Глава II. История российского уголовного законодательства XX в. (Общая часть)

_ 1. Предмет и значение периодизации истории российского уголовного законодательства

Историко-сравнительный метод познания уголовного права принадлежит к числу важнейших методологических законов. Кто не знает прошлого страны, плохо ориентируется в настоящем и слеп перед будущим.

Как отмечалось, понятием уголовного права охватываются уголовное законодательство и уголовно-правовые отношения. В данной главе речь пойдет об истории уголовного законодательства.

В последнее десятилетие история в целом и, в частности, история уголовного права стали предметом острейших дискуссий. К сожалению, споры обусловлены нередко не объективным анализом законодательства, а политизированным комментированием уголовно-правовой политики не по законам, а по суждениям о ней того или иного автора. Для иллюстрации можно привлечь сопоставление глав по истории уголовного законодательства в учебниках уголовного права (Общая часть. М.: Изд-во МГУ, 1993 г.) и одноименного учебника издательства СПАРК 1996 и 1997 гг. Они различаются не только трехкратной разницей в объеме исторических глав, но и оценкой законов. Несмотря на то, что закон - это политика, что уголовный закон всегда и везде охраняет господствующий режим власти, экономические, социальные отношения данного государства, историческая истина требует отказа от политизированности, субъективных пристрастий комментатора к тому или иному историческому периоду.

Существуют многовековые общечеловеческие принципы законности, гуманности, справедливости, которыми и надлежит пользоваться как критериями в оценках законов. Ныне в России десятки политических партий и еще больше различных общественных объединений. Думается, однако, что нельзя вместо текста закона приводить его субъективное толкование. В большинстве своем уголовные законы изложены достаточно ясно и в особых комментариях не нуждаются. Нельзя, например, живописать о "красном терроре", забывая о "белом терроре", и при этом не приводить текст Декрета "Об отмене смертной казни", который был принят на II Всероссийском съезде Советов в один день с Декретом "О земле" 26 октября 1917 г. Необъективно повторять избитые сентенции о "кровожадности" большевиков и не приводить систему наказаний, которая нормативно появилась уже в 1918-1919 гг., а позже в УК РСФСР 1922 г., не говорить о том, что амнистии в начале 20-х гг. следовали чуть ли не через полгода. Необъективно излагать историю уголовного права России в XX в. таким образом, что у студента создается впечатление, что кроме Уголовного уложения 1903 г. вообще ни одного прогрессивного уголовного закона не существовало. Такой подход, возможно, был бы уместен в авторской монографии или журнальной статье, но не в учебнике для вузов*(13).

Помимо бескупюрного цитирования текста закона для уяснения его смысла значимы законопроектные материалы. Действенность уголовного закона характеризуют также правоприменительная практика и уголовная статистика, официальная и научно-исследовательская. Последняя показывает, насколько эффективен закон в противостоянии преступности.

Значение историко-сравнительного анализа уголовного законодательства состоит в выявлении стабильных тенденций его эволюции. Такие тенденции позволяют относительно достоверно прогнозировать дальнейшее развитие уголовного законодательства. Такой анализ весьма продуктивен и в совершенствовании уголовного законодательства. Известно, что процесс усовершенствования закона постоянен. Исторический опыт позволит "не изобретать велосипед", а в полной мере использовать его.

Периодизация истории российского законодательства в XX в. неоднозначно излагается в учебниках по истории государства и права. Различия не только во временных параметрах дифференциации, но и в их оценке, нагляднее всего выраженной в озаглавливании этапов. Так, в курсе лекций "История государства и права России" периодизация рубрицируется по шести этапам: I - период перехода к буржуазной монархии; II - период буржуазно-демократической республики; III - период социалистической революции и создания Советского государства; IV - период перехода от капитализма к социализму; V - период государственно-партийного социализма (1930 - начало 60-х гг.); VI - период кризиса социализма*(14).

