Людмила Сергеевна (Лидушка).

Не ботинки, ни сапожки,

Очень сильно греют ножки.

В них мы бегаем зимой:

Утром - в школу. Днем – домой.

Лоерке.Ой! У меня нет день рождения. Это ошибка. Я мой праздник делаю месяц назад.

Людмила Сергеевна (Лидушка).А как же, у вас в паспорте написано, что сегодня ваш день рождения.

Лоерке.Это только формальность. Мои родители записали меня так почему-то, уже потом в посольстве. Я родилась в Африке на месяц раньше. Это очень правда. Мне и бабушка всегда это говорила.

Ида Сергеевна (Идушка).Валенки все равно заберите. Пригодятся, зимы у нас холодные независимо от вашего дня рождения.

Лоерке.Не подшиты стареньки, да?

Людмила Сергеевна (Лидушка).У вас в паспорте, как написано русская или датчанка?

Лоерке.Однажды меня, тогда еще девочку, и моего прадедушку, которому было девяносто два года, пригласили в гости в светское общество, где один из уважаемых датчан сказал мне: «Лоерке, вы родились в Дании, значит, вы датчанка». На что мой дедушка, который очень мог ругаться с перцем, ответил: «Сударь, если лошадь родилась в коровнике — это совсем не значит, что она корова…»

Людмила Сергеевна (Лидушка).Так я не поняла, датчанка или русская?

Лоерке.Зачем писать национальность в паспорте?

Ида Сергеевна (Идушка).Вам еще двадцать девять? Может, уже на ты?

Лоерке (кивает). Это так по-теплому без официальности, с дружбой.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Значит, будем отмечать двадцать девять лет и один месяц.

Женщины накрывают нас стол. Хозяйничают, как у себя дома.

Лоерке(подходит к Сергею). У меня дома есть тоже контрабас. Мне его Римас оставил на хранение.

Сергей Булатович.Он музыкант?

Лоерке.Нет, с ним кто-то расплатился так. А потом, когда мне было в душе одиночество, я делала так. (Она садится за контрабас, обнимает его, прижавшись щекой к деке и дергает струны, издавая протяжный грустный звук.) Вы приносите мне его в гости, и я буду вспоминать. Вы любите вспоминать?

Сергей Булатович.Я люблю сны вспоминать. Вот увижу во сне что-то хорошее, зацеплюсь за это и долго-долго удерживаю в памяти. Вот недавно видел, что я в новый дом въехал. Там окна большие были. Из окна видно открытое летнее кафе с плетеными стульями, на ветру плещутся белые скатерти. А через дорогу нарядный храм. И мне так хорошо в этом доме.

Ида Сергеевна (Идушка).Лоерке, а ты водку пьешь?

Лоерке.Нет, я люблю пиво.

Людмила Сергеевна (Лидушка).У нас компот есть смородиновый.

Сергей Булатович.А какое пиво вы любите?

Лоерке.«Факс Роял»

Сергей Булатович.Такое не привозят.

Ида Сергеевна (Идушка).Сергей Булатович, сердце наше золотое, надо продемонстрировать русское гостеприимство. Сходи до магазина.

Лоерке.«Туборг» есть во всем мире.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Туборг в сиськах не продают.

Лоерке.Это не понятно мне.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Пиво в пластиковых бутылках, как «Кока-кола».

Ида Сергеевна (Идушка).А может ты попьешь «Севан Ап» или «Меринду».

Лоерке.Это лимонад?

Ида Сергеевна (Идушка).Да.

Лоерке.Я не очень хочу. Я не люблю.

Ида Сергеевна (Идушка).У Ефрони для хвоста желтых и зеленых пробок не хватает.

Лоерке. Это надо теперь всегда пить мне, да?

Ида Сергеевна (Идушка).А ты вместе с пивом. Будет коктейль «Жигулевское с Севанапом».

Лоерке. Это называется шенди.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Что правда пьют пиво с газировкой?

Лоерке. Да. Любят. И в Англии тоже. Хорошо я помогу тогда тете Ефрони. Буду шенди. Я хочу знать сорта русского пива.

Сергей Булатович.Пойдемте со мной. Я вам наш магазин покажу.

Ида Сергеевна (Идушка).Только одна нога здесь, другая там, а то водка испортится.

Сергей и Лоерке уходят

Ида Сергеевна (Идушка) (оглядывается на дверь, потом смотрит в окно, отдернув занавеску. Достает из бюстгальтера фотографию и показывает ее Лидушке). Это она.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Это она?

Ида Сергеевна (Идушка).Так себе. Не так чтобы и очень.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Где взяла?

Ида Сергеевна (Идушка).Пошла я малину подвязывать. А все теплое как раз постирала. Думаю, может, чего-то на веранде старое есть. Посмотрела, а там под вениками его олимпийка. Он в ней из Казахстана приехал. Помнишь, так и пришел в школу вот в этой кофте и с контрабасом. У него там и трусы были, и зубная щетка.

Людмила Сергеевна (Лидушка).А он мне так понравился, тогда еще. Глаза больные, с конъюнктивитом. Думаю, прижать бы тебя к теплой стеночке, отмыть, накормить, будешь Бандерасом.

Ида Сергеевна (Идушка).Малину подвязываю, а у самой вот ведь прямо жгет и жгет, жгет и жгет, ощущение что уже на лифчике дыра.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Это у нее взгляд такой стервы-суки.

Ида Сергеевна (Идушка).Я руку так к груди приложила и нащупала. Прямо рядом с сердцем в кармашке держал. Нос у нее нехороший.

Людмила Сергеевна (Лидушка).И ноги, как калябник.

Ида Сергеевна (Идушка).Это я уж потом нашего Сергея Булатовича с ног до головы одела. Куртку ему купила, джемпер серый с пуговками. Он уж и забыл. Сколько лет прошло?

Людмила Сергеевна (Лидушка).В девятом он приехал. У нас еще капитальный ремонт в школе был и Щипачиха умерла.

Ида Сергеевна (Идушка).Я тогда на первую категорию сдала.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Первый «Кировский» открыли.

Ида Сергеевна (Идушка). Ав октябре одиннадцатого он меня бросил, уехал в Екатеринбург. Вот за что меня не любить? У меня вот тут родинка есть под коленкой. Сама удержаться не могу, расцеловать хочется.

Людмила Сергеевна (Лидушка).А со мной он, может спит из-за должности?Я все-таки директор школы, а ты учитель химии, хоть и с высшей категорией.

