Взаимосвязь армии и политики

Усиленное внимание к проблеме связи армии и политики обусловлено не только академическим интересом ученых. До­статочно остро вопрос поставлен реалиями российской дей­ствительности, и ответ на него обусловливается часто не только степенью знания проблемы, но и политической ситуа­цией.

Армия является государственным институтом, который имеет достаточно устойчивый, консервативный характер. Сло­жившийся определенный порядок в государстве — это наи­более приемлемая форма жизнедеятельности военных: у них развито уважение к закону, организации, определенности и болезненное неприятие хаоса, безвластия. Не обходится без последствий определенная изолированность армии от граж­данской части населения, уставная регламентация всех ви­дов служебных отношений. Перечисленные обстоятельства создают в армейских и флотских структурах особый корпо­ративный дух. Поэтому вполне объяснима ситуация, когда даже в условиях социальных катаклизмов, армия как госу­дарственный институт на протяжении долгого времени сохра­няет свою целостность и четкость действий — было бы кому с разумением использовать армейскую организацию. Этим обусловлена исключительно важная роль армии в социально-политической жизни общества. С помощью армии реставри­руется или продлевается существование отживших полити­ческих систем, уничтожаются старые и утверждаются новые формы политической жизни, переориентируется направление и характер социально-политического и экономического разви­тия страны.

Взаимосвязь армии и политики находит самую различную трактовку — одни, основываясь на том, что вооруженные си­лы входят составным элементом в политическую систему об­щества, считают невозможным их существование вне политики. Другие, видя в армии лишь силовой инструмент госу­дарства, полагают, что она политически нейтральна и должна быть вне политики. Третьи «склоняются к тому, что политич­ность и неполитичность армии суть некие субъективные дан­ности, из которых по желанию можно выбрать любую» ¹²⁷.

Обосновывая связи армии и политики, явно недостаточно ссылок на то, что армия создается и совершенствуется госу­дарственной - политикой, управляется политическими решения­ми, служит средством достижения политических целей. В ка­честве контрдоводов может быть использовано то обстоятель­ство, что содержание и принципы деятельности армии объек­тивно определяются не только политикой, но и законами насилия, техническими факторами,развитием боевой техники и оружия. И, как известно из нашей недавней истории, произ­вол политики в военном строительстве оборачивается значи­тельными изъянами. Кроме того, далеко не все средства, создаваемые и используемые политикой, становятся внутрен­не политическими. Так, например, ядерное оружие, являясь инструментом политики, остается орудием, качества которого обусловливаются законами физики, химии, математики.

Следует иметь в виду, что политичность может превно-ситься извне. Для выявления взаимосвязи армии и политики необходимо ответить на вопрос: является ли армия сама по себе внутренне политическим феноменом. Политичность во­оруженных сил определяется в первую очередь тем, что они строятся в соответствии с законами такого общественно-по­литического явления, как война, которая является самой острой формой политической борьбы. Армия — главный субъект этой борьбы. Так как война является прямым про­должением политики, то и каждый акт вооруженной борьбы пронизан политическим смыслом, каждый воин воплощает ту или иную политическую линию силой оружия.

Политика есть внутренний смысл вооруженной борьбы, определяющий ее характер, способы и формы.

Функционирование армии есть разновидность политиче­ской деятельности, так как в конечном счете она охраняет властные отношения как внутри страны, так и на региональ­ном и мировом уровнях. Вооруженные силы непосредственно влияют на политическую реальность, обусловливают поли­тические результаты. Военные победы или поражения, удач-ная или ошибочная деятельность имеют исключительно зна­чимый политический результат.

Внутренняя политичность армии обусловлена и тем, что ока и политика — не просто взаимодействующие явления, а явления, связанные как часть и целое. Вооруженные силы как составная часть государственного силового механизма несут на себе родовые качества государства, всей политиче­ской системы, они являются основным орудием осуществле­ния государственной политики силовыми методами, военной политики. Армию с государством связывают, как уже неод­нократно отмечалось, самые разнообразные объективные внутренние связи.

