Понедельник, 5 ноября Ночь Гая Фокса 5 страница
– Минуточку внимания, пожалуйста!
Публика – срез населения деревни, то есть публика из муниципальных домов, простонародье вперемешку с обладателями гламурных шмоток, – затихла.
– Прежде чем начнется наш праздничный спектакль, прослушайте ряд объявлений. Прежде всего, я бы очень хотела назвать этот спектакль рождественским, но из уважения к обостренной чувствительности мусульманского сообщества на этот термин наложен запрет.
– От чертовой политкорректности у нас скоро совсем крыша съедет, – пробормотал отец.
– Позор! – громко произнес Майкл Крокус.
Присутствующие начали оглядываться в поисках мусульман. С платком на голове была только миссис Ладлоу, которая по средам ведет занятия с пенсионерами, но она – ревностная прихожанка англиканской церкви.
– Боюсь, те, кто принес с собой фотоаппараты и видеокамеры, не смогут ими воспользоваться, – продолжила миссис Булл. – Запрет продиктован стремлением оградить детей от возможного выкладывания снимков и видеозаписей в Интернете с целью возбуждения взрослых.
– Шайка детей в простынях и полотенцах на голове не способна возбудить ни одного взрослого, – встряла моя мать.
Миссис Булл свирепо глянула на нее и перешла к следующему пункту:
– И наконец, младенцев и малышей, если они начнут кричать или плакать, попросят покинуть помещение. Наши дети репетировали пьесу несколько месяцев, и я не допущу, чтобы во время выступления им помешал шум в зале.
На сцену вышел маленький мальчик в полосатой простыне из хлопка с начесом и бело-голубом полотенце с надписью «СТАКАНЫ». Его появление и облик словно задали тон – спектакль получился откровенно пародийным. Репетиций детям явно не хватило, о сценических навыках они и представления не имели. Когда Иосиф, поправляя свой головной убор, уронил его на пол, откуда-то из задних рядов раздался пронзительный женский вопль:
– Не волнуйся, Бенедикт, говори дальше, милый!
Но дальше стало только хуже. Музыка не поспевала за действием. А когда на сцену вывалились тридцать снежинок, оттеснив коров, овец, мудрецов и пастухов на самый край, директрисе с учителями пришлось встать живой цепью вокруг сцены, оберегая актеров от падения в зал.
– Боже упаси нас от любительских постановок, – шепнул я матери на ухо.
Минуло двадцать томительных минут, а Грейси (Полярная Звезда) до сих пор не появлялась.
Забыв, что мы не разговариваем, я наклонился к Георгине:
– Разве Полярная Звезда не должна присутствовать на сцене с самого начала? Иначе какая-то чушь получается. Ведь по сценарию эта звезда указывает путь волхвам.
– Полный завал, – прошептала Георгина.
В итоге, уже ближе к концу, Полярная Звезда таки вышла на сцену под бурные аплодисменты семьи Моул и дедушки Крокуса. Зрителям она объявила, что очень, очень долго сидела в туалете. Это признание вызвало смех и хлопки; впрочем, миссис Булл к аплодисментам не присоединилась.
Родители в нарушение инструкций фотографировали и снимали на видео мою девочку, которая должна была провозгласить:
– Утро настало, и Полярная звезда поблекла на небесах.
Грейси, однако, широко улыбаясь, махала своим родным, сидевшим в первом ряду. Мария к этому времени рассеянно качала Иисуса (куклу-младенца), держа его за ногу. А один из волхвов, рухнув со сцены, лежал у ног моего отца, крепко прижимая к груди коробочку с благовониями.
Майкл Крокус встал и поднял мальчика обратно на помост под вопль миссис Булл:
– Взрослым нельзя дотрагиваться до детей!
– Страсбургские бредни, мадам, нам не указ, – заявил мой тесть. – Я знаю, когда нужно помочь ребенку!
После нестройного исполнения «Звените, колокола» публика потянулась к выходу. Я решил извиниться перед миссис Булл от имени семейства Моул за экстремистские политические убеждения моего тестя.