Ида Сергеевна (Идушка).С тобой не жалко. Пусть и у тебя побудет. Если бы я захотела, то давно бы директором стала. Ты меня какой год на завучество толкаешь. Только мне эта административная деятельность до одного места. Я человек свободный.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Иногда ночью проснусь и думаю, думаю, уснуть не могу.Опираться надо на крестьянскую общину. Подход к реформированию, развитию школы должен быть особенным, учитывающим специфику земледельческого труда, производственных и национально-культурных традиций. Может часть трудов заменить «Технологией». Конкретной – слесарное дело или плотницкое. (Пауза.) Однажды вот так не сплю. чего-то он заметался. Я его так шепотом: «Спи, мой милый, тише, я рядом». А он так зло: «Уходи, уходи». И имя ее сказал.

Ида Сергеевна (Идушка).Какое?

Людмила Сергеевна (Лидушка).Да вот, забыла. Не наше имя. Пока не спала, помнила, а потом проснулась, и все как смело из головы.

Ида Сергеевна (Идушка).И я его спрашивала про прошлое, улыбнется и отвернется. Или встанет и давай половицами скрипеть. Или в сени выйдет и завоет своим контрабасом. То ли жива, то ли померла. А может, сожжем ее к чертовой матери.

Людмила Сергеевна (Лидушка)Нет, нельзя. Ведь переживает, какую-то свою жизнь потерял. Я лучше ему отдам.

Ида Сергеевна. (Идушка).Ну и дура ты, Лидушка. Он вот на тебе поэтому до сих пор и не женится. Извести ее надо. И пепел с пшенкой курам скормить. (Берет половое ведро, стоящее около печи, рвет туда фотографию.) Вот так ей, вот так-растак.Чтобы мой Сергей к ней не ходил…

Людмила Сергеевна (Лидушка).А почему твой?

Ида Сергеевна (Идушка).Тут без разницы. Был мой, стал твой.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Нет, ты правильно говори.

Ида Сергеевна (Идушка).Хорошо. Чтобы твой Сергей к ней не ходил. Чтобы он ее не желал, не любил. Чтобы он ее за руку не брал и в уста алые не целовал. На перину с ней не ложился, никогда бы с ней не любился. Деток с ней не рожал, не скучал по ней, не страдал. В воде, в вине ее запивал, в еде ее заедал. На ум, на мысли ее не брал, во снах ее засыпал. Не будут рядом они сидеть, и друг на дружку не будут глядеть. Две разные дороги им и два пути, и вместе им уже не идти. Я силу твою узнаю. Я тебя на замок закрываю. И на семь ключей замыкаю, чтоб тебя никто не забрал и мое слово не перебил, и мое дело не погубил. (Берет метелку и черенком перемешивает обрывки фотографии.) Губы. Зубы. Ключ. Замок. Язык (Выбрасывает кусочки фотографии в печь. Молчит. Смотрит на огонь.) Я открытый урок проведу по закреплению ряда диеновых углеводородов. На основе их полимеризации можно получить синтетические каучуки. А Наталия Валерьевна пусть подготовит по натуральному каучуку. Потом в Сергах интегрированный урок-семинар проведем.

Картина четвертая.

Горница Ефрони. Идушка и Лидушка сидят, обнявшись за столом. Сергей и Лоерке заносят Ефроню в рыбацком облачении: в стеганых штанах и куртке с мужского плеча. Она без сознания. Кладут женщину на кровать.

Идушка и Лидушка раздевают ее.

Лоерке.Надо к врачу. «Скорую помощь».

Людмила Сергеевна (Лидушка).Сегодня день какой?

Ида Сергеевна (Идушка).Четверг.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Завтра только будет. Идушка, к Захарихе беги.

Лоерке.Почему так?

Людмила Сергеевна (Лидушка).У нас «Скорая» только два дня в неделю работает.

Ида Сергеевна (Идушка).Захариха к дочери в Салду уехала. Я ее вчера на автостанции видела.

Лоерке.Так не бывает.

Ида Сергеевна (Идушка).Это у вас не бывает, а у нас все бывает. Таблетки у нее какие-нибудь есть?

Лоерке.Нет, она не ест их, говорит, это химия.

Ида Сергеевна (Идушка)Дай-ка я. (Начинает ее трясти и хлопать по щекам. Потом берет воду и брызгает ей в лицо.) А что ей химия-то плохого сделала? Ломоносов считал, что применение химии имеет двоякую цель: одна – усовершенствование естественных наук, другая – умножение жизненных благ. Ну, Ефронечка, выдохни. Что, ее напугать, может?

Людмила Сергеевна (Лидушка).Война.

Ида Сергеевна (Идушка).Лидушка, тащи кастрюлю с поварёшкой. (Лоерке.) Ты тоже не стой столбом. Какую-нибудь грамоглась придумай. Сережечка Булатович, а ты давай «Войну народную».

Сергей Булатович.Я не умею.

Ида Сергеевна (Идушка).Надо научиться, и немедленно. Девчонки, давайте гремите. Изо всех сил. (Лидушка и Лоерке неуверенно стучат железной посудой. Сергей Булатович подбирает музыку.) От советского информбюро. Войска Четвертого украинского фронта, продолжая наступление в полосе Западных Карпат, с боями заняли крупные населённые пункты Ласков, Орлова, Дембовец, Гордзишув, Турзовка, Длге поле, Великое ровне, Штявник, Папрадно, Модлатин. В боях за первое мая войска фронта взяли в плен более пяти тысяч немецких солдат и офицеров и захватили сто девяносто шесть полевых орудий. На других участках фронта существенных изменений не произошло.За первое мая подбито и уничтожено тридцать семь немецких танков. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии сбито десять самолётов противника.

Ефроня(приподнимаясь). А в сельпо мыло завезли?

Ида Сергеевна (Идушка).Кино и немцы. Великая сила искусства. Драмкружок имени Марата Казея.

Ефроня.Водку купили? (Все кивают?) Это как раз. Это ко времени. Налей, Сережа, поухаживай за бабушкой. (Сергей Булатович подносит стакан ко рту Ефрони.) Ну-ка, душа, подвинься. (Пьет.) Вечерами бабулька моя часто варила картошку «в мундирах». В плошку насыпала соль и наливала рыбий жир. Мы чистили картошку и макали её туда, а она все приговоривала, приговаривала: «Ешьте, ребятишки, как будто с селёдочкой».

Лоерке.А в Швеции делают тухлую селедку сюрстремминг. Это можно есть только с прищепкой на нос.

Ида Сергеевна (Идушка).Ефроня, в больницу тебе надо.

Ефроня.Не поеду. Тута умирать буду. Вы меня повыше похороните, ближе к Самосудам. Там земля посуше, песочек, червей не так много. Да. И домовину, когда понесете, не забудьте три раза о порог стукнуть, я с домом должна проститься.

Лоерке.Надо лечиться. Разные стадии рака операбельны. Есть медикал клиники в Европе, Израиле.

