Глава 31 Арча. Возвращение

Прошло уже два дня после того, как он попался, а Шед все еще не мог прийти в себя. Стоило ему взглянуть на проклятых живодеров из Черного Отряда, рассевшихся у него в зале, как он опять терял от страха голову. Время, отпущенное на его век, кончилось; теперь он жил взаймы. Шед не знал, зачем он нужен этим головорезам, но не сомневался, что как только они его используют, так сразу выкинут на помойку. Некоторые из его нянек даже не скрывали, что относятся к нему как к падали. Он и сам к себе так относился.

Он стоял за стойкой и мыл кружки, когда в таверну вошел Аза. Кружка выпала у Шеда из рук.

Аза на мгновение встретился с ним взглядом, завернул на угол и начал подниматься по лестнице. Шед глубоко вздохнул и последовал за ним. Когда он поднялся на второй этаж, то обнаружил, что человек из Отряда по прозвищу Ростовщик неслышно, как смерть, крадется за ним с ножом в руке.

Шед вошел в бывшую спальню Ворона. Ростовщик остался за дверью.

– Какого черта ты здесь делаешь, Аза? Тебя ищут инквизиторы, по делу о Катакомбах. Сам Вол отправился за тобой на юг.

– Успокойся, Шед. Мы с ним столкнулись. Порезали маленько, но он оклемается. И вернется сюда за тобой. Я пришел предупредить тебя. Ты должен уносить ноги из Арчи.

– Ох, нет, – прошептал Шед. Опять судьба сжимает его в клыкастой пасти. – Хотя я уже подумывал об отъезде. – И черт с ним, с Ростовщиком, пускай слушает. Это для него не новость. – Здесь совсем житья не стало. Я начал подыскивать покупателя. – Еще не начал, но сегодня же начнет.

Возвращение Азы как-то подбодрило Шеда. Возможно, просто потому, что теперь у него был союзник, разделявший его тревоги.

Шед рассказал Азе о своих злоключениях, упомянув в том числе и Ростовщика. Упомянутый, однако, не появился.

Что до Азы, то он явно переменился. Шедова история не повергла его в шок. Шед спросил почему.

– Потому что я много времени провел с Вороном. Он мне таких историй о своем прошлом порассказал, что у тебя бы волосы дыбом встали.

– Как он?

– Погиб.

– Погиб? – ахнул Шед.

– Что? – В комнату ворвался Ростовщик. – Ты сказал – Ворон погиб?

Аза взглянул на Ростовщика, на Шеда, потом опять на Ростовщика.

– Сволочь ты, Шед…

– Заткнись, Аза, – оборвал его Шед. – Ты понятия не имеешь, что тут творилось, пока тебя не было. Ростовщик – наш друг. Ну, что-то вроде того.

– Ростовщик? Это из Черного Отряда, что ли?

– Неужто Ворон разболтал? – удивился Ростовщик.

– Он рассказывал истории о вашем прошлом.

– Ясно. Все правильно, приятель. Это я и есть. Давай вернемся к Ворону.

Аза глянул на Шеда. Тот кивнул:

– Говори!

– Ладно. Если честно, я и сам не знаю, что случилось. Мы сделали ноги после стычки с Волом. В бегах, значит, были. А он подослал к нам наемных убийц, и они застали нас врасплох. Мы спрятались в лесу за городом – и тут вдруг Ворон как заорет, как замечется по кустам! А я сижу, ничего не понимаю. – Аза покачал головой. Лицо у него было бледным и мокрым от пота.

– А дальше? – мягко спросил его Шед.

– Не знаю.

– Что? – рявкнул Ростовщик.

– Я не знаю. Я оттуда убег.

Шед скривился. Перед ним снова был старый знакомый Аза.

– Ты настоящий друг, парень, – сказал Ростовщик.

– Послушайте…

Шед махнул на него рукой.

– Тебе нужно бежать из Арчи, Шед, – не унимался Аза. – Деньги у тебя есть, а больше ничего и не нужно. Катакомбы там, на юге, никого не волнуют. Местные считают, что мы классно разыграли Хранителей. Вот почему Волу удалось нас найти. Все со смеху покатывались, когда слышали о грабеже. А несколько парней даже заявили, что снарядят экспедицию и как следует почистят пещеры.

– Откуда же они прослышали о Катакомбах? Ведь о набеге знали только ты да Ворон.

Аза смутился.

– Ну конечно. Я так и думал. Не мог удержаться, хвастунишка несчастный! – Шед был испуган, растерян и начал вымещать свой испуг на Азе. Он не знал, что делать. Нужно убираться из Арчи, тут Аза прав. Но как усыпить бдительность сторожевых псов, которые глаз с него не спускают? Особенно теперь, когда они знают, что ему надо бежать?

– Шед, послушай! Корабль, что стоит в Тулварских доках, утром отплывает в Медополь. Я сказал капитану, чтоб придержал два местечка. Поедешь со мной?

Ростовщик отошел к двери и загородил проход:

– Ни один из вас никуда не поедет. Мои друзья должны с вами поговорить.

– Шед, что это значит? – Аза, казалось, вот-вот ударится в истерику.

Шед взглянул на Ростовщика. Наемник кивнул. Шед выложил все, что знал. Аза ничего не понял. Шед и сам многого не понимал: поскольку его надсмотрщики рассказали ему не все, в картине, сложившейся у него в мозгу, недоставало смысла.

В данный момент Ростовщик был в «Лилии» один.

– Может, мне сходить за Гоблином? – предложил Шед.

– А может, просто подождем? – усмехнулся Ростовщик.

– Но…

– Кто-нибудь да появится. Мы подождем. Пошли вниз. А ты, – Ростовщик ткнул в сторону Азы кончиком ножа, – не вздумай выкинуть какой-нибудь фортель.

– Будь осторожен, Аза, – сказал Шед. – Этих парней боялся сам Ворон.

– Ладно. Ворон много мне про них рассказывал.

– А зря, – сказал Ростовщик. – Костоправу с Ильмо это не понравится. Пошли вниз, господа. Шед, займись своими делами, как обычно.

– Кто-нибудь может узнать Азу, – предупредил Шед.

– Ничего, рискнем. Пошли! – Ростовщик посторонился, пропуская обоих приятелей. В зале он усадил Азу за столик в самом темном углу и, расположившись рядом, принялся чистить ногти ножом. Аза вылупился на него, как завороженный. «Точно призрак увидел», – подумал Шед.

Теперь, если пожертвовать Азой, можно было сбежать. Аза им нужнее. Рвани сейчас Шед через кухню. Ростовщик не погнался бы за ним.

Из кухни вышла его невестка, балансируя тарелками, которые несла на обеих ладонях.

– Подойди на минутку, Сэл, – позвал ее Шед. И когда она подошла, спросил: – Как ты думаешь, сможешь вместе с детьми управиться в таверне пару недель?

