Совести, которые потом отравляли бы ему жизнь, вернул ему все его
самообладание; он поднялся и холодно сказал:
- Да, сударыня, я покидаю вас навсегда; будьте счастливы, прощайте.
Он сделал несколько шагов к окну и уж взялся за раму, чтобы приоткрыть
Ее. Г-жа де Реналь бросилась к нему и припала головой к его плечу; он
Почувствовал, как она сжимает его в своих объятиях и щека ее льнет к его
Щеке.
Так, после трехчасового разговора Жюльен добился того, чего так
Пламенно жаждал в течение двух первых часов. Случись это немного раньше,
Какое счастье доставила бы ему и эта пылкая нежность, вспыхнувшая с прежней
Силой, и заглохшее раскаяние г-жи де Реналь, но теперь, когда он добился
Этого хитростью, он уже не ощущал ничего, кроме наслаждения. Жюльену
Захотелось во что бы то ни стало, несмотря на все возражения своей
Возлюбленной, зажечь ночник.
- Неужели ты хочешь, - говорил он ей, - чтобы у меня даже не осталось
никакого воспоминания о том, что я тебя видел? Любовь, которая, наверно,
сияет в твоих прелестных глазах, пропадет для меня! Эта милая беленькая
ручка так и останется невидимкой? Подумай, ведь я покидаю тебя, и, быть
может, очень надолго!
"Какой стыд! - говорила себе г-жа де Реналь; но она уже не могла
отказать ему ни в чем: едва только он напоминал ей о вечной разлуке, - она
Заливалась слезами. Уже заря начинала отчетливо обрисовывать контуры елей на
Горах, к востоку от Верьера. Но вместо того, чтобы бежать, Жюльен,
Совершенно опьяневший от страсти, стал просить г-жу де Реналь позволить ему
Провести весь день, спрятавшись в ее комнате, и уйти только завтра ночью.
- А почему бы нет? - отвечала она. - После того как я вторично пала, и
бесповоротно, у меня не осталось ни капли уважения к себе: видно, это уж мое
Горе на всю жизнь. - И она самозабвенно прижала его к своему сердцу. - Муж
мой сейчас не то, что раньше: у него сильные подозрения, ему кажется, что я
Перехитрила его, и он очень зол на меня. Если он услышит хотя бы малейший
Звук, я пропала; он меня выгонит, как последнюю тварь, - да я такая и есть.
- Ах! Вот они, увещания господина Шелана, - сказал Жюльен. - Ты не
Стала бы так говорить со мной до этого проклятого моего отъезда в семинарию.
Тогда ты меня любила!
Жюльен был немедленно вознагражден за то хладнокровие, с каким он
произнес эти слова: он увидел, как возлюбленная его тотчас же позабыла о той
Опасности, которая ей грозила со стороны мужа, а испугалась другой, гораздо
более страшной опасности: что Жюльен может усомниться в ее любви. День
Разгорался стремительно и ярко разливался по комнате; Жюльен в своей
Гордости теперь упивался блаженством, видя в своих объятиях и чуть ли не у
Своих ног эту прелестную женщину, единственную, которую он любил в своей
Жизни и которая, всего несколько часов тому назад, вся была охвачена одним
Только страхом перед карающим богом и всем существом предана своему долгу.
Вся ее решимость, подкрепленная стойкостью, не изменявшей ей в течение
Целого года, не могла устоять перед его мужеством.
Вскоре в доме началось движение, и г-жу де Реналь встревожило одно
Обстоятельство, о котором она совсем было забыла.
- Эта противная Элиза придет в комнату... А что же нам делать с этой
громадной лестницей? - сказала она своему возлюбленному. - Куда ее спрятать?
Ах, знаю, я отнесу ее на чердак! - задорно воскликнула она.
- Вот такой я тебя помню, такая ты была раньше! - с восторгом сказал
Жюльен. - Но ведь тебе придется пройти через людскую, где спит лакей?
- А я оставлю лестницу в коридоре, позову лакея и ушлю его куда-нибудь.
- Придумай, что ему сказать, если он, проходя по коридору, заметит
Лестницу.
- Ну, конечно, ангел мой! - отвечала ему г-жа де Реналь, целуя его. - А
Ты сразу полезай под кровать, если, не дай бог, Элиза придет сюда без меня.
Жюльен был поражен этой неожиданной веселостью. "Значит, приближение
Настоящей опасности, - подумал он, - не только не пугает, а, наоборот,