Людмила Сергеевна (Лидушка).На Луне.

Лоерке.Почему на Луне?

Людмила Сергеевна (Лидушка).Потому что это одно и то же. Где Израиль, и где Михайловск.

Лоерке.Это не по правилам. Нужно оформить страховку, Она же получает социальные гарантии. У нас любой пенсионер имеет возможность лечиться и даже домашний медперсонал. Так не должно быть. Государство обязано предоставить свои субсидии за войну, голод, за трудную работу.

Ефроня.Тяните жилы, покуда живы, а порвались – и не годились. Девятнадцать лет проработала в кочегарке. Зимой нас Морозушка и до сорока жарил. Уголь застынет весь. Его сначала тещенькой разобьёшь и только потом в топочку. Продыху не было. В холода до четырех тонн перекидывала. Вот этими-то рученьками. Я этой угольной пылью, кажется, только что не срала. А чистота у меня была. Сама занавески в каптёрку сшила, гераньку поставила, половики бросила. А сейчас, что уже сделаешь?

Ида Сергеевна (Идушка).Была она в нашей поликлинике. Ей сказали, что химиотерапию поздно делать. А на обезболиватели квота.

Сергей Булатович.У нас в России государство отделено от народа. Они там живут по своим законам, а мы уже очень давно приспособились как-то и без них обходиться. Своими силами. Вот потому нас и не задушишь, и не убьёшь. Замучаешься. У вас в Европе цветочки на огородах, а у нас картошка. Неизвестно, что завтра будет, а зиму-то все равно переживем.

Лоерке.Так деньги надо тогда самим собирать.

Людмила Сергеевна (Лидушка).А кто даст? Так, рублей пятьдесят-сто подкинут. У всех своей-то копейки нет, не то что лишней. Так это только ей до Екатеринбурга доехать. А некоторые вообще рукой на Ефроньку махнут. Вроде чего ей – уж и так зажилась. В прошлом году Скворцовой собирали, у нее у дочери лейкемия. Умерла.

Сергей Булатович.Мне не жалко. Я дам. У меня никого нет.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Сергей Булатович, ты что же говоришь? А я?

Сергей Булатович.Ну у тебя же нет рака.

Ида Сергеевна (Идушка).У меня на половину шубы накопилось. Все равно не для кого носить. Завтра с книжки сниму.

Лоерке.Существуют благотворительные программы. Нельзя вот так давать человеку умирать.

Людмила Сергеевна (Лидушка)(Сергею Булатовичу).Ты что же, совсем меня игнорируешь?

Сергей Булатович.Не об этом речь сейчас Людмила.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Нет, как раз об этом. Ты со мной уже полтора года спишь?

Сергей Булатович.Да, сплю. Вот именно сплю. А я жить хочу: летать, любить, запахи чувствовать, язык от боли прикусывать. А я сплю. Сплю! Сплю! Сплю! Может, только когда умру, тогда и проснусь? Зачем Ефроне жизнь спасать? Дайте ей спокойно уйти. Лучше там.

Ефроня.А и то, Сережа, правда твоя. Заждался меня уже покойничек мой. Я главное поняла, а больше тута учиться нечему. Вот мы как рождаемся, так все к себе и тащим. Вона он еще малехонький, а уже туда: «Мое. Не дам». Потом тумбочка, потом шкапчик, и вторые калоши, блестящие тоже хочется, и велосипед. И вот уже хорошо живем. На похороны, конечно, все дадут. А как просто так, зажмутся, еще думать будут. А ведь в этой жизни твое – это то, что ты отдал. Там только по этому счету человека меряют.

Людмила Сергеевна (Лидушка).А я не дам. У меня, между прочим, зарплата девятнадцать тысяч рэ в месяц и мать пенсионерка. Ефроня свою жизнь прожила. А мне Валерика выучить еще надо. У него поступление в этом году. А если он бюджет завалит, кем он тут будет?

Лоерке.У меня в Дании есть деньги. У меня больше никого нет, и мне не надо спрашивать разрешения. Я поеду в Данию и привезу деньги.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Раньше, когда женщин продавали на базаре, рабыня с детьми стоила в два раза дороже девственницы.

Ефроня.Тучка пришла. Над домом встала. Дождик пойдет. (Пошел дождь и по столу и посуде запрыгали капли дождя.)

Людмила Сергеевна (Лидушка).А потому что детьми уже доказала свою эффективность. (Все слушают шум дождя по крыше.) Ефроне еще и крышу надо чинить…

Ида Сергеевна (Идушка). Я тебе говорила, что во сне лопату видела.

Ефроня.Не все ненастье - будет и вёдро. А про рыбок я и забыла. Сережа тащи ведро, сейчас рыб казнить будем.

Сергей Булатович.Может, казним не через сожжение, а поджаривание и съедение? Там такой у тебя подлещик чудный и язь.

Картина пятая.

Лоерке и Сергей сидят на открытой дощатой веранде дома Ефрони. На перилах, на ступеньках расставлены декоративные свечи. Идет дождь, Сергей играет на контрабасе. Лоерке по одной зажигает свечи.

Лоерке.У нас в Дании, когда праздник, всегда зажигают свечи. Много. И вешают флаги везде: и на стол, и на дом, и даже как гирлянды.

Сергей Булатович.А разве сегодня праздник?

Лоерке.Говорят, что гармония там, где у человека есть место. Я сегодня буду скучать. У меня нет дома в Дании, у меня нет дома в России? Значит меня нет. (Встает на табуретку.) У нас это называется аффёринг, а у вас смешное слово. Я никак не могу его запомнить.

Сергей Булатович.Табуретка.

Лоерке.Таберетка.

Сергей Булатович.Нет, табуретка.

Лоерке.Почему в мире разные языки? Это так раздвигает людей.

Сергей Булатович.Когда я маленький был, то жил в коммуналке. Это большая квартира, в ней было девять комнат. И в каждой жила семья. У нас соседи были, они, когда дрались, то защищались друг от друга табуретками, держали их перед собой как щиты. А еще был сосед Шабалин Иосиф Петрович. Он преподавал музыку. А играть на контрабасе ходил на крышу. Соседи ругались. Громкий инструмент.

Лоерке.Вы ему были компания?

Сергей Булатович.Папа записал меня в конную секцию. Он гусар очень любил, стихи Давыдова, знал наизусть и не разрешал покупать контрабас. Я все лето проработал на конном заводе, там порода такая местная костонайская, и на эти деньги купил у Иосифа Петровича вот этот контрабас. Он мне тогда еще набор пластинок подарил Баха. И сказал: «Это наполнит твою жизнь смыслом». А потом достал из кармана пачку презервативов польских и продолжил: «И это тоже наполнит твою жизнь смыслом».