– Конечно. А что стряслось? – Она выглядела озадаченной, однако быстро оглянулась на темный угол.

– Возможно, мне придется, на время уехать. Я буду чувствовать себя спокойнее, если кто-то из родственников приглядит за таверной. Лизе я не доверяю.

– Ты до сих пор не знаешь, где она?

– Нет. Казалось бы, могла и объявиться, когда умер отец, правда?

– Может, она не слыхала о его смерти? – Но в голосе Сэл не было уверенности. Шед подозревал, что она как-то связывает Лизино исчезновение с ним. Слишком уж много людей пропадало вокруг него. Он боялся, как бы Сэл не сложила два и два и не решила, что он причастен также к исчезновению Ферта.

– Ходят слухи, что ее арестовали. Пригляди за мамой, ладно? У нее есть прислуга, но за ними тоже нужно присматривать.

– Куда ты собираешься отправиться, Шед?

– Сам пока не знаю. – Он боялся, как бы ему не пришлось отправиться прямиком в Выгородку. Но если нет, тогда он точно рванет куда подальше, прочь от всех здешних дел. Прочь от этих безжалостных людей и их еще менее жалостливых хозяев. Нужно будет расспросить Азу про Взятых. Может, Ворон что-нибудь ему рассказал.

Он хотел улучить момент и сговориться с Азой, чтобы бежать вдвоем. Но не на Тулварском корабле. Аза о нем проболтался, чтоб ему пусто было. На каком-нибудь другом судне, отплывающем на юг.

Что же, интересно, сталось с новеньким кораблем Ворона? И с Душечкой?

– А где Душечка, Аза? – спросил он, подойдя к столику. Аза покраснел и уставился на свои ладони.

– Я не в курсе, Шед. Честно. Я сдрейфил и на первом же корабле драпанул на север.

Шед пошел к стойке, укоризненно покачивая головой. Бросить девочку одну на произвол судьбы! Да, Аза все-таки совсем не изменился.

В дверях появился тип по прозванию Гоблин. И разулыбался, глядя на Азу, прежде чем Ростовщик успел что-то сказать.

– Так, так, так, так, – проговорил он. – Неужели это тот, о ком я подумал, а, Рост?

– Попал в точку. Пресловутый Аза собственной персоной, вернулся домой с поля брани. И жаждет поделиться новостями.

Гоблин уселся напротив Азы, по-прежнему сияя лягушачьей улыбкой.

– А именно?

– Ну, главное, он утверждает, будто Ворон погиб.

Улыбка исчезла с лица Гоблина. Помрачнев, он заставил Азу рассказать всю историю заново, уставившись в кружку с вином. Когда он наконец поднял глаза, вид у него был подавленный.

– Нужно обсудить это с Ильмо и Костоправом. Молодец, Ростовщик. Я заберу его с собой. А ты не спускай глаз с нашего друга Шеда.

Шед поморщился. В глубине души он надеялся, что они оба уйдут вместе с Азой.

Он уже все решил. Он удерет при первой же возможности. Уедет на юг, сменит фамилию, купит на свое золото гостиницу и будет вести себя так тихо, что никто о нем ничего не услышит.

Аза попробовал было взбунтоваться:

– Кто вы такие, чтобы мне указывать, черт подери? Может, я не хочу никуда идти?

Гоблин нехорошо усмехнулся и что-то еле слышно пробормотал. Из его кружки повалил густой коричневый дым, подсвеченный изнутри кровавым сиянием. Гоблин уставился на Азу. Аза уставился на кружку, разинув рот.

Дым сгустился в форме небольшой головки. На месте глаз заблестели огненные точки.

– Мой маленький дружок очень хочет, чтобы ты поупрямился, – сказал Гоблин. – Он питается болью. Он, бедный, так давно не ел! В Арче мне пришлось держать его на голодном пайке.

Глаза у Азы все больше вылезали из орбит. У Шеда тоже. Колдовство! Он почуял его в той особе, которую называли Взятой. Но тогда оно Шеда не слишком взволновало, поскольку не коснулось его непосредственно. Что-то случилось с Лизой, однако не на его глазах. Но теперь…

Вообще-то колдовство это было низкого пошиба. Просто ловкий фокус. Но жители Арчи вообще не сталкивались с колдовством, если не считать медленного роста черного замка. Черная магия практически была неизвестна в городе.

– Ладно, – сказал Аза. – Ладно.

Голосок у него стал тонким и писклявым, он старался отодвинуть свою табуретку подальше от стола. Ростовщик не пускал его.

– Я вижу, Ворон упоминал про Гоблина, – усмехнулся Гоблин. – Отлично. Надеюсь, теперь ты будешь паинькой. Пошли.

Ростовщик отпустил табуретку. Аза покорно побрел за Гоблином.

Шед бочком подошел к столу поближе и заглянул в кружку Гоблина. Ничего. Он нахмурился.

– Классный фокус, да? – ухмыльнулся Ростовщик.

– Да-а.

Шед понес кружку к раковине и, когда Ростовщик отвернулся, швырнул ее в мусорник. Он был напуган до смерти. Сбежишь от такого колдуна, как же!

В памяти всплыли байки, слышанные от моряков с юга. О колдунах рассказывали страшные вещи.

Шед еле сдерживал слезы.

Глава 32 Арча. Гости

Гоблин привел ко мне этого мошенника Азу, но упорно настаивал на том, чтобы мы не начинали его допрашивать до прихода Ильмо. Он уже послал кого-то за Ильмо в Черепичник, где тот пытался умиротворить Шепот. Ее каждый день накручивала Госпожа, и наша начальница разряжалась на любом, кто попадался под руку.

Гоблин был так расстроен новостями, что не стал, как обычно, играть со мной в угадалки, а сразу доложил:

– Аза говорит, он и Ворон схлестнулись с Волом. Ворон погиб. Аза удрал. Душечка осталась там одна.

Сказать, что я был поражен, – значит, ничего не сказать. Мне хотелось тут же подвергнуть коротышку допросу. Но я взял себя в руки.

Ильмо не спешил. Мы с Гоблином совершенно извелись от ожидания. Азу тем временем вообще чуть удар не хватил.

Однако ожидание оказалось не напрасным. Ильмо пришел не один.

Первым намеком стал слабенький, но едкий запашок, которым вдруг потянуло от камина, где я разжег небольшой огонь. Разжег так, на всякий случай, сами понимаете. А рядом прислонил парочку железных прутьев, чтобы их в любой момент можно было раскалить, – пускай Аза посмотрит на них и подумает: глядишь, и убедит себя, что лучше рассказать все без утайки.

– Чем тут воняет? – спросил кто-то из ребят. – Костоправ, ты что, опять пустил этого кота?

– Я вышвырнул его вон после того, как он оросил мои ботинки, – ответил я. – Спустил вниз на полгоры. Может, он успел наделать перед этим в дрова?

Запашок стал сильнее. В общем, он был не такой уж противный, просто раздражал немного. Мы по очереди проверили дрова. Ничего.