Авторы учебника "История отечественного государства и права" выделяют семь периодов развития Советского государства и права: I - создание советского права (окт. 1917-1918); II -право в период гражданской войны и интервенции (1918-1920); III - советское право в период нэпа (1921-1929); IV - советское право в период коренной ломки общественных отношений (1930-1941); V - советское право в период Великой отечественной войны (1941-1945); VI - советское право в период послевоенного восстановления и развития народного хозяйства (1945-1965); VII - советское право в период либерализации общественных отношений (середина 60-х гг.); VIII - советское право в период замедления темпов роста общественного развития (70 - 80-е гг.); IX - право в период реставрации капитализма (1991 г. - по настоящее время)*(15).

В новейших учебниках уголовного права историческая периодизация не согласуется с учебниками по истории государства и права. Хотя понятно, что она должна быть если не тождественной, то, по крайней мере, близкой к базовым учебникам. Так, екатеринбургские авторы (автор главы - профессор И.Я.Козаченко) разбивают всю историю уголовного права России на три этапа. Первый - Древняя Русь. "Уложение того периода в своих аморфных, зачаточных проявлениях было правом факта и конкретного мстителя". На втором этапе уложение представлено в неписаных (обычаи уголовного права) и писаных нормах. Третий этап, который продолжается поныне, - период исключительно писаного уголовного права. Как видим, критерием периодизации послужило писаное или неписаное право (хотя неписаное, как понятно, вообще к законодательству не имеет отношения). Точка зрения оригинальная, но весь ма спорная.

Любопытную периодизацию предлагает профессор А.В.Наумов. История делится им на три весьма не равных по времени части: досоветский период, советский и постсоветский. Первый этап охватывает десять веков, второй - три четверти века, третий - семь лет. Основания рубрикации неясны.

В данной главе предлагается следующая систематизация российского уголовного законодательства XX в. Она исходит из двух критериев: а) государственно-правовой и социально-экономической системы власти; б) источников уголовного законодательства:

I - уголовное законодательство в период перехода к буржуазной монархии и буржуазно-демократической республике (1901 г. - октябрь 1917 г.);

II - становление советского уголовного законодательства (октябрь 1917 г. - 1922 г.);

III - первые Уголовные кодексы РСФСР (1922 г. - 1926 г.);

IV - первое общесоюзное уголовное законодательство. Республиканские УК 1926-1940 гг.;

V - уголовное законодательство периода грубых нарушений законности (1927-1941 гг.);

VI - военное и послевоенное уголовное законодательство (1941-1953 гг.);

VII - уголовное законодательство периода либерализации общественных отношений (1953-1960 гг.);

VIII - уголовное законодательство периода замедления развития общественных отношений (1961-1985 гг.);

IX - уголовное законодательство периода перестройки (1985-1990 гг.) и постсоветского периода (1991-2000 гг.).

_ 2. Уголовное законодательство периода перехода к буржуазной монархии и буржуазно-демократической республике (1901 г. - октябрь 1917 г.)

Двадцатый век Российская империя начала с Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1885 г. Уложение представляло собой и по форме, и по содержанию консервативный правовой акт феодально-монархической социально-классовой сущности, при этом не полностью кодифицированный. По своей отсталости оно явно противоречило новым индустриальным, аграрным, судебным реформам 70-х гг. Наиболее значимым достоинством Уложения следует считать то, что оно впервые в российском уголовном законодательстве систематизировало формы на Общую и Особенную части*(16). Надо сказать, что судебная реформа 1864 г. и последующих лет совершила настоящий прорыв в российской правовой системе в сторону цивилизации материального и процессуального уголовного права. В ее основу лег принцип разделения властей: судебная власть отделялась от законодательной, исполнительной и административной власти, власть обвинительная - от судебной. Провозглашалось равенство всех перед законом. Отменялись для женщин телесные наказания вообще, для мужчин - розги и шпицрутены. Вводился суд присяжных и мировые судьи. Последние могли рассматривать дела о преступлениях с максимальной санкцией до двух лет лишения свободы.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных не было полностью кодифицировано. Систематизация, юридико-технический аспект также отставали от требований времени. Составители Уложения в основном свели воедино уголовно-правовые нормы из Свода законов за два предшествовавших столетия. Оно включало 2304 статьи, что вчетверо превышало средний объем действовавших тогда кодексов. Помимо Уложения уголовная ответственность предусматривалась в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями (181 статья), в Воинском Уставе о наказаниях (282 статьи).

