IV. Удовлетворение по обязательствам в случае ненадлежащего исполнения обязательства (просрочка и очистка)
Как было замечено выше (II), обязательство должно быть исполнено надлежащим образом. Если же ненадлежащее исполнение не отклонено верителем и принято им, то оно, в свою очередь, может лишь дать место удовлетворению кредитора за ненадлежащее исполнение обязательства. В этом отношении особого внимания заслуживают исполнение обязательства не в срок, или просрочка (1–2), и ответственность за недостатки как в праве (очистка, 3), так и в самой вещи (4).
1. Просрочка должника а) возникает и б) прекращается при наличности особых условий и в) ведет к отягчению должника.
а. Условиями возникновения просрочки будут: 1) наступление времени исполнения обязательства и 2) вина должника (00/62, ср. ст. 140 Пр.)[см. сноску 102]; причем наше законодательство не требует еще 3) напоминания верителя должнику об исполнении. Современное же право требует напоминания, за исключением таких обстоятельств, срок исполнения которых заранее определен и вообще определен взаимным соглашением (Ш. У., ст. 102, ср. Г. У., 284). По Проекту необходимо напоминание (хотя бы и вне суда) для обязательств бессрочных и тех обязательств, для исполнения коих не назначено определенного срока (ст. 139, п. 2). В сущности, и по нашим законам, напоминание имеет место в бессрочных обязательствах (01/130, 86/92)[см. сноску 103].
б. Просрочка прекращается предложением со стороны должника надлежащего исполнения обязательства с возмещением убытков, причиненных просрочкой. Само собой понятно, что просрочка может прекратиться отсрочкой, данной кредитором должнику, и вообще по воле кредитора[см. сноску 104], а также прекращением обязательства. В последнем отношении заслуживает особого внимания проект, который широко формулирует право кредитора отступиться от договора, если обязательство должно быть исполнено к точно определенному сроку (ст. 144)[см. сноску 105], или если исполнение обязательства по наступлении срока не имеет для верителя никакого значения (ст. 146)[см. сноску 106].
в. Должник, впавший в просрочку, обязан 1) возместить убытки, причиненные просрочкой (ст. 574, 73/713 и др.). Размер убытков может быть заранее определен неустойкой на случай неисправности должника (ср. 71/175 и др. 09/96). Закон для заемных обязательств определяет три процента неустойки со всего заплаченного в срок капитала. Проект прямо говорит об узаконенных процентах (5%) в случаях просрочки платежа денежной суммы (ст. 141, также Ш. У., ст. 104). Далее, 2) ответственность должника повышается в том отношении, что, впав в просрочку, он отвечает перед верителем и за случайную невозможность исполнения обязательства, разве случай наступил бы все равно и у верителя при исполнении в срок (Проект, ст. 142). Наши законы не знают данного повышения ответственности должника в виде общего правила. Но частный случай, при поклаже, им известен (см. стр. 340, прим. 2)[см. сноску 107].
2. Просрочка возможна, однако, и на стороне верителя, но ее а) возникновение, б) прекращение и в) последствия иные, чем при просрочке должника.
а. Кредитор не обязан принимать исполнение, но он, отказываясь получить исполнение в срок, не вправе причинять убытков должнику (ср. ст. 1547). Поэтому просрочка возникает на стороне кредитора, если он не примет исполнения, надлежаще ему предложенного, или не выполнит предварительных действий, необходимых для исполнения обязательства должником (ст. 147 Пр.)[см. сноску 108]. Неясно, однако, наступает ли просрочка по вине кредитора или и без всякой вины (случайно). По нашим законам едва ли есть основание отрицать применимость общих правил об ответственности за вину в отношении кредитора; в особенности, если речь идет об убытках, причиненных им должнику (ст. 684, иначе Проект, ст. 149, ср. ст. 150)[см. сноску 109].
б. Прекращается просрочка кредитора принятием исполнения обязательства или совершением тех предварительных действий, которые необходимы со стороны кредитора для исполнения обязательства должником. Но просрочка может прекратиться и для кредитора внесением предмета обязательства на хранение в суд (см. стр. 334).
в. Последствия просрочки кредитора сводятся к его ответственности за убытки, причиненные промедлением в принятии исполнения обязательства (ст. 684, 574, 73/1174; Проект, ст. 150). Однако, риск случайной гибели и платеж процентов по нашему праву остаются по-прежнему на должнике[см. сноску 110]. – Поэтому весьма целесообразны правила об отдаче должником предмета обязательства на хранение в суд или о продаже его (ст. 57). Равным образом, наш закон не признает за должником права отступиться от договора в случае просрочки кредитора[см. сноску 111].
В частности, следует заметить, что в двусторонних обязательствах (меновых) кредитор впадает в просрочку, если со своей стороны надлежаще не предложит исполнения своего обязательства (также Проект, ст. 148). – Ответственность за ненадлежащее исполнение обязательства возможна еще и по очистке.
3. Очистка есть ответственность за недостатки в праве на отчужденную вещь.
