Религия римских легионеров

Религиозное обеспечение армейской службы в римской армии на заре её существования мало отличалось от такового в эллинистических армиях. Поэтому практически все, что было сказано о роли религии в греческих эллинистических армиях, будет верно и для римской армии периода царей и ранней республики. Те же три типа жертвоприношений, та же роль жрецов, да и боги, по сути, те же самые. Из особенностей можно выделить разве что большую рациональность и приземленность римской религии. Если для греков уже наступило время, когда боги, олицетворявшие ранее силы природы, начали приобретать и особые этико-моральные черты, и стали олицетворять моральные ценности греков( вспомним такие эпитеты Зевса как «Спаситель», «Отче»), то римская религия была только на заре своего существования. Римские боги были не более чем повелителями тех или иных стихий, явлений, или покровителями каких-либо областей жизни. Из всех типов жертвоприношений, обнаруженных нами у греков, у римлян особое значение приобретает договорной. Сделки с богами римляне заключают как заправские торговцы и/или юристы, досконально продумывая возможнее варианты развития событий, составляя для них соответствующие пункты договора[3, c. 197]. В этот период римская религия в среде солдат не имела каких либо значительных особенностей, скорее вся религия в целом носила военизированный, милитаристско-империалистический характер. Отсутствие этих особенностей и сходство военной религиозности с греческой можно объяснить в первую очередь тем, что римлянин, находящийся на военной службе, ощущал себя не профессиональным солдатом, а членом гражданского коллектива ( то есть так же, как ощущал себя классический грек, житель полиса). Война была делом частым, но все же временным, и по ее окончанию римлянин возвращался в свой город, к семье и детям, продолжая прежнюю мирную жизнь. Главным рубежом римской военной истории, после которого можно говорить о римской военной религиозности как об отдельном феномене, являются реформы Гая Мария. Именно реформы Мария, является тем поворотным моментом, после которого мы можем говорить о легионерах как об отдельной категории населения, со своим менталитетом, обычаями, традициями, и собственными особенностями религиозного мышления. После военной реформы Гая Мария появилась первая форма культовой практики, присущая исключительно военным: религиозное почитание боевых значков и, особенно, легионного орла.[54, c. 141] С возникновением Империи развитие феномена военной религиозности только ускорилось. Государство было заинтересовано в поддержании религиозных идей внутри армейского коллектива – это способствовало сохранению и распространению римских ценностей в провинциях, в которых были расквартированы легионы. В военных лагерях появляются особые легионные святилища - aedes principiorum[52, c. 61]. Там находились войсковые значки, легионный орел, статуи наиболее почитаемой в Римской империи капитолийской триады: Юпитера, Юноны и Минервы, а также статуи принцепсов. Что же касается наиболее популярных в солдатской среде богов, то они варьировались от рассматриваемого времени и места расквартировки легиона. На заре Империи старые римские боги еще безраздельно господствовали в умах легионеров. Первое место среди них занимал Юпитер, который считался покровителем самого Римского государства[52, c. 61]. Хотя, главным богом Империи он стал не сразу - до него наиболее популярны были культы Венеры, Аполлона, и в особенности Марса, сыновьями которого считали себя римляне. Марс, как покровитель воинов, несомненно самая очевидная кандидатура на роль главного бога легионеров, но в пантеоне имперских легионеров он в итоге был смещен Юпитером. Юпитер, будучи главными государственным богом, олицетворял мощь Империи и политическую волю императора. Будучи окончательно утвержденным на роль главного общеимперского бога Нероном, Юпитер стал и главным богом всех легионеров. Именно ему посвящались триумфы и овации, а также supplicatio - особо торжественные молебны в честь побед римского оружия. Каждый год, 3 января, в день принесения присяги, на легионном плацу торжественно устанавливали новый алтарь в честь Юпитера Всеблагого Величайшего, а старый алтарь зарывали в землю. Также, именно Юпитеру возводили первый храм при основании новой ветеранской колонии[52, c. 62]. Помимо официального почитания, Юпитер широко почитался и на индивидуальном уровне. Известны множественные посвящения в честь Юпитера от отдельных солдат и офицеров. Однако, на индивидуальном уровне все же сохраняли свои позиции и другие боги – в первую очередь Марс. Наиболее распространенные эпитеты, относящиеся к Марсу - Ultor, Pater, Victor, Militaris.