Общая часть Уложения (книга первая), как и Уложение в целом, имела весьма сложную рубрикацию: части, разделы, главы, отделения. Преступление и проступок определялись как само противозаконное деяние, так и неисполнение того, что "под страхом наказания законом предписано". Юридическое (формальное), т.е. по признаку противозаконной наказуемости, понятие преступления, однако, не исключало применения норм по аналогии, о чем специально говорилось. Противоречила понятию преступления как деяния и наказуемость "голого умысла" (замышления преступления) и его обнаружение вовне. Так, в ст. 6 говорилось, что "при суждении о преступлениях умышленных принимается в уважение не.. один лишь через чего-либо обнаруженный умысел". Признаком умысла ст. 7 признавала "изъявление на словах или письменно или иным каким-либо действием намерения учинить преступление". Смертной казнью каралось злоумышление посягательства на жизнь, здоровье, честь царя (ст. 241).

Чрезвычайно сложной и одновременно суровой была система ("лестница") наказаний: 11 родов и 37 степеней, видов наказания*(17).

Консервативность и непригодность Уложения сознавали все. Поэтому уже в 60-х гг. XIX в. при императоре Александре II начались законопроектные работы по замене Уложения. Они затянулись на 22 года и пережили трех императоров. 22 марта 1903 г. Николай II утвердил Уголовное уложение: "Быть посему".

На научной конференции, посвященной 90-летию Уголовного уложения, отмечались его высокий научный уровень и техническое совершенство*(18). Наиболее удачно была сконструирована Общая часть, автором-разработчиком которой был ученый мирового масштаба профессор Н.С.Таганцев*(19).

Многие положения Уголовного уложения не потеряли своей актуальности поныне и вполне могут быть использованы при дальнейшем совершенствовании УК РФ 1996 г.

Уголовное уложение существенно отличалось от предшествующего Уложения. Прежде всего своей краткостью - 687 статей, 72 из которых приходились на Общую часть. Оно состояло из 8 отделений, которые регламентировали понятие преступления, категоризацию уголовных деяний, виды наказаний, действие уголовного закона в пространстве, снижение и замену наказания, обстоятельства, усиливающие и устраняющие наказуемость.

Преступление определялось как деяние, "воспрещенное во время его совершения законом под страхом наказания". Аналогия отменялась. Уголовные деяния подразделялись на три категории, исходя из формы вины и санкций: тяжкие преступления, преступления и проступки. Тяжкие преступления - исключительно умышленные. Преступления наказывались тоже при наличии умышленной вины. При наличии же вины неосторожной - только в случаях, особо законом указанных. Такая норма, известная большинству УК мира, появилась в УК РФ лишь в 1996 г. Уложение впервые в российском праве сформулировало норму о возрастной невменяемости, которая опять-таки появилась у нас лишь в УК 1996 г.

Гуманной для малоимущих была норма о возможности отсрочки штрафа на год. Представляет несомненный интерес установление 3 ст. 24 о том, что "денежная пеня, для коей законом не установлено особое назначение, обращается на устройство мест заключения". В современных условиях бедственного положения российских исполнительных учреждений подобная норма ныне весьма бы пригодилась.

Покушение наказывалось лишь применительно к тяжким преступлениям. Оно подлежало обязательному смягчению сравнительно с санкцией, предусмотренной за оконченное преступление.

Вполне обоснованно обязательным условием приготовления к преступлениям уже 95 лет назад русское уголовное право признавало прерванность приготовительных действий по обстоятельствам, от воли виновного не зависящим.

Гуманно и эффективно в предупредительном плане сконструировало Уголовное уложение добровольный отказ соучастников. Все они (а не только пособники, как в УК 1996 г.) освобождались от уголовной ответственности как добровольно отказавшиеся, если предприняли все зависящие от них меры для предотвращения преступлений. Обязательно смягчалось наказание соучастнику в случаях, когда его содействие преступлению было несущественным.