На политичность армии оказывает существенное влияние и то, что сама военная деятельность объективно требует на­личия у военнослужащих высокоразвитого государственно-политического сознания. С этой целью создаются специаль­ные политические структуры и осуществляется идеологиче­ское и нравственно-политическое воспитание. Да и сама жизнь военных не может протекать вне политических про­цессов общества, жить в котором и быть свободным от кото­рого невозможно.

Политологи отмечают определенную тенденцию, приобре­тающую характер закономерности, — сокращение чисто воен­ных задач, стоящих перед армией, и все более частое ее ис­пользование для других внутригосударственных и внешних целей, что, по мнению специалистов, приводит к снижению ее политичности.

Так, с конца 80-х — начала 90-х годов армия США стала выполнять ряд внутригосударственных задач, к которым от­носят силовое установление законности и порядка, ликвида­цию последствий стихийных бедствий, экологических ката­строф, помощь местным властям. Для этих целей сухопут­ные войска национальной гвардии только в 1992—1993 годах использовались 300 раз. Во Франции подобные действия на­зывают гуманитарными акциями. Это помощь жертвам при­родных и техногенных катастроф, военных конфликтов, ока­зание услуг в области медицины при вспышке эпидемий ¹²⁸.

И хотя правовые документы и научные публикации, посвя­щенные аспектам деятельности армии, подчеркивают, что она служит поддержанию и укреплению внутренней стабильности и безопасности, росту авторитета и популярности воен­ных среди населения, на наш взгляд, это не сужает полити­ческую составляющую ее деятельности.

Характер внутриполитического участия армии в жизни общества, его направленность зависят от совокупности объек­тивных и субъективных факторов:

— динамики политической жизни и остроты противоречий в обществе;

— социально-классовой базы и состава офицерского кор­пуса;

— конкретных целей высшего военного руководства;

— глубины и прочности связи армии с различными клас­сами и социальными слоями;

— степени участия вооруженных сил в решении задач, которые имеют неоднозначную политическую природу и сущ­ность.

Так, например, при всем желании трудно отказаться от оценки политического характера таких действий армии, как силовое установление законности и порядка, принуждение к миру. Иное дело, что военно-политическое руководство пы­тается создать видимость верности принципу «армия вне по­литики», хотя сохранять такую видимость все более сложно.

Современная история доказывает, что ни одно из госу­дарств, декларирующее этот принцип, не обходилось без при­менения вооруженных сил для решения задач внутренней по­литики. Армии западных стран в XX столетии неоднократно использовались в политической борьбе для подавления анти­государственных выступлений. В бывшем СССР в конце 80-х — начале 90-годов и в России с 1991-го но 1996-й год нарастало применение армии в политической борьбе: то в пас­сивной форме наблюдателя за происходящим, то в форме ак-111иного инструмента разрешения конфликта. Но в любом слу­чае высшее военное руководство шло по течению событий, вы­полняя волю тех, кто в том или ином случае оказывался у ру­ля государства, приспосабливаясь к новой власти.

Мы далеки от одобрения участия армии в революционных потрясениях в качестве активного субъекта, что несомненно и конечном итоге приводит к гражданской войне. Но даже на уровне теоретического осмысления возникает проблема вер-ностиприсяге, знамени, тем идеям, на которых базировалось военноестроительство, обучение и воспитание войск, не гово­ря \ же о практической значимости постановки вопроса. Ведь Iформальным переподчинением вооруженных сил новым властям возникают проблемы адаптации гражданина в военной форме к изменившимся реалиям жизни, соответствия его поло­жения законодательно закрепленному статусу, внутреннего восприятия новых парадигм общественного развития. Высшее политическое и военное руководство страны заинтересовано в том, чтобы политическими, организационными, идеологиче­скими средствами придать службе военного осмысленность и определенность.

Аргументированное обоснование объективной связи армии и политики или снимает с обсуждения вопрос о возможности демократического реформирования вооруженных сил, или же требует определенной смысловой трактовки этого процесса.

