Обрывок двадцать четвёртый 7 страница
Она обводит взглядом всех людей в церкви и смеётся.
– Кто из вас, люди, захочет им стать? Нищий духом человек нерешителен и труслив, – она кивает в сторону молодого человека. – Это те, которых призрел Бог. Смирение – это то, что он любит. Смирение перед Его величием.
Демон-искуситель снова поворачивается в сторону своей жертвы:
– Но я открою тебе великую тайну. Если ты входишь в тело Христово из-за того, что тебе просто некуда больше идти, то не жди Царствия Божьего. Если у тебя нет выбора подставить правую щеку или ударить в ответ, то не обманывай себя. Ты в церкви не потому, что ты истинно верующий. Просто тебе удобно быть там, где тебя не заставят подставить другую щеку. Но, если ты по собственной воле, будучи в полной силе ударить в ответ, улыбаешься и даришь свою любовь ударившему тебя человеку, то ты истинно христианин. Ребёнок Бога. Как Святой Франциск раздал своё имение и стал бедным, так блаженны сильные духом, ибо они раздают его, как милостыню, до собственной нищеты!
Она впивается взглядом в его глаза:
– Так скажи мне, дитя Бога, почему ты здесь?
Бедняга не выдерживает и отходит от неё вглубь церкви.
– Блаженны плачущие, ибо они утешатся![45] – кричит Астаарта, раскинув руки. Ее правая рука обводит толпу. – Какие у вас спокойные мирные лица! Меня это восхищает! Да и в самом деле, о чем вам плакать на сегодняшней воскресной проповеди? У вас ведь всё хорошо! Ваш добрый Бог дает вам через молитву любые блага. Если ты будешь хорошим христианином, то у тебя впереди хорошая, счастливая жизнь и ни в чём ты не будешь знать нужды. И забудьте о книге Иова. «Ибо человек рождается на страдание, дабы как искры устремляться вверх!»[46] Какая глупость! Какое страдание? Зачем вам плакать, если у вас всё есть?
– С таким же успехом вы можете потереть мой золотой мизинец! – громко хохочу я.
Астаарта хохочет вместе со мной. Потом оборачивается снова к толпе. Её лицо серьёзно. Глаза печальны и злы.
– Плачьте и молитесь! Молитесь за грехи этого мира! Если вы безгрешны, то не являются ли грехи всего мира настолько тяжёлой ношей, что способны вызвать целый потоп из слез Бога?
В толпе возникает ропот. Священник стоит на кафедре, пристально наблюдая за нами. Его лицо кажется мне смутно знакомым.
– Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся![47] – говорит Астаарта вполголоса. Ропот в толпе смолкает. Взгляды прикованы к проповеднице.
– И нет правды в хаосе, ибо кто скажет правду, то вдруг изменится она и превратится в ложь. Потому и нет правды в хаосе. Правды нет. Если у каждого своя правда, то где правда? «На улице идет снег», – написано на стене туалета. Но на улице июнь и снега нет. Где правда? Правды нет. И это моя правда!
Хотите стать детьми Бога? Идите и проповедуйте! Говорите всем о том, что Бог есть любовь. Ибо это есть та правда, о которой вы хотите рассказать всему миру. Но если вы не алчете своей правды, то задумайтесь о том, по какому пути вы идёте.
– Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут![48] – продолжает Астаарта в полный голос. Её глаза сверкают праведной яростью.
Более всего демоны ненавидят лицемеров. Тех, кто говорит, что любит Бога. И представляет на месте Бога себя самого. Её палец находит очередную жертву. Это благопристойный упитанный мужчина сорока лет. Я чувствую исходящий от него аромат престижа и дорогого одеколона.
– Ты благодаришь Бога за вкусный сэндвич в фаст-фуде, картофель фри и кока-колу?
Мужчина слегка кивает и неуверенно переглядывается с соседями.
– Ах, ты мой сладкий! – благодушным тоном замечает Астаарта. – Я помню тебя. Каждый раз ты вслух благодаришь Бога за этот превосходный обед, а потом вгрызаешься в эту вкусную смесь булки, куриного мяса, овощей и салата. А ты помнишь, как краем глаза замечал худого оборванного мальчишку с тёмными голодными глазами, который наблюдал за тобой? Как стыдливо ты отводил глаза и продолжал доедать свой сэндвич? Приятного аппетита. Со злобным смехом демоны наблюдают за тобой. Каждый раз, когда ты кусаешь бутерброд, ты откусываешь кусочек своей души. Скажи, ты хоть раз отдал нищему больше того остатка, который в твоём кармане?