К несовершеннолетним в возрасте до 21 года смертная казнь не применялась (по УК 1996 г. - до 18 лет). Смертная казнь заменялась ссылкой на поселение, если осужденный достиг 70-летнего возраста (по УК РФ смертная казнь не применяется к мужчинам старше 65 лет).

Заметно упрощена была система наказаний. Основные виды: смертная казнь, каторга, ссылка на поселение, заключение в исправительном доме, заключение в тюрьме, арест, денежная пеня (штраф). Арест предусмотрен впервые в УК 1996 г. Опыт применения ареста по Уголовному уложению и Уложению о наказаниях уголовных и исправительных мог бы ныне весьма пригодиться.

Уголовному уложению не суждено было вступить в силу на всей территории Российской империи. Полностью оно действовало в Латвии, Литве, Эстонии. На остальной территории России действовали две главы Особенной части и еще несколько десятков норм. Вошли в законную силу самые реакционные главы "О бунте против верховной власти" и "О смуте". Беспрецедентная для традиционно неповоротливой монархической законодательной власти оперативность в данном случае объяснялась страхом перед грядущими революциями. Безальтернативно смертной казнью преследовались посягательства "вообще на неприкосновенность священной особы царствующего императора, императрицы или наследника престола" (ст. 99). Смертная казнь предусматривалась и за покушение, и за приготовление к этому преступлению. Даже оскорбление памяти усопших царственных особ наказывалось заключением в крепость (ст. 107).

Такой же открытой классово-политической была позиция Уголовного уложения в главе "О смуте". Участие в скопище, собравшемся для выражения неуважения к верховной власти, порицания образа правления, сочувствия бунту или бунтовщикам каралось заключением в крепости или тюрьме. Наказуемы ссылкой произнесение речи, составление, хранение, правка сочинений, возбуждающих к неповиновению власти (ст. 129, 132).

Нетрудно видеть, что столь поспешно введенные в действие главы входили в очевидное противоречие с принципом законности, закрепленным в понятии преступления как деяния, ненаказуемости убеждений, ненаказуемости самого по себе умысла или его обнаружения вовне. Возможно поэтому наиболее прогрессивная и демократичная Общая часть так и не стала действующим законом. Отсюда наглядно видно, что критика "классового подхода" только первых УК РСФСР 1922 и 1926 гг. вопреки, якобы, совершенному Уголовному уложению 1903 г.*(20) исторически некорректна.

Однако репрессивные уголовные законы не смогли уберечь царский режим. Монархия в России пала 27 февраля 1917 г. Тогда же в Петрограде образовался Совет рабочих и солдатских депутатов (первые Советы появились в г. Иванове в 1905 г.). В марте сформировалось Временное правительство. В июне 1917 г. 390 местных депутатов прислали на Первый Всероссийский съезд Советов своих делегатов, которые избрали исполнительную власть - Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК). Возникло двоевластие. 1 сентября Россия была провозглашена республикой.

После подавления вооруженного восстания в июле в Петрограде Временное правительство издает постановление, согласно которому наказанию подлежали призывы к насильственным преступлениям. Постановление "О печати" вводит ответственность за "призывы к гражданской войне", сделанные в печати. Проправительственная, антинародная направленность таких уголовных законов очевидна. Одновременно отменяется смертная казнь, которая вскоре восстанавливается для военнослужащих.

Согласно постановлению "О согласовании Свода законов с издаваемыми Временным правительством постановлениями" продолжали действовать уголовные законы царского времени - Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, Уголовное уложение в двух главах и ряд статей его Особенной части, Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, Военный устав о наказаниях. Тем самым около 300 наиболее репрессивных норм оказались действующими. Однако Временное правительство этим не довольствовалось и издавало собственные постановления, не согласующиеся с принципом законности. Например, постановление от 16 июля 1917 г. "О порядке рассмотрения дел о лицах, арестованных в несудебном порядке" признавало недостаточным судебное воздействие на лиц, уже совершивших преступления "Долг правительства, - говорилось в нем, - предотвратить возможность преступным замыслам дозревать до начала их осуществления, ибо во время войны даже краткое нарушение государственного спокойствия таит в себе великую опасность"*(21).