Я начал перебирать поленья по третьему разу, и тут мой взгляд случайно упал на огонь. В пламени мелькнуло лицо.

У меня чуть сердце не остановилось. Полминуты я пребывал в состоянии дикой паники, завороженный увиденным. Я лихорадочно соображал, какое из зол свалилось на наши головы: Взятые ли наблюдают за нами, или Госпожа, или твари из черного замка, а может, сам Властелин подглядывает через пламя… А потом откуда-то из глубин подсознания, из его сокровенной тихой заводи, всплыло нечто, чего я в первый момент не заметил, поскольку не имел ни малейших оснований этого ожидать. У лица, мелькнувшего в огне, был всего один глаз.

– Одноглазый, – выпалил я, не задумываясь. – Этот мелкий пакостник в Арче.

Гоблин резко повернулся ко мне, распахнув глаза. Принюхался. Лицо его прорезала знаменитая лягушачья усмешка.

– Ты прав, Костоправ. Абсолютно прав. Так вонять может только этот гнусный скунс. Как же я сразу-то не догадался?

Я взглянул на огонь. Лицо больше не появлялось.

– Какой бы достойный прием ему устроить? – задумчиво протянул Гоблин.

– Думаешь, его Капитан послал?

– Наверное. Со стороны Капитана было бы вполне логично прислать сюда Одноглазого или Молчуна.

– Окажи мне услугу, Гоблин.

– Какую?

– Не устраивай Одноглазому особого приема.

Гоблин сник. Они так давно не виделись! Ему очень не хотелось упускать возможность ознаменовать свою встречу с Гоблином громом и молниями.

– Послушай, – сказал я. – Он же прибыл сюда тайком. Взятые ничего не должны знать. Или ты хочешь, чтобы они что-нибудь пронюхали?

Слово я выбрал явно не то. Вонь стояла уже такая, что хоть на двор выбегай.

– Лучше б Капитан послал Молчуна, – проворчал Гоблин. – А я-то размечтался! Я устроил бы ему самый большой сюрприз в его жизни.

– Ну и устроишь, только позже. А пока почему бы тебе не очистить тут воздух? И не достать этого козла, напрочь игнорируя его присутствие?

Гоблин задумался. Глаза у него загорелись.

– Точно! – воскликнул он, и я понял, что Гоблину, с его извращенным чувством юмора, моя идея пришлась по душе.

В дверь громко постучали. Я вздрогнул, хотя и ждал этого. Кто-то из ребят открыл двери и впустил Ильмо.

Одноглазый вошел вслед за Ильмо, ухмыляясь, как маленький черный мангуст, готовый сожрать змею. Мы не обратили на него никакого внимания. Потому что за ним появился Капитан.

Капитан! Последний человек, которого я ожидал увидеть в Арче раньше, чем прибудет весь Отряд.

– Ты? – вырвалось у меня. – Что ты тут делаешь?

Он грузно протопал к камину, вытянул руки к огню. Лето кончалось, но было еще не так уж холодно. Капитан, как всегда, походил на медведя, хотя здорово похудел и постарел. Видно, переход и вправду был тяжелый.

– Аист, – буркнул он.

Я нахмурился, взглянул на Ильмо. Он пожал плечами:

– Я посылал Аиста с донесением.

– Ни черта я не понял из этого донесения! – пробурчал Капитан, на сей раз чуть более пространно. – Что там за бодяга с Вороном?

Ну конечно! Ворон же был его лучшим другом, пока не дезертировал. До меня начало доходить.

– Этот парень, – я показал на Азу, – знает все в подробностях. Был корешем Ворона. Он говорит, Ворон погиб… как называлось это место, Аза?

Аза уставился на Капитана с Одноглазым и раз шесть сглотнул, так и не сумев выдавить ни слова.

– Ворон ему такого про нас наговорил, что он поседел, бедняга, – объяснил я Капитану.

– Давайте послушаем его, – сказал Капитан, не спуская с Азы глаз.

Пришлось Азе повторить свою историю в третий раз. Гоблин навострил уши, пытаясь уловить хотя бы малейший намек на фальшь. Одноглазого он игнорировал настолько натурально, что любо-дорого было смотреть. И все зазря.

Как только Аза закруглился, Капитан утратил к нему всякий интерес. Такая у нашего Старика манера. Он должен как следует переварить информацию, прежде чем делать выводы.

Он велел мне кратко доложить обо всем, чему я был свидетелем со дня моего прибытия в Арчу. Доклад Ильмо он, очевидно, уже выслушал.

– Ты слишком подозрительно относишься ко Взятым, – сказал он, когда я закончил свой рассказ. – Хромой был с нами всю дорогу. По его поведению не скажешь, чтобы они что-то замышляли против вас.

Если у кого-то и был повод нас ненавидеть, так это у Хромого.

– Отношения между Госпожой и Взятыми очень непростые, – заметил я. – У них там интрига на интриге и интригой погоняет. Возможно, его просто не поставили в известность, боясь, как бы он не проболтался.

– Возможно, – признал Капитан и заходил по комнате, то и дело озадаченно поглядывая на Азу. – Как бы там ни было, не давайте Шепот повода к излишнему любопытству. Держите язык за зубами. Притворитесь, будто ничего не подозреваете. Делайте свое дело. Одноглазый со своими ребятами будут поблизости и в случае чего вас прикроют.

Да уж, подумал я. Это от Взятых-то?

– Как же тебе удалось улизнуть, если Хромой всю дорогу был с Отрядом? – спросил я Старика. – Стоит ему узнать, что ты здесь, как он сразу доложит Госпоже, разве нет?

– Он не узнает. Мы с ним не общались уже несколько месяцев. Он держится особняком. Обрыдло ему все, по-моему.

– А что в Курганье? – спросил я. Мне не терпелось узнать в подробностях, что пережил Отряд за время долгого перехода, поскольку в Анналах давно не было записей, касающихся большинства моих товарищей. Но я понимал, что сейчас не время выпытывать детали – узнать бы хоть в общих чертах.

– Мы там не были, – ответил Капитан. – По словам Хромого, Курганьем занимаются Госпожа и Странник. Скорее всего, решающий бой будет дан, когда мы возьмем Арчу.

– А подготовка к оккупации на нулях, – сказал я. – Взятые все время отвлекают, заставляют возиться с черным замком.

– Мерзкое местечко, верно? – Он смерил нас взглядом. – Я думаю, вам удалось бы сделать гораздо больше, не впади вы в паранойю.

– То есть?

– Ваше судорожное заметание следов кажется мне совершенно бесполезной тратой времени. Это была не ваша проблема, а Ворона. И он решил ее в типичной для себя манере. Без чьей-либо помощи. – Капитан метнул на Азу яростный взгляд. – Теперь, похоже, проблема решена раз и навсегда.

Легко ему говорить: он здесь не жил и не испытывал этого ежедневного напряжения. Но я решил не возникать.

