Памяти раисы васильевны разумейко
Кенозерье было моей мечтой – заветным Китежом: давно тянуло туда.
Чаянье осуществилось только в 2003 г.
На Кенозерских чтениях я познакомился с Михаилом Исаевичем Мильчиком. Это блистательный учёный и выдающаяся личность. Знаток северного зодчества – соратник Дмитрия Лихачёва – друг Иосифа Бродского: много ипостасей у этого человека. Даже не верится: он успел заснять вытегорскую церковь Покрова и турчасовский ансамбль, когда они красовались во всей своей целостности и полноте.
Сколько доброго сделал Михаил Исаевич для охраны архитектурных памятников! Конечно, я его знал как соавтора Юрия Сергеевича Ушакова (1928–1996), учёного и художника, исходившего с мольбертом весь Русский Север. Они долго и крепко дружили. М.И. Мильчик показал мне цветные фото с работ своего товарища. Увидев их, я испытал ощущения, сходные с теми, которые вызвало у меня первое знакомство с северными образами И.Я. Билибина и И.Э. Грабаря.
Ю.С. Ушаков. Пияла. Из коллекции МРС
Классика!
Я заикнулся: нельзя приобрести 1-2 работы? Чтобы красота края всегда стояла перед глазами.
Оказалось, можно.
Вначале мне мнилось: работы небольшого формата – вроде акварелей М.А. Волошина.
Придя вместе с Раисой Васильевной Разумейко, моим другом, к Ярославе Евгеньевне Москаленко, вдове художника, мы ахнули: это были крупные по размерам произведения – они складывались в серии, циклы.
Ю.С. Ушаков. Белая Слуда. Из коллекции МРС
Приобретя несколько картин, я вдруг загорелся: надо создать Музей Русского Севера – творения Ю.С. Ушаков могли бы стать его ядром.
Раиса Васильевна поддержала мою идею – одолжила мне деньги.
Ярослава Евгеньевна пошла навстречу. Она понимала, что музей сложится не сразу – но ставила условие: организовать выставку.
Две выставки – в музее «Кижи» и в щусевском музее – имели огромный успех.
Ю.С. Ушаков. Юксовичи. Из коллекции МРС
Евгения Ярославна очень хотела, чтобы был издан каталог проданных работ. Увы, Музей «Кижи» обманул меня: вопреки букве договора, жалкое подобие каталога было издано уже после смерти Ярославы Евгеньевны.
Расширенный аннотированный каталог я издал на свои средства. Теперь надо издавать более объёмный вариант: при содействии М.И. Мильчика – уже после ухода Я.Е. Москаленко – фонды Музея Русского Севера снова пополнились большим количеством работ Ю.С. Ушакова.
Возвращаюсь к начальной поре.
Коллекция формировалась при активном участии Р.В. Разумейко.
Мы не раз пересекались в Питере – и вместе ехали на Лесной проспект: подбирали работы с тщанием и любовью.
Чудесный человек!
Нас связывала чистая, очень поэтичная дружба.
Совместные поездки по святым местам – изучение русских усадеб – посещение музеев и выставок: всё это сегодня видится в ауре чего-то невероятного, похожего на сон.
В Москве я останавливался у Раисы Васильевны. Она доверила мне ключи от своей квартиры.
Последний раз мы виделись в декабре 2005 г.
Раиса Васильевна недомогала.
Думалось: обойдётся.
Но как быстро скрутила моего друга зловещая болезнь!
В феврале 2006 г. Раисы Васильевны не стало.
За два дня до смерти она говорила с моей мамой – я отсутствовал: просила по возможности вернуть часть долга.
Это было 3000 долларов – никак не 300 000, о чём на весь мир трубит М.М. Шепеленко в своих изветах.
Срок возврата – осень 2007.
Физически было невозможно откликнуться на экстренную ситуацию сразу, мгновенно.
Однако очень скоро я вернул всю сумму дочери моего друга Жене.
Добротой, человечностью она похожа на маму.
Долго не забирала у меня ключи – почти год я останавливался по старому адресу. Вроде незначительная деталь. Но она о многом говорит.
Никаких претензий ко мне не было ни у вдовы Ю.С. Ушакова, ни у дочери Р.В. Разумейко.
Зачем М.М. Шепеленко потребовалось распространять своё вредословие?
Её любимый метод воздействия – шантаж: припугнуть заблудшую овцу – и вернуть к сотрудничеству со своей сомнительной фирмой. Распоясавшаяся особа не понимает, что давление именно в этой форме унижает человека больше всего – и делает абсолютно невозможным возобновление отношений.
Вот как это началось.
В конце июня 2012 г. мне позвонила М.М. Шепеленко – и сказала, что располагает информацией о том, будто я обманул уже скончавшуюся женщину – не вернул ей деньги, взятые для приобретения картин.
Имелись в виду картины Ю.С. Ушакова.
Информант – якобы подруга Р.В. Разумейко: вместе работали в МГУ.
М.М. Шепеленко припирает меня к стене – вот цитата из её письма от 9.07. 2012: «В августе она вернётся и привезёт мне ваши расписки на эти деньги».
Лично ей – Марине Михайловне – доверит эти мифические расписки!
Поручит ей вести тяжбу со мной?
Поможет разоблачить меня?
Как бы хотелось Марине Михайловне помахать перед моим носом этими расписками!
Всё-таки это странный – и ведь очень рискованный – вид лжи: пасквилянт не понимает, что пакостит самому себе – что зло вернётся к нему бумерангом.
Я потребовал от М.М. конкретики.
Она заюлила, заметалась.
Ещё цитата из нашей переписки: «Вот тёткин телефон 89608895077».
Может, кто-то из друзей позвонит?
И прояснит ситуацию?
Думается, тут многое накрутила наша искательница правды – это у неё в крови.
Не может без вранья!
М.М. Шепеленко творит собственные мифы.
Она искренне верит в них – глубоко, пафосно входит в роль. И поглощается ролью!
Не поколебать – не вразумить.
Дар самоанализа у людей этого типа атрофирован начисто.
Мифы у М.М. Шепеленко часто получают развитие.
Вот в каком направлении продвинулся миф о расписке: «Я докажу всем, что вы мерзкий уголовник. Вы взяли деньги у девушки, которая вас любила ещё в студенческие годы. Это было в Москве. Накупили картин. Деньги не отдали. Девушку бросили. Она покончила жизнь самоубийством".
Этот чудовищный поклёп, впервые обнародованныйВКонтакте, 24.04.2014, потом был повторён энное число раз.
Что творится в голове М.М. Шепеленко?
Отвечает ли она за свои слова?
Проливаемая на меня грязь разливается по всему Интернету.
Всё-таки надо ответить.
М.М. Шепеленко осквернила память самой заветной и бесценной дружбы в моей жизни.
Я не буду ей мелочно мстить – жизнь проучит её и без меня.
Честное слово – сочувствую.
23.10.2014