Когда к группе присоединились Lars Skőld и Magnus Sahlgren? Я слышал, это произошло не одновременно

Что происходило с составом TIAMAT сразу после выхода 'Clouds'?

Johan Edlund: Мы развалились где-то через неделю или около того. Мы просто не могли понять друг друга. Уже когда записывался 'Clouds', мы знали, что долго не протянем. Группа хотела, чтобы я пел как Winger(Kip Winger – прим. пер.)или какой-то hair metal-певец. Но это просто не мое. Я не хочу их опустить, но нам было не по пути. Я помню наш разговор с Робертом (Robert Kampf), боссом Century Media, и он сказал мне: «Плевать. Ты можешь делать все, что хочешь. Обращайся ко мне, когда у тебя будет четкая идея на тему того, что делать дальше». Тогда я поговорил с нашим басистом, Джонни (Johnny Hagel). В конце концов, у нас было хоть что-то общее — PINK FLOYD. Мы размышляли: «Можно ли оставаться метал-группой — death metal-бандой из Стокгольма — привнеся все эти влияния?». Я знал, что я не умел петь, но я мог писать песни. У PINK FLOYDбыли 17-минутные песни, поэтому я подумал про себя: «Ок, может мне не надо петь так много.» Я понимал, что я - не Роджер Уотерс (Roger Waters — один из лидеровPINK FLOYD– прим. пер. ). От этого мы и оттолкнулись.

Johhny Hagel: Мы много турили и потом, в районе Рождества 1993 года, провели собрание, поговорили и решили пойти разными путями. Разногласия начались еще летом, когда мы начали делать новые песни и, я думаю, основная проблема была в разнице взглядов на вопрос — каким должен быть наш следующий альбом.

Когда к группе присоединились Lars Skőld и Magnus Sahlgren? Я слышал, это произошло не одновременно...

Edlund: У нас было запланировано шоу в Израиле, в Тель Авиве, когда наш барабанщик, Niklas Ekstrand, ушел из группы. Он боялся летать. В те времена поездка death metal-группы в Тель Авив была чем-то экзотическим. Я помню, мы должны были ехать в аэропорт, чтобы получить билеты. Настоящие бумажные билеты! И, когда мы получили их — это было круто! Кто-то оплатил их — то есть, заплатил за то, чтобы мы поехали играть death metal в такой экзотической стране, как Израиль! И, когда ты действительно держишь эти билеты в руках — это незабываемо! Конечно, мы не получили за концерт никаких денег. Мы прилетели туда, выступили, поели, поспали и улетели домой.
Тем не менее, наш барабанщик — так же как и я, должен заметить — не любил летать. А билеты были заказаны на наши имена и фамилии. Я — Эдлунд, он — Экстранд. Мы всегда шли друг за другом. До этого мы всегда летали вместе и вместе боролись с нашей маленькой проблемой — боязнью полетов. Но, когда я позвонил ему сообщить о предложении из Израиля, он сказал: «Хорошо, ребята, но... извините. Удачи вам!» И я понимаю его, на самом деле. Но надо было решать создавшуюся проблему — у нас не было барабанщика. Как видите, ядро группы было из той местности, где я жил (Täby), но теперь нам предстояло расширить географию поисков. Мы поняли, что в моей маленькой деревне нам барабанщика не найти. То же самое было и с гитаристом. Так что они (Ларс и Магнус) были сессионными музыкантами. Даже сам Джонни тоже какое-то время был сессионным. Мы нашли их через друзей. Друзей друзей. Вроде того, что Джонни знал кого-то, кто знал того, кто играет на ударных. В течение пары дней мы нашли барабанщика. Так решилась эта проблема.
Должен сказать, что я испытываю определенное чувство вины, особенно, по отношению к Ларсу. Я просто не мог воспринимать его всерьез. Он был слишком хорош для барабанщика. Слишком хорошо выглядел. Блондин. Длинные волосы. Просто идеал какой-то. Я подумал: «Он такой скучный...» Было круто, что он согласился нам помочь, но на то, чтобы понять, что он не просто парень, который нам помогает, у меня ушло 10 лет. Теперь он - мой лучший друг. С этой группой мы побывали с ним везде — начиная Сибирью и заканчивая Южной Америкой. Он — мой брат. С Магнусом было тоже что-то похожее, но он отвалился довольно быстро. И, на самом деле, мне особо больше нечего сказать на эту тему.

Hagel: Ларс пришел за неделю до нашего выступления в Израиле в 1993м. Никлас Экстранд, предыдущий барабанщик, в один прекрасный день заявил о своем желании покинуть группу. На тот момент, помимо Израиля, у нас было запланировано еще несколько дат в Германии и одна в Швеции. Мы все посмотрели друг на друга и задались вопросом: «Кто-нибудь знает барабанщика, который сможет сыграть с нами, разучив все за такое короткое время?» Я заметил, что знаю одного барабанщика, и мы обратились к нему. Мы дали ему материал и, я думаю, порепетировали два или три раза.

Magnus Sahlgren: Я узнал, что TIAMAT ищут гитариста от своего друга (Роберта Эрикссона (Robert Eriksson), барабанщикаHELLACOPTERS), который, в свою очередь, узнал это от Юффе (Uffe Cederlund), в то время игравшего в ENTOMBED. Юффе сказал Роберту, что я, по его мнению, отлично подойду, поэтому я позвонил Йохану. Было некое прослушивание, которое прошло в их репетиционной комнате, в пригороде Cтокгольма, Халлонбергене (Hallonbergen) и я им явно понравился. Через несколько недель Йохан и Джонни попросили меня принять участие в их туре с VOODOOCULT.

Отличалось ли написание песен для 'Wildhoney' от того, как сочинялся материал для 'Clouds' и 'Astral Sleep'? Я помню, ты говорил, что двоим людям было гораздо легче обмениваться идеями, чем четырем...

Edlund: Честно сказать, я не помню. Я помню, что обсуждал все с Century Mediaи с Джонни, с которым мы продолжили работать вместе. Мы чувствовали определенную свободу. Вроде того, что теперь мы можем делать все, что хотим. Сейчас я понимаю, что это было не совсем так. Это было несколько надуманно. На самом деле, нехватки свободы не было. TIAMAT стал тем, чем он стал, вполне естественно.

Hagel: Конечно, вдвоем работается гораздо легче, чем вчетвером, особенно при наличии разногласий относительно дальнейшего музыкального направления.