Озеро Байкал, поселок Листвянка

Отчет-рассказ о поездке на Байкал

Гулуев Микаил

Отчет-рассказ о поездке на Байкал (2008год)

Как поет Макаревич – «…От суеты два шага до тоски и видит бог, я выдержать не смог и сам себя сослал на Соловки, на небольшой, но ощутимый срок…», а я себя, на этот раз, сослал на озеро Байкал (что в переводе с древне-бурятского означает – священный огонь). Видимого рационализма и выгоды в этой поездке небыло, но, тем не менее, было несколько поводов послуживших толчком к этому путешествию. Я не считаю, что какой-то из них был наиболее важным, движущей силой явилась их совокупность. Позже, размышляя о рационализме, появился вопрос, ответ на который можно только почувствовать: «Так ли уж важно быть рациональным и не уводит ли рационализм в сторону на пути знания?».

Стало скучно, каждый день дублировал предыдущий, и все перемены были очень предсказуемы. Жизнь становилась более и более механичной, а быть «трамваем» совсем не хотелось. Здесь и стало ясно, необходимо попасть в условия, где от меня мало что зависит. Дальнее путешествие, на мой взгляд, в этой ситуации было как нельзя к стати. Выбор был сделан в пользу Байкала очень просто. Как-то вечером мой приятель рассказал мне о том, что его предки из Забайкалья и неплохо было бы посмотреть на его историческую родину. Решено было ехать вдвоем, но поехал я один. Еще было желание посмотреть что такое «Русская зима», сравнить уровень жизни, менталитет и прочее. Решение ехать вызывало неоднозначные порой, волнующие чувства, но отступать я не собирался, да отступать было собственно некуда. Поэтому я собрал вещи и в один из дней сел в поезд…

Сейчас я понимаю, что намерение внимательно наблюдать за происходящим и вести дневник было не только интересным, но и полезным. Описать всю поездку довольно сложно, поэтому внизу будут изложены только записи из дорожного дневника и самые, на мой взгляд, интересные события.

Первая ночь в поезде, во сне я видел старика, который рассказывал мне о том, что ему в свое время сказал Будда. Проснувшись, я решил это записать – «Молчать приятней всего, когда тебе грустно. Если радоваться молча – то радость наполнит тебя и поспособствует скорейшему выздоровлению (имеется в виду выздоровление духовное). Молчать естественно, если ты спокоен». К чему был этот сон, я не знал, но счел это интересным.

В следующие два дня, внимательно наблюдая за людьми, их общением, интересами, поведением, стремлениям и прочим, появилась следующая запись, смысл которой возможно будет непонятен, но все же… «Любое живое существо стремиться к смерти, но не признает этот факт и борется с ним т.к. понимание этого

приводит к смерти другого характера». Чуть позже пришла еще одна, из тех же наблюдений – «Хорошо или плохо жить, в той или иной

стране или времени, рассуждают люди, которые заботятся о физическом комфорте, а не о развитии внутреннем и уж тем более духовном».

Дым, начиная с Урала, стал другим. Если на юге он «старается поскорей выскочить из трубы и умчаться в небо» - то на севере он словно «грозный хозяин». Не спеша, властно выползает из укрытия и, растекшись огромной фигурой, зависает над местностью. Лениво шевелиться, будто во сне, иногда переворачиваясь с боку на бок – вот такое веселенькое сравнение вышло.

Я ехал и ехал, пошли пятые сутки дороги. И скорей внутри, чем снаружи я приближался к какому-то далекому и в тоже время совершенно конкретному месту. У меня там небыло даже знакомых, и думая о том, что буду делать, когда доберусь, где-то внутри пролетал ветерок тревоги. Он волновал, пугал и бодрил одновременно. Этот ветерок залетал в чуть приоткрытую дверь моего внутреннего мира и будил того, кто засыпает в плену обыденности. Ночью, когда все в вагоне уже спали, чувствуя приближение и осознавая его неизбежность, меня охватил страх. Это было похоже на падение в бездну, но через минуту страх исчез, осталось чувство полета. Здесь я понял, что мне удалось вырвать и взлететь, и я парил над суетой и бытом под стук железных колес, пока не уснул. Но прежде чем уснуть написал следующие строки:

Поезд мчит меня туда,

Где я небыл никогда.

Забываю где я жил.

Стану новым, полным сил.

*************

И охватывает страх,

Я никто в чужих краях.

Но я вышел в эту дверь

Чтоб узнать, что я за зверь.

Проснувшись с улыбкой я отправился за кипятком, практически сразу начала разворачиваться ситуация которую я не стану пересказывать, а вот вывод который был сделан изложу.

Если вы видите, что человек раздражен, зол, пренебрежителен, не заостряйте на этом внимание. Сделав усилие, старайтесь вести себя просто, оставаясь в том же состоянии, что было у вас до встречи с ним. Это позволит вам не заразиться от него негативом, а ему поможет переключиться на позитив. И эта запись явилась последней в дороге до славного города Иркутск.