Россия уже переживала в своей истории полное или час­тичное разрушение вооруженных сил. Это случалось в пе­риоды, когда в стране происходила великая смута. Хотя исто­рические условия, в которых происходили эти катаклизмы и резко различались, но последствия их сходны: разрушение го­сударственности, распад страны и развал армии. Именно в эти времена различные политические партии, группировки, борющиеся за власть, усиливали свое влияние на армию, рас­калывали ее на части, противопоставляли эти части друг дру­гу в жесткой братоубийственной войне. Из фактора, обеспе­чивающего консолидацию, устойчивость, стабильность госу­дарства, армия превращалась в его разрушительницу. Депо-литизация армии, отказ от политики поддержки законной вла­сти, ее политическое разложение, втягивание ее в политиче­скую борьбу приводили к ее разрушению.

Втягивания нынешней Российской Армии в гражданскую войну не произошло (а по сути она могла стать ее основным генератором) во многом благодаря тому, что было обеспечено использование армии лишь одной стороной, в интересах од­ной политической группы, в нарушение действовавших зако­нов, в то время как другие политические силы либо не пыта­лись ее использовать в борьбе (особенно в октябре 1993 года), либо не смогли получить ее поддержки вследствие умело осу­ществленной властью изоляции Российской Армии от всех других политических воздействий, кроме правящей группи­ровки во главе с президентом Б. Ельциным ^|2Э. Противодей­ствующая сторона (Верховный Совет РСФСР) не пыталась привлекать на свою сторону вооруженные силы, опасаясь, что это в конечном итоге может привести к гражданской войне.

Возникают вполне закономерные вопросы: что же вклю­чает в себя деполитизация, в чем ее суть, должна и может ли оьа осуществляться, а если да, то в каких формах?

Термин деполитизация стал широко использоваться у нас в стране на рубеже 80-х — 90-х годов по отношению к армии, другим составляющим силового механизма государства. По­нимают его по-разному. В буквальном смысле слова «деполи­тизация» означает отсутствие, отмену политики или ее дегра­дацию, понижение уровня. По отношению к конкретному со­циальному институту деполитизация означает выведение его за пределы политического поля.

В разных государствах в большей или меньшей мере имеет место отчуждение людей от политики в силу определен­ных условий. Политическая отчужденность может быть объек­тивной, т. е. вызываемой объективными условиями независимо от сознания людей, или субъективной, когда люди самоустра­няются от политики в силу субъективного отношения к ней, неучастия в политике, отсутствия необходимых знаний, недо­верия к любому правительству, непричастности к какой-либо политической власти.

Политическое отчуждение как явление распространено среди личного состава многих армий. Проявляется оно и в Российских Вооруженных Силах в виде политической апатии, аполитичности личного состава, самоустранения от политики.

Но деполитизация армии целеустремленно осуществляется также государством в соответствии с Конституцией и други­ми законами. При этом она может иметь различный смысл и носить разнообразные формы:

— освобождение, отстранение армии от определенной, конкретной политики;

— понижение уровня политизированности армии, в том числе и влияния государственной политики, политическое раз­ложение и политическая деградация армии, смешивание госу­дарственной и негосударственной политики;

— ограждение государством армии с помощью правовых, контрольных, административных мер от политического влия­ния неправомочных внутригосударственных и негосударствен­ных политических групп, партий, объединений, закрытие для последних возможности определять действия и умонастроения армии; — исключение организованного участия армии в полити­ческой борьбе, запрет на политическое противоборство во внутренней жизни армии;

— правовое запрещение деятельности политических пар­тий и движений в вооруженных силах (создание партийных организаций, проведение политической работы, проведение партийной агитации и пропаганды);

— законодательное ограничение политических прав и сво­бод военнослужащих, их возможностей участвовать в полити­ческой жизни, запрет на политическую деятельность.