Дело в том, что, передавая вещь (чаще всего по обязательству), лицо может или вовсе не иметь на нее право собственности, или, хотя иметь это право, но обремененное правами третьих лиц, как, напр., залогом. Поэтому в таких случаях нет, в сущности, надлежащего исполнения обязательства поскольку третьи лица вправе отобрать по суду вещь[см. сноску 112] или предъявить не нее свои права. Короче, речь идет об очистке в смысле ответственности обязанного лица за недостатки в праве (Rechtsmängel) на переданную вещь в собственность (т.н. вотчинная очистка, эвикция). Наши законы не знают понятия очистки вообще и говорят о ней специально при купле-продаже, как об ответственности продавца недвижимого имущества перед покупателем (ст. 1427), и косвенно – при продаже движимости (ст. 1512, ср. ст. 1511)[см. сноску 113]. Такое сужение очистки в смысле ответственности за недостатки в праве только на проданную вещь, конечно, неправильно. Очистка может иметь место при мене, мировой сделке и во многих других случаях перенесения права собственности. При этом, ответственность по очистке правильно ограничивать возмездными сделками. Не может быть, поэтому, речи об ответственности по очистке при дарении[см. сноску 114]. Однако, для того, чтобы институт очистки выполнял свое значение побуждать должника исполнять надлежащим образом свое обязательство – для этого, безусловно, необходима надлежащая нормировка очистки. В этом отношении русское право далеко не стоит на высоте. Так, правильная постановка очистки требует; 1) чтобы она возникала непосредственно в силу закона, 2) чтобы она не могла быть сложена по договору недобросовестным должником и 3) не обогащала кредитора, знающего о недостатках в праве на вещь. 1) Между тем, сенат, хотя признает возникновение очистки в силу самого закона, но в то же время допускает возможность сложения очистки при купле-продаже недвижимости, независимо от недобросовестности продавца. 2) Сенат оставляет, таким образом, без внимания возможность обмана продавцом покупателя. Например, продавец, зная о недостатке права собственности на продаваемую вещь, тем не менее, слагает с себя очистку. Такое сложение очистки следует признавать недействительным, хотя бы в силу ст. 1528: «цель его (договора) должна быть непротивна… благочинию и общественному порядку». Правильнее поступают, поэтому, Общегерманское уложение (ст. 476), а вслед за ним и наш Проект (ст. 216), согласно которым соглашение о снятии или ограничении ответственности по очистке считается недействительным, если продавец умышленно скрыл недостатки в праве. Таково общее понятие об очистке за недостатки в праве собственности на отчужденную вещь (подробнее см. § 33, III). Но некоторые законодательства (австрийское) идут еще дальше и под понятие очистки подводят ответственность не только за недостатки в праве на вещь, но и за недостатки в самой вещи (Sachmängel), т.е. за фактические недостатки вещи. Напротив, новейшие законодательства говорят об ответственности за недостатки в праве и за недостатки в самой вещи отдельно[см. сноску 115], не сливая их в один институт (иначе, с внешней стороны, проект (ст. 215, 220)). В литературе вопрос о едином институте очистки спорен[см. сноску 116]. Тем не менее, едва ли правильно объединять ответственность за правовые и фактические недостатки в один институт, да еще прибавлять сюда же ответственность и за недостатки (отсутствие) обещанных качеств в вещи (ст. 459, п. 2 Г. У.; ст. 220 Проекта). Ответственность за недостатки в праве на вещь вытекает из существа самих сделок об отчуждении (перенесении права собственности). Между тем как ответственность за недостатки в самой вещи была установлена уже в римском праве в интересах оборота. Это правильно и для настоящего времени. Поэтому должны быть различные сроки давности для погашения исков при ответственности за правовые недостатки и за фактические недостатки (Унгер). Оборотная точка зрения сказывается при регулировании ответственности за недостатки в самой вещи и в нашей практике. Сенат считается с недобросовестностью стороны в сделке. Так, умолчание о существующем факте, указывающее на недобросовестность стороны, введение в заблуждение для склонения к заключению невыгодной сделки (обман положительный и отрицательный, хотя и не имеющий уголовного характера) относятся сенатом к действиям и упущениям, дающим основание для иска (83/78, 91/12, иначе прежде: 74/264). В частности, сенат предоставляет возможность наемщику освободиться от обязательства по договору найма, если квартира оказалась холодной или сырой, хотя бы об этом и не было упомянуто в договоре (73/343). Далее, и фактически судье приходится руководствоваться общими воззрениями оборота в решении вопроса, какие недостатки в вещи и насколько уменьшают ее ценность. Своеобразность черт какого-либо случая, назначение, для которого приобреталась вещь и т.п., должны быть приняты во внимание судьей. Один и тот же недостаток вещи в разных случаях может иметь не одно и то же значение (Кроме)[см. сноску 117]. Понятно, поэтому, почему составители проекта ограничились лишь общим указанием на недостатки, значительно уменьшающие цену проданного имущества, или его пригодность к употреблению, имевшемуся в виду сторонами при заключении договора. Ответственность за эти недостатки исключается, однако, если они были известны покупщику при заключении договора или могли быть усмотрены при обыкновенной внимательности (ст. 220). В наших законах имеются лишь специальные указания на недостатки в вещи при купле-продаже движимости (ст. 1516–1519)[см. сноску 118].
4. Таким образом, ответственность за фактические недостатки (в самой вещи) правильно отличать от ответственности за правовые недостатки (в самом праве).