Беспрецедентный в истории человечества факт: за семнадцать лет начала XX в. в России сменились три строя: монархия, буржуазно-демократическая республика, республика Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Уголовное законодательство каждого из них охраняло их в соответствии со своим социально-политическим предназначением.

26 октября 1917 г. (7 ноября по новому летоисчислению) в России была провозглашена Советская власть.

_ 3. Становление советского уголовного законодательства (1917-1922 гг.)

Рассматриваемый этап с победы Великой Октябрьской революции до принятия первого советского УК 1922 г. представляет значительный интерес как период рождения первого в мировой истории социалистического уголовного права, не имеющего аналогов в прошлом.

В период проведения Октябрьской революции (1917-1919 гг.) источниками уголовного права служили обращения к населению правительства, постановления съезда Советов, декреты, наказы местных Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, инструкции Наркомюста, а также судебная практика. В первую очередь правовыми актами регламентировалась ответственность за наиболее тяжкие и распространенные преступления - спекуляцию, взяточничество, контрреволюционные преступления. В декретах о суде и революционных трибуналах также определялись наказания за целый ряд преступлений. Однако находилось место и для норм Общей части уголовного законодательства. Например, нормы о соучастии, покушении на преступление содержались в декретах 1918 г. о взяточничестве, о спекуляции, о набатном звоне.

Первый же уголовно-правовой акт, содержащийся в Декрете о земле, принятый II Всероссийским съездом Советов 26 октября 1917 г., раскрывал социальное понятие преступления: "Какая бы то ни было порча конфискованного имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом". Была осуществлена и первая классификация преступлений на две категории: контрреволюционные, особо тяжкие и все иные. За первую группу преступлений устанавливалась санкция не ниже соответствующего срока лишения свободы, за вторую - до определенного срока.

Учитывая бедственное социальное и экономическое положение детей и подростков в стране, наличие двухмиллионной армии беспризорных, советское уголовное право установило гуманный возраст начала уголовной ответственности - с 17 лет. Декрет СНК от 14 января 1918 г. "О комиссиях для несовершеннолетних" упразднил суды и тюрьму для малолетних и несовершеннолетних преступников. Дела о преступлениях несовершеннолетних до 17 лет рассматривали комиссии для несовершеннолетних.

В течение нескольких месяцев после революции Декретами о суде N 1 от 24 ноября 1917 г. и N 2 от 7 марта 1918 г. разрешалось применение судами дореволюционного уголовного законодательства, если оно не отменялось революцией и не противоречило революционной совести. фактически же местные народные суды дореволюционное законодательство, как правило, не применяли. Чаще на него ссылались вышестоящие окружные суды, где работали профессиональные юристы. Народные суды резко отрицательно относились к чуждому им царскому законодательству и постановлениям Временного правительства. Еще до Октябрьской социалистической революции в Кронштадте, в Выборгском районе Петрограда и других местах народ бойкотировал старый суд и создавал новые революционные суды. Глава Временного правительства А.Ф.Керенский вынужден был санкционировать эти суды. Рядом с судьей дела слушали два заседателя - рабочий и солдат.

Декрет о суде N 3 от 3 ноября 1918 г. уже не содержал положения об использовании законов свергнутых правительств. Советское уголовное законодательство исторически складывалось путем слома царского дореволюционного буржуазно-помещичьего законодательства и создания новой системы права*(22). Царское законодательство нельзя было использовать и по юридико-техническим основаниям: оно представляло собой настоящие "уголовно-правовые джунгли". Очевидно, что такого рода законодательство невозможно было механически инкорпорировать в советское уголовное законодательство. Поэтому проект Уложения о наказаниях 1918 г., составленный тогдашним наркомом и механически воспроизводивший в сокращенном виде Уголовное уложение 1903 г. (сохранено 380 статей) с добавлением некоторых декретов Советской власти, был отвергнут.