Иркутск

Был вечер, вокзал был сравнительно чистым (гораздо чище нашего) и сравнительно безлюдным. Торопиться было некуда, я присел в кафе выпить чашку горячего кофе. Именно в этом городе я понял, что недостаточно ценил тепло. Позже, в холодной гостинице, я сделал следующую запись: «Очень холодное время моей жизни, от -35* до -45*, совершенно новые ощущения. От мороза на глаза наворачиваются слезы и тут же замерзают, глубоко дышать – трудно, а из носа течет вода. Вытерев

ее пару раз, варежкой можно порезаться. Люди простые, по себе понял, отмораживает так, что не только хитрить, даже просто нормально мыслить, не получается – «теплых мозгов нет». Зато, у сибиряков, развиты такие качества как целеустремленность, терпение, конкретность. Большое впечатление производит местный размах. Его можно увидеть во всем. К примеру, в центре города стоит трехэтажный деревянный от времени почерневший дом. На нем во всю ширь, яркими желтыми буквами надпись «Похоронное бюро» (от скромных поминок до торжественных похорон) – креатив, да и только.

Усть-Ордынский Бурятский автономный округ

Поселок Усть - Ордынск

На мой взгляд, обычное колхозное поселение, 75% населения – буряты. Большинство ведут себя напыщенно и вальяжно, мужчины стараются выглядеть по-деловому, предавая простым словам излишнюю важность. С наступлением сумерек улицы пустеют и только в местах, которые я назвал бы «сарай», а там называют «Кафе», можно увидеть горстки людей. Я остановился поодаль и стал наблюдать, они напомнили мнущихся на берегу пингвинов, которые чего-то ждут. Так же и такие же, как и везде там живут люди, только кажется, что ветер перемен обходит те места стороной, может быть, его они и ждут… p.s. Все курят, много, женщины и мужчины, даже старухи.

Мой путь уводил все дальше, я ехал в маршрутном такси к озеру Байкал. Водитель слушал рассказ пассажира, что сидел на переднем сидении. Вымотанный дорогой я отключился, но когда проснулся, с удивлением отметил, что, не смотря на глубокий сон, постоянно слышал голос рассказчика.

Озеро Байкал, поселок Листвянка

Сразу хочется отметить, что в том месте совершенно особая атмосфера или энергетика (кому как понятней). Выйдя из авто и пройдя несколько десятков метров, я почувствовал легкость и, глядя на водную гладь, внутри вдруг «открылся простор». В общем, Байкал это курорт (как ни странноJ), в этой связи проблемы с жильем не возникло. В гостинице я оказался единственным постояльцем. Подсчитав финансы и обдумывая дальнейшие действия, родился такой тезис: «В путешествии, деньги тают вместе с иллюзиями. Покупая билет в никуда, приобретаешь ясный рассудок».

Следующий день выдался солнечным, никогда до этого не видел так много солнца и такой мороз. Выйдя из гостиницы, я отправился пешком к Шаман-камню (около 10 км.) и этот путь был очень интересен. По этому поводу можно написать много, но я скажу коротко, в конце пути озеро Байкал навсегда стало для меня озером великой ПУСТОТЫ. Когда уезжал, чувствовал сожаление. Мне не хотелось покидать это место, в какой-то степени это была утрата. Если представиться возможным (позже я написал в дневнике) – то обязательно вернусь и постараюсь пожить там, хоть какое-то время.

Время видеть

...до отправления поезда было еще два часа, я отправился прогуляться по окрестностям. Примерно минут через двадцать набрел на церквушку, где через мгновение после моего появления началась служба. Прихожан было, включая меня, три человека, ну как я мог уйти? К концу службы, что-то произошло. Стало спокойно, настолько спокойно, что говорить уже было нечего, и я замолчал. И если сказать конкретней это небыло молчанием, у меня отсутствовали слова и та сила, которая их делает и выталкивает в рот. Говоря абстрактно «Внутри простирался Байкал», звучит высокопарно, но более точного сравнения не подобрать. На вторые сутки, стало очень больно, за себя, за свою бездарную жизнь, за свою ничтожность. Стало больно за всех людей, которых я зною и за тех, которых нет. Наступил ужас (странное словосочетание), я пролежал несколько часов, свернувшись калачиком, а когда полегчало – то написал: «Мое видение мира ущербно. Я увидел много новых мест, людей…, но ничего нового! Потому, что я видел лишь себя и то к чему привык. А ведь наверняка было и многое другое. И оно есть в моей повседневной жизни, но как это увидеть?».

Развеялись некоторые иллюзии, закончились ожидания, приняты решения. И пускай все это, в конечном счете, окажется очередной неправдой, и пускай, для того чтобы это разоблачить, потребуется забраться на Луну, теперь я знаю и жаль, что не всегда об этом помню. Я приехал домой, разбирая вещи, наткнулся на запись, которую не помню, когда сделал и кажется, она подойдет для завершения этого рассказа:

«Наша жизнь это чья-то иллюзия, в которой Мы несем ответственность за все и не имеем права на ошибку».

(январь, 2008год)