Экономическая социодинамика

Продолжая обсуждение основного вопроса экономики культуры, повторим вывод предыдущих глав: продукты культуры никак не вписываются даже в размытые границы общественных товаров, и единственным мотивом погружения культурных благ в мериторную среду является стремление общества реализовать собственные интересы. Говоря об этих автономных интересах, мы имеем в виду общественные потребности, не сводимые к предпочтениям индивидуумов, т. е. не выявляемые рыночным путем потребности общества как такового. И в отличие от Масгрейва, который подобные интересы рассматривает лишь в качестве особого случая, мы считаем, что все мериторные интервенции, как, впрочем, и государственное вмешательство в производство общественных товаров, связаны исключительно с несводимыми интересами общества. С позиций признания таких интересов, именно с этой новой «точки обзора» продолжим и в данной главе поиск теоретического обоснования государственной поддержки культурной деятельности.

6.1

Принципы экономической социодинамики. Назовем сначала конкретные причины, подтолкнувшие к смене теоретической модели. Во-первых, общество постоянно сталкивается с ситуациями, когда рынок обнаруживает свою несостоятельность, и эти ошибки вынуждено исправлять государство. Анализ активности государства приводит почти к крамольной мысли о том, что в априорной мотивации государственного вмешательства совсем не часто отслеживаются интересы индивидуумов. Существуют другие резоны, побуждающие власть к тем или иным мерам независимо или даже вопреки потребностям отдельных людей. Собственно, именно эти резоны, находящиеся вне области индивидуальных предпочтений, и привлекают наше внимание, стимулируя дальнейший поиск.

Во-вторых, наблюдая расширение сферы участия государства, мы не нашли и достаточно внятных апостериорных объяснений того, каким образом указанные действия удается согласовывать с предпочтениями частных лиц. При этом все известные попытки индивидуалистического оправдания государственных интервенций, несмотря на изощренность приемов анализа («феномен безбилетника», «дилемма арестанта», «вуаль неведения» и т. п.), проблему так и не решили. И без всякой натяжки можно констатировать наличие «парадокса государства» — фундаментального противоречия между доминирующей установкой экономической теории на минимизацию действий государства и его фактической ролью в хозяйственной жизни рыночных стран. Мы подозреваем, что за этим парадоксом также скрывается специфический интерес общества, отличающийся от любого агрегата индивидуальных функций полезности.

В-третьих, еще одним аргументом в пользу изменения угла зрения стала концепция мериторных благ. Продолжающаяся почти полвека дискуссия о товарах и услугах, заслуживающих государственной поддержки, выявила два регулярно воспроизводящихся сюжета. С одной стороны, предметом анализа являются особые потребности общества, принципиально несовпадающие с интересами индивидуумов. С другой стороны, наблюдаются нескончаемые попытки нивелировать эту особость с помощью индивидуалистического обоснования общественных потребностей. Анализ критики мериторики укрепил нашу уверенность в невозможности разрешить это противоречие и найти для мериторных благ место в зоне «сводимости всех потребностей». И здесь смена точки обзора кажется необходимой.

Мы имеем в виду новую теоретическую концепцию, ключевое понятие которой — несводимостъ — как раз и связано с заменой постулата всеобщности методологического индивидуализма на принцип комплементарности (взаимодополняемости) индивидуальных предпочтений и социальных интересов. Представляя концепцию экономической социодинамики, выделим ее основные положения.

Как и раньше, начнем с дефиниций. Способность блага удовлетворять несводимые потребности социума названа его социальной полезностью. В соответствии с главным сюжетом данной концепции любое благо может удовлетворять потребности качественно разных участников экономических отношений, в том числе и несводимые потребности общества в целом. Именно данное предположение получило название принципа социальной полезности. Приведем несколько примеров, иллюстрирующих способность блага удовлетворять несводимые потребности общества*.

