Излечение чахотки (туберкулёза) в 40 дней у крестьян Черниговской губернии, Стародубского уезда, села Пантуса, Афанасия Никитича Короткого и Прохора Молахова Копитова

Короткий 27 лет.

«В 1911 году меня постигло несчастье, я заболел туберкулёзом; причина моего заболевания я не могу настояще указать от чего, но мне кажется от семейных раздоров и расстройства нервов.

Я за первой помощью обратился в своём уездном городе Стародуб к лучшему врачу Коваленко, который осмотрев меня и сказал мне, что у меня катар верхушек лёгких, и прописал мне рецепт в аптеку на 2 рубля.

Я начал это лекарство принимать; плакал и принимал по одному порошку, 3 раза в день, так же и кодеин.

Было это в марте 1911 года, так что март, апрель и май я принимал только вышеупомянутые лекарства, но вижу, что мне эти лекарства не помогают, я обратился тогда к доктору Полякову; тот осмотрел меня и признал то же самое, что и Коваленко, но прописал принимать Боржом 3 раза в день по полстакана с молоком и не помню каких-то порошков, но я много не выполнял этого рецепта; потому что я чувствовал после этого, с каждым днём, всё хуже и хуже. Таким образом я прожил до 1 сентября.

Однажды я услыхал, что в моём губернском городе есть один хороший доктор, так что он может меня в скором времени вылечить. Я несмотря, что больной, отправился в Чернигов в Земскую больницу. Мне пришлось, для экономии ехать лошадьми от города Гомеля до Чернигова и по дороге у меня пошла из горла кровь так сильно, что я думал, что мне конец, и вот я прибыл в Чернигов в 6 часов утра, так что к 12 часам дня я уже был осмотрен моим доктором; я показал ему, как я болею, на практике — плюнул кровью, доктор после этого осмотрел меня кругом и ничего не сказал, прописал каких-то пилюль и приказал сидеть дома, никуда не выходить, кушать побольше мяса, яиц, молоко, масло и пр.

Я просил доктора, чтобы оставил меня в больнице, но он не принял меня, сказал, что нет мест.

Я отправился из Чернигова обратно домой и начал обращаться за помощью в свою земскую больницу, так что с 8 сентября я часто ездил в больницу, почти до февраля 1912 года, но тут я уже ослаб и не мог подняться с постели; таким образом я пролежал до мая. В мае почувствовал себя лучше, поднялся с постели, но всё же обращался за помощью в земскую больницу.

Однажды доктор Коваленко говорит мне, чтобы я уехал на Кавказ в Анапу, и там можно оправиться хорошо. Я в это время мог ходить и подумал, что я мог бы поступить на какую-либо службу, чтобы мне можно было бы свободно лечиться.

Я взял 30 рублей денег с собою и отправился в Анапу; приехал в Анапу, первым долгом обратился к известному в Анапе доктору Бедзинскому, тот осмотрел меня и приказал принимать солёные ванны и горячие ванны морские.

Так я начал всё это проделывать, нашёл службу себе свободную и таким образом я прожил в Анапе до 1 сентября; в сентябре я прибыл обратно на родину и опять начал обращаться в больницу; но тут я уже окончательно заболел и опять лёг в постель и жил лечившись в больнице, где одно время и лежал две недели, ничего не мог работать и время прошло до 1914 года.

Собрав за это время более 100 рублей денег, я опять-таки обратился к Коваленко; он у меня прежде всего спросил, есть ли у меня деньги; я сказал, что есть 100 рублей. Тогда он строго настрого приказал отправиться в Балаклаву, в Крым. Я отправился в Крым, вес у меня был 3 пуда 10 фунтов, а 4 апреля у меня было 4 пуда 11 фунтов, прибавил на 1 пуд 1 фунт. По прибытии домой, у меня опять вес потерялся и опять началось кровохарканье, и тем моё лечение у докторов и кончилось».

Копитов 17 лет.

В 1912 году в октябре месяце, а в этом месяце бывают небольшие заморозки, мне нужно было поспешить в Стародуб на базар, сбыть свои продукты; шёл пешком 6 вёрст и пропотел; на базаре товар не продавался до вечера, я стоя на одном месте сильно прозяб; возвращаясь домой, мне не удалось согреться, руки и ноги мои не сгибались, и я заболел сильным жаром и кашлем; обратился в земскую больницу к доктору Кибальчичу; кашель не прошёл, а стал ещё хуже. Я обратился к доктору Коваленко, он признал у меня чахотку; давал мне рыбий жир и лекарства; через 2 месяца у меня пошла горлом кровь, я опять обратился к Коваленко, он дал капель, но кровь продолжала временами идти, я лёг в земскую больницу, где пролежал 2 месяца; лечили микстурами, пилюлями, порошками и пр. Кормили мясным столом, птицами, яйцами, хлебом, мучными и молочными продуктами, всё в варенном и жаренном виде, по 2 раза в день, а утром чаем с белым хлебом; кашель и кровь горлом не прекращались; температура за всё время была повышенная 37,5 и 38,5; ночью обильный пот, через 2 дня делали солёные ванны.

С виду я поправился, но внутри всё было то же, и я просил из больницы меня выписать и дома перейдя на свою обыкновенную крестьянскую пищу — щи с кислой капустой, суп из пшена и гречневой крупы, заправленные свиным салом, картошку в разных видах; всё это на обед и ужин, иногда и чай с хлебом, я опять похудел, так что моя полнота нисколько не послужила мне в пользу; тем лечение моё у докторов и закончилось.

Обоих нас, Короткова и Копитова, в селе считали неизлечимо больными, работать, даже и ходить мы не могли и родня ожидая со дня на день нашей смерти, уже определила кому отдать наши земли.

В это время мы сговорились полечиться вегетарианской диетой, для чего и обратились к босоногому Александру, бывшему нашему помещику, соседу А. Н. Занковскому, вегетарианцу, он прислал нам на дорогу 15 рублей, и мы 18 июня приехали в Москву.

Здесь он поместил нас в кабинку на своей даче в Сокольниках; кабинки выстроены при даче, это деревянные тесовые сарайчики, с таковой же крышей, вместимостью в 1,5 кубических сажени, в каждой тесовые же нары.

Мы жили и питались также, как и сам Занковский, его внучка Паша, профессор музыки К. Ф. Вильшау 76 лет и ещё один приказчик В. И. М. Нам это показалось чрезвычайно трудно и в течение 2 недель мы ослабли, не могли, для своего обтирания, поднять из колодца ведра воды и хотели уехать в деревню, хотя знали, что помощи от нашей болезни-чахотки, считающейся неизлечимой и заразной, мы ни от кого не могли получить, однако за эти две недели последовало некоторое улучшение здоровья, а со временем произошли следующие перемены:

1) Изо рта перестало пахнуть тяжёлым гнилым воздухом, как бы выходящим из гнилых внутренностей.

2) Слабые, налившиеся кровью дёсны, как у цинготных, окрепли, как и зубы, сделались не чувствительными к кислым фруктам и ягодам; то есть пропала оскомина, которая существовала у нас с младенчества.

У Короткова через месяц пошли низом ежедневно крупные круглые глисты; после чего ему сделалось легче.

28 июля 1914 года, Короткий призывался в ряды войск по случаю войны с Германией, он объявил себя больным чахоткой, то приёмная комиссия, в полном составе докторов, тщательно выслушивала его лёгкие; получился бесплатный консилиум.

Дыхание оказалось ровное, лёгкие зарубцованными, никаких недостатков не нашли и решили принять его в строй; но из опасения, что от тяжёлых трудов раны в лёгких могут разойтись, на этот раз его освободили от службы.

В данном случае важно то, что Короткий лечился о медицинскому способу 3 года и 5 месяцев и ему всё делалось хуже, а после 40-ка дневного сырого питания, от 18 июня по 28 июля 1914 года, приёмная комиссия нашла его здоровым и едва не приняла на службу.

3) Кашель у обоих сделался значительно меньше, в сутки до 10 раз; тогда как раньше, он душил нас день и ночь и мешал спать.

4) Мокроты у обоих стало меньше, и она сделалась жиже, а со временем у Короткова и совсем прекратилась.

5) Колики в боках при кашле прекратились, а у Короткова прошли боли в пояснице и спине.

6) Прекратились у обоих одышка, и явилась возможность не только ходить, но и бегать; а прежде оба не могли дойти пешком до Стародуба, 4 версты и нас возили туда, в больницу и к докторам, на лошадях.

7) Ночного изнурительного, да и никакого болезненного потения за всё время не было, и температура тела за всё время была нормальная.

8) Силы по силомеру увеличились и ведро с водою могли поднимать легко и чувствуем, что можем исполнять все крестьянские работы, чего прежде не могли.

9) Сон всё время хороший, сновидения без страхов, как было раньше.

10) Худоба заменилась здоровыми округлёнными формами, с поразительно здоровым загаром всего тела.

11) По бактериологическим анализам от 20 июня и 7 июля у Копитова палочек Коха не оказалось, а у Короткова оказались в небольшом количестве, и во втором не найдены отгнившие волокна альвеолярных сосудов, что было в первом исследовании. Ежедневно мы все вместе вставали в 6-7 часов утра, обмывали всё тело руками водою, вытирались полотенцем и после непродолжительной воздушной ванны одевались и шли лесом, в лёгкой одежде, босиком, несмотря ни на какую погоду, три версты и столько же обратно, на что требовалось с отдыхом до 2 часов времени. В 11 часов завтракали, орехами, фруктами, ягодами, овощами, всё в сыром виде; оставшиеся орехи и тыквенные и подсолнечные семена, употребляли в течение всего дня; в 7 часов вечера такой же завтрак.

Целый день сидели и лежали на солнце, в загороженном месте, пространством до 150 квадратных саженей на траве или подстелив одеяла; избегали пить воду; жажды почти не было. В этом и состояло наше лечение.

После чудесного нашего исцеления, мы оба будем проповедовать сырую растительную пищу, избегать пить воду, простой образ жизни, чистоту тела и солнечные и воздушные ванны; что в состоянии побороть тяжкую неизлечимую болезнь, как чахотка, из когтей которой, нас вырвал босоногий Александр.

Привожу дословные выдержки из анализов мокроты Короткова.

Химико-бактериологический институт доктора Блюменталь.

№ 277, 20 июня 1914 года, исследование мокроты Короткова.

П. Частное описание:

Эластические волокна (и обрывки тканей) 20 июня. Содержится, в небольшом количестве, в виде пучков с сохранением альвеолярного строения июля их уже не оказалось.

Туберкулёзные бациллы Коха.

20 июня и 7 июля. Содержатся по 5-10 в поле зрения.

Химико-бактериологическая лаборатория доктора Николаева.

№ 4568, 30 июля 1914 года анализ мокроты Короткова.

Бактериологическое исследование. Туберкулёзные бациллы Коха не найдены ни при бактериологическом исследовании (мазков) ни по способу Vhlenhuth`а с антиформином. Два дня перед этим комиссия из докторов нашла лёгкие Коротков здоровыми и зарубцованными.

Одно исследование подтвердило другое и наоборот, и теперь нет никакого сомнения — Короткий от чахотки выздоровел.

И так в данном случае я достиг, изобретённым мною способом, излечение чахотки, в короткий срок, в 40 дней, чего не достиг Кох и русские доктора, лечившие его 3 года 5 месяцев.

Способ мой, общедоступный, безвредный, дешёвый, применимый как в лачуге бедняка, так и в царских хоромах, и ожидает лишь последователей.