Лоерке.А где вы научились чинить крышу?

Сергей Булатович.В тюрьме.

Лоерке.А меня мой Римас бил. Это не всегда было больно. Это вот здесь (показывает на голову) было больно. Теперь он тоже в тюрьме. Так должно быть. Я его спасла и общество от него спасла. Всем сделала хорошо. В Дании хорошо могут жить люди со слабой волей и неразвитым чувством долга. Они бессовестно пользуются государственными деньгами и не идут работать, находят для этого разные причины, а свободное время тратят на распитие алкоголя и приобщение к наркотикам. А за что вас засадили?

Сергей Булатович.Вы ему пишете?

Лоерке.Он мне снится. И у меня к нему такая нежность. Я понимаю, что нам нельзя прикасаться друг к другу. Но мне так хочется его погладить, и я так чуть, совсем чуть коснусь его кожи, а у самой плач мой в ушах стоит.

Сергей Булатович.Ее звали Саулет. Она стояла у фонтана на проспекте Достык. Это было в Алма-Ате. Я там жил, и она. У нее платье было красное, как мак, и оно от воды слиплось на ней, обтянуло ее. Я подошел и говорю: «У вас платье намокло». А она мне ответила: «Зачем говорить, когда не просят». Ушла. А я стал туда ходить почти каждый день и однажды увидел. Она стояла там же. Это было четвёртого октября, две тысячи первого года.

Лоерке.Вы ее полюбили?

Сергей Булатович.Я потерял ее фотографию и уже начинаю забывать. Меня осудили на два года. Обворовал цветочный магазин.

Лоерке.Для нее?

Сергей Булатович.Она сказала, что песню любит про желтые хризантемы. И я купила много желтоватых, как фонари в провинциальном прошлом, намокших, грустных, грузных хризантем… Она не снится мне. Я так этого хочу. У нас был дом, а в доме была кровать, и стол, и любовь. Она мыла окна, а я смотрел на нее сквозь бутылку из зеленого стекла. Ее руки, ноги удлинялись, а глаза становились как две вытянутые гитары. У нее были разные глаза. Она никогда не носила босоножки, потому что большой палец на ноге у нее был короче второго. Она много говорила и редко смеялась.

Лоерке (протягивает руки под дождь). Интересно, люди есть, которые дождь не любят? Я так думаю, все люди любят дождь. Ведь эти капли – вроде наши слезы. Человек поплачет, и ему легче. И дождь пройдет - всегда хорошо везде. Как будто за тебя кто-то поплакал. А может, это Бог?

Сергей Булатович.Я не верю в Бога?

Лоерке.А как так можно жить?

Сергей Булатович.Я верю в людей, в предназначение каждого человека делать хорошие поступки или плохие. Это и движет судьбами.

Лоерке.Нет, так не может быть. Человек не может быть всегда только плохим. Человек может исправляться, если поверит в Бога.

Сергей Булатович.У нас есть поговорка: «Черного кобеля не отмоешь добела». Либо ты сволочь, либо - порядочная сволочь.

Лоерке.Так плохо жить.

Сергей Булатович.Может, не стоит искать истину, рационализм, логику в абсурде, а стоит просто отдаться течению жизни, чтобы найти в себе хоть крупицу смысла. Если однажды поймешь это, то станет жить легче.

Лоерке.А вдруг она вернётся?

Сергей Булатович.Она уже однажды ушла и, значит, сделает это еще.

Лоерке(уходит в дом, возвращается с книгой). Это «Евгений Онегин». Ваш Пушкин. А рисовала моя прабабушка. Это было в тридцатые годы, когда она скучала по России. Это была ее сублимация. Но моя бабушка знала тут всю книгу почти наизусть. Вот это Ленский, это Татьяна с Ольгой ждут прихода Онегина. А это Таня пишет письмо. Вот тут смерть. А знаете, как в детстве меня называла бабушка? Русалочкой, а дедушка смеялся и исправлял бабушку: «Ну какая же она Русалочка, вырастет и станет бабой. Просто водяной бабой». Сохрани ее. Я буду скучать. Но я вернусь. Я уеду скоро. Не навсегда. Я привезу все деньги сразу. Тетя Ефроня поедет в старую клинику в Германии на территории Гейдельбергского университета. Там ее вылечат.

Сергей Булатович.Вам нельзя здесь жить. Скоро зима. А Русалочки в наших водах не выживают.

Лоерке.Мне надо тут быть еще. Я должна узнать, что такое «Мороз и солнце, день чудесный». Я все это вытерпеть могу. Ведь я русская. Моя бабушка всегда говорила мне, что она знает, чем отличаются русские от других.

Сергей Булатович.Она родилась уже в Дании?

Лоерке.Да, но это не важно. Семья сохранила все - даже наши руки. Посмотри на мои пальцы, они русские, не умеющие трудно работать.

Сергей Булатович.Это не наши руки. Вот наши руки. Такими руками Целину сделали, БАМ. Мой отец родился в Казахстане и в палатках в степи растил хлеб. Там и с мамой познакомился. Она приехала из Ленинграда.

Лоерке.Все так. Русские больно терпеливые. Да. Это ваше достижение и главный недостаток. Русские выиграли войну, но до сих пор могут ходить в мороз в неотапливаемый туалет. Как так можно? (Пауза.) Сергей Булатович. Вы мне непонятны. Я таких в Дании не знаю. Вы можете починить крышу, и вы играете на контрабасе, вы спортсмен по коням и шофер. Я хочу быть русской просто бабой и вас любить,

Сергей Булатович.Оставайтесь Русалочкой. С бабами я уже все знаю.

Лоерке.Я хотела бы тебя назвать хюгли фиа. Это трудно перевести на русский. Ну как мужчина, с которым хорошо. Даже не так. Но это очень приятно, комфортно, как у русских, когда душа улетает. У всех датчан есть такое понятие прекрасной жизни. Сидеть у печки, и испытывать бюгелиг.

Сергей Булатович.Я буду играть для тебя, ты мне будешь читать «Евгения Онегина», и долго-долго будет идти дождь. И ты запомнишь этот день и будешь рассказывать своим датским детям про русскую любовь.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

Картина шестая.

Кабинет директора школы.