– Как по-твоему, Аза говорит правду? – спросил я у Гоблина.

Тот нерешительно кивнул.

– А ты, Одноглазый? Ты уловил какие-то фальшивые нотки?

Черный человечек проронил осторожное «нет».

– Аза! У Ворона должна была быть при себе куча бумаг. Он когда-нибудь о них упоминал?

Аза удивленно покачал головой.

– Может, у него был сундук, к которому он никого не подпускал?

Мои вопросы совсем сбили Азу с толку. Остальные тоже смотрели на меня с недоумением. Об этих бумагах знал только Молчун. И еще, быть может, Шепот, у которой они находились недолгое время.

– Ну же, Аза! Было у Ворона что-нибудь, с чем он обращался как-то необычно?

В глазах у коротышки вспыхнул огонек.

– Был один ящик! Размером с гроб. Я, помнится, отпустил какую-то шуточку, а Ворон таинственно так заявил, что это, мол, чей-то билет в могилу.

Я улыбнулся. Значит, бумаги еще целы.

– А куда он дел этот ящик?

– Я не знаю.

– Аза!..

– Честное слово! Я видел его пару раз на корабле. А потом и думать про него забыл.

– К чему ты клонишь, Костоправ? – спросил Капитан.

– У меня есть теория. Основанная на том, что я знаю о Вороне и Азе.

Все обратились в слух.

– Судя по тому, что нам известно об Азе, Ворон бы с ним в разведку не пошел. Аза трус. Ненадежен. Слишком болтлив. Но Ворон все же взял его с собой. Поплыл с ним на юг, сделал чуть ли не своим напарником. Почему? Может, вас, друзья, это не волнует, зато меня – очень даже.

– Я что-то не врубаюсь, – сказал Капитан.

– Предположим, что Ворон хотел исчезнуть так, чтобы никто его больше не искал. Однажды он уже пытался скрыться с глаз, поселившись в Арче. Но тут появились мы. Он решил, что мы за ним охотимся. Что же делать? А почему бы ему не умереть? На глазах у свидетеля. За мертвецом никто охотиться не станет.

– Ты хочешь сказать, – прервал меня Ильмо, – что он инсценировал свою смерть, чтобы Аза о ней растрепался и все успокоились?

– Я говорю только, что мы не должны упускать из виду такую возможность.

Капитан лишь задумчиво хмыкнул.

– Но Аза видел, как он погиб! – возразил Гоблин.

– Может быть. Но возможно, ему это только кажется.

Мы все уставились на Азу. Он съежился.

– Прогони-ка всю его историю еще разок, Одноглазый! – велел Капитан. – Шаг за шагом.

Два часа Одноглазый терзал коротышку вопросами. Но сбить его не удалось. Аза твердил, что своими глазами видел, как Ворона пожирала изнутри какая-то тварь, похожая на змеюку. И чем сильнее трещала по швам моя теория, тем больше я убеждался в ее правоте.

– Моя версия основана на знании характера Ворона, – настаивал я, отбиваясь от наскоков друзей. – Во-первых, с ним были бумаги, а во-вторых – Душечка. Да еще дорогущий корабль, который он построил черт знает зачем. Ворон ушел из Арчи, оставив за собой следы, и прекрасно это осознавал. Зачем, скажите на милость, причаливать в гавани, проплыв несколько сотен миль, если за тобой идет охота? Зачем оставлять в живых Шеда, который может растрепаться о набеге на Катакомбы? К тому же Ворон ни за что на свете не бросил бы Душечку одну. Ни на минуту. Он обязательно позаботился бы о ней. Вы это знаете не хуже меня. – Мои доводы начали казаться притянутыми за уши даже мне самому. Я чувствовал себя миссионером, пытающимся обратить в свою веру язычников. – Но, по словам Азы, они просто оставили Душечку болтаться в какой-то гостинице. Говорю вам: у Ворона был план. Если кто-то из вас сейчас туда съездит, зуб даю, что Душечка исчезла без следа. И ящика на борту вы не найдете, даже если корабль все еще на приколе.

– Да что это за ящик такой? – сердито спросил Одноглазый. Я пропустил его вопрос мимо ушей.

– По-моему, у тебя чересчур разыгралось воображение, Костоправ, – сказал Капитан. – Но, с другой стороны, Ворон достаточно хитер, и это было бы вполне в его духе. Как только я смогу тебя отправить, поедешь туда и все выяснишь.

– Если Ворон достаточно хитер, так, может, и Взятые достаточно коварны, чтобы разделаться с нами?

– Не буди лихо, пока тихо. Там видно будет. – Он повернулся к Одноглазому: – А вы с Гоблином чтобы прекратили свои шуточки. Ясно? Начнете резвиться – Взятые враз насторожатся. Ты, Костоправ, не спускай с Азы глаз. Он должен будет показать тебе, где погиб Ворон. Я отправляюсь назад к Отряду. Ильмо, поедем со мной, проводишь меня чуток.

Понятно. Небольшой разговор наедине. Держу пари, он коснется моих подозрений насчет Взятых. К некоторым людям так привыкаешь, что можешь запросто читать их мысли.

Глава 33 Арча. Стычка

После визита Капитана многое переменилось. Ребята стали более собранными. Влияние Ильмо начало расти, мое – наоборот, таять. Исчезла давешняя расхлябанность и апатия, настроение авангарда Отряда сделалось решительным. Все были готовы к действию в любой момент.

Средства сообщения улучшались на глазах, а спать приходилось все меньше. Мы постоянно, каждые пару часов, поддерживали друг с другом связь. А Ильмо придумывал повод за поводом, чтобы отослать всех, за исключением самого себя, подальше от Черепичника – туда, где Взятым было бы труднее их найти. Я со своим подопечным Азой торчал на склоне возле черного замка.

Напряжение росло. Я чувствовал себя цыпленком из выводка, готового броситься врассыпную, как только из засады прыгнет лисица. Я старался отвлечься от мандража, приводя в порядок Анналы. В последнее время я совсем их забросил, делая лишь короткие заметки.

Когда напряжение становилось невыносимым, я шел наверх поглазеть на черный замок.

Я намеренно подвергал себя риску, как ребенок, который ползет по ветке дерева, несмотря на то что может упасть и разбиться насмерть. Чем ближе я подходил к замку, тем больше сосредоточивались на нем мои мысли. На расстоянии двух сотен ярдов все прочие тревоги испарялись. Угроза, исходившая от крепости, пробирала меня до мозга костей. На расстоянии двух сотен ярдов я ощущал, что это значит – когда тень Властелина нависает над миром. Я понимал, что чувствовала Госпожа, когда думала о возможном воскрешении супруга. Все эмоции окрашивались в тона безнадежного отчаяния.