22 года неусыпных исканий и трудов, составляющих половину моей трудовой жизни, сопровождались недоброжелательством, насмешками, раздорами в семье, а часто и открытой враждой, были само-собою и свои неудачные опыты, подорвавшие моё здоровье, но ничто не могло меня остановить, и вот на закате моих дней то к чему я стремился, не жалея ни трудов, ни денег — нашлось, а может быть ещё доживу до того времени, когда широкая публика будет пользоваться им и что самое важное, под влиянием этой пищи, вырастет совершенно особенное, здоровое, сильное и красивое поколение, какого ещё не видал свет.

Н. А. Занковский.

К раненым воинам.

Вопрос о лечении ран, в настоящее время, является весьма важным; идёт жестокий, небывалый во всемирной истории бой между цивилизованными народами; в громадных массах, вооружённых новейшими усовершенствованными, смертоносными орудиями, и раненые выходят из рядов войск десятками тысяч. Имея некоторый материал, касающийся этого вопроса, я излагаю его для сведения раненых, их родственников, общественных учреждений, жертвователей и имеющих попечение об их семействах.

По мнению гигиенистов, раненым рекомендуется пост и воздержание от так называемой питательной и укрепляющей пищи, мяса, рыбы, яиц, вина и дурных привычек, курения и жевания табака; это расстраивает пищеварение и препятствует естественному заживлению ран и часть незначительные поранения от этого обращаются в гангренозные и бывают причиной смерти. Для заживления ран предписывают сначала пост, а потом растительная пища, лучше сырая фруктовая диет и компрессы из обыкновенной глины.

Русские войска не раз видели хорошие примеры, сталкиваясь на войне с противниками; но они нам не привились. Очевидец, военный врач, во время перемирия в последнюю русско-турецкую войну был поражён чистотой турецкого лагеря, в котором экскременты немедленно зарывались в землю, не издавая никакого запаха, лагери русских и в мирное время представляют из себя сплошную клоаку. Довольствие турок, рис и сушёные фрукты составляли большой контраст с довольствием русских, состоящим из мяса и водки, и вот, как результат, — турки переносили и поправлялись от таких ран, от которых русские умирали; незначительные царапины часто вызывали заражение крови и смерть, настолько организм был испорчен мясом и водкой.

По наблюдению Кунэ, раненые животные подолгу воздерживаются от пищи, что уменьшает воспаление и способствует заживлению раны. Его кошке капкан перебил заднюю лапу; когда её освободили, она висела на коже, и кошка высоко подняв её убежала из дома. Через неделю её нашли на стожке сена со страшно распухшей ногой. Ей принесли пищи, но к удивлению всех, она не ела; решили оставить её в покое. Через неделю кошка явилась в дом, хотя и прихрамывая, но видно было, что кость срослась, и через некоторое время опухоль совершенно пропала.

Одна дама долгое время в Петрограде лечит раны следующим способом: больной соблюдает диету, без мяса, рыбы, водки, табака и она ему делает паровые ванны, той части тела, на которой находится незаживающая рана. Паровые ванны делались с помощью корыта, наполненного водою, в которое насыпалась зола и клались последовательно раскалённые камни; от этого поднимался пар, над которым и держали больное место. По её мнению, в это время червячки, находящиеся в ране, переходят в золу, но это, конечно, фантазия. Лечение это чисто вегетарианское и зола никакой роли не играет. Дама эта имеет большую практику и успех в Петрограде, рядом с массой больниц, лечебниц, докторов и профессоров. Одно время пользовался у неё один полковник; рана его стала уже заживать и затягиваться кожей и выздоровление было близко. Но время подходило к Рождеству и полковнику по случаю праздника и долгого поста очень хотелось покушать ветчины, на что знахарка ни за что не соглашалась. Однако, он не выдержал, удовлетворил своё желание, благодаря чему на другой день рана сделалась гораздо больше.