19 декабря 1917 г. инструкцией Наркомюста, обобщившего первый месячный опыт судебной практики, судам был предложен циркуляр "О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний". В нем рекомендовалось восемь видов наказаний за тяжкие преступления, дела о которых были подсудны трибуналам: денежный штраф; лишение свободы; удаление из столицы, из отдельных местностей, из пределов Российской республики; объявление общественного порицания; объявление врагом народа; лишение всех или некоторых политических прав; секвестр или конфискация имущества; присуждение к обязательным общественным работам.

Смертная казнь в первой нормативно представленной системе наказаний советского уголовного законодательства отсутствовала, и не случайно. В числе декретов II Всероссийского съезда Советов 26 октября 1917 г. был принят Декрет "Об отмене смертной казни". Так, Советская власть сразу сформулировала свое принципиальное отношение к этой мере наказания. До февраля 1918 г. расстрелы в Советском государстве по суду не производились. Смертная казнь была восстановлена в связи с чрезвычайным положением, ставившим под угрозу существование советского строя, постановлением Совнаркома от 23 февраля 1918 г. "Социалистическое Отечество в опасности". В 1920 г. смертная казнь снова отменяется и позже в связи с теми же крайними обстоятельствами вооруженного вторжения и угрозы полного свержения Советской власти восстанавливается. Вопрос "кто-кого" стоял тогда предельно остро. Под властью Советов в 1919 г. оставалась лишь 1/4 часть территории России*(23). На остальной территории властвовало "белое движение".

Следует отметить гуманизм уголовной политики в первые годы после революции, переходящий часто в необоснованный либерализм. Так, за первое полугодие существования ВЧК она расстреляла за контрреволюционные преступления лишь 222 человека. Во второй половине 1918 г. количество расстрелянных за контрреволюционную деятельность составило всего 2% от общего числа осужденных за контрреволюционные преступления*(24).

Народные суды г. Москвы за вторую половину 1918 г. приговорили к безусловному лишению свободы 21,5%, к штрафу - 56,9% осужденных. За кражу каждый второй был осужден к условной мере наказания*(25). СНК Петроградской коммуны в 1918 г. объявил амнистию в честь 1 мая, согласно которой освобождались от наказания "все лица, осужденные за политические преступления"*(26).

Все это опровергает фальсификации о варварстве русского народа, терроризме большевиков. В действительности "красный террор" был ответной мерой на "белый террор". Вот хронология террористических актов: 1 января эсеры совершили покушение на В.И.Ленина в Петрограде, 20 июня они убили Володарского, 30 августа эсерка Каплан тяжело ранила В.И.Ленина в Москве, и в тот же день был убит председатель ЧК М.С.Урицкий. В июле был убит немецкий посол Мирбах. Эсеры захватили часть территории Москвы, ряд зданий, в том числе телефонную станцию, арестовали Ф.Э.Дзержинского, М.Я.Лациса, председателя московского Совета П.Г.Смидовича. Как же ответил на контрреволюционный мятеж и террористические акты трибунал? Большинство мятежников были осуждены к трем годам лишения свободы. Руководителей партии левых эсеров Спиридонову и Саблина суд приговорил к общественным работам и через два дня по амнистии освободил.

Отмечая крайнюю вынужденность "красного террора", В.И.Ленин писал: "Наше дело - ставить вопрос прямо. Что лучше? Выловить ли и посадить в тюрьму, иногда даже расстрелять сотни изменников из кадетов, беспартийных, меньшевиков, эсеров, выступающих (кто с оружием, кто с заговором, кто с агитацией против мобилизации:) против Советской власти, то есть за Деникина? Или довести дело до того, чтобы позволить Колчаку и Деникину перебить, перестрелять, перепороть до смерти десятки тысяч рабочих и крестьян? Выбор не труден"*(27).

Адмирал Колчак называл себя "Верховным правителем России". Союзники Атланты признавали его таковым и оказывали ему щедрую военную помощь. Командующий американскими войсками писал о том, как вел себя Колчак в Сибири. "Совершались чудовищные убийства, но их совершали не большевики, как думает мир. Я нисколько не погрешу против истины, заявив, что на каждого убитого большевиками приходилось в Восточной Сибири сто человек, убитых противниками большевиков"*(28).

