ГЛАВА 16. ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ НЕ УМЕРЛА. Случившееся Я не хочу помнить

ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ НЕ УМЕРЛА. Случившееся… Я не хочу помнить. К этому моменту я так сильно нервничала, что не могла сосредоточиться, и освобождение духа летучей мыши заняло... некоторое время. Но я сделала это. И я была рада, что проверила ее. Теперь могла спокойно расслабиться... или мне так казалось.

– Ты должна спать,– сказала Лиз после того как я пролежала с открытыми глазами в течение почти часа.

Я посмотрела на Тори, но она все еще похрапывает, даже не шевельнулась, когда я возвращалась.

– Я не устала,– попыталась оправдаться, но выходило не очень.

– Нужно отдохнуть. Я могу помочь. Я всегда помогала нане засыпать, когда она не могла.

Лиз никогда не говорила о своих родителях, только о нане, и я поняла, как мало я знаю о ней.

– Ты жила с наной?

Она кивнула.

– Мама моей мамы. Я не знаю, кто мой папа. Нана сказала, что он не мог остаться.

Учитывая, что он был демоном, я предположила, что так и должно было быть.

Лиз помолчала, потом тихо сказала:

– Я думаю, что она была изнасилована.

– Твоя мама?

– Я слышала кое–что. Вещи, которые не должна была слышать, бабушка говорила с сестрой, подругой, а затем и социальным работником. Она сказала, мама была дикой, когда была молодой. Не совсем хулиганкой, только курила и пила пиво, да пропускала занятия. Потом она забеременела, и это сделало ее другой. Она стала старше. Обозленной и покинутой. Вещи, которые я слышала, думаю, что она была изнасилована.

– Это ужасно.

Она притянула колени к груди и обняла их.

– Я никогда никому не говорила этого. Это не та вещь, которой обычно делятся с подружкой. Дети могут быть очень жестоки, ты знала? Посмеяться, например.

– Я бы никогда…

– Я знаю. Вот почему я рассказала тебе. Во всяком случае, в течение нескольких лет, все было в порядке. Мы жили с бабушкой, и она присматривала за мной, в то время как мама работала. Но потом с ней случился несчастный случай.

Моя кожа покрылась мурашками, это случилось и с моей мамой тоже.

– Какой несчастный случай?

– Полицейские говорили, что на вечеринке она напилась и упала с лестницы. Она очень сильно ударилась головой, и когда вышла из больницы, стала совершенно другим человеком. Она не могла работать, так что пришлось бабушке, а мама осталась дома со мной, но иногда она забывала кормить меня обедом или становится действительно сумасшедшей и начинала избивать меня. Мама говорила, что это все моя вина. Думаю, она винила меня в том, что не была счастлива.

– Я уверена, что она не…

– Но это так. Я знаю. Потом она плакала и говорила, как ей жаль, покупала мне конфеты. Тогда она родила моего младшего брата, как подсела на наркотики и была арестована за кражу вещей. Только она никогда не попадала в тюрьму. Суд всегда отправлял ее в психиатрическую больницу. Вот почему, в Лайл Хаусе, я был так напугана.

– Нужно было рассказать. Я бы попробовала помочь. Я…

– Ты пробовала. Это не имело бы значения. Они уже составили свое мнение,– она пожевала нижнюю губу. – Мама пыталась предупредить меня. Иногда она появлялась в моей школе, накачавшись наркотиками, идя на поводу экспериментов и магической силой, и говорила, что придется спрятаться, прежде чем они найдут меня,– еще одна пауза. – Я думаю, она не настолько сумасшедшая, в конце концов, не так ли?

– Нет, она не была. Она пыталась защитить тебя.

Лиз кивнула.

– Ладно, хватит об этом. Тебе нужно отдохнуть, чтобы вы могли найти парней. Бабушка всегда говорила, что я хорошо помогаю людям засыпать. Лучше, чем любые таблетки. Ты знаешь, почему?

– Почему?

Она улыбнулась.

– Потому что я могу говорить бесконечно и монотонно. Теперь давайте посмотрим, что мне нужно рассказать, чтобы утомить тебя и усыпить? О, я знаю. Ребята. Горячие парни. У меня есть список, понимаешь? Десять самых горячих парней. Фактически, это два списка, по десять, потому что мне нужно по одному на реальных парней, которых я на самом деле знаю, и один выдуманный список, для парней в кино и музыке. Не то, чтобы они не настоящие парни, потому что, конечно, они настоящие…

***

В конце концов, я задремала и проснулась под рев грузовиков, заставивший меня подпрыгнуть вверх, размахивая конечностями.

Солнечный свет лился сквозь окна. Я проверила часы. Восемь тридцать. Никаких признаков Лиз. Была ли она на осмотре периметра? Или она уже оставила нас?