Людмила Сергеевна (Лидушка)(поливает цветы). Когда Наполеон обвенчался с длинноносой Марией Луизой, Жозефина написала ему письмо: «Ради благополучия Франции я отпускаю своего Наполеона. Я принесла большую жертву, Государь, и чувствую с каждым днем все больше ее величину; однако эта жертва, которую я приняла на себя, будет доведена до конца. Счастье Вашего Величества ни в коем случае не будет омрачено никаким выражением моего горя». Это даже хорошо, что Сергей Булатович не женится на мне, значит, и не разведется. Я бы этого не пережила. Ведь я понимаю, что я всего лишь крючок, на который удобно вешать штаны. Как-то у него сломалась машина, и мы поехали в Екатеринбург на рейсовом. Надо было на рынок: Валерику к школе купить, ему куртку, мне юбку новую. У нас тогда всю сумку порезали, а деньги так и не нашли. Я пачечку в серединку положила и всякой ерундой закрыла. Не нашли гады. Как я тогда была счастлива. И не потому, что деньги остались целы, а потому что мы как бы семья: идем, покупаем, меряем, торгуемся. Вот так у всех на виду. Поглядите, у меня есть муж.

Ида Сергеевна (Идушка).А я отравлю ее. Приехала тут на нашу голову. У нас и для русских женщин мужиков не хватает. Мы нашего Сергея Булатовича так просто из семьи не выпустим.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Объявим ей бойкот.

Ида Сергеевна (Идушка).У Ефрони в кладовке целая банка сушеной бирючины лежит. Она мне давала.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Зачем?

Ида Сергеевна (Идушка).Травка мои хотелки усмиряет. Перед сном на кончике ножа можно. Зато сплю спокойно и не думаю, как к Койдышу лысому сбегать или к Мокше.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Ну иногда, ради женского здоровья и можно.

Ида Сергеевна (Идушка).Это уж последнее дело. Что я себя на помойке нашла? Но мысли такие посещают.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Надо будет у Ефрони тоже взять. Помогает?

Ида Сергеевна (Идушка).А что, Лидушка, делать? Опять будем вдвоем песни Стаса Михайлова слушать. Он хоть и с тобой спит, да по старой памяти и мне поможет. В прошлом году дровяник мне крытый сделал. В этом году обещался экскаватор пригнать, водопровод провести. Что теперь я из-за нее без воды буду жить?

Людмила Сергеевна (Лидушка).Я без рисования и английского останусь. И дети ее любят. Я разрешила ей граффити в учебный план внести. Так у нее теперь посещаемость. А английский? У меня Валерику в этом году поступать. Он уже и переводить там чего-то начал. В Серги не наездишься.

Ида Сергеевна (Идушка).Ну ты уж решай, подруга. Кто тебе важнее, Сергей Булатович или Валерик.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Сейчас Валерик, а потом он уедет учиться, тогда только Сергей Булатович.

Ида Сергеевна (Идушка).А мы с ним в консерваторию ездили. Слушали второй концерт си минор для контрабаса с оркестром Джованни Боттезини. Я в антракте так эклерами объелась с пепси-колой, что еле до конца досидела. Потом мы на автобус опоздали и всю ночь ехали в товарнике. Едем, покачиваемся, тепло. Наш мне тогда рассказывал про горы, звезды. Как в ночное с лошадьми ходил. Про своего Холстомера. Обещал, что я все это увижу. (Пауза.) Я заявку на «Давай поженимся» отправила.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Никого он не любит. Только свой контрабас. По-хорошему бы его отравить.

Ида Сергеевна (Идушка).Жалко. Вымирающий тип – умеренно непьющий. И в чем теперь в Москву ехать? Я все деньги с книжки на лечение Ефрони отдала.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Я тебе деньги дам.

Ида Сергеевна (Идушка). Валеркины не возьму.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Валерик, Валерик. У Валерика уже пиписка выросла. Спит с Фроловой из четвертой школы. Раз уже научился, значит, уже пора и от материнской юбки отрываться. Ну не поступит в институт, в колледж пойдет. Все равно здесь не останется. Там девку найдет, женится. Все - отрезанный ломоть. Девочку надо было рожать, она всегда с матерью.

Ида Сергеевна (Идушка).Может, тогда деньги лучше Ефроне отдать?

Людмила Сергеевна (Лидушка).Отжила свое наша Ефроня. А у человека должна быть мечта. Идушка, а вдруг у тебя получится? Ну бывает же она любовь эта – и мимоза восьмого марта, и мужские трусы в шкафу стопочкой. Ты в ресторан с будущим мужем в пуховике с искусственной кошкой пойдешь? А это Москва. Белье тебе еще надо купить. Хороший комбридесс в телемагазине рекламирует. Знаешь, сколько стоит? Я бы удавилась - не купила, а тебе надо. (Пауза.) Помнишь, мы с тобой однажды нарядились и в Свердловск поехали? Идем по Ленина и как будто иностранки на тарабарщине разговариваем.

Ида Сергеевна (Идушка).Мужика на остановке напугали. Пристали к нему.

Людмила Сергеевна (Лидушка).А пончики на Свердлова, помнишь?

Ида Сергеевна (Идушка).А как куртку в комиссионный на Малышева пошли обратно сдавать, потому что мать тебе не разрешила в такой ходить.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Надо былотебе в театральный Идка поступать. Такую историю придумала, что даже у директрисы кровь носом пошла.

Ида Сергеевна (Идушка).Ой и дуры были. Надо на Уфимку сходить, в дупле проверить. Ты боялась палец резать?

Людмила Сергеевна (Лидушка).Боялась.

Ида Сергеевна (Идушка).И я тоже. Но думаю, ты на меня обидишься.

Людмила Сергеевна (Лидушка).А я думала ты на меня.

Ида Сергеевна (Идушка).Птицы уж давно нашу бумажку на гнезда растащили.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Клятва кровью трех «В».

Ида Сергеевна (Идушка).Всё. Всегда. Вместе.

Людмила Сергеевна (Лидушка).А пельмени на Пушкина. (Пауза.) Какие там симптомы?

Ида Сергеевна (Идушка).Что?

Людмила Сергеевна (Лидушка).Ну какие там симптомы? Рвота, понос.

Ида Сергеевна (Идушка).А… Отравления могут возникать при одновременном или последовательном поступлении в организм двух или нескольких веществ. Различают следующие виды комбинированного действия: суммирование, потенцирование, антагонизм, независимое действие. Особенно опасны случаи потенцирования, когда одно из веществ усиливает действие другого. Это если еще настойку дать на белокрыльнике болотном. Тогда причиной потенцирования может быть угнетение одним веществом ферментов, участвующих в детоксикации другого вещества. Летальный исход. Во сне. Ей не больно будет.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Так Ефроню посадят.

Ида Сергеевна (Идушка).Кому она в тюрьме больная нужна? Лечить ее за государственный счет? Там ведь тоже работать надо.

Людмила Сергеевна (Лидушка).Значит подавать заявку в управление образования на англичанку и художника.

Ида Сергеевна (Идушка).Сколько он у тебя не был?

Людмила Сергеевна (Лидушка).Две недели.