[4, c.157] Наиболее распространенный из них, Ultor (мститель), пропагандировался Октавианом в то время, пока он еще был триумвиром. Также внутри легионных лагерей часто находят посвящения Марсу – кампестеру (полевому). При императоре Траяне приобретает популярность культ Геркулеса, непобедимого воина, неустанного борца за улучшение доли простых людей. Популярными становятся и культы абстрактных божеств, изображения которых не сохранились до настоящего времени, которые олицетворяли морально-этические ценности Империи- Virtus, Disciplina, Honos, Pietas, Victoria [52, c. 63]. Из всех перечисленных божеств только изображения Виктории дошли до наших дней, так как она часто изображалась вместе с императором, возлагая ему на голову венок. Виктория особенно почиталась еще при Юлии Цезаре и даже Гае Марии. Позже, при Антонинах, она из чисто военной богини победы превратилась в олицетворение любых жизненных успехов и целеустремленности. Остальные «морально-этические» божества, перечисленные выше, приобрели популярность также при Антонинах. К этому времени легионы окончательно провинциализировались, так как уже при Андриане легионеры комплектовались полностью по месту дислокации, за исключением командных должностей. Ввиду этого большинство легионеров даже никогда не бывали в Риме, а зачастую и в Италии. Было крайне необходимо привить легионерам чувство принадлежности к римской цивилизации, что делалось в том числе и за счет развития подобных культов. С этим же связано и основание нового культа Адрианом – культа Вечного Рима (Roma Aeterna), [52, c. 66]который был призван укрепить духовную связь легионеров с метрополией, которая из города как такового превратилась в олицетворение Имперской идеи.

Теперь стоит сказать о явлении, присущем исключительно имперской эпохе истории Рима – культу императоров. Конечно, и в период Республики существовала традиция принесения жертв предкам и мольбы к ним, но всё это носило частный характер и не имело какой либо военной специфики. Первым примером подобного культа можно считать уже обожествление первого принцепса Рима – Октавиана Августа. Так, на западе Пиренейского полуострова в 19 г. до н.э. легат Сестий установил три (по количеству участвовавших в войне легионов) алтаря, посвященных Августу[61, c. 246]. Что интересно, при жизни император не считался богом, а обожествление происходило только после смерти правителя. К тому же, дарование божественного статуса утверждалось Сенатом, и его получали далеко не все императоры. При этом, в I – II веке императоры все же не становились богами в привычном понимании этого слова – не сохранилось никаких свидетельств мольбы к ним, принесения обетов. Родственники императора, как правило, не удостаивались божественных почестей (лишь при Калигуле имело место исключение). Обожествление членов императорской фамилии вошло в правило лишь при Септимии Севере. Тогда же, обожествлённым людям начали придавать титулы, позволявшие отождествлять их божественные сущности с некими морально-этическими ценностями. Например, супруга Септимия Севера Юлия Домна, обладала титулом Mater castrorum (Мать лагерей). При Севере же началась и ориентализация императорского культа, его теологизация. Как пишет Колобов, «если прежде исполнение официальных культов носило коллективный и в какой-то степени формальный характер, то в III веке появляется значительное количество индивидуальных обращений с молитвами и обетами». Императорский культ не был широко распространен в среде гражданского населения, но в армии ему придавалось главенствующие значение. К особой форме императорского культа можно отнести и культ знамен. Каждый легион имел специальный штандарт - значок с изображением императора или одного из членов императорской фамилии(imago). Имаго представляло собой объемное изображение императора, выбитое на листе металла. Имаго появилось в легионах после введения культа императоров при Августе и являлся постоянным напоминанием легиону о верности императору. Имаго переносил имагинифер. Статуи императоров и других обожествленных лиц, которые также играли роль Imago, можно было найти в легионных святилищах, и небольшие изображения, как например значки и медальоны можно было найти и у отдельных солдат[52, c. 66]. Кроме изображений императора, существовали и другие легионные знаки, которые являлись объектом поклонения. Так, значки легиона – signa и aquila, обладали по представлениям римлян сверхъестественной силой – numen, наподобие подлинных богов[52, c. 67]. Особое внимание уделялось значку легиона в день рождения легиона, когда знак легиона становился основным объектом поклонения.