По практике Кунэ, естественный метод лечения ран в три раза скорей их залечивает чем медицинский. На севере матрос, борясь с бурей, натёр веслом ладонь руки; немедленно ему была сделана перевязка в губернской земской больнице, и с тех пор он ежедневно ходил туда не перевязку; рана не заживала, а ухудшалась.

Полагая, что им там плохо занимаются, он подарил рубль фельдшеру; но и это не помогло, рука продолжала болеть, а уже прошла половина лета.

Я изъявил согласие пойти с ним на перевязку и удостоверился, что оная была сделана по правилам медицинской науки, опытной фельдшерицей и доброкачественными материалами; лечение руки продолжалось с весны до осени и наконец она зажила.

Такое продолжительное лечение небольшой раны, заживающей без лекарств в одну неделю, по мнению Кунэ, происходило за отсутствием диеты (матрос имел мясное питание) и раздражающих свойств лекарств.

Мы думаем, что животные, в таких случаях поражения, поставлены в безвыходное положение; а человек имеет дар слова, товарищей, санитаров, родных, докторов, аптеки и больницы; он останется жив, ему залечат его раны.

Надежды наши не оправдываются, у человека, при всём уходе за ним, раны не заживают, а у животных, без всякой помощи, они заживают, как наблюдал это Кунэ на своей кошке, да и каждый из нас, проезжая по железной дороге, встречал собак с оторванными колёсами вагонов ногами; им, конечно, никто не давал медицинской помощи, а отрезанные ноги заживали.

Лет 40 тому назад в деревнях решительно не было никакой медицинской помощи; а вот у меня на ветряной мельнице, по неосторожности казака, протянуло его между ведущим колесом и шестернёй, в результате — перелом кости выше колена, и на другой ноге рваная рана в икре, от вошедшего в неё деревянного кулака колеса.

Больной, питаясь почти одним хлебом, лежал три месяца и выздоровел; хотя сращение кости и было неправильное, но он к тому же ещё был в мельнице сильно помят.

В приведённых случаях раненные люди и животные соблюдали пост и диету, это и было причиной скорого заживления их ран. Матрос не соблюдал диеты и долго болел, а у полковника, после употребления ветчины и водки, заживающая рана вновь открылась; без диеты никакое лечение не принесёт пользы.

Заботы о своём лечении мы с охотой поручаем другим, продолжая жить как раньше, как будто с нами ничего и не произошло; а раненный организм ослаблен потрясениями, потерей крови и повреждение сосудов, нервов и органов и уже не может переносить прежних ваших грехов по питанию и содержанию тела и в то же самое время заживлять раны; его нужно для этого обновить, что мы и делаем постом и воздержанием. Если каждый раненный будет так поступать, он скоро выздоровеет, возвратит свою работоспособность и не будет бременем ни для семьи, ни для общества, которое напрягает по содержанию раненых все свои силы, и ещё неизвестно как оно с этим справится.

Печальная картина японской войны представляется со всеми её ужасами, где раненые воины умирали тысячами и им невозможно было подать никакой помощи и вот, хотя бы для того, чтобы очистить занятое место в госпитале для вновь прибывающих, мы должны вести строгую жизнь, чтобы скорей выздороветь.

Здоровье даром не даётся, оно требует жертв, лишений и воздержания и тогда и лечение возможно.

Слабохарактерные люди пусть сначала откажутся от табака, дальше от чая, после от мяса, яиц и молочных продуктов, употребляя, овощи, коренья, фрукты, крупы, ржаной хлеб, всё в варёном виде и наконец, перейти на всё сырое, отказавшись и от хлеба.

Это трудно и очень трудно, но для восстановления здоровья и заживления ран необходимо и во многих случаях единственный путь.

Здоровый человек большая редкость, и все раненные имеют хронические болезни; большинство курят и употребляю т спиртные напитки, расположены к обжорству; от всего этого нужно избавиться, а пороки преодолеть, и тогда только природа приступит к заживлению раны; без этих условий лечение продолжается годы и раненый если не умрёт, то обращается в неизлечимо больного инвалида.