Ида Сергеевна (Идушка).Неправильно мы с тобой профессию выбрали. Помнишь, нашу старосту Орлову, с косой еще ходила. Она потом в Первоуральске в школе работала. Уже на вторую категорию сдала, а потом ушла и устроилась в алкогольный магазин кассиром-продавцом. Ну и когда один мужчина зайдет, она ему вроде: «Вот не поможете, что-то с телефоном случилось, ни один контакт не могу найти. А мне ведь и уйти нельзя, и надо срочно позвонить». То да се. Мужик: «Давайте проверим». И со своего ей телефончика и позвонит. Вроде как, чтобы контакт проверить. Считай, сразу же и телефонами обменялись. Все. Она уже почти три раза чуть замуж не вышла.

Картина седьмая.

Горница Ефрони. Картина на печи уже почти дорисована. Ефроня ходит по дому, Лоерке по пятам за ней.

Ефроня.Мочушки моей нету больше. Я как помру, ты не бросай моего Домовушка. Кашку вари ему. Он на молоке не любит, но маслица положи обязательно. Тащи отвару. Да не цеди. Пользительнее будет.

Лоерке(наливает в кружку отвар). А варить размазню или густо?

Ефроня.Да как придется. Он непривередливый. Ой, мочешки моих нету. Вон тот сундук открой.

Лоерке.Там замок.

Ефроня.Ключ за Богородицей. Тута все мое похоронное.

Лоерке.Я не могу это смотреть. Сколько мне можно хоронить моих бабушек. Я же сказала вам, что надо потерпеть еще три недели. Вам уже и визу делают. На следующей неделе Сергей Булатович в Екатеринбург вас будет отвозить. А потом надо только меня подождаться. И сразу поедем. Прямо полетим. Только мне все устроить надо.

Ефроня.Открой, говорю. Я тебе другое важное покажу. (Лоерке открывает сундук.) Там в уголочке правом мешочек видишь, подай его мне. (Берет мешок, аккуратно достает черепки от глиняного горшка.) У нас, когда свадьбу играют, то горшок в печку бросают. Сколько черепья, столько и молодых деток. Пять. Пять раз мне помогали, все заслонки в печи открывали. (Складывает черепки обратно в мешок.) Нету моих силов больше. Нестерпимое терпеть — терпение. (Отламывает ветку от метелки и мешает ею в кружке с отваром. Подходит к крюку на потолке.) Все малолетство в люльке на этом крюку провисела. А для наших деток он так и не сгодился. Все пять так и схоронены. Вот такие гробики. Забыла девкам сказать. Тоже пусть со мной положат. Чертушки-братушки, скорые ребятушки. Скорейше идите, подарок мой заберите. Ижно нет мне ни дыху, ни продыху. Как месяц в небе убывает, так и болезнь с меня убывает. Как эта ветка в воде уплывает, так и вся болезнь меня оставляет. Ребятушки-чертенятушки, сядьте на челнок, а то не челнок, а ветка-дубок. Вам на ней кататься, а мне без болезни остаться. Слово, дело не переломить. Ключ, замок и ломаный дубок. (Выпивает.) Я ведь недопеченная родилась – сразу заболела. Меня в этой самой печи и перепекали. Прямо на лопате засовывали. Выжила.

Лоерке.Русские все могут вытерпеть.

Ефроня.А я и терплю. Терпение - хорошо, если не терпеть всю жизнь. Только за жизнь всю и моего терпения не осталось. Как это в «Огоньке» было пропечатано. Сейчас вспомню. А. Лёгкой жизни просим мы у бога, легкой смерти надо бы просить.

Лоерке.А мир вы не хотите повидать? Он безграничный и прекрасный, и удивительный. Вот море, я не знаю, что еще может быть так хорошо.

Ефроня.Вечер после покоса. Трава подопреет, запах стоит, что в аптеке, гнус угомонится, и душа от сделанной работы радуется. (Поднимает голову к потолку, смотрит на крюк, вбитый в потолочную балку.) Всю жизнь ты мне глаз мозолил.

Лоерке.В Гейдельберге хорошо очень. Руины сохранили Старого замка. Это так красиво. Там Фауст учился.

Ефроня.Из Гете? Помню. Как там его любовь-то звали. Маргарита?

Лоерке.Это очень живописно. Город не слишком большой, даже маленький как Михайловск, на берегу реки Некар. Так крыши черепичные, лес, горы и руины замка. Тут такого не увидишь.

Ефроня.Все, что мне нужно было, я увидела. Северное сияние хотела увидеть. Из дому сбежала после восьмилетки и в артель давай. Там по Ангаре даже летом льдины плавают. Мы, дуры, на них загораем. Ох и болела. Нету моей мочюшки. Застудила я там все по-женски. А хантыйка меня лечила (показывает на низ живота) туда бутылку совала с горячей водой. Еще очень хотела Олега Попова увидеть, нашего клоуна. Он в цирк приехал даже, в Свердловск. Я билеты купила. На себя и Павлушу моего. Ой сил моих нет. Ждали мы, ждали. Дни считали. Вот, думаю, посмеемся-то на слову. А как ехать, у нас на кочегарке авария и робить некому. Ой порешу себя. У меня там в кладовочке ядовитый порошок есть, сама в баньке сушила, сама в ступке мельчила. Только ведь если выживу. Нет, надо наверняка. Так мы и не поехали, я билеты нашим пионерам отдала. А потом к Клавдии зашла за чем-то, уж и не помню. Вон через два дома. А к ней сын приехал, известный певец тогда был, в Москве жил, по телевизору его показывали. А с ним друг его. Сидит без кепки его и не узнать. Я с ним чайку пошвыркала, про жизнь полалакала. А это, оказывается, он и был, Олег Попов. (Забывается.) А вот разом, если ты не приедешь.

Лоерке.Приеду. Я взяла уже на себя все юридические обязательства. Закон нарушать нельзя.

Ефроня.Ну значит, потерплю мил-сердешная, значит, потерплю. Дай справиться, и нам будут кланяться. (Забывается.) А вот что еще. С детства все забывала спросить. Помру ведь и так и не узнаю. Что такое бенуар? Наверное, из французских романов еще в моей голове зацепилось. Вот будуар я знаю, а бенуар нет.

Лоерке.Это в театре есть такие балконы. Там удобно сидеть и все на сцене видно. Я однажды в театре в Копенгагене присутствовала наша королева Маргрете. Она даже придумывает костюмы для спектаклей.

Ефроня.Вот в театре я не была. Да и не хотела. А вот теперь бы увидеть эти бенуары. Зачем-то ведь я помнила про них всю жизнь. Есть в твоем немецком городе театр? (Засыпает.)

Картина восьмая.