Еще одной уникальной чертой римской военной религиозности были легионные праздники. Они появились только с установлением Империи, хотя многие военные ритуалы времен республики исполнялись и после ее (республики) падения. Например, существовавший со времен республиканского Рима обряд люстрации легиона проводился и в имперской римской армии. Этот обряд заключался в принесении тремя сигниферами (знаменосцами) в жертву свиньи, барана и быка под присмотром центуриона-примипила. Военный календарь легионера времен принципата не сильно отличался от гражданского, но существовали в нем и чисто военные празднества. Это, в первую очередь, день принесения присяги, дни поминовения предков(гражданский праздник, приобретший свои особенности в среде военных), день увольнения ветеранов[52, c. 67]. Все эти праздники, в особенности день принесения присяги, сопровождались почитанием образа императора. Особенность дней поминовения предков состояла в том, что в эти дни легионеры украшали значки легиона цветками роз, из за чего эти праздники (10и 31 мая) получили название розалий (Rosalia signorum). Типичным военным праздником являлся и уже упомянутый день рождения легиона. Религиозные праздники в армии часто сопровождались парадом, который также имел отчасти сакральное значение. На площади, где устраивался парад (в стационарных крепостях это был специально выстроенный плац) выставляли значки легиона, статуи императоров, и алтари наиболее почитаемых имперских божеств. В день принесения присяги также обычно устраивался парад, но главной особенностью этого дня был сам процесс принесения присяги – sacramentum. В торжественной обстановке, перед значками с изображением принцепса, солдаты в один голос повторяли текст священной клятвы[52, c. 68]. Именно это вызывало наибольшее неудовольствие христиан, для которых такой обряд был сродни поклонению языческому божеству, а значит – предательству своей веры. Также интересно, что во времена республики легионеры не произносили клятву сами, а лишь подтверждали её слова, произнесенные одним человеком, формулой «idem in me» (также и я).

Помимо официальных культов, существовали и сугубо солдатские верования. Речь идет в первую очередь о так называемых «гениях» - мелких божествах, или, скорее, духов покровителей неких ремесел, сообществ, и т.п. Римляне считали, что своих гениев имеет император, боевые знамена, и даже процесс присяги. Своих гениев также обретали легионный лагерь, плац, казармы, госпиталь, склады. Гении обычно изображались как обнаженные (иногда в тоге) молодые люди, часто – с рогом и вином[37, c. 200].