Вместе с тем, теория и практика общественной жизни до­казывают, что деполитизация армии — это не средство осво­бождения армии от политики вообще. Цель, задачи и функ­ции деполитизации заключаются в служении политике и про­являются в самых различных формах:

— обеспечении монопольного господства государства над армией и внутри нее, абсолютного доминирования лишь госу­дарственной политики. Цель деполитизации в этом смысле — максимально усилить роль государственной политики, более жестко подчинить ей личный состав армии, пронизать ее со­держанием умы, настроения и действия военных и таким образом защитить армейский организм от опасных воздей­ствий политики негосударственных структур;

— политической переориентации армии при смене обще­ственно-политического строя. И опять-таки, очищение воору­женных сил от одной политики выступает как необходимое условие заполнения их новой политикой. Переориентация осу­ществляется партией, стремящейся к власти, которая для до­стижения своей цели планирует использовать военную силу. Причем процесс деполитизации начинается при прежней вла-сти и достигает апогея в момент разрушения старой и созда­ния новой властной структуры;

— разрушении армии, которое происходит в обстановке, когда страна раскалывается на части политическими силами, ориентирующимися на противоположные цели. Деполитиза-цию армии осуществляет каждая сторона, исходя из собст­венных задач.

Что касается оценки деполитизации как явления, то все зависит от того, от какой политики избавляется армия, или какую обретает, т. е. от сути самой политики. Характеристика политики с точки зрения ее социальной ориентации, соответ­ствия национальным интересам, интересам народа, потребно-

стям личности, общества и государства позволяет уяснить суть и содержание процесса деполитизации, ее цель.

Таким образом, если использовать приведенные критерии в качестве инструментария для исследования возможности, степени участия в политике силового механизма государства и, в частности, Вооруженных Сил России, деполитизацию це­лесообразно определить как «процесс и достигнутый резуль­тат, стремление вывести те или иные органы (организации), области жизни и деятельности из-под активного влияния поли­тики, и прежде всего политики отдельных (конкретных) пар­тий» ¹³⁰.

Данная формулировка охватывает основные и существен­ные стороны процесса, хотя некоторые критики отмечают ее внутреннюю противоречивость и определенную логическую непоследовательность. С одной стороны, констатируется ее возможность — «достигнутый результат» (да, в том виде, в каком деполитизация задумывалась в России, она и была осуществлена), т. е. признается возможность вывести опреде­ленные институты из-под влияния определенной политики конкретных социальных сил, а не политики вообще. Не сле­дует слишком строго относиться к самой формулировке, ибо если ее абсолютизировать, то следует утверждать, что депо­литизации быть не может, так как вывести из сферы политики данные институты невозможно. А значит, нет необходимости определять явления, которых не существует. В таком резуль­тате следует или это явление обозначить иной категорией, пли не понимать ее буквально и согласиться с определенной условностью. С другой стороны, формулировка содержит ог­раничение процесса деполитизации: это лишь освобождение «из под активного влияния», т. е. таким образом, поддержи­вается относительность процесса, а вовсе не исключение по­литики.

Таким образом, на наш взгляд, принцип деполитизации армии означает исключение из жизни вооруженных сил таких явлений, как самостоятельная политическая активность, ис­пользование их в качестве субъекта борьбы за власть, при­верженность армии какой-либо политической партии, а также внутренний раскол в армии на соперничающие идейно-поли-шческие группировки, совмещение службы с различными вп-i.imiiполитической деятельности. Трактовка деполитизации как абсолютной изоляции армии от политики свидетельствует о непонимании тесной взаимо­связи политики и войны, функционального назначения воору­женных сил, механизма управления ими. При военной угрозе армия стоит на страже общенациональных интересов. Единые позиции классов, политических партий, власти и оппозиии по отношению к вооруженным силам наблюдаются в отдельные, критически острые для нации исторические периоды. Чаще всего это бывает в военное время. Например, при завершении второй мировой войны патриотические силы Франции заяви­ли, что для создания широкого фронта национального осво­бождения они готовы поддержать любое французское прави­тельство, любую организацию и любых людей, усилия кото­рых будут направлены на действительную борьбу против на­ционального гнета и против предателей, продавшихся окку­пантам.