В некотором смысле черный замок был чем-то большим, чем ворота, через которые в мир могло проникнуть величайшее зло. Он был зримым воплощением метафорической концепции, живым символом. Замок действовал на психику подобно большому кафедральному собору. Как и собор, он был отнюдь не только зданием.

Я мог до бесконечности смотреть на его обсидиановые стены и гротескные барельефы, вспоминая Шедовы рассказы и постоянно копаясь в отстойниках своей собственной души в поисках некоей врожденной порядочности, погребенной под хламом моей взрослой жизни. Этот замок был, если хотите, нравственным ориентиром. Если, конечно, вы сохранили способность соображать и хоть какие-то остатки восприимчивости.

Порой меня сопровождали Одноглазый, Гоблин, Ильмо или еще кто-нибудь из ребят. Никто из них не оставался равнодушным к воздействию замка. Они могли стоять там со мной, болтая всякий банальный вздор о его архитектуре или же о влиянии его на судьбу Отряда, но в душе при этом постоянно шла подспудная работа.

Я не верю в абсолютное зло. О своей философии я не раз уже упоминал в разных местах Анналов, и ею проникнуты все наблюдения, записанные за время моего пребывания в должности летописца. Я верю в то, что есть их сторона и наша, а где добро и где зло – об этом судить тем, кто выживет. В мире людей редко бывает так, чтобы под одним знаменем стояли сплошь светлые личности, а под другим – темные. В нашей войне с повстанцами восемь – девять лет назад мы служили стороне, которая считалась темной. Однако мы видели, что приверженцы Белой Розы творят гораздо больше зла, нежели те, кто служит Госпоже. Явные злодеи по крайней мере не лицемерны.

Мир хорошо знает, чего ждать от Госпожи. Идеалы же и нравственные принципы повстанцев, переменчивые, как погода, и гибкие, как змея, вечно противоречат их поступкам.

Однако я отвлекся. Это все из-за черного замка. Он заставляет вас попетлять по всем тупикам, кривым дорожкам и ложным следам, которые вы протоптали в течение своей жизни. Он заставляет совершить переоценку ценностей. Вызывает у вас желание определиться и встать на чью-либо сторону, хотя бы даже на сторону тьмы. Делает вас нетерпимым к вашей собственной податливой нравственности.

Подозреваю, что именно поэтому жители Арчи предпочитают делать вид, будто черный замок не существует. Это абсолют, требующий абсолютов в мире, предпочитающем относительность.

Стоя под теми черными стеклянно блестящими стенами, я часто думал о Душечке, поскольку она была антиподом замка. Белым полюсом – абсолютом, противоположным тому, что символизировал черный замок. Я не так уж много общался с ней после того как узнал, кто она такая, но, помнится, ее присутствие тоже лишало меня душевного покоя. Интересно, какое воздействие оказала бы она на меня теперь, когда подросла?

Судя по тому, что рассказывал Шед, Душечка не давила на психику так, как черный замок. У самого Шеда она вызывала только одно желание – затащить ее в постель. И Ворон тоже не свернул под ее влиянием на стезю добродетели. Скорее, наоборот, еще глубже погряз в грехах – хотя из самых благородных побуждений.

Возможно, в этом был какой-то глубинный смысл, диалектическое противоречие средств и целей: Ворон, действующий с прагматичной аморальностью Князя Тьмы ради спасения девочки, воплощавшей в себе единственную надежду на избавление мира от Властелина и Госпожи.

О, как это было бы чудесно, если бы мир и его моральные проблемы походили на шахматную доску с черными и белыми фигурами, с твердыми правилами игры – и никаких тебе серых оттенков!

Даже Аза и Шед ощущали ауру замка, когда я приводил их сюда среди бела дня и заставлял постоять, глядя на его беспощадные стены.

Особенно Шед.

Он был сейчас в таком положении, когда мог себе позволить колебания и угрызения совести. Финансовые проблемы уже не мучили его, как прежде, а вырыть себе очередную яму мешало наше неусыпное наблюдение, так что он мог свободно предаться самоанализу и исполниться презрением к самому себе. Я не раз водил его к вершине, наблюдая за тем, как вспыхивала искорка порядочности, таившаяся на самом дне его души, вздергивая беднягу на дыбу внутренних терзаний.

* * *

Не знаю, как Ильмо это удалось. Возможно, он не спал неделями. Но когда Отряд спустился с Воландерских гор, план оккупации был уже готов. Вчерне, конечно, но мы и такого не ожидали.

Я был в Котурне, сидел у Шеда в «Железной лилии», когда первые слухи дошли до побережья, вызвав сильнейшее смятение его обитателей. Шедов сосед, торговец дровами, ворвался в «Лилию» с воплем.

– Там целое войско спустилось через перевал! Иноземное! Тысячи солдат! Говорят…

В течение часа в таверне появилась дюжина клиентов со свежими новостями. И с каждым разом войско становилось все больше, а цели его – все загадочнее. Никто понять не мог, чего хочет Отряд. Очевидцы строили догадки, исходя из своих собственных опасений. Все они были далеки от истины.

Солдаты, хотя и измотанные долгим переходом, под руководством людей Ильмо быстро заняли город. Леденец привел в Котурн усиленную роту. Мы по опыту знали, что самые злачные трущобы обычно оказывают самое яростное сопротивление. Но стычки случались крайне редко. Жители Арчи, захваченные врасплох, понятия не имели, как и за что им сражаться. Большинство просто наблюдали и выжидали.

Я вернулся к своему взводу. Если Взятые что-то замышляли против нас, сейчас для них самое время перейти к действию.

Но все было тихо-мирно. Насколько я мог судить, члены нашего авангарда вели и направляли прибывающие подразделения. Никто не вышел со мной на связь в течение двух следующих дней. К этому времени город был усмирен. Все ключевые позиции оказались в наших руках. Все общественные здания, арсеналы, все укрепленные пункты, даже штаб-квартира Хранителей в Выгородке. А жизнь продолжалась как ни в чем не бывало. Беглые мятежники попытались было поднять народ на восстание, совершенно обоснованно обвинив герцога в том, что это он привел в Арчу Госпожу. Но горожанам было до фени.

И только в Котурне еще вспыхивали схватки. Ильмо хотел навести в трущобах порядок. Однако некоторым здешним обитателям порядок был не по нутру. Силами роты Леденца Ильмо разгромил группировки преступных боссов. Я не видел в этом особой необходимости, но умные головы боялись, что гангстерские банды могут стать очагами будущего сопротивления. А любое сопротивление, мол, нужно подавлять в зародыше. Я думаю, определенную роль здесь сыграло также стремление завоевать народную поддержку.

На третий день после прибытия Отряда Ильмо привел в мою хижину на склоне горы Лейтенанта.

– Как дела? – спросил я. Лейтенант сильно постарел со времени нашей последней встречи. Всем им трудно дался этот марш-бросок на запад.

– Город взят, – ответил он. – Не город, а вонючее болото, верно?

– Не то слово. Настоящий гадюшник. И что теперь?

– Ему нужно взглянуть на цель, – сказал Ильмо.

Я вздернул бровь.

– Хромой говорит, замок должен быть взят, – пояснил Лейтенант. – Не знаю только когда. Капитан велел мне прощупать почву.

– Веселая будет потеха, – пробормотал я. – Его так просто не возьмешь, внезапным штурмом.

Я накинул пальто. Там, наверху, было прохладно. Ильмо с Одноглазым потащились за нами. Лейтенант задумчиво разглядывал замок и в конце концов заявил:

– Не нравится он мне. Совсем не нравится.

Видно, почувствовал холодную угрозу, исходящую от замка.

– У меня есть свидетель, побывавший за крепостной стеной, – сказал я. – Только не проболтайся Взятым. Они считают его мертвым.

– Он может мне что-то рассказать?

– Не думаю. Он бывал там только по ночам, и то не в самом замке, а во дворе за воротами.

– Хм. В Черепичнике у Взятых тоже есть одна девчонка. Я разговаривал с ней. Никакого толку. Она была там всего лишь раз и слишком перепугалась, чтобы глазеть по сторонам.

– Она жива еще?

– Ага. Так это ты ее поймал? Жива, жива. Видно, Госпожа так велела. А девчонка противная – этакая маленькая ведьма. Давай-ка обойдем его вокруг.

Под аккомпанемент неумолчного брюзжания Одноглазого мы добрались до заднего склона, круто обрывающегося вниз.

– Отсюда к нему не подберешься. – Лейтенант констатировал то, что было видно с первого взгляда. – Разве что с помощью Взятых.

– К нему и с других сторон не очень-то подберешься, – заметил я.

Он вопросительно глянул на меня.

Я рассказал ему о том, как подбили Перо в ту ночь, когда мы захватили Шеда с его служанкой.

– А потом были подобные случаи?

– Ни потом, ни прежде. Мой очевидец, который наведывался в замок, тоже не заметил ничего особенного. Но эта чертова крепость связана с Курганьем. За ней стоит Властелин. Так что нахрапом ее не возьмешь. К тому же обитатели замка знают о грозящей опасности.

Одноглазый пронзительно взвизгнул.

– В чем дело? – резко спросил Лейтенант.

Одноглазый ткнул пальцем вверх. Мы уставились на крепостную стену, уходившую ввысь на добрых шестьдесят футов. Я ничего не заметил. Лейтенант тоже.

– В чем дело? – спросил он опять.

– За нами кто-то наблюдал! Какая-то отвратная тварь!

– Я тоже его видел, – сказал Ильмо. – Длинный, костлявый, желтоватый выродок с глазами как у змеи.

Я смерил стену взглядом:

– Как ты смог его разглядеть?

– Сам не знаю. – Ильмо поежился. – Но тип ужасно противный. Уставился на меня так, будто вот-вот укусит.

Мы потащились дальше сквозь заросли кустарника, перелезая через большие валуны и глядя одним глазом на замок, а другим себе под ноги.

– Голодные глаза, – пробормотал Ильмо. – Да, вот именно – голодные.

Когда мы добрались до гряды, ведущей к западной стороне замка, Лейтенант остановился:

– Насколько близко можно отсюда подойти?

Я пожал плечами:

– У меня не хватило духу выяснить.

Лейтенант отошел в сторону, вернулся, опять отошел, точно выискивая точку прицела.

– Давайте пригоним сюда заключенных и посмотрим.

Я звучно всосал сквозь зубы слюну, потом сказал:

– Местных ты сюда никакими силами не загонишь.

– Думаешь? А если в обмен на помилование? Леденец засадил за решетку половину головорезов Котурна. Объявил настоящий крестовый поход против гангстеров. Как только на кого-то поступает три жалобы, его тут же хвать – и в тюрягу.

– А не слишком это просто? – усомнился я. Мы огибали замок, выходя на финишную прямую напротив фасада. Говоря о простоте, я имел в виду не легкость, а упрощенность подобного подхода.

Лейтенант усмехнулся. Месяцы тяжких лишений не сумели притупить его своеобразное чувство юмора.

– Простым умам импонируют простые решения. Еще пара месяцев таких Леденцовых реформ – и герцога провозгласят героем.

Что ж, в этом был определенный резон. В Арче царило право сильного, не признающее законов. Тысячи Шедов жили в постоянном страхе и унижении. Любой, кто хоть отчасти рассеет тучи страха, завоюет их любовь. И если ее надлежащим образом поддерживать, любовь эта переживет дальнейшие испытания.

Тем не менее я сомневался, стоит ли так стараться, чтобы добиться признательности слабаков. К тому же не исключено, что, вселяя в их души мужество, мы тем самым создаем себе новые трудности. Снимите с шеи обывателя привычное домашнее ярмо – и он, того и гляди, увидит угнетателей в вас самих.

Я с этим сталкивался уже не раз. Слабым людишкам нужно кого-то ненавидеть, нужно свалить на кого-то вину за собственное бессилие.

Но в данный момент эта проблема была не главной. Данный момент требовал от нас немедленной и энергичной реакции.

Ибо как только мы вышли на финишную прямую, ворота замка распахнулись, и оттуда вырвалось полдюжины диких тварей в черном. Меня объяла, точно облаком окутала, странная апатия; я испугался, что вот-вот хлопнусь в обморок. Когда твари были от нас уже в нескольких шагах, у меня осталось только одно желание – лечь и не двигаться.

Ноги и руки пронзила внезапная боль. Голова раскалывалась. Желудок сводили судороги. Апатию как рукой сняло.

Одноглазый приплясывал на месте, выкидывая какие-то странные коленца, подвывая по-волчьи и маша руками, точно стая раненых птиц. Его большая нелепая шляпа упала и покатилась, подталкиваемая ветром, вниз, пока не застряла в кустах.

– Сделайте же что-нибудь, вы, кретины! – проорал он между подвываниями. – Я не могу сдерживать их вечно!

Вж-жик! Ильмо выхватил из ножен меч. Лейтенант – вслед за ним. У меня с собой был только длинный кинжал. Я схватил его и тоже бросился в атаку. Твари застыли на месте, в их змеиных глазах сквозило удивление. Лейтенант добежал до них первым, остановился, размахнулся и нанес мощный удар, держа меч обеими руками.

Меч у Лейтенанта просто исполинский, любой палач может позавидовать. От такого удара три человеческие головы, как пить дать, слетели бы с плеч. Но голова этого отродья удержалась на плечах, хотя рана была глубокой. Кровь брызнула фонтаном.

Ильмо сделал выпад, я тоже. Его меч вошел в тело жертвы на фут. Мой кинжал застрял, точно я всадил его в мягкое дерево. Вонзился дюйма на три – и ни с места, наверняка не повредив никаких жизненно важных органов.

Я вытащил лезвие, порылся в своих медицинских познаниях, вспоминая наиболее уязвимые для убийства точки. Ильмо встал ногой на грудь поверженному врагу, чтобы освободить свой меч.