Пример 6.1

Первые искусственные спутники Земли. 4 октября 1957 г. в СССР был запущен первый искусственный спутник Земли. Позднее подобный запуск был совершен и в США. Это экстраординарное событие в истории человечества является одновременно едва ли не самым наглядным свидетельством существования несводимой потребности общества и примером блага, способного удовлетворить указанную потребность, т. е. обладающего социальной полезностью. Комментируя данный факт, подчеркнем, что мечту людей о звездах ни в коей мере нельзя отождествлять с потребностями индивидуальных участников рынка, воздействующих на их рациональное поведение. Даже в конце XX в., когда запуски космических аппаратов превратились в сугубо утилитарные акции, обеспечивающие и экономические выгоды, «тяга к звездам» по-прежнему не входит в индивидуальные функции полезности. В 1950-е же годы подобного рода возможности использования космоса просто не существовали. Поэтому не могло быть и никаких индивидуальных потребностей в запусках искусственных спутников. Что же касается общественной потребности в создании и запуске космических аппаратов, то и в середине века соответствующий интерес общества был столь велик, что СССР и США тратили гигантские бюджетные средства на его реализацию. Таким образом, рассматривая первые искусственные спутники, мы вправе видеть в них пример блага, имеющего социальную полезность, т. е. способного удовлетворять несводимую общественную потребность.

Приведенный пример демонстрирует продукты, изначально производимые с целью удовлетворения соответствующей несводимой потребности общества. При этом существуют блага, также имеющие социальную полезность, но для которых характерны иные механизмы удовлетворения несводимой потребности общества. Вместо создания продуктов, непосредственно удовлетворяющих несводимую потребность (пример 6.1), государство может реализовать свой автономный интерес опосредованно, используя для этого рыночные механизмы саморегуляции. В частности, оно способно сформировать условия, побуждающие индивидуальных субъектов рынка производить и потреблять такие блага, которые в конечном счете обеспечивают удовлетворение соответствующей потребности общества.

Пример 6.2

Автомобильные катализаторы. Известно, что увеличение числа автомобилей стало фактором нарушения экологического равновесия. В частности, обнаружилось, что выхлопные газы усугубляют так называемый парниковый эффект, ставший причиной ряда природных катаклизмов. Все это сформировало потребность общества в защите атмосферы от этих опасных загрязнений. Выяснилось также, что технически данную потребность можно удовлетворить, установив на автомобилях специальное приспособление — катализатор. При этом ни одно государство не может рассчитывать на то, что автомобилисты будут добровольно тратить средства на приобретение катализатора. Быть может, в будущем и случится то, о чем пишут институционалисты, и норма устанавливать катализатор действительно приобретет моральную силу. Пока же, как и десять лет назад, подобный мотив даже под «вуалью неведения» кажется явной иллюзией.

Мировой опыт свидетельствует, что данный абстрактный интерес в защите от «парникового эффекта» никак не улавливается в индивидуальных функциях полезности. Сохранение атмосферы остается несводимой потребностью общества. Учитывая это, многие государства приняли специальные меры, направленные на возбуждение спроса индивидуумов: ввели денежные штрафы за езду на автомобиле без катализатора и предоставили субсидии их производителям. Именно так социальная полезность этого блага была дополнена его индивидуальной полезностью, возникшей под влиянием искусственно созданной государством заинтересованности автомобилистов в снижении издержек эксплуатации автомобиля.

В дополнение к приведенному примеру заметим, что, как и в случае с мериторными товарами, здесь также имеет смысл говорить о возможной эволюции благ. В разное время в связи с формированием и актуализацией специфических общественных интересов некоторые товары и Услуги могут приобретать, а затем вновь утрачивать обретенную способность удовлетворять несводимые потребности общества. Иначе говоря, социальная полезность может быть не только исходным (пример 6.1), но и приобретенным (пример 5.8) и утраченным (пример 5.9) свойством блага.

Важно подчеркнуть также отсутствие какой-либо функциональной зависимости социальной полезности от индивидуальных предпочтений, ибо в ее основе всегда лежит несводимая общественная потребность, которая постулируется лишь для совокупности индивидуумов в целом. Независимость общественного интереса от предпочтений индивидуумов, собственно, и превращает государство в самостоятельного участника рынка, где одновременно действуют индивидуальные субъекты с присущими им потребностями и государство с его автономным интересом. Причем каждый из них стремится к максимизации исключительно своей функции полезности.