На лице мужчины появляется злость за такое явное унижение. Я предчувствую близкую схватку.
– Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят![49] – Астаарта крепко сжимает свои губы и холодно обращается к присутствующим матерям, на чьих руках покряхтывают маленькие детьми. – Кто из вас чист сердцем? Нет ни одного! Самое лучшее, что вы сможете подарить своим детям на Рождество, – это смерть. Тогда им не придется мучиться, чтобы достичь Царствия Божьего. Готовы ли вы пожертвовать своей свободой, жизнью и местом в Раю ради детей? Тогда убейте их немедленно, ибо так вы их спасете от огня Ада!
Матери в ужасе прижимают всхлипывающие свёртки к своей груди. Астаарта хохочет. Они думают, что она не знает их страшных тайн. Они думают, что демоны не видят, как мать, оставляя ребёнка лежать в собственном говне, идёт на дискотеку с подружками. Или как она в ярости трясет трёхмесячного ребенка, заставляя его замолчать, чтобы хоть немного поспать самой. Трясёт его, пока у того не ломается шея, и он не замолкает навсегда. Они думают, что мы не слышим их криков: «Заткнись, блядь! Лучше бы я тебя совсем не рожала!». Нет. В церкви и на улице они лучшие матери на свете. Лишь наедине со своим ребёнком они открывают своё истинное лицо. Не нужно прятаться. Если вы истинно веруете, то знаете, что самое лучшее, что вы сможете сделать для ребёнка, – это обеспечить ему быстрый билет в Рай. Счастливого пути! А коли засомневаетесь, то будьте тверды в своей вере, как Авраам, возлагающий Исаака на жертвенник[50].
– Блаженны миротворцы, ибо они будут названы сынами Божиими![51] – заявляет Астаарта. По ней видно, что она счастлива.
Давненько ей не удавалось прочитать столь замечательную проповедь такому сияющему собранию.
Я не удерживаюсь и давлюсь от смеха. Астаарта тоже смеется. Её звонкий смех разносится по всем углам храма.
– Выйдите, пожалуйста, – просит нас священник настойчиво и требовательно. Но очень мягко. Это мне очень не нравится. К тому же его лицо мне до боли знакомо. Где-то я его уже видел.
– Да, уходите! – заявляет пожилой мужчина.
– Пошли вон! – кричат женщины.
Все находящиеся в церкви ополчились на нас и готовы броситься с кулаками. Миротворцы. Астаарта грустно возводит глаза к небу, молитвенно складывает руки и проникновенным голосом продолжает:
– Блаженны гонимые за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и злословить и лгать на вас из-за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо награда ваша велика на небесах: так гнали пророков, бывших прежде вас[52].
– И бесы веруют и трепещут![53] – говорит одинокий твёрдый и кристально чистый голос с кафедры. Священник. – Но судить будут по делам их! Дела же таковы: ложь, блуд, корыстолюбие, злоба, зависть, убийства, ссоры, гордыня, безрассудство, вероломство, жестокосердие. Кем вы возомнили себя, что являетесь в жилище Бога и позволяете себе насмехаться над его детьми? Уйдите демоны!
В этот момент я узнал его. Это был тот самый юноша, с которым мы встретились как-то в феврале. Он единственный из тех, кто проповедовал нам любовь Бога и ушёл твёрдый в своей вере. Это меня безумно раздражало и привлекало в нём. И сейчас твёрдость его веры поражала.
– Если ты меня не узнал, то я тот, кто воскрес, – презрительно заявил я.
Народ тут же отреагировал на эту новость удивленными вздохами. Их лица посветлели и на них появились улыбки.
– О тебе было сказано за много лет до твоего появления! – ответил тот. – Имя тебе Антихрист. Враг всего живого.
«Ну, докатились», – подумал я и обернулся к Астаарте. Та со страшной ненавистью смотрела на священника, отчего тот судорожно хватался за библию, словно та могла защитить его от дьявольского гнева.
Мои помощники прошли вперед меня и подошли к кафедре. Они схватили юношу и начали его избивать в приступе праведного гнева. Тогда «миротворцы» из церкви вступились за своего лидера, и началась настоящая кровавая драка. То и дело слышались ругательства и хруст сломанной челюсти. Мы в полном молчании развернулись и вышли. На прощание Астаарта кинула окурок в бутыль со святой водой.
Так началась Священная Война.
ЧАСТЬ 3
СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА