Отчуждение условий труда от труда с развитием капитала 4 страница

«Деньги не имеют иного эквивалента помимо самих себя или того, что является товаром». Поэтому они профанируют всё. В начале XV века во Франции «даже освященные церковные сосуды (чаши алтаря) и т. д. за­кладывались у евреев» (Augier. Du crédit public. Paris, 1842, стр. 95, 101).

Деньги не являются непосредственным предметом потребле­ния:

«Деньги никогда не становятся предметом потребления, всегда оста­ются marchandise[cxxxviii], никогда не становятся denrée[cxxxix]. Прямой внутренней стоимостью они обладают лишь для общества, меновой стоимостью — для каждого индивида. Поэтому денежный материал должен обладать стои­мостью, но основанной на искусственной потребности; он не должен быть безусловно необходимым для существования человека; ибо все то количе­ство денег, которое применяется в обращении, никогда не может упо­требляться для индивидуального потребления: оно всегда должно нахо­диться в обращении» (ff. Storch. Cours d'économie politique. Tome II. Paris, 1823, стр. 109, 113—114).

[VII—57] John Gray. The Social System. A treatise on the principle of Exchange. Edinburgh, 1831:

«Следует сделать продажу за деньги во всякое время столь же лег­кой операцией, какой теперь является покупка на деньги, и тогда произ­водство станет единообразной и всегда эффективной причиной спроса» (стр. 16) [Русский перевод, стр. 86].

«Теперешней границей производства является не то количество