Город, я люблю тебя! Я тебя тоже нет.
«Пускай он будет рядом и дышит в шею мне:
Я верю его сильному плечу.
Не жди меня, не надо. Однажды как во сне
Я просто не стерплю и закричу:
Он гастарбайтер, его лицо черно от копоти и гари.
Замрите, Рюрики, смотрите - он в ударе.
Он силен, а ты бессилен. Да.
Он гастарбайтер, он заводил Куранты над зубатой стенкой
И златоглавой нежно целовал коленки»
Ундервуд (с)
«Я могу рассказать Вам много историй. О людях, о событиях, что происходили у меня на глазах. И они целиком и полностью отражают цикличность неизбежности и фатальное разочарование. У меня такая работа – быть в курсе всего, кто и чем занимается, кто и что делает, кто с кем спит, кто кому платит, кто уезжает и приезжает. А приезжают, кстати говоря немало. Особенно на поездах. Один такой поезд остановился. Секунда. Кажется, что даже время замирает в такие моменты. Одновременно открываются двери и люди, будто муравьи вываливаются из душных вагонов, тут же приобретают столь нужный городской гонор, манеры, и пополняют лексикон фразами типа «понаехали», «житья с вами нет». А кто не успевает за всеми, тот остается с краю. С таких как следствие спрос больше…
…Вдоль центральной улицы с грохотом проносится мусоровоз, оставляя позади себя недовольных людей, зажавших носы, и мощный шлейф истинно уличного аромата, настолько стойкого, что даже одежда успевает пропитаться за эти секунды. Жизнь кипит. Жизнь идет. Жизнь меняется. Жизнь испытывает. Каждый день десятки тысяч вынуждены уезжать из своих домов в поисках лучшей жизни.
Тахир был одним из таких людей. Оставив семью, детей, мать и брата - пьяницу он в одночасье превратился в специалиста широкого профиля, имея на руках диплом архитектора. Но двери перед ним не распахнулись. Точнее не настолько чтобы он почувствовал комфорт и уверенность в завтрашнем дне. Тахир – мусорщик, причем за мизерную плату. Содержание заключенного обходится немногим дороже, чем его жалованье. Подвал это ночлег, а радио - единственная связь с внешним миром. Лучшего не видел. Не повезло? Злой рок? Воля случая? Стечение обстоятельств?
Каждое утро, просыпаясь либо от холода, либо от ползающих по телу насекомых, он думал об этом. И каждую ночь, засыпая, представлял, что скоро он заработает так много, что семья никогда ни в чем нуждаться не будет. Все так живут. С утра вопросы - вечером мечты. И работа, работа, работа. Тяжелая, изматывающая, нудная, тупая и монотонная работа. Периодически выбираясь на рынок, Тахир подолгу стоял возле прилавков с мясом и рыбой. Позволить такую роскошь он, конечно же, себе не мог, но полюбоваться никто не мешал. Где то между свиными головами и телячьей вырезкой, он заметил как у впереди идущей девушки выпал кошелек. Получилось все как-то молниеносно:
- Дэвущка, ты оброниль кашелек. – акцент в нем явно не отдавал западом.
- Ой, правда? - К нему повернулось удивительной красоты создание, с глубокими, как космос глазами, белоснежно-пустынной кожей, и строгими чертами лица.
- Вазьмите, это твоё. – Провинциальная скромность заставляет Тахира опустить глаза, но девушка просто манит его, и он украдкой исподлобья наблюдает за ней.
- Спасибо Вам большое!
- Не за что.- Каменеет язык, и потеют руки.
-…Там все деньги, я только приехала, кое-как обустроилась.- Заверещала девушка, не особенно парясь над тем, понимает ли ее собеседник.- Вы меня прям, спасли, если бы я потеряла его, я даже не знаю, что делала бы.
- Не за что, не за что. – Будто причитал вполголоса наемный работник
- Правда, спасибо Вам огромное! Я Вас должна отблагодарить.- Улыбка у нее просто шикарная. - А давайте чаю попьем?