Сложнее достичь подобного компромисса при решении проблем внутреннего характера в обществе, которое резко дифференцировано, хотя общие проблемы, такие, например, как угрозы экологического характера, криминальный беспре­дел, угроза потери суверенитета делают это возможным.

Выдвинутый в начале 90-х годов лозунг деполитизации армии ставил задачу ликвидировать монополию одной пар­тии на Вооруженные Силы. В дальнейшем тезис деполитиза­ции использовался для того, чтобы предотвратить перенесение борьбы за власть с улиц, площадей, служебных кабинетов в казармы и кубрики (и это оправдано, так как политизация армии в кризисных условиях — прямой путь к гражданской войне). Армию в тех условиях использовали в качестве мол­чаливого свидетеля и потенциального аргумента те политиче­ские круги, которые пришли к государственной власти в 1991 и укрепились в 1993 году.

Таким образом, деполитизация как запрет использования армии в партийно-политических целях, отказ от практики втя­гивания ее в политические баталии и неукоснительное призна­ние того, что армия —это орудие государственной полити­ки, — вот содержание реальной свободы армии от политики.

Преобладающая в политической жизни развитых стран тенденция на отстранение военных от прямого участия в фор­мировании государственной политики, недопущения их в ор­ганы законодательной и даже исполнительной власти позво­ляет, во-первых, в определенной степени демилитаризировать общество, политику и, что особенно важно, борьбу за власть,

так как военные способны в политическом споре прибегнуть к силовому аргументу; во-вторых, ограничить возможности ар­мии как субъекта политической борьбы, подчиняющей себе другие политические силы; в-третьих, предотвратить перене­сение политической борьбы внутрь армейской организации, что, несомненно, снижает боеготовность и боеспособность во­оруженных сил; и, в-четвертых, обеспечить подчиненность ар­мии общенациональным, а не корпоративным интересам.

Вместе с тем, такой подход обеспечивает демократические права военнослужащих в части реализации активного изби­рательного права, оставляя за ними возможность оказывать влияние на политику, законотворчество и косвенно на рас­кладку политических сил. Военные могут отдавать предпоч­тение тем или иным партиям на выборах, выступать в каче­стве советников, консультантов по военным концепциям кан­дидатов.

Практика свидетельствует, что в определенных условиях нарушается принцип неучастия армии в политической борьбе, а ее боевые возможности используются не по назначению. Это происходит в следующих ситуациях: вооруженные силы превращаются в самодавлеющий фактор, выходят из подчи­нения правительству и берут на себя функции управления страной; армия попадает под влияние тех или иных социаль­ных, национальных, политических партий и движений и ис­пользуется для давления на власть; дискредитировавшее себя руководство теряет моральное право и возможность руко­водить иными методами и прибегает к помощи силовых струк­тур; армия используется для пресечения массовых обществен­ных беспорядков, т. е. выполняет функции поддержания ста­бильности в обществе; армия вынуждена предпринимать самостоятельные решительные действия для защиты себя, чле­нов семей, системы жизнеобеспечения в условиях, когда ка­зармы, военные городки подвергаются блокаде и вооружен­ным нападениям экстремистских сил.

Степень внутренней политизации армии меняется в раз­личные исторические эпохи, в зависимости от конкретных по­литических ситуаций, например, участие военных в избира­тельных кампаниях. С целью кардинального ограничения втя­гивания военных в политическую борьбу некоторые страны лишают их права участия в таких формах политической жиз­ни, как выборы в представительные органы власти, референ­думы, опросы общественного мнения и др., полагая, что даже такие относительно безобидные для политической борьбы акции активизируют политическое соперничество, дают допол­нительный импульс к участию в этой борьбе. Несомненно, скрытая опасность здесь таится, но этот путь значительно ог­раничивает права граждан в военной форме, они лишаются изначальной возможности заявить о своих интересах. Можно предположить, что такое ограничение имеет право на суще­ствование в государствах переходного типа, когда решается вопрос выбора путей социально-политического развития, и предвыборная кампания настолько интенсивна, что может вылиться в активное политическое противоборство с приме­нением военной силы. И, естественно, участие военных потен­циально способствует расшатыванию относительной стабиль­ности.