Здесь уместно напомнить, что понятие социальной полезности было определено в самом общем виде, т. е. для любой совокупности людей. Это позволяет расширить состав участников рыночных отношений, введя в анализ наряду с отдельными индивидуумами и обществом в целом различные его части. Ибо согласно принципу социальной полезности и дефиниции этого понятия любое сообщество людей может иметь свой автономный интерес, отличающийся от предпочтений индивидуумов, входящих в данное сообщество. При этом в соответствии с аксиоматикой Парето каждый индивидуум сам оценивает меру реализации своего интереса вне зависимости от мнения входящих в сообщество.

С учетом сделанного замечания можно говорить о социализации индивидуумов и об определенной структуре рынка: всякий носитель явно выраженного и обособленного интереса, включая отдельных индивидуумов, их группы и общество в целом, выступает в качестве самостоятельного субъекта рынка, стремящегося реализовать этот интерес; всякий субъект рынка, включая государство, — наилучший судья своего благосостояния. Данное положение получило название принцип социальной мотивации. Для облегчения понимания приведем пример, иллюстрирующий поведение весьма специфического субъекта, выражающего корпоративные интересы определенной профессиональной группы и существенно влияющего на формирование самой рыночной среды. Речь идет о российском Союзе театральных деятелей.

Пример 6.3

Союз театральных деятелей России. Более ста лет назад великая русская актриса Мария Николаевна Ермолова организовала первую ссудную кассу для «актерского братства». Превратившись впоследствии во Всероссийское театральное общество, а затем и в Союз театральных деятелей (СТД), это профессиональное объединение является сегодня носителем явно выраженного и обособленного группового интереса. Достаточно взглянуть на устав этого творческого союза, чтобы обнаружить наличие специфических интересов театрального сообщества, никак не сводимых к индивидуальным потребностям его членов. Речь идет о сохранении русской театральной школы и традиций актерского мастерства, о развитии театрального искусства, поддержке творчества молодых артистов и т. п. Очевидно, что интересы такого рода, как бы близки они ни были театральному человеку, не могут быть выявлены в индивидуальных предпочтениях актеров, режиссеров, художников и т. п. В этом случае действительно происходит расширение состава участников рынка: кроме театров и театральных организаций на нем появляется новый игрок — СТД, стремящийся реализовать указанные групповые интересы.

Исключительно важным является еще одно исходное положение анализируемой концепции — принцип социального иммунитета. Данный принцип устанавливает, что всякое общество объективно обладает иммунитетом. Иначе говоря, в нем генетически существуют социальные интересы и формируются силы, направленные на самосохранение и развитие этого общества. Иммунная энергия самозащиты, преодолевая одну из ключевых аксиом Парето, заставляет сопоставлять индивидуальные благосостояния и на основе механизмов обратной связи формировать в разные моменты истории такие социальные установки и обособленные потребности, включая специфические интересы эффективности и справедливости, которые рынок выявить не в состоянии. Для лучшего понимания принципа социального иммунитета приведем пример.

Пример 6.4

Угольная промышленность ФРГ. С начала 1960-х гг. в результате осуществления политики открытия внутренних рынков в странах Западной Европы обозначилась тенденция усиления международной конкуренции практически во всех отраслях экономики. Особенно в трудном положении оказалась угольная промышленность ФРГ, где в силу природных условий издержки добычи угля всегда были сравнительно высокими. В сложившейся ситуации на фоне более дешевых импортных углей появились серьезные затруднения со сбытом западно-германского угля. Индивидуальные предпочтения потребителей и рыночный механизм фактически «приговорили» угольную отрасль ФРГ к «пожизненному» падению спроса на ее основной продукт. Угроза закрытия угольных шахт, традиционно занимавших заметное место в экономике Германии, становилась все более реальной и предвещала массовую безработицу шахтеров, особенно в Рурской области.