Среди всех агрессивно настроенных, меркантильных людей, с комплексом наполеона она показалась Тахиру просто божеством, или ангелом – призванным спасать его жалкое существование в чужом городе. Она не была похожа на тех, кто гонял его из подъезда в лютые морозы, кто не тыкал в него пальцем, кто не бросал в его подвал бутылки и камни, кто не обманывал. Она другая. Даша много рассказывала о себе. О том, как обязательно станет врачом, как потом перевезет сюда свою семью из Украины. А сейчас ей приходится работать санитаркой, чтобы оплачивать счета за квартиру. Снимают на пару с подругой. Все слишком банально, но он слушал ее. Стандартная встреча двух безумно скучающих людей. У них не было общих интересов. Хотя она симпатичная. Туповатая, но милая. Так вышло. Из-за чувства постоянной депрессии и отстраненности от темпа, которым дышит город, они стали чаще видеться, чтобы она могла пожаловаться, а он полюбоваться ей. Так пролетали дни, дни сменяли недели. Даша не считала обидным или ущербным то дело, каким занимается ее друг, она напротив постоянно поддерживала и подбадривала его. Кажется, жизнь и в другом городе может быть интересной.
Тахир стоял с несколькими тюльпанами и ждал Дашу. Они сегодня пойдут в кафе - он целый месяц откладывал деньги на это мероприятие, и он будет сегодня как джентльмен, ухаживать за дамой, даже рубашку надел. Просто неотразим. А вот дама почему-то задерживается.
Десять минут.
Ничего страшного, все девушки опаздывают, скоро приедет. Начался маленький противный дождик.
Двадцать минут.
Хм... обычно она так сильно никогда не задерживалась. Стал слегка волноваться. Стала промокать куртка, которую одевал лишь для «выхода в свет».
Тридцать минут.
Сердце стучит как поезд на рельсах. Вспышками вспомнил свой вагон, грязный, душный, с сотней таких же, как и он. Настроение куда-то медленно уходит.
Сорок пять минут.
Вспоминает, что записывал номер сотового, на бумажку. Спустя минуту бежит через всю улицу к телефону-автомату, выгребает мелочь и дрожащими руками набирает номер. В горле стоит противный тяжелый ком. Сердце барабанит по клетке и кажется, сейчас вырвется, оставив зияющую дыру в центре груди.
Гудки, гудки…
- Алло, - подозрительно заспанный голос.
- Алло, Даша, Даша! - сердце гастарбайтера бешено забилось в груди. – Это Тахир, Даша, где ты, я здесь, Это Тахир!
- Даша здесь не живет.- Равнодушие в голосе просто уничтожало.
- Даша... Это Тахир. – он не хотел слышать, что там нет на проводе девушки ставшей роднее и ближе за пять месяцев, чем все люди нашей планеты. – Даша, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ…
- А я тебя нет, придурок. – Гудки…
В глазах отчаянно потемнело, рука с трубкой медленно опускается, а цветы падают в лужу, прямо в грязь, в битые осколки бутылочного счастья, которое наступит в скором времени. Он опустился на асфальт рядом с грязным букетом, и стал рыдать. Сверлящее грудь ощущение нарастало пропорционально усиливающемуся дождю. Не осталось ни сил, ни желания сдерживать себя. И глубоко наплевать, пусть рухнут все здания и биржи в мире, разлетится ли к чертям все то, что он называл семьей, ради вот этой студенточки.
Весь вечер Тахир усиленно выпивал в своем подвальчике, поминая Дашу всеми матерными словами обоих языков, что знал. Я уже сейчас знаю, что он будет до конца своей короткой жизни работать за копейки, пока не выйдет пьяным на дорогу перед грузовиком.
А Даша летела в Турцию под видом багажа, мимолетно поддавшись слабости карьеры топ-модели. Престижное агентство, подходящие данные, симпатичный менеджер, офис в центре. По факту эскорт-модель. Проработает несколько лет, пока не заразится СПИДом, через грязные иглы. Ее забьет сутенер. Но это уже совсем другая история.
«Пускай он будет рядом и дышит в шею мне:
Я верю его сильному плечу.
Не жди меня, не надо. Однажды как во сне
Я просто не стерплю и закричу:
Он гастарбайтер, его лицо черно от копоти и гари.
Замрите, Рюрики, смотрите - он в ударе.
Он силен, а ты бессилен. Да.
Он гастарбайтер, он заводил Куранты над зубатой стенкой
И златоглавой нежно целовал коленки»
Ундервуд (с)
…Снова прибыл очередной поезд. И снова вдоль платформ как муравьи идут «будущие» архитекторы, врачи, инженеры и пиар-менеджеры, в город, который вы полюбили задолго до того, как прибыли сюда. Город, который никогда не полюбит никого. Который и поломает, и поможет встать. Как надзиратель в камере. Или как проститутка. Будет лишь создавать иллюзию того что вы нужны ему. Точнее мне. Ведь я должен знать все обо всем. Удачи.
Вечно Ваш, но неверный Вам ГОРОД»
Михаил Винокуров (Печорин)