Иное дело в странах со складывающимися или сложивши­мися демократическими традициями. Здесь государство ут­верждает особые правила участия в выборах граждан в воен­ной форме. Так, в некоторых развитых странах военнослу­жащим разрешено избираться в органы власти, но предва­рительно они должны уволиться из армии и участвовать в предвыборной борьбе не как военные-профессионалы, а как политики, способные наряду с общенациональными пробле­мами решать и военные.

В войсковых частях запрещена агитация за кандидатов в парламентарии или президенты. Сами кандидаты, выступая перед военнослужащими, имеют право обсуждать проблемы большой политики, но обязаны избегать политиканства, об­суждения тех или иных политических персоналий.

С пропагандистскими предвыборными материалами воен­нослужащие знакомятся индивидуально, но им самим запре­щено вести пропагандистскую работу среди сослуживцев. Таким образом, военнослужащие осознанно осуществляют свои избирательные права гражданина. С одной стороны, по­литическая борьба ограждается от милитаризации и ожесто­чения, что возможно при прямом и косвенном силовом дав­лении армии, а с другой, предотвращается привнесение поли­тической борьбы внутрь армии, что может привести к ее ра­сколу и гибели.

Российское общество и армия имеют свои традиции учас­тия военных в избирательной борьбе. Политическая система советского общества была ориентирована на вовлечение воен­ных наравне с гражданскими лицами в политическую жизнь, делала ставку на армию, живущую единой жизнью с наро­дом, свободное и равноправное взаимодействие вооруженных

сил, всего силового механизма государства со всеми элемен­тами политической системы. Этот уникальный опыт пока еще недостаточно проанализирован. Но даже при предваритель­ном изучении явно просматривается как позитивное начало идеи, так и изъяны реального воплощения.

Трудности мирного времени и тяжелые военные испыта­ния обусловили необходимость включения силового механиз­ма и, в первую очередь, Вооруженных Сил в функциониро­вание общества и политическую жизнь страны. Вместе с тем, советская избирательная система не только не реализовала полностью свой потенциал, но приобретала черты, искажаю­щие ее суть: безальтернативность, формализм, бюрократизм, заорганизованность.

Опыт последних лет показывает, что демократизация об­щественных отношений своеобразно отразилась на формиро­вании «депутатских военных групп» в парламенте, позициях военных парламентариев. Так, некоторые из них самостоя­тельно «прорывались» в большую политику, другие шли но партийным спискам. Уже снискав звание народных избран­ников, часть военных парламентариев однозначно придержи­валась требований Министра обороны, Президента страны и их выполняла, за что впоследствии была вознаграждена должностями и званиями. Другая часть или пыталась прово­дить самостоятельную политику, или примыкала к уже соз­данным депутатским группам, и естественно, входила в оппо­зицию к различным ветвям власти. Некоторые депутаты вели антигосударственную пропаганду, прикладывали немало уси­лий, направленных на развал страны и армии, пользуясь де­путатской неприкосновенностью.

Менялась и позиция Министерства обороны к вопросу об участии военных в избирательной кампании в качестве кан­дидатов в депутаты. Если в конце 80-х годов высшее воен­ное руководство не высказало свое мнение и многие военные самостятельно пошли в политику, то уже на выборах в рос­сийскую Государственную Думу в 1993 году военное мини­стерство решило не выставлять своих кандидатов, хотя Кон­ституция давала такое право военным. В свою очередь пра­вящая элита раздумывала, стоит ли доверять военным и до­пускать их к власти, тем более, что в воздухе еще витал «дух недавней деполитизации».