– На самом деле я разделяю его убеждения, мистер Моул, – горячо откликнулась директриса, – но сейчас не время и не место их обнародовать.
Когда Полярная Звезда переоделась в повседневную одежду, мы зашагали домой. Майкл Крокус вызвался везти коляску отца. Мне лишь почудилось или он намеренно направлял коляску в самые глубокие лужи? Мы были вынуждены пригласить Крокуса разделить с нами вечернюю трапезу. Выпив полторы бутылки красного вина, мой тесть многословно и душещипательно вспоминал свою первую жену Кончиту, мексиканскую мать Георгины. Он клялся, что всегда любил только ее, и объявил, что надеется вновь завоевать ее сердце. Затем Крокус принялся за меня: якобы доктора попросту меня застращали, и я, как полный идиот, согласился на лучевую терапию.
– Давай глянем правде в глаза, Адриан, – разглагольствовал тесть. – Твой рак – результат плохого питания и нездорового образа жизни. Если ты всерьез хочешь выздороветь, тебе нужно революционизировать свою диету. Георгиночка, – обратился он к дочери, – завтра же пойдешь и наберешь черники, да больше, чтобы запас был, а потом надавишь овощных соков. Еще ему необходим зеленый чай и антиоксиданты. И, самое главное, не забывай ставить мужу компресс из маракуйи, чечевицы и папайи, размятых в кашицу, – на гениталии.
– И как на гениталиях удержится компресс? – осведомился я.
– Закрепишь его на яичке с помощью клейкой ленты, – ответил Крокус и добавил: – Я гляжу, у вас окна всегда закрыты.
– Папа, сейчас декабрь, – напомнила Георгина.
– Мы не приспособлены для жизни в чересчур теплых помещениях, – не согласился Крокус. – Прошло совсем немного времени с тех пор, как мы вышли из пещер!
Посоветовав мне висеть вниз головой по меньшей мере полтора часа в день, тесть удалился восвояси. Мы стояли в дверях и махали ему вслед.
Когда огни его фургона «фольксваген» исчезли из виду, Георгина скосила на меня глаза:
– Напомни внести в список покупок клейкую ленту.
Отсмеявшись, мы отправились в постель и спали в обнимку, пока мне не пришлось встать в туалет.
Среда, 19 декабря
Наблюдал, как Георгина собирается на работу. Сейчас она организовывает новогоднюю вечеринку в Фэрфаксхолле. Билеты по 75 фунтов с носа! Спросила, хочу ли я пойти. Я сказал, что не прочь.
На терапии побеседовал с Салли об альтернативных методах лечения и о том, насколько они действенны. Меня особенно интересовал компресс в сочетании с клейкой лентой. Салли рассказала об одном пациенте, который под влиянием какого-то человека, найденного в Интернете, бросил химиотерапию и начал питаться исключительно морской капустой и скумбрией. Другой пациент истратил все свои сбережения на магические кристаллы, заставив ими весь дом.
– И как, помогло? – спросил я.
– Да, умереть.
Четверг, 20 декабря
Четыре дня до Рождества! А я еще ничего не купил для праздника и не сказал жене, что к нам в гости придет Бернард Хопкинс.
Зашла мать позвонить с нашего телефона. Свой она разбила, швырнув о стенку, потому что телефонная служба прислала ей счет на 2 376 215 фунтов 18 пенсов. Когда она позвонила в справочную ТС выяснить, откуда взялась столь неординарная цифра, служащая попросила ее подождать на линии. Мать терпеливо прослушала все «Четыре сезона» Вивальди целиком, после чего в трубке раздались короткие гудки. Она снова набрала номер и нарвалась на оператора, сидевшего «где-то в Индии»:
– На этот раз я слушала, как трубит слон, а потом музыку к какому-то болливудскому фильму.
Впрочем, мать склонна преувеличивать, и я не могу поручиться, что ее рассказ точно следует фактам.
Пятница, 21 декабря
Терапия.
Салли очень расстроена. Энтони отложил свадьбу на неопределенный срок. Говорит, волки важнее. И, как только новая кожа приживется, он возвращается в Канаду.