Опасность потери работы для множества людей и роста социального напряжения активировала механизм социального иммунитета, т. е. привела в движение защитные силы общества. В противовес требованиям рынка стал формироваться некий общественный интерес в сохранении рабочих мест, который никак не мог быть представлен в индивидуальных предпочтениях производителей и потребителей немецкого угля. Многочисленные забастовки в Северной Рейн-Вестфалии, давление Союза немецких профсоюзов, политические выступления в средствах массовой информации стали той обратной связью, которая обеспечила выявление и актуализацию соответствующей несводимой потребности общества. Став предметом общественной дискуссии и пройдя горнило обсуждений в ландтагах и бундестаге, эта потребность получила общенациональное признание.

Итак, мы рассмотрели три основных постулата экономической социодинамики: принцип социальной мотивации предполагает социализацию субъектов рынка и обобщенную трактовку потребностей его участников -носителей обособленных интересов; принцип социального иммунитета определяет механизм формирования общественных потребностей и социально-экономических целей деятельности государства; принцип социальной полезности устанавливает наличие несводимых потребностей общества и социальной полезности благ. При этом подчеркнем еще раз положение о комплементарности индивидуальной и социальной полезности товаров и услуг.

Изложив основные принципы экономической социодинамики и описав родовое понятие данной концепции — категорию социальной полезности, обратим внимание на некий «прикладной» сюжет, связанный с решением важнейшей задачи, сформулированной нами в четвертой главе. Речь идет о необходимости построения более детальной типологии товаров и услуг, учитывающей их социальные свойства. Возможность построения такой классификации предоставляет концепция «экономической социодинамики».

6.2

Социодинамическая классификация товаров и услуг.Экономика, как известно, не принадлежит к числу наук, где методы классификации получили необходимое развитие. Между тем без четкого разведения понятий и описания типичных явлений часто в «тумане» остается их сущность. Страдает и понятийный аппарат. По-видимому, в силу этих причин терминологический словарь экономистов обслуживает сегодня ряд близких понятий, имеющих много общего и даже связанных между собой, но все-таки не идентичных друг другу. Их феноменологическое описание привычно оперирует почти одинаковыми терминами, не прошедшими прививку классификацией.

Думается, что дефицит типологического знания породил и другой порок: теория до сих пор не определила точных границ применения своих важнейших понятий. Поэтому, используя по существу одни и те же слова, экономисты часто вкладывают в них разный смысл. К примеру, термин «общественные» применительно к товарам и услугам (public goods) из иллюстративно-назывного прилагательного, быть может, выбранного изначально не очень правильно, превратился для некоторых исследователей в содержательную характеристику. И тогда критериальные свойства неисключаемости и несоперничества в потреблении «общественных товаров» стали признаком их социальной (social) полезности, которой в общем случае они не обладают. Точно так же и мериторные блага нередко приписывают к группе общественных товаров, хотя мериторными, как известно, могут быть всякие блага, в том числе и делимые.

Вполне вероятно, что «под вуалью» понятийной и терминологической сумятицы «затемненной» оказалась и тема комплементарности индивидуальной и социальной полезности, отражающая извечный конфликт и взаимодействие отдельного человека и общества в целом. Во всяком случае, попытки пролить свет на эту проблему автоматически потребовали внесения ясности в понятийный аппарат и применяемую терминологию. При этом разложить по полочкам и отделить друг от друга социально полезные, общественные и мериторные блага без предварительной общей классификации благ оказалось просто Невозможным.

Думая о такой классификации, нельзя упускать из виду имеющийся инструментарий дифференциации благ, т. е. те критерии, которые позволяют разделить весь мир товаров и услуг на соответствующие группы. Принимая во внимание вектор наших теоретических поисков, ориентированный на социальные свойства благ, т. е. на особенности их производства и потребления в социуме, представляется вполне логичным воспользоваться уже известными признаками. Речь идет о двух специфических характеристиках коллективного потребления блага (неисключаемости и несоперничестве) и о важном свойстве обособленного социального интереса (несводимости). При этом для удобства последующего изложения введем ряд дополнительных определений.