В 1995 году, когда «сверху» было получено разрешение и одббрение, военные выставили 123 кандидатуры с целью созДания в Думе военно-демократического блока, который стал бы поддержкой отдельных реформ. Оставляя за скобками оценки того, кого и как выдвигали, следует отметить, что шансы у кандидатов были весьма невысоки. Во-первых, у из­бирателей исчезла надежда на то, что армия может спасти страну от разорения, раскола и войны, хотя до недавнего вре­мени (1991, 1993) население в большинстве своем делало ставку на спасительную миссию армии. Во-вторых, военные на этот раз «пошли в парламент строем» (списки кандидатов санкционировались руководством), под штандартами правя­щей элиты, что не вызвало симпатий у значительной части из­бирателей. И, в-третьих, в списки военных кандидатов были включены не самые авторитетные и известные фигуры, и по­этому они отвергались, не получали поддержки избирателей, даже в военной форме.

Как отмечают социологи, «выборы в 1993 и 1995 годах показали, что политическое мышление правящей элиты не поднялось до четкого решения проблемы избрания или неиз­брания кадровых военных, полного приостановления, вернее, прекращения их службы в Вооруженных Силах, обеспечения их независимости от руководства силовых структур. Они про­демонстрировали изменения в поведении военного электора­та: он становится все менее управляемым, покладистым, од­нообразным» ¹³¹.

Обострение внутриполитической обстановки в нестабиль­ных странах порождает стремление различных движений ис­пользовать армию не только в качестве электората или источ­ника сильных политиков, но и как мощный рычаг сохранения заданного направления социальных процессов или его пово­рота, даже вопреки ясно выраженной воле избирателей.

Роль, отводимая вооруженным силам в период подготов­ки, проведения и реализации результатов выборов, является непременным элементом развития внутриполитической обста­новки. Задача армии именно в этих условиях заключается в том, чтобы предупредить военно-силовые действия с любой стороны, в том числе и со стороны правящей элиты, обеспе­чивая тем самым постепенную эволюцию социально-полити­ческого курса и мягкую смену правящих элит.

4. Армия и власть

Борьба за власть сопровождает всю историю человечест­ва. Она объективно вытекает из эволюции самого общества, интересов различных социальных групп, слоев, классов. Без нее немыслима сама политическая жизнь общества. Ход и исход борьбы за власть зависит от соотношения сил соперни­чающих сторон (материальных, теоретических, политических, интеллектуальных, организационных и др.), условий, каче­ства соперничающих политических субъектов, искусства ве­дения борьбы за власть.

Средства и способы, применяемые в борьбе за власть, можно классифицировать как законные и незаконные, нрав­ственно оправданные и безнравственные, насильственные и ненасильственные, мирные и военные, открытые и тайные, на­ступательные и оборонительные.

В демократических государствах борьба за власть разво­рачивается в форме критики, выдвижения программ и новых решений социальных проблем, референдумов, выборов, пар­ламентских дебатов, изменения состава правительства и т. д. Эти формы борьбы за власть сводят к минимуму возможность военных переворотов, революций, других насильственных дей­ствий оппозиции. Власть тоталитарных, диктаторских госу­дарств прибегает к военному насилию, подавляет и уничто­жает претендентов на нее. А для этого создается мощнейший карательный аппарат, задействуются вооруженные силы.

Борьба за власть оказывает самое различное влияние на жизнь общества. Предоставленная самой себе, она может стать для общества разрушительной силой, дестабилизировать и дезинтегрировать его, породить хаос, деградацию, граж­данскую войну и, в конечном счете, привести к гибели госу­дарства и общества. Подавление борьбы за власть, стремле­ние к абсолютной политической стабильности, сохранение ее любой ценой порождает застой во всех сферах общества. Рез­кие всплески борьбы, сопровождающие подготовку и прове­дение выборов, референдумов, других политических кампа­ний в демократических государствах, как правило, не деста­билизируют обстановку, а обеспечивают приведение власти в соответствие с новыми задачами, что, несомненно, служит прогрессу общества.

Чтобы борьба за власть не носила деструктивного харак­тера, необходимо исключить возможности радикальных про­явлений и создать условия для позитивного воздействия наобщество. Важнейшим условием этого является наличие кон­структивного согласия в обществе, между различными поли­тическими силами, т. е. признание ими незыблемости Консти­туции и конституционного строя. В противоположном случае смена властей может инициировать изменение Конституции, смену политического строя с вытекающими отсюда послед­ствиями.