Побывал на приеме у доктора Рубик. Она сказала, что, судя по последним анализам крови, мой организм медленно откликается на лечение и что прогноз «относительно благоприятный».
Относительно? И только?
Пока я сидел в кабинете врача, позвонила Пандора:
– Я хочу сама с ней поговорить. Передай ей трубку, пожалуйста?
Доктор Рубик взяла трубку, и вскоре они с Пандорой увлеченно обсуждали мое здоровье и лечение. Я почувствовал себя незваным гостем. В какой-то момент доктор даже повернулась ко мне спиной.
Когда она вернула мне телефон, Пандора сказала:
– Возможно, я буду в Лестере на Рождество. И тогда заскочу повидаться с тобой.
Я возликовал.
Из больницы меня забрала мать. Заднее сиденье «мазды» было завалено банками с фасолью «Хайнц», тушенкой и сухим молоком, подпирал эту кучу мешок с длиннозернистым рисом.
– Странный набор продуктов к Рождеству, – заметил я.
– Это мои запасы, – пояснила мать. – Рождественская еда в багажнике.
– Зачем ты запасаешь продукты?
– Не нравится мне все это, Адриан, – вздохнула мать. – Дома не продаются, а Гордон Браун упорно отрицает наличие кредитного краха.
Кредитный крах! Где она понабралась таких выражений?
Спросил, что бы отец хотел получить на Рождество.
– Шесть белых носовых платков, либо шесть пар черных носков, либо диск Долли Партон, – отрапортовала мать.
Я точно знаю, что два ящика в комоде отца доверху набиты белыми носовыми платками и черными носками. И он гордится тем, что у него есть все песни Долли Партон, включая те, что она записала в свою бытность босоногой исполнительницей фольклора.
Суббота, 22 декабря
Проснулся ночью в поту. Мне приснилось, что я умер и лежу в гробу, а мимо меня чередой проходят друзья и родственники.
Мать, на секунду задержавшись у гроба, произнесла:
– Он был ужасным писателем.
Пандора рыдала, положив голову на мою холодную грудь:
– Он был моей единственной настоящей любовью.
Найджел наткнулся на гроб, и я выпал, стукнувшись об пол.
На этом месте я проснулся. Пересказал жене мой сон (эпизод с Пандорой я опустил).
– Когда мы только поженились, – проворчала Георгина, – мы дали обещание, что никогда не будем рассказывать друг другу свои сны. Так что будь добр честно соблюдать договор.
Осталось всего три дня. Я должен предупредить Георгину насчет Бернарда Хопкинса. Звонил мистер Карлтон-Хейес, пригласил меня, Бернарда и Хайтиша в понедельник вечером отметить Рождество, в меню выпивка и сладкий праздничный пирог.
Наконец-то! Я никогда не был у мистера Карлтон-Хейеса дома и в глаза не видел Лесли, потому до сих пор не знаю, мужчина это или женщина. Надеюсь, напитки будет разливать он/она.
Грейси продиктовала письмо Санта-Клаусу с просьбой о подарках:
Настоящая собака
Настоящая кошка
Настоящая рыбка
Настоящая птичка
Настоящая свинья
Настоящая корова
Настоящая лошадь
Настоящий ребенок
Мы дожидались Георгину, чтобы торжественно сжечь письмо Санте в камине. Но Грейси в половине девятого заснула, а жена вернулась только в 11.05. Сказала, что к праздникам у нее накопилось много бумажной работы. Она принесла целый пакет сосновых шишек, собранных в угодьях Хьюго Фэрфакс-Лисетта.
Воскресенье, 23 декабря
Настроения моей жены становятся все более переменчивыми. Сегодня утром, когда я с удовольствием завтракал кукурузными хлопьями, она спросила:
– Тебе обязательно открывать рот, когда ты ешь?
– Разумеется! Как иначе я положу еду в рот? – удивился я.
Пять минут спустя она кинулась в мои объятия:
– Думаешь, мы еще сможем быть счастливы?
Интересный вопрос.