Мы уже отмечали, что в размышлениях о социальных свойствах товаров и услуг были использованы в основном характеристики отрицания - неисключаемость, несоперничество, несводимость. Здесь же, как и в четвертой главе, две негативные характеристики общественного блага мы объединим в одном позитивном свойстве коммуналъности, понимая под ним одновременное проявление неисключаемости и несоперничества в потреблении. При этом феномен несводимости потребностей, наоборот, можно разделить на два позитивных свойства: социальной полезности для товаров и услуг, обладающих свойством несводимости, и индивидуальной полезности - для благ, не имеющих этого свойства.

Подобная смена декораций не влияет на содержание самих социальных свойств, но позволяет использовать их более удобные аналоги. Именно эти позитивные характеристики создают необходимые предпосылки для построения искомой классификации. Более того, связь указанных свойств со всеми товарами и услугами, «не поместившимися» в пространстве частных благ, включая рассмотренные ранее общественные, мериторные и социальные блага, дает основание думать о полноте выбранного набора признаков. Учитывая данное обстоятельство, имеет смысл проанализировать все возможные комбинации с участием трех социальных свойств: индивидуальной полезности, коммунальности и социальной полезности благ. Результат такого комбинаторного перебора - совокупность всех допустимых сочетаний из трех признаков (по одному, по два и по три) образует искомую типологию.

Комментируя данную типологию, подчеркнем еще раз, что свойство коммунальности (неисключаемость и несоперничество в потреблении) имеет

место лишь в том случае, когда товар или услуга потребляются отдельными индивидуумами. Поэтому ясно, что среди множества товаров и услуг реально не существуют блага, проявляющие свойство коммунальности без индивидуальной полезности. Опираясь на указанное замечание и содержательную интерпретацию допустимых комбинаций анализируемых социальных свойств, можно сформулировать следующий принципиальный вывод. В соответствии с построенной социодинамической классификацией существуют пять непересекающихся групп благ — частные, смешанные, коммунальные, смешанные коммунальные и социальные блага, совокупность которых полностью покрывает весь мир товаров и услуг, и в каждый момент времени всякое благо принадлежит только одной из этих групп (табл. 6.1).

Таблица 6.1. Социодинамическая классификация благ

№ п/п	Группа благ	Индивидуальная полезность	Коммунальность в потреблении	Социальная полезность
Сочетания из трех по одному
	Частное благо	Индивидуальная полезность
	Отсутствует		Коммунальность в потреблении
	Социальное благо			Социальная полезность
Сочетания из трех по два
	Коммунальное благо	Индивидуальная полезность	Коммунальность в потреблении
	Отсутствует		Коммунальность в потреблении	Социальная полезность
	Смешанное благо ^•^^^^^^^_^^^	Индивидуальная полезность		Социальная полезность
Сочетания из трех по три
	Смешанное коммунальное благо	Индивидуальная полезность	Коммунальность в потреблении	Социальная полезность

Демонстрацией частного блага с присущим ему единственным социальным свойством - индивидуальной полезностью — можно считать любое делимое благо, в отношении которого у общества нет никаких интересов. Пример коммунального блага, обладающего индивидуальной полезностью и свойством коммунальности, был рассмотрен нами в четвертой главе (пример 4.11). С социальным благом, имеющим только социальную полезность и никаких других рассмотренных выше свойств, знакомит пример также из четвертой главы (пример 4-10). Поэтому в данном случае имеет смысл проиллюстрировать лишь те товары и услуги, которые относятся к группам смешанных и смешанных коммунальных благ, которые одновременно обладают индивидуальной и социальной полезностью.

Пример 6.5

Услуги учреждений искусства – смешанные блага. В 2000 г. в России действовали 518 государственных и муниципальных репертуарных театров, 265 концертных организаций и самостоятельных музыкальных коллективов, 36 стационарных и 20 передвижных цирков, 1964 музея, сосредоточивших в своих коллекциях более 55 млн. единиц хранения. За год эти организации предложили населению 115,8 тыс. спектаклей, 85,3 тыс. концертов, 7,7 тыс. цирковых представлений, а также многочисленные выставки и постоянные экспозиции музеев. Годовой объем потребления услуг учреждений искусства превысил 100-миллионную отметку: 29,8 млн. театральных зрителей, 18,9 млн. слушателей концертов, 6,3 млн. любителей циркового искусства и 68,2 млн. посетителей музеев. При этом доход от реализации культурных услуг населению составил 2 млрд. 844 млн. руб. Еще 4 млрд. 318 млн. руб. эти организации получили в 2000 г. в виде соответствующих ассигнований из государственного бюджета Российской Федерации.