Тори по–прежнему крепко спала, тихо похрапывая.

Я слегка сжала ее плечо.

– Уже утро. Нам нужно искать записку.

Тори открыла глаза, пробормотала, что, вероятно, не было никакой записки. Ребята давно ушли и бросили нас здесь. Луч солнца, наша Виктория.

Но после жалобы по поводу не достаточно свежего дыхания, отсутствия расчески и завтрака решила подняться и помочь мне.

Мы уже искали около получаса, когда Тори сказала достаточно громко, чтобы быть услышанным любому проходящему мимо окна:

– Граффити в этом городе действительно есть в любом месте, даже здесь,– я поспешила к ней.

– Граффити?

Тори махнула на окружающие штабеля ящиков, и я увидела, что она имела в виду. Ящики в каждой куче были помечены надписями.

– На стену магазина моего отца они попадают каждый месяц, но никогда не были такими причудливыми.

Она указала на один почти скрытый в тени. Там, где другие типичные торговым марки и символы заменяли эскизы черным маркером подросткового возраста парень с татуировкой лапой печатью на щеке, размахивающий когтями, как Росомаха.

Я усмехнулась.

– Саймон,– когда Тори отрицательно качнула головой, я повторила: – Это Саймон.

– Э–э, нет. Это парень с лапой на лице.

– Это работа Саймона. Это один из символов его комиксов.

– Я знала это.

– Помоги мне поднять ящик.

Она не двигалась.

– Почему?

– Поскольку предполагаемая записка,– я начала поднимать ящик самостоятельно, – Будет под ним.

– Зачем он это сделал?

Конечно же, в ящике был сложенный лист бумаги. Мы обе схватили его. Я выиграла.

Саймон нарисовал три картины. В верхнем левом углу, как приветствие, был призрак. На среднем был большая карикатура Арнольда Шварценеггера, как Терминатора. Третье место в подписи, была молния окруженная туманом. Кроме рисования, кто–то нацарапал на дюйм выше букв 10 часов утра.

Тори вырвала листы у меня и перевернула их.

– Так, где это сообщение?

– Тут,– я провела пальцем от рисунка к рисунку. – Он говорит: «Хлоя, я вернусь, Саймон».

– Хорошо, но это просто странно. И что это значит?– она указала на то время.

– Это было от Дерека, убедиться, что я знаю, когда они вернутся.

– Только один раз в день?

– Каждый раз, когда они тайком сюда пробираются, это большой риск. Во всяком случае, время на самом деле не важно. Если я смогу забрать сообщение, Дерек сможет унюхать меня. Он может по моим следам.

Ее нос сморщился.

– Как собака?

– Круто, да?

– Э–э, нет,– она продолжала морщиться. – Таким образом, они не шутили о том, что он быть оборотнем. Многое объясняет, не правда ли?

Я пожала плечами и проверила часы.

– У нас чуть больше часа ждать, так?– я поклялась себе под нос, что устрою Тори забавный розыгрыш. – Мы не можем позволить ребятам вернуться,– продолжила я. – Не с патрулирующей охраной Edison Group.

***

Существовал не один патрулирующий охранник Edison Group. Их было двое. Я послала Лиз, чтобы проверить все возможные точки выхода. Она вернулась, называя четыре: главные ворота, ворота доставки, задние ворота доставки, и весь окружающий забор.

Я сомневалась, что Дерек бы поднялся на забор снова. Он не пойдет там, где любой желающий мог его увидеть. Если бы я на его месте, я выбрала бы ту же точку для входа, что и Edison Group вчера, а именно задние ворота.

Но я также знала Дерека достаточно хорошо, чтобы признать, что я не знала его достаточно хорошо для разгадывания его реальной стратегии. Поэтому мы вынуждены были разойтись и охватить все три входа. Мне нужно было быть рядом с Лиз, чтобы она могла общаться со мной. Это означало, что Тори пошла обратно. Я могу только молиться, чтобы она на самом деле не забыла посмотреть.

***

В девять тридцать мы были на месте. Заводской двор располагался на краю жилого района, в окрестности старых домах, в том числе квартале Лайл Хауса. Дерек и я пришли таким образом в субботу вечером, когда мы бежали, и я до сих пор помнила его генеральный план. Дороги вели с севера на юг, с заводского двора вниз в южную часть.

Мое место было через дорогу от завода, за одним из домов. Никого не было дома, дорога была пуста, а в окнах отсутствовал свет.

Я присела за сараем приглядывать за воротами доставки, готовая насвистывать при первых признаках парней. В 9:45 внедорожник проехал мимо завода, двигаясь в обход: это был тот же автомобиль Edison Group, от которого Дерек и я убегали в субботу ночью.