У Лейтенанта и оружие было лучше нашего, и подход более правильный. Пока мы возились, он срубил еще одну голову.

И тут Одноглазый иссяк. Глаза у обитателей замка сразу ожили. В них кипела жгучая и беспримесная злоба. Я испугался, что те двое, с которыми мы не успели справиться, растерзают нас в клочья. Но Лейтенант яростно замахнулся, и они отступили. Мой раненый поковылял за ними следом и упал, не дойдя до ворот. Он продолжал ползти, пока ворота не захлопнулись у него перед носом.

– Итак, этих тварей стало на две пары меньше, – сказал Лейтенант. – Выражаю тебе благодарность, Одноглазый. – Говорил он довольно спокойно, но в голосе его звенела дрожь. А руки тряслись. Мы спаслись буквально чудом. Не будь с нами Одноглазого – нас бы уже не было в живых. – Я думаю, на сегодня достаточно. Пошли назад.

Девяносто процентов моего существа жаждали умчаться отсюда во всю прыть. Десять процентов сохранили деловую сметку.

– Давайте прихватим с собой одного из этих ублюдков, – прохрипели они пересохшими от страха губами.

– На кой черт? – осведомился Ильмо.

– Чтобы я мог его вскрыть и посмотреть, что там внутри.

– Ясно.

Лейтенант присел и подхватил тварь под мышки. Та начала вяло отбиваться. Содрогаясь, я вцепился в обутую ногу и дернул ее вверх. Тварь перегнулась пополам.

– А, черт! – Лейтенант бросил выродка наземь и подошел ко мне. – Ты тащи за одну ногу, а я за вторую.

Мы потащили. Тело начало болтаться из стороны в сторону. Мы с Лейтенантом начали препираться, выясняя, кому чего делать.

– Вы что, совсем ополоумели? – рявкнул на нас Одноглазый, тыкая корявым черным пальцем назад. Я обернулся. На крепостной стене появились новые фигуры. Ощущение угрозы, излучаемое замком, усилилось.

– Они что-то затевают, – сказал я и припустил вниз, не выпуская ногу из рук. Лейтенант рысцой мчался рядом. Наша ноша билась всем телом о кусты и камни.

Бум-м! Что-то с силой ударило по склону, точно топнула гигантская нога. Я чувствовал себя прусаком, убегающим от человека, который ненавидит тараканов и давит их башмаком. Еще один удар сотряс землю.

– Ох, блин! – ругнулся Ильмо, пробегая мимо меня и вовсю работая руками-ногами. Одноглазый пролетел следом за ним, почти не касаясь ступнями земли. Ни тот, ни другой не предложили помочь.

Третий удар, затем четвертый – с равными интервалами и с каждым разом все ближе. Последний брызнул над головой осколками камней и клочьями растерзанного кустарника.

Ярдах в пятидесяти ниже по склону Одноглазый затормозил, развернулся и выкинул одну из своих колдовских штучек. В его поднятых ладонях полыхнул бледно-голубой огонь, с ревом устремившийся вверх по склону, чуть было не поджарив меня по пути. Мы с Лейтенантом обогнали Одноглазого. Пятый удар гигантского башмака осыпал наши спины градом камней и веток.

Одноглазый истошно завопил и дал деру.

– Это был мой коронный выстрел, – проорал он нам на бегу. – Бросайте, к шутам, свою падаль и уносите ноги!

И он рванул вперед, улепетывая, как заяц от гончих.

Тишину над долиной разорвал резкий вой. С южного склона слетели, крутясь, две точки и помчались вперед с такой скоростью, что глаз не успевал следить за ними. Они пронеслись над нашими головами с глухим низким ревом и оглушительно громыхнули сзади, как будто сам Господь ударил в барабан. Я не был уверен, но мне показалось, что точки связаны друг с дружкой.

Появилась еще одна пара точек, вращавшихся вокруг общего центра. Я пригляделся. Да, они были связаны. И снова этот рев. И снова гром. Я оглянулся. Черный замок скрылся за радужной завесой – казалось, кто-то плеснул краску на стекло, и она стекает вниз, не в силах прилипнуть к скользкой поверхности.

– Взятые принялись за дело, – задыхаясь, шепнул Лейтенант. Глаза у него были очумелые, но он вцепился мертвой хваткой в свою часть нашей общей ноши.

Проклятый выродок зацепился за колючки. Чертыхаясь, мы принялись кромсать его балахон, чтобы вытащить тело из кустов. Я поминутно глядел вверх, ожидая, что очередной удар башмака размажет нас по склону.

Мимо пронеслась очередная пара шаров, разбрызгивая краску. Очевидного вреда они замку не причиняли, но отвлекали на себя внимание его обитателей.

Мы высвободили тело, поспешили вперед.

В воздухе показалась пара других на вид точек, падавших вниз с высоты.

– Перо и Шепот, – показал я на них.

Взятые с пронзительным свистом спикировали на замок. Крепостная стена занялась огнем. Обсидиан начал плавиться и стекать вниз подобно воску свечи, придавая своим и без того гротескным скульптурам совершенно чудовищные очертания. Взятые взмыли вверх и сделали круг, готовясь ко второму заходу. Меж тем над рекой с ревом пролетела еще пара точек, раскрасив воздушные полотнища. Живописное было зрелище, жаль только, времени не было им полюбоваться.

Склон содрогнулся под очередным шагом невидимого великана. Над нами образовалась воронка футов пятнадцати диаметром и пяти – глубиной. Полетели сучья и осколки. На сей раз твари дали промашку футов в двенадцать, не больше. Взрывная волна сбила нас с ног. Вверх по склону уходила целая цепочка таких отпечатков.

Но каким бы мощным ни показался нам удар, он был слабее предыдущих.

Перо и Шепот опять ринулись вниз, черный замок снова начал плавиться, стекать, теряя форму. И тут грохнули громовые раскаты. Бах-бах! Взятых заволокло клубами дыма. Они отпрянули от замка, стараясь удержать в воздухе ковры. Обе дымились и тлели, в точности как Перо той ночью, когда мы взяли Шеда. Ковры-самолеты начали судорожно набирать высоту.

Замок обратил все свое внимание на них. А мы с Лейтенантом благополучно смылись.

Глава 34 Арча. Побег

«Лилию» тряхнуло несколько раз.

Шед протирал кружки, гадая о том, кто из его клиентов – солдат Черного Отряда. Подземные толчки заставляли его нервно вздрагивать. Над крышей вдруг раздался пронзительный вой и стих помаленьку, уносясь на север. Через мгновение земля содрогнулась еще раз, да так сильно, что посуда затряслась на полках. Шед рванул на улицу. Какая-то потайная часть его сознания не переставала при этом перебирать в памяти постояльцев, пытаясь вычислить, кто же за ним наблюдает. С прибытием Отряда шансы Шеда на побег катастрофически упали. Он не знал больше, кто есть кто. А они все прекрасно его знали.