Речь здесь идет о делимых благах, имеющих индивидуальную и социальную полезность и порождающих два вида эффекта. Во-первых, потребление услуг учреждений искусства обеспечивает возникновение первичного эффекта (удовольствие, художественная информация) и его присвоение теми индивидуумами, которые приобрели билеты в театр и на концерты и оплатили свои посещения цирковых представлений, музеев и выставок (2 млрд. 844 млн. руб.). Во-вторых, реализация этих услуг приводит к появлению вторичного эффекта в виде прироста «социального капитала» и его присвоению уже всем обществом, что, собственно, и оплачивает государство, расходуя соответствующие бюджетные средства (4 млрд. 318 млн. руб.). Сопоставив расходы населения с бюджетными тратами, можно оценить сформировавшееся в 2000 г. соотношение между индивидуальной и социальной полезностью. Оно составило 40:60. Именно с такой усредненной пропорцией услуги учреждений искусства демонстрируют свою принадлежность к группе смешанных благ, имеющих одновременно индивидуальную и социальную полезность.

Пример 6.6

Телеэфир — смешанное коммунальное благо. Можно и здесь заметить, что кроме индивидуальной полезности данное благо проявляет еще и свойство коммунальности. Это следует из самой природы эфира, доступного для всех и каждого в равной мере. Указанное свойство характерно и для процесса присвоения индивидуумами первичного потребительского эффекта. Поэтому ясно, что телеэфир без всяких оговорок должен быть отнесен к группе коммунальных благ. Кроме того, в данном случае можно говорить и о возникновении вторичного (социального) эффекта, порожденного использованием эфира для телевещания и влиянием последнего на культурное развитие народа, качественное улучшение общественной среды. Указанный потребительский эффект присваивает общество как таковое, и этот факт заставляет относить телеэфир к благам, имеющим социальную полезность. Суммируя сказанное, можно утверждать, что приведенный пример демонстрирует образец смешанного коммунального блага, обладающего полным набором социальных свойств. Оно проявляет свойства неисключаемости и несоперничества в потреблении, имеет одновременно индивидуальную и социальную полезность.

Анализируя предложенную типологию (см.табл. 6.1), следует обратить внимание на тот факт, что в отличие от традиционного подхода в новой классификации товаров и Услуг проведена демаркационная линия между двумя видами делимых благ, обуславливающая разделение их общей совокупности на частные и смешанные блага. Такая же граница появилась и внутри группы общественных товаров, разделив их на коммунальные и смешанные коммунальныie блага.

При этом частные и коммунальные блага имеют лишь индивидуальную полезность и их потребительский эффект присваивают только индивидуумы. Что же касается смешанных и смешанных коммунальных благ, то, во-первых, они обладают индивидуальной и социальной полезностью одновременно и, во-вторых, первичный эффект потребления этих благ присваивают отдельные индивидуумы, а вторичный эффект, как уже не раз отмечалось, их совокупность в целом.

Кроме того, осуществленное разделение общественных товаров на две автономные группы заставляет думать, что характер потребления и присвоения результатов потребления коммунальных и смешанных коммунальных благ различен. Поэтому и вывод, который был сделан раньше для совокупности общественных товаров в целом, - в присвоении результатов потребления этих специфических благ наблюдаются свойства, присущие процессу их потребления, - нуждается в уточнении применительно к каждой из групп в отдельности.

В отношении коммунальных благ он трансформируется в следующее утверждение. Для существования коммунального блага необходимо и достаточно выполнение двух условий: наличие первичного потребительского эффекта и проявление свойства коммуналъности в его присвоении. Данный вывод вытекает из разделения потребительского эффекта на первичный и вторичный и выделения ядра общественных товаров – коммунальных благ. Подчеркнем еще раз, что, несмотря на вынужденно совместный характер потребления коммунальных благ, его результаты присваивают исключительно отдельные индивидуумы.