В "Письме к американским рабочим" В.И.Ленин писал, что "английские буржуа забыли свой 1649, французы свой 1793 год. Террор был справедлив и законен, когда он применялся буржуазией в ее пользу против феодалов. Террор стал чудовищен и преступен, когда его рискнули применять беднейшие рабочие и крестьяне против буржуазии!"*(29).

К приведенному уместно добавить, что современные историки уголовного права, гневно осуждающие красный террор, забыли о многовековом белом терроре Российской монархии против собственного народа. Статистику цареубийств, убийств претендентов на престол тоже полезно помнить. Истина, как известно, познается в сравнении.

После принятия 5 сентября 1918 г. постановления СНК о красном терроре число расстрелянных (их число публиковалось в официальных изданиях) не превысило 600 человек*(30).

В разгар гражданской войны собирается Чрезвычайный VI Всероссийский съезд Советов и выносит 8 ноября 1918 г. постановление "О точном соблюдении законов". В нем говорилось: "Призвать всех граждан республики, все органы и всех должностных лиц Советской власти к строжайшему соблюдению законов РСФСР". Отступление от законов допускалось только при экстремальных условиях гражданской войны и борьбы с контрреволюцией. В каждом таком случае требовалось точно установить условия, которые вызывали отступление от закона, о чем должно подаваться заявление в соответствующий Совет рабочих и крестьянских депутатов. Этим же постановлением вменялось в обязанность всем должностным лицам и учреждениям составлять протокол на жалобу любого гражданина о неправомерных действиях этих лиц или органов. Копия протокола выдавалась жалующемуся гражданину, а подлинник немедленно направлялся вышестоящему учреждению. За неосновательный отказ в составлении протокола виновные привлекались к судебной ответственности.

Это краткое, состоящее из пяти статей постановление представляет большую историко-правовую ценность. Оно не только призывало к точному соблюдению законов, но и обстоятельно регламентировало механизм обеспечения его исполнения. Норма о судебной защите права граждан жаловаться на неправомерные действия должностных лиц, органов власти и управления родилась, как видно, уже в 1918 г. К сожалению, потребовались десятилетия для ее возрождения в 1989 г. в виде постановления Верховного Совета СССР "О порядке обжалования в суд неправомерных действий органов государственного управления и должностных лиц, ущемляющих права граждан"*(31).

Важным событием явилось принятие в марте 1919 г. Программы РКП(б), а в декабре 1919 г. - Руководящих начал по уголовному праву РСФСР. Уголовная политика в программе определялась как коренное изменение наказания: широкое применение условного осуждения, введение такой меры наказания, как общественное порицание, замена лишения свободы обязательным трудом с сохранением свободы (исправительно-трудовые работы), замена тюрем воспитательными учреждениями и введение товарищеских судов. Пресловутый "большевистский террор" здесь никак не просматривается. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, изданные Наркомюстом, имели нормативную силу как своего рода прототип Общей части будущего УК РСФСР. Они состояли из восьми разделов и преамбулы. I раздел - об уголовном праве и его задачах; II - о правосудии, III - о преступлении и наказании; IV - о стадиях осуществления преступления; V - о соучастии; VI - виды наказания; VII - об условном осуждении; VIII - о пространстве действия уголовного права.

Руководящие начала строились по итогам обобщения двухлетней практики нормотворчества по уголовному праву. С 26 октября 1917 г. до 1 июня 1922 г. было принято более 400 уголовно-правовых норм. Это в корне опровергает утверждение, будто в первые годы Советской власти никакого права и правосудия не существовало, судьбу преступников решала чуть ли не толпа. Руководящие начала заложили основы принципиально новой системы уголовного права, нормы которого прежде всего в соответствии с Конституцией 1918 г. раскрывали социально-классовую сущность правовых норм борьбы с преступностью в условиях перехода от капитализма к социализму. Задачи уголовного права определялись как охрана государства рабочих, крестьян, солдат. Давалось социальное (материальное) понятие преступления, которое сочеталось с юридическим признаком. Пункт 5 гласил: "Преступление есть нарушение порядка общественных отношений, охраняемого уголовным законом", пункт 6 развивал дефиницию преступления: "Преступление как действие или бездействие, опасное для данной системы общественных отношений, вызывает необходимость борьбы государства с совершившими такие действия или допустившими такое бездействие лицами (преступниками)".

Как видим, уже в первом обобщении определения преступления были названы его необходимые признаки: общественная опасность (для данной системы общественных отношений), противозаконность действия (бездействия). Преступниками назывались лишь лица, совершившие такие действия или допустившие такое бездействие. Не было и намека на какое-либо опасное состояние лица как основание его ответственности.

В Руководящих началах отсутствовала норма, прямо определявшая вину и ее формы. Произошло это потому, что при составлении Руководящих начал возобладала точка зрения разработчиков, отождествлявших принцип вины с теорией возмездия и воздаяния за вину классической школы уголовного права. Однако в п. 3 ст. 12 о смягчающих и отягчающих наказание обстоятельствах указание на неосторожную форму вины имелось. Правда, в статье о покушении неверно связывалась наказуемость лица не с опасностью содеянного, а с опасностью покушавшегося лица. Такая позиция входила в явное противоречие с понятием преступления, а также с интересной и верной нормой об индивидуализации наказания. Пункт 11 гл. III Руководящих начал предлагал суду при назначении наказания оценивать "степень и характер" (свойство) опасности для общежития как самого преступника, так и совершенного им деяния. В этих целях суд, не ограничиваясь изучением всей обстановки совершения преступления, должен был определять опасность преступника, поскольку таковая выявлялась в совершенном им деянии и его мотивах и поскольку возможно уяснить ее на основании его образа жизни и прошлого. Столь обстоятельное определение личности преступника, к сожалению, было впоследствии законодателем утрачено.

В Разделе "О соучастии" обращает на себя внимание регламентация форм соучастия: групповое совершение преступления, с одной стороны, пособничество и подстрекательство - с другой. В п. 21 сказано: "За деяния, совершенные сообща группой лиц (шайкой, бандой, толпой), наказываются как исполнители, так и подстрекатели и пособники". Эти формы группового совершения преступления из Общей части оказались в последующих УК перенесенными в Особенную часть в виде признаков составов конкретных преступлений, утратив тем самым свойства института соучастия. Пробел заполнило лишь законодательство 1993 года.

Руководящие начала предлагали судам весьма развернутую систему наказаний. Не все виды таковых по существу являлись уголовными по карательному содержанию. Но разнообразие, позволяющее тщательно индивидуализировать ответственность, было налицо. За преступления суды могли вынести: а) внушение; б) выражение общественного порицания; в) принуждение к действию, не представляющему физического лишения (например, пройти известный курс обучения); г) объявление под бойкотом; д) исключение из объединения на время или навсегда; е) восстановление, а при невозможности его возмещение причиненного ущерба; ж) отрешение от должности; з) воспрещение занимать ту или иную должность или исполнять ту или иную работу; и) конфискация всего или части имущества; к) лишение политических прав; л) объявление врагом революции или народа; м) принудительные работы без помещения в места лишения свободы; н) лишение свободы на короткий срок или на неопределенный срок до наступления известного события; о) объявление вне закона; п) расстрел. Всего пятнадцать видов наказания. Конечно, пять из них не носили уголовно-правового характера (например, внушение, порицание, бойкот). Неопределенный срок лишения свободы до какого-либо события (в приговорах отдельных судов лицо лишалось свободы "до победы мировой революции") также неудачен. Но сама идея многообразия видов наказания правильно отражала принцип индивидуализации ответственности. Думается, что чрезмерно репрессивной такую систему наказаний считать невозможно.

_ 4. Первый Уголовный кодекс РСФСР 1922 г.

Принятию УК РСФСР 1922 г. предшествовала кропотливая законопроектная работа. Уже в июне 1920 г. вопрос о разработке Уголовного кодекса выносится на рассмотрение III Всероссийского съезда деятелей юстиции. Было разработано несколько вариантов официальных проектов УК. По принципиальным вопросам, например, об основаниях уголовной ответственности, понятии преступления, институте аналогии, в них содержались противоположные решения.

Наши рекомендации