Горница Ефрони. Бабка спит на кровати. Лоерке раскладывает похоронные вещи из сундука. Входит Идушка.

Ида Сергеевна (Идушка).Спит, уже хорошо. Как ты тут справляешься, сестра милосердия? И надо тебе это? Сидела бы в своей игрушечной Дании и сказки Ганса Христина Андерсена читала. И мне грех на душу не брать.

Лоерке.Зачем грех на душу брать? Это нельзя.

Ида Сергеевна (Идушка).Наверное, нельзя. Только ведь никто не узнает. Я вот тут тебе пирожков напекла с соленой черемшой. Растет у вас там черемша?

Лоерке.Я не знаю такой сорт. Это что есть черемша?

Ида Сергеевна (Идушка).Травка такая, первая, на щавель похожая. Мы ее в кадушечках заготавливаем. Сложим, посолим и под гнет. А потом с ней хоть суп вари, хоть со сметанкой, а можно и в пирожки. Она с кислинкой, зато с витаминкой. Попробуй.

Лоерке.Так я не могу есть одна. У меня есть такое психическое расстройство. Сейчас я поставлю чайник. Только он тут на газу долго кипит, а печь я еще не топила.

Ида Сергеевна (Идушка).Научилась?

Лоерке.Да. И даже газовый баллон менять. Вот таким ключом. Я это не понимаю, почему у вас в России, где газ палкой ткни, его нет, а у нас в любом маленьком поселении газ есть.

Ида Сергеевна (Идушка).Так в этом и есть наша классовая с вами непримиримость. Например, почему у вас в Европе мужчин так много, что они уже друг на друге женятся.

Лоерке.А… вас тоже волнует проблема гомосексуализма.

Ида Сергеевна (Идушка).Что ты. Ночами не сплю. Так волнует. Так волнует.

Лоерке.Парламент Дании принял закон, обязующий все церкви проводить обряд венчания для гомосексуальных пар. Но священник может отказаться, тогда ему найдут другого.

Ида Сергеевна (Идушка).Ну хоть так. А ты крещенная?

Лоерке.Да, я православная. Меня крестили в женском монастыре святых Царственных Страстотерпцев. Я там знакома с Татьяной Сергеевной Лодыженской-Мейнерс. Она дружила с моей прабабушкой. Княгиня была дочерью камер-юнкера Лодыженского, личного помощника супруги Императора Александра III, Императрицы Марии Фёдоровны, дочери датского короля Христиана IX.

Ида Сергеевна (Идушка).Это я что, практически на монаршескую особу покушаюсь?

Лоерке(накрывает на стол). Ее уже нет. Она была такой русской. Да. У нас еще есть сыр. Только его даже есть нельзя. Он очень невкусный. Его Ефроня для мышек покупает.

Ида Сергеевна (Идушка).Отраву на него кладет. Травит так?

Лоерке.Нет. Как бы за кошку свою прощения просит, которая их ест. Пусть и им что-то вкусненькое в жизни будет. Мышкам сыр нравится.

Ида Сергеевна (Идушка).Точно в рай попадет. Посмотрит на меня оттуда и скажет: «Эх Идушка, ты Идушка. И не Идушка ты, а Иудушка». Может, с тобой пирожков поесть - и лети оно все с Манькиной горки. Вот ты, знаешь, зачем в этом мире мы живем? Вот зачем ты на свет появилась?

Лоерке.Знаю. Моим предкам не должно быть стыдно за мои поступки. И даже сейчас, хотя их и нет на этом свете, надо жить как они. По законам совести. А мои дети появятся, и они так будут жить. И так если все будут думать и жить, мир станет прекрасным. Это и есть главный смысл жизни. Жить по правилам.

Ида Сергеевна (Идушка).А если детей нет? Кто увидит твою праведную жизнь? Кого учить?

Лоерке.Ну есть другие люди, которые будут смотреть на твою жизнь, и им стыдно станет, и они тоже захотят исправления своего поведения. У датчан есть свой свод законов, которые знают все, и даже дети. Ты должен верить, что каждый человек может что-то сделать хорошо. Ты должен думать, что всякий человек заслуживает заботы и внимания. Ты должен верить, что любой человек так же хорош, как и ты

Ида Сергеевна (Идушка).Нашлась Попадья Ивановна. Знаешь, где свои проповеди читай? Вон, за амбаром по три рубля, а мне не надо. Жить меня учить вздумала. Сама все знаю. Нет в мире справедливости. Сами люди друг другу Бог. Вот ты приехала и жизнь сломала всем: и мне, и Лидушке, и Сергею Булатовичу. Думаешь, счастлива ты с ним будешь? Не ши-ша. Он же мужик русский, малоподьемный. Им руководить надо. Ему вон уже за тридцатник, а он еще ни одного важного решения в своей жизни не принял и ответственность ведь ни за кого не взял. А таких, которые на музыкальных инструментах могут играть, ты и в своей Дании найдешь. Уезжай подобру-поздорову. Ефроня наша, мы ее и похороним, мы за нее и поплачем.

Лоерке.А я уезжаю. Да. В Данию. Я собрала денег. Мне помогали много людей: и дочь Татьяны Сергеевны, и православная община в храме князя Александра Невского в Копенгагене. Там все: и русские, есть шведы, датчане, норвежцы. Теперь ей хватит на операцию в немецкой клинике. Там лучшие врачи в Европе. (Тянется за пирожком. )

Ида Сергеевна срывает со стола вязаную скатерть, на пол летит посуда и пирожки. Она накидывает скатерть на себя как шаль, танцует и поет дурным голосом песню Стаса Михайлова «Все для тебя».

Ефроня встает с постели и идет в плясовую. Лоерке присоединяется к женщинам.

Картина девятая.

Горница Ефрони. В комнате Ефроня и Сергей.

Ефроня.Я, Сережа, сон сегодня плохой видела. Будто мой покойничек новый дом выправил, я зашла в него, а потолки низкие аж кланяться приходится. Я говорю: «Что же это Павлуша так низко дом построил. А он мне: «Так не ходить тут, а спать». И кошка всю ночь у меня в голове просидела. Не к добру это, не к дороге. Чувствуешь, осень пришла. Теперь долго-долго до весны.

Сергей Булатович.Похолодало, хоть грязь приморозило.

Ефроня.Не поедем. Лягушки в затоне уснули.

Сергей Булатович.Паспорт надо получить. У них там ведь тоже по времени.

Ефроня.Ледком прозрачным река затянулась, словно кинули тарелку стеклянную. Особенно хорошо, когда солнце светит, и тогда все-все видно. Вот была жизнь, и вот вдруг стала смерть. Где-то паучок лапкой примерз, под коряжкой тритон с ледяными глазами, и водоросли стоят, как на фотокарточке. Красиво и страшно. Ты любил в детстве через цветное стекло глядеть?

Сергей Булатович.Вот странно, сейчас этих бутылок сколь хочешь, а ведь не тянет уже через них посмотреть. Что это? Старость?

Ефроня.Нет, Сережа, тебе жизнь не в радость. Не мути голову девке. Ты ее счастливой не сделаешь. Женись лучше на Лидушке. Она земляная, тебе с ней тихо жить будет.

Сергей Булатович.Как в гробу?

Ефроня.А чем там плохо, кто знает?

Сергей Булатович.Ехать надо, Ефроня. Лоерке приедет на следующей неделе. В одно место заедем, пробок тебе купим. Там все цвета есть.

Ефроня.И даже сиреневый? (Приподнимается. Гладит руками свою мозаику.) Вот тут на грудке, эти бы красные убрать и сиреневый цвет пустить. Тамочки душа живет, а она должна быть необычного цвета.

Сергей Булатович.Мы уж и билеты купили на самолет. Ты ведь никогда на самолете не летала. Поднимешься в небо, а там вся земля как на ладони. Михайловск будешь пролетать, а мы тебе рукой помашем. Или хоть флагом. Главное, чтобы ясно было.

Ефроня.Поднимусь над землей. Я знаю. Скоро. Все увижу. Оттуда на вас на всех посмотрю. Завтра. Давай завтра. А я уже и тесто поставила, пирогов напеку.

Сергей Булатович.В школу пойду. У меня сегодня восьмой бежит, зачет по ГТО.

Ефроня.Иди, Сережа. Во сколько у тебя уроки закончатся?

Сергей Булатович.Сегодня среда, шесть уроков.

Ефроня.Среда - ущербный день. Так Павлуша мой говорил, покойничек. Царствие ему небесное. Так вот сразу и приходи после уроков. К этому времени и пирожки поспеют, горяченькие, и поешь. Ты машину сегодня не бери. В буфете для тебя беленькая припрятана. А к вечеру и Идушку, и Лидушку позови.

Сергей Булатович.Ну нет, так нет. Пошел. (Уходит.)

Ефроня.Постой. (Сергей Булатович в дверях останавливается.) Я чего вспомнила. Вот эта занавесь еще бабка моя вышивала. А когда мне приданое собирали, тогда смешно вот так прямо по стенам и вывешивали. Все и висело, чтобы видно было. Пальто у меня было с лисой, нашей михайловской, две кофты, юбка одна габардиновая, другая шерстянка, перелицованная. Ну там понятно - две подушки, одеяло пуховое, вот этот подзор. Сама плела. Я родительницу просила, чтобы она мне эти шторки отдала. Не отдала. Они ей тоже память были. Сказала, все равно твои будут, а пока пусть меня радуют. (Пауза.) Ты потом себе кусок отрежь, Лидушке с Идушкей отдай, датчанке нашей. А вот эти в музей - школьникам. (Сергей уходит.) Сей слезами, радостию пожнешь. Сеяй слезами, радостию пожнет.

Картина десятая.

Горница Ефрони. На кровати сидит кошка.

Ефроня.Сей слезами, радостию пожнешь. Сеяй слезами, радостию пожнет. (Собирает муку со стола и бросает остатки в рот.) Ты мышей-то лучше ешь. Жалко ведь их. По-хорошему не придавила, поигралась и бросила, а она дышит еще. Я вот сейчас в подпол спустилась, одна из них издыхает, а в глазах такая боль. И будто говорит она мне: «Эх, Ефроня, Ефроня, что же твоя кошка со мной сделала»? (Вынимает из печи пироги на противне, мажет маслом гусиным пером). Если Лоерке тебя с собой заберет, поезжай. Там у нее в Дании рыбы много и зимы нет. Всегда сыта будешь. Еще она на тебя и пенсию будет получать. Эту у них так в капитализме заведено. Вот держишь ты собаку, кошку и даже крокодила, тебе от государства помощь. (Накрывает пироги полотенцем, присаживается.) Сей слезами, радостию пожнешь. Сеяй слезами, радостию пожнет. Павлуша, помнишь Мишку Курняя? Это ведь он меня испортил. Не грешу на него. Силой не брал. На покосе это было. Травной дух виноват. А ты никогда не спросил, не припомнил мне, еще и крышу ему на новый дом строил. (Подходит к шторе, отрезает ножницами полоску холщовой ткани с вышивкой.) Сей слезами, радостию пожнешь. Сеяй слезами, радостию пожнет. (Подходит к радиоле. Ставит пластинку. Потрескивая, звучит заезженная пластинка «Взвейтесь кострами синие ночи». Подставляет под крюк табуретку, закрепляет полоску ткани с петлей. Вешается.)

Картина одиннадцатая.

В горнице Ефрони. На окне уже висит одна шторка. Полоса с вышивкой от другой шторы лежит на радиоле. Сергей прибивает сиреневые пробки на грудку птицы Гамаюн. Лоерке мешает кашу в чугунке. Рядом со столом стоит расчехленный контрабас.

Лоерке.Я забыла масло. Домовушка, не обижайся. Я тебе сахар просыплю. (Ставит кашку за печку.) Дедушка-домовушка, приходи в мой домушко, угощения откушать и хозяйку Лоерку слушать, дом оберегать, от дурного глаза охранять. От нас тебе угощение, от тебя нам – доброе отношение.

Сергей Булатович.Надо еще сиреневых пробок купить.

Лоерке (подходит к окну.) Снег пошел. Я так и не бывала в Михайловском.

Сергей Булатович.Возьми ножницы, холстовину разрежь.

Лоерке. А зачем штору разрезать? Это обряд такой?

Сергей Булатович.Так Ефроня хотела.

Лоерке. На память?

Сергей Булатович.На четыре части.

Лоерке. Жалко рисунок резать.

Сергей Булатович.Будем мы живы и будем когда-нибудь веселы. Веревка повешенного приносит счастье.

Лоерке(нерешительно смотрит на длинный кусок ткани, снимает с гвоздя ножницы и разрезает полоску ткани на ровных четыре куска). Ланг фо хэве вэн блю ог блю, лисом коомплед дэн смуккесте коомплёст ог клар транспорант, сом дэ ренисте глас. Далеко в море вода синяя-синяя, как лепестки самых красивых васильков, и прозрачная-прозрачная, как самое чистое стекло.

Сергей Булатович.Когда я еще учился в школе, наш учитель физкультуры задал нам вопрос, чем отличается ходьба от бега? Во время бега на некоторое время обе ноги оказываются в воздухе. (Играет на контрабасе.)

ЗАНАВЕС.

2015 год.