Когда он проезжал мимо, я увидела Майка на сиденье водителя. Рядом с ним сидела мама Тори, наблюдавшая из бокового окна. Внедорожник завернул за угол, направляясь к задней части заводского двора.

Я ждала, пока она не скрылась из виду, а затем вскочила. Когда я уже переходила дорогу, тень нависла надо мной. Мои кулаки взлетали, но прежде чем я смогла, что либо сделать, в свою очередь, руки схватили меня. Одна зажала мой рот, а другая обвилась вокруг талии, затаскивая за сарай.

– Это я,– пророкотал глубокий голос.

Руки отпустили меня, и я повернулась. Там стоял Дерек, все его сто девяносто сантиметров. Может быть, это просто волнение от встречи с ним, но он выглядел лучше, чем я помнила. Его черные волосы, по–прежнему такой же худой, и лицо его все еще усеяно прыщами. Но он смотрелся... лучше.

– Я так рада тебя видеть,– выпалила я, улыбаясь, глядя на него.

Его хрип сказал, что чувства не обязательно взаимны. Может быть, я должна быть немного разочарована, но я была слишком все равно счастлива. На данный момент торговая марка Дерека – хмуриться была лучше, чем любая улыбка.

– Я так рада, что…

– Понял,– оборвал он. – Стоит делать ноги, Хлоя, прежде чем они заметили тебя.

– Они ушли. Вот почему…– я оглянулась назад, и моя улыбка исчезла. – Где Саймон? О–он в порядке, правда?– я пошарила и вытащили инсулин из сумки. – Я знаю, что он нуждается в этом. Это была…

– Это его резервная копия. У него была другая в кармане.

– Ах. Правда. Хм, хорошо. Так где?..

– Позади. Я почувствовал Тори, поэтому думал, что это ловушка и…

– Тори! Ее мама в автомобиле, нужно предупредить ее.

– Что?

Я жестом показала ему следовать за мной. Пересекая двор, бросаясь от тайника к тайнику, как и собиралась, когда увидела внедорожник. Дерек пытался идти со мной в ногу, его суровый шепот:

– Хлоя, вернись сюда!– смешался с жесткими проклятиями, когда я проскальзывала в местах не соответствующих его габаритам.

Наконец, когда я помчалась по ряду живых изгородей, он схватил меня за воротник куртки и повернул к себе, поднимая в воздух, как щенка за шкирку.

– Я знаю лучший путь. Я был здесь в течение двух дней, проверка местности, когда ждал тебя,– он поставил меня, но сохранил свою власть держа за воротник, поэтому я не могла удрать. – А что это за Тори и ее мама?

– Нет времени. Только… Лиз. Нам нужна Лиз.

– Лиз жива?

Я колебалась, напоминая себе, сколько он пропустил.

– Нет. Я имею в виду... ее призрак. Я была права – она мертва. Она помогала мне, правда, и она нужна нам, чтобы разведать путь.

Я вырвалась из его захвата и бросилась к прорехе в изгороди. Я скользнула в ее сторону и выглянула. Лиз стояла посреди дороги в двух кварталах внизу. Я свистнула, пытаясь привлечь ее внимание, но Дерек вздохнул, сунул пальцы в рот и свистнул достаточно громко, чтобы мои уши свернулись в трубочку. Я не могу сказать, что это привлекло внимание, он Лиз обернулась, пока он слушал, в случае, если он привлек чужое внимание. Через некоторое время он позволил мне выглянуть из–за изгороди еще раз.

– Она идет,– сказала я.

Дерек кивнул. Он оглядел пространство вокруг, убедившись, что все было чисто.

– Ты хотел привести меня,– напомнила я. – Так веди. Она будет наверстать упущенное.

Он не двигался. Когда я попыталась уйти, он схватил меня за рукав.

– Я должен знать, куда иду.

– Два охранника Edison Group осторожно патрулируют двор.

– Edison Group?

– И мама Тори, а также человек, который стрелял в нас в субботу вечером. Но все они, мама Тори только наблюдают.

– Мама Тори? Edison Group? Как?..

– Дерек?

– Что?

Я посмотрела, встречая его взгляд.

– Ты мне веришь?

Я честно не знала, каков будет ответ, но он не колеблясь кивнул.

– Курс?

– Тогда, я знаю, что ты нуждаешься в подробностях. Но у нас нет времени. Нет, если Саймон ждет и мама Тори у нее на пути. Она ведьма, и она не боится использовать свои заклинания. Достаточно понятно?

Он осмотрел двор. Может быть, он доверяет мне, но и для Дерека, не иметь все факты, как блуждание по лабиринту с завязанными глазами.

– Иди за мной,– сказал он, и мы пролезли.