствам. Последний четвертый класс дериваций образуют чисто словесные доводы, «вербальные доказательства», выражения, не имеющие никакого объективного эквивалента.

Следует отметить, что В.Парето замыкал проблему идеологии в узкие рамки (границы) индивидуальной психики, отрывая ее от реальной истории и борьбы политических сил, в которой непосредственно и происходит развитие идеологии.

Вступление западного общества в стадию постиндустриального развития привело к изменению его структуры, основу которого стали составлять не классы, а страты, которые уже не находились в состоянии антагонистических противоречий. Это явилось основанием для возникновения в конце 50-х годов ХХ века теории деидеологизации, авторами которой принято считать Д.Белла, Э.Тоффлера, Дж.Гэлбрейта и др.

Поскольку западное общество стало более консолидированным, прежняя острота социальных конфликтов исчезла. К тому же, развитие науки и техники позволило существенно повысить уровень благосостояния всех слоев населения, и тем самым, снять социальное напряжение, существовавшее в доиндустриальном и индустриальном обществах. Это позволило западным ученым утверждать о том, что время идеологии прошло, что на смену идеологиям приходит научно-рационалистический подход к решению конкретных естественных проблем, а на смену идеологам приходят научные эксперты.

Однако, по мнению белорусского политолога В.А.Мельника: «Теория деидеологизации отражает снижение значения частных идеологий в новом обществе и выдвижение на приоритетное место теоретических, а по сути, идеологических построений, отражающих общенациональные интересы и цели»[6].

Действительно, заявления о «конце идеологии» оказались несостоятельными. События, происходившие в западном обществе в конце 60-х – начале 70-х годов ХХ столетия, выявили новые противоречия, и в первую очередь, в духовной сфере. Отсутствие четкой системы ценностей и идей породило волну оппозиционных течений и асоциальных действий (движения социального протеста «панки», «хиппи», «новые левые» и др.). Стало очевидным, что наука не способна решить вопросы, связанные со смыслом человеческой жизни, а повышение уровня благосостояния людей не делает их автоматически счастливыми. Западные ученые были вынуждены частично признать важность идеологии в современном обществе.

Вторая волна деидеологизации связана с крушением биполярной системы мира и, в частности, с распадом Советского Союза. Основные положения изложены в труде американского философа Ф.Фукуяма «Конец истории?» (1989).

В основе этой работы лежит идея конца истории, которая была заимствована, как подчеркивает сам автор, у Гегеля и А.Кожева. Эти философы рассматривали историю человечества как движение, определяемое заданной целью. Для Гегеля такой целью вы­ступала свобода, и ее воплощением была государственная нравственность. Становление мирового унифицированного порядка означало для него тор­жество принципов, заложенных еще Великой французской буржуазной ре­волюцией.

Для А.Кожева конец истории означал конец религиозного мира и торжество технократизма, атеизма и тоталитаризма. Этот мыслитель ра­ботал в середине XX века и на него огромное впечатление произвел совет­ский опыт. Ф.Фукуяма в качестве цели мировой истории называет торже­ство либерализма как идеологии, основанной на таких ценностях, как сво­бодный рынок, частная собственность, правовое государство, демократия.

В XX веке, по его мнению, основным содержанием была борьба идеологий коммунистической, националистической и либеральной. Победу одержала либеральная идеология, что и свидетельствует о конце истории. «То чему мы, вероятно, свидетели, – не просто конец холодной войны или очередного периода послевоенной истории, но конец истории как таковой, завершение идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления»[7].

Концепция Ф.Фукуямы имеет и другое, не философско-историческое, а чисто политическое измерение. Она задает новое понима­ние политической реальности, не разделенной на враждующие лагеря, а представляющей монолитный мир. «Триумф Запада, западной идеи очевиден, прежде всего, потому, что у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив»[8].

Данную концепцию используют определенные политические лидеры и движения для оправдания и осмысления принимаемых политических решений. Политологи, работающие в русле глобализациейных концепций, считают, что постсоветские республики обязаны следо­вать в русле интересов западного мира[9].

Как известно, Запад стремиться создать «Новый мировой порядок», что предполагает унификацию, «системность», своеобразное «стирание граней» национальных, политических, культурных и религиозных. Вот высказывание директора Всемирной организации здравоохранения при ООН: «Чтобы прийти к созданию единого мирового правительства, необходимо освободить людей от их индивидуальности, от привязанности к семье, национального патриотизма и религии, которую они исповедуют»[10]. «Современное государство должно быть частью мирового порядка, который зиждется на определенных общих принципах» – изрек Строуб Тэлботт, первый заместитель госсекретаря США в своей статье, опубликованной в «Независимой газетой» 11.12.97.[11].

Таким образом, заявления западных ученых и политических деятелей о «конце идеологии» в первую очередь обусловлено не отказом от идеологии вообще, а желанием создания одной идеологии и навязывания ее всему остальному миру. Данная идеология базируется на основе принципов либерализма и полностью игнорирует национальные и культурно-исторические особенности иных государств.

Поэтому каждое государство должно иметь свою идеологию. Ведь как справедливо заметил Президент Республики Беларусь А.Г. Лукашенко: «Идеология для государства – то же самое, что иммунная система для живого организма. Если иммунитет ослабевает, любая, даже самая незначительная инфекция становится смертельной. Точно так же и с государством: когда разрушается идеологическая основа общества, его гибель становится только делом времени, каким бы внешне государство ни казалось сильным и грозным»[12].

Миф о деидеологизированном обществе не выдержал соприкосновения с практикой. Вся история прошлого столетия показывает, что все широковещательные кампании “деидеологизации” общества, «освобождения» его от «идеологических пут» всякий раз были не чем иным, «как лукавым прикрытием не устранения идеологии как таковой, а стыдливой формой отказа от прежней идеологии во имя «новой», в качестве которой сплошь и рядом выступало давно известное идеологическое старье, облаченное в модные наряды. Опыт ХХ- века свидетельствует о том, что общество успешно развивается и решает свои задачи только до той поры, пока ему удается осуществлять перемены в своей идеологии соответственно изменениям и потребностям общественной жизни. Отсутствие в обществе цементирующей идеологии при определенных условиях может привести к расколу и даже распаду общественных связей»[13].