И наконец, мы поговорим о наиболее интересной и дискуссионной проблеме римской религиозности – иноземных культах в римской армии. Наряду с кельтскими и германскими культами, которые проникали в армию в мести с легионерами, набиравшимися в Галлии и Германии соответственно, в армию проникали восточные культы, которые и приобрели потом особенную популярность. Распространялись они не только посредством легионеров, но и «сверху», посредством покровительства со стороны влиятельных особ или самого императора, если те или иные божества объявлялись их покровителями. Такими восточными культами, приобретшими популярность в Империи, были культы Исиды, Анубиса, Ваала. Особой популярностью пользовались культы, центральные фигуры которых претендовали на роль бога-спасителя, мессии. Но все эти культы вместе взятые по популярности превзошел культ восточного бога Митры, пришедший, вероятно, из Персии. Изначально являясь одним из богов в пантеоне персов-огнепоклонников (зороастрийцев), Митра стал центральной фигурой самостоятельного культа, который по сути являлся отдельной религией. Первыми митраистами стали легионеры, вернувшиеся на Дунай после войн с парфянами в конце I в.[52, c. 71] Митраизм заполнил ту нишу, которую не смогли заполнить другие языческие культы. Культ Митры был наполнен морально-этическими идеалами, сам Митра выступал в качестве бога-спасителя, дарующего надежду и свое покровительство своим верным почитателям. Религия Митры, вселяла в верующих оптимизм и любовь к жизни, а сами посвященные воспринимали себя как борцы со злом. Митраизм имел свою сложную культовую систему, центральной частью которой были мистерии, проводимые в митреумах – особых храмах Митры, располагавшихся, как правило в пещерах или подвалах, т.е под землей. Это было связано с тем, что по легенде, Митра родился от скалы. К участию в мистериях допускались только мужчины, что отчасти предопределило популярность культа среди солдат. Митра покровительствовал сильным духом и телом людям, и для посвящения в адепты культа кандидаты проходили тяжелые испытания. Митра был богом верных, и покровительствовал людям, исполняющим долг и клятвы[69, c. 21]. Наибольшее число митреумов обнаружено на восточном лимесе[69, c. 21]. Сведения об этой религии достаточно обрывочны, ввиду закрытого характера этой религии. Ко времени императора Константина митраизм приобрел колоссальное влияние в империи, поэтому насильственная христианизация всех жителей империи вызвала бы колоссальный социальный взрыв. Поэтому, имперские власти предпочли не запрещать митраизм, а аккуратно синкретизировать его в среду христианства. При достаточно подробном рассмотрении мы увидим, что основные элементы христианского культа (крещение, Евхаристия, литургия) имеют свои практически идентичные митраистические аналоги[38]. Сама идея Митры, — как света, исходящего от верховного божества и равного в чести и славе с верховным божеством, с которым он, Митра, неразделен, — имеет некое сходство с «споклоняемостью» Лиц христианской Троицы. Стоит отметить, что схожесть митраизма и христианства была заметна и современникам, отчего многие христиане относились к митраизму не как к рядовому языческому культу, а как к эдакому зеркальному отражению христианства, изобретенному Диаволом, или христианской ереси[39, c. 72]. Возможно, именно поэтому митраизм исчез бесследно, и данные о нем крайне отрывочны, ведь борьба с еретиками как правило оказывается намного ожесточеннее борьбы с иноверцами тех конфессий, которые имеют мало общего между собой.

Подводя итоги, можно сделать вывод, что религиозное обеспечение военной службы со стороны государства имело место уже в античности. Жрецы присутствовали в армиях древних греков еще в Темные Века, а в армиях императорского Рима уже существовала особая воинская религиозность, характерная только для людей, служивших в армии. В легионах оформляется и систематизируется воинская культовая практика, религиозные дела полностью попадают под контроль государства и формализуются. В систему верований римлян входит и почитание императоров как богов. В конечном итоге исполнение религиозных обрядов, предписанных воинскими культами, становиться для солдат строго обязательным. Что касается индивидуальных верований солдат, то можно сделать вывод, что солдатам предоставлялась относительная религиозная свобода в исповедании тех или иных культов. В солдатской среде были исповедуемы культы официальных римских богов, Сераписа, Анубиса, Исиды, Непобедимого Солнца, и особенно, Митры. Почитание Митры приобрело массовый характер в последние годы доконстантиновского периода, и митраизм был достойным соперником христианства по численности своих адептов. Догматы и ценности митраизма соединяли в себе как морально-этические ценности христианства, так и привлекательный для язычников воинский культ, почитание сильных телом и духом людей. Общие тенденции развития военной религиозности у греков и римлян позволяют нам утверждать, что с течением времени культы утрачивали связь со своим натурным(от лат. Natura – «природа») происхождением и наполнялись сложным морально-этическим, экзистенциальным содержанием. Это подготовило сознание людей к восприятию такой сложной с морально-этической точки зрения религиозной системы, как христианство.