Применительно к смешанным коммунальным благам, результаты потребления которых присваивают отдельные индивидуумы и их совокупность в целом, справедливым является иное заключение. Однако перед тем как говорить о нем, следует рассмотреть другой аспект построенной типологии. Речь идет о взаимосвязях коммунальных благ, проявляющих в потреблении свойства неисключаемости и несоперничества, с товарами и услугами, обладающими социальной полезностью, т. Е. способными удовлетворять потребности общества как такового. Можно ли говорить о принципиальных отличиях между ними? Сформулируем и совсем «криминальный» для традиционной теории вопрос — все ли общественные товары полезны для общества, т. Е. все ли они обладают социальной полезностью в терминах экономической социодинамики?

Для удобства введем еще одну дефиницию. Учитывая, что имеющие социальную полезность товары и услуги — смешанные, смешанные коммунальные и социальные блага – по определению обладают способностью удовлетворять несводимые общественные потребности, всю совокупность таких благ можно назвать несводимыми благами. Устанавливая общее между коммунальными и несводимыми благами, подчеркнем, что появление этих групп товаров и услуг обусловлено «смягчением» классического требования взаимной независимости поведения субъектов рынка. Выделение указанных групп, не помещающихся в пространстве частных благ, является прямым следствием выхода за пределы индивидуалистического мировоззрения. Строго говоря, именно парадигма социализации объединяет коммунальные блага с товарами и услугами, имеющими социальную полезность.

Изучая особенности несводимых благ и сравнивая последние с коммунальными товарами, отметим, что различия между ними проявляются в присвоении потребительских эффектов. Несводимые блага включают в себя смешанные, смешанные коммунальные и социальные блага, результаты потребления которых присваиваются обществом как таковым независимо от характера их потребления. Противоположным образом обстоит дело с коммунальными благами. Они, наоборот, представляют собой такую группу товаров и услуг, которая характеризуется совместным характером их потребления (свойство коммунальности), притом что сам потребительский эффект присваивают исключительно отдельные индивидуумы.

Обнаружив общее и особенное, конкретизируем теперь специфические качества сопоставляемых групп товаров и услуг. Нетрудно заметить, в частности, что у несводимых и коммунальных благ имеется одинаковое свойство, проявляемое на разных стадиях присвоения результатов их потребления. Имея в виду свойство коммунальности (неисключаемость и несоперничество), можно определить Условие существования и для несводимых благ. Для существования несводимого блага необходимо и достаточно выполнение двух условий: наличие вторичного потребительского эффекта и проявление свойства коммуналъности в его присвоении.

Приведенный результат – критерий существования для несводимых благ- устанавливает весьма примечательный факт, имеющий многочисленные продолжения, в том числе явно выходящие за пределы взаимосвязей между ядром общественных товаров и несводимыми благами. Сформулируем в связи с этим следующее утверждение. Коммуналъные и несводимые блага отличаются тем, что присущее им свойство коммуналъности проявляется в присвоении разных потребительских эффектов — первичного (коммунальные блага) и вторичного (несводимые блага). Подчеркнем здесь, что лишь разделение потребительских эффектов позволило установить столь важный факт. В сущности, именно данное следствие выявляет природу взаимосвязей между коммунальными благами и товарами, обладающими социальной полезностью.

Теперь можно без лишних трудностей уточнить рассмотренную в четвертой главе схему 4.4, выделив в ней среди делимых товаров и услуг частные и смешанные блага, а внутри общественных благ – коммунальные и смешанные коммунальные блага. Принимая во внимание особенности этих групп товаров и услуг, выявленные в рамках предыдущего анализа, можно построить общую схему формирования совокупного потребительского итога, учитывающую все имеющиеся связи между типами благ и их потребительскими эффектами (схема 6.1)

Результаты выполненного анализа позволяют решить и две другие теоретические задачи. Во-первых, построенная социодинамическая классификация благ позволяет локализовать и систематизировать безгранично широкую группу общественных товаров. Во-вторых, она создает необходимые предпосылки для адекватной дифференциации социального интереса.