Конституционное согласие — важное, но не единственное условие стабильности общества. Оно должно дополняться за­конами, содержащими наиболее общие требования к деятель­ности и поведению субъектов политического соперничества, определяющими допустимые в этом процессе средства и спо­собы, запрещающими различного рода экстремистские объеди­нения, применяющие насильственные методы достижения своих целей.

Государственные законы призваны, с одной стороны, соз­дать условия для честного соперничества, исключить произ­вол, фальсификацию, обеспечить наиболее безболезненный и безопасный переход от одних политических сил к другим на основе демократических норм и принципов. С другой стороны, законы ограничивают деятельность самого государства рамка­ми нормативных установлений, с тем, чтобы оно не могло при­бегнуть к, казалось бы, самым простым решениям — «запре­тить, разогнать, подавить» по своему усмотрению, а по сути дела но усмотрению «столоначальника». Особенно это важ­но для России, где на протяжении почти всей истории счита­лось нормой использовать военную силу против оппозиции с целью ее физического уничтожения.

Армия слаборазвитых, посттоталитарных государств час­то проявляют себя как политическая сила, которая действует самостоятельно или выступает в поддержку какой-либо по­литической группировки. В этих странах идет острая борьба между политическими силами, что определяется не только ха­рактером деятельности самих сил, но и важнейшими качест­вами самой армии. Концентрируя в себе максимальный си­ловой потенциал, отличаясь высокой маневренностью, орга­низованностью и дисциплиной, армия способна быстро унич­тожить любого оппонента. Политики учитывают отличитель­ные особенности армии: не свобода выбора поведения, а бес­прекословное подчинение, не демократизм, а единоначалие, не политические пристрастия, а строгая служебная иерархия. Активно включаясь в политическую борьбу, армия может преследовать самые различные цели: захват власти и установление военного режима, смену правящей элиты или главы государства, перераспределеие власти между соперничающи­ми группировками в пользу одной из них. Силу армии часто используют политики, которые не умеют применять мирные, демократические средства или не приемлют их.

В высокоразвитых государствах сложились определенные технологии, исключающие превращение составных компонен­тов силового механизма, в том числе и армии, в самостоятель­ные субъекты политической борьбы. Но это не означает, что военные изолированы от политической жизни. Можно сказать даже, что они участвуют в наиболее мягких формах полити­ческой борьбы. Они принимают участие в выборах представи­тельных органов власти, президентов, их голоса имеют свой вес на референдумах, при проведении социологических опро­сов. Отдавая свои голоса представителям тех пли иных по­литических партий, военнослужащие тем самым оказывают им поддержку, но только в момент выбора, а в дальнейшем они не имеют права проявлять свои политические пристра­стия в профессиональной деятельности.

В развитых странах, где на политическом олимпе преоб­ладают политические партии сходных ориентации (которые и играют основную роль в политической жизни), отмечается тенденция к расширению политических прав военнослужа­щих. Так, например, им предоставляется право во внеслужеб­ное время участвовать в штатской одежде в демонстрациях, шествиях, манифестациях, а также в работе партийных орга­низаций за пределами расположения воинской части. Эти права военнослужащие реализуют в индивидуальном поряд­ке и без оружия.

Российская действительность свидетельствует, что ради­кально-демократические преобразования последнего десяти­летия сопровождаются перманентным проявлением военно-силовой составляющей. Можно выделить ряд характерных »тапов этого проявления.

Конец 80-х — август 1981 года характеризовался перехо­дом политических сил, составивших в дальнейшем ядро пра­вящей элиты, к жесткой конфронтации с существовавшей политической системой, их поиском поддержки со стороны силового механизма государства. Армия была втянута в по­литическую борьбу.

С лета 1991 по июнь 1992 года при противодействии ГКЧП, союзному центру, реализации Беловежских договоренностей, развале Советского Союза происходит более решительный крен к опоре на силу. Сила применяется при подавлении вы­ступлений населения против «шоковой терапии».