Он выбежал на улицу как раз в тот момент, когда из Черепичника снова донесся вой. Шед посмотрел туда, куда тыкали пальцами все прохожие. Пара шаров, соединенных проволокой, стремительно умчалась к северу. Через несколько секунд всю Арчу озарило разноцветное сияние.

– Черный замок! – галдели зеваки. – Они ударили по черному замку!

Шед увидел, как замок скрылся за цветной завесой. Ужас объял кабатчика до глубины души. Хотя он не понимал почему. Ведь здесь, внизу, ему ничего не грозит. Разве нет?

Разве нет? Отряд поддерживают могущественные колдуны. Они не позволят замку сделать что-нибудь этакое… Мощный удар вздыбил землю на северном склоне. Шеду не было видно, что там творится, но он сразу понял, что замок ударил по людям – возможно, по тому самому Костоправу, который сидел на вершине, отрезая подходы к крепости. Быть может, замок пытался освободить дорогу.

Вопли толпы привлекли внимание Шеда к двум точкам, падающим из поднебесья. Крепость занялась огнем. Обсидиан поплыл, начал терять форму, но потом снова обрел свой прежний вид. Нападающие взмыли вверх, развернулись. Пролетела еще одна пара шаров, очевидно из Черепичника. Ковры-самолеты ринулись вниз.

Шед понимал, кто атакует замок, и трясся от страха. А вокруг него бесновался ничего не понимающий Котурн.

Хозяин таверны собрался с духом и начал обдумывать свое положение. Члены Черного Отряда бежали по улицам на боевые позиции. Солдаты строились по взводам и быстро расходились. Несколько военных попарно заняли боевые посты, предназначенные для подавления стихийных бунтов и мародерства. За Шедом, похоже, никто не следил.

Он скользнул обратно в «Лилию», наверх, в свою спальню, бросился к тайнику. Рассовал по карманам золото и серебро, достал дрожащими руками амулет, повесил его на шею, спрятав под одеждой. Обвел комнату прощальным взглядом, не заметил в ней больше ничего, что хотелось бы взять с собой, и поспешил по лестнице вниз. В зале не было ни души, кроме Сэл, которая стояла в дверях и наблюдала за зрелищем на северном склоне. Шед никогда еще не видел ее такой домашней и спокойной.

– Сэл!

– Что, Каштан? Пора?

– Да. Оставляю тебе в ящике двадцать лев. Пока солдаты будут заглядывать сюда, ты не пропадешь.

– Вся эта заваруха началась из-за той черной штуковины наверху?

– В общем, да. Наверное, дальше будет еще хуже. Они пришли сюда, чтобы разрушить замок. Если смогут.

– Куда ты собираешься?

– Сам не знаю. – Он и правда еще не решил. – А и знал бы, так не сказал. Иначе они из тебя всю душу вынут, но допытаются.

– Когда ты вернешься?

– Может быть, никогда. По крайней мере не раньше, чем они отсюда уберутся. – Шед сомневался, что Отряд когда-нибудь уйдет из Арчи. А если уйдет, так его заменят другим. Их Госпожа, похоже, не из тех, кто выпускает что-либо из рук.

Шед чмокнул невестку в щеку:

– Береги себя. И не отказывай ни в чем ни себе, ни детям. Если объявится Лиза, передай ей, что она уволена. А если Ферт – скажи, я его простил.

Он направился к задней двери. На северном склоне по-прежнему громыхало и полыхало. Нарастающий вой вдруг понесся оттуда к Черепичнику, но оборвался где-то над Выгородкой. Шед, склонив голову и подняв воротник, пошел переулками к набережной.

Патруль ему встретился только дважды. Ни в одной из патрульных групп знакомцев Шеда не было. Первая группа вообще проигнорировала его. Капрал, возглавлявший вторую, велел Шеду убираться с улицы к чертовой матери и пошел своей дорогой.

С пристани, сквозь мачты бессчетных судов, Шед снова увидел черный замок. Похоже, ему только что нанесли очередной мощный удар. От крепости валил густой черный дым. Он поднимался жирным столбом, чуть накренясь в сторону, на тысячи футов, и там рассеивался темной дымкой. Склон под замком шевелился и кишел, словно потревоженный муравейник. Видать, Отряд пошел в атаку.

На набережной царила жуткая суматоха. Канал забили суда, стремящиеся выйти в море. Каждый второй иноземный корабль готовился к отплытию. И даже сама река, покрывшись зыбью, казалось, разделяла всеобщее волнение.

Шед обошел три судна, прежде чем отыскал такое, где голос денег еще оказался внятным. Отдав десять лев пиратского вида боцману, он спрятался в укромном местечке, чтобы его не было видно с берега.

Однако, когда судно уже отдало швартовы, на пирс со взводом солдат прискакал человек по прозвищу Ростовщик и заорал шкиперу, чтобы тот остановился.

Шкипер послал его подальше, сопроводив свои слова непристойным жестом, и повел корабль вниз по течению. Для всех судов, жаждавших выйти в море, буксиров не хватало.

За свое нахальное неповиновение шкипер получил стрелу прямо в горло. Ошеломленные матросы и офицеры застыли как вкопанные. Стрелы полетели тучей и прикончили больше дюжины человек, в том числе помощника капитана и боцмана. Шед съежился в своем укрытии, объятый таким безмерным ужасом, какого не испытывал ни разу в жизни.

Кабатчик знал, конечно, что они крутые ребята, что с ними шутки плохи. Но до сих пор он по-настоящему не осознавал, насколько они беспощадны и свирепы. Люди герцога просто развели бы руками и убрались восвояси, проклиная беглецов. Они ни за что не решились бы устроить такую бойню.

А стрелы все летели, легко постукивая о дерево, пока судно не вышло из зоны досягаемости.

Только тогда Шед выглянул наружу и увидел, как город понемногу уплывает вдаль. Медленно, до чего же медленно он удалялся!

К удивлению Шеда, моряки не злились на него. Конечно, они были вне себя от ярости, но не уловили связи между нападением и своим случайным пассажиром.

«Слава Богу, пронесло!» – с облегчением вздохнул Шед. Но чувство это вскоре сменилось тревогой, когда он задумался над тем, куда забросит его судьба и что ждет его на новом месте.

– Сударь! Они гонятся за нами на лодке! – крикнул один из матросов.

Сердце у Шеда ушло в пятки. Он обернулся и увидел, как от пристани отчалило маленькое суденышко. Матросы, понукаемые людьми в форме Черного Отряда, пытались поставить парус.

Шед снова спрятался в укрытие. После такой бойни экипаж корабля, без сомнения, выдаст его, едва моряки поймут, что Ростовщик охотится за Шедом.

Как этот подонок напал на его след?

С помощью колдовства, не иначе.

Значит ли это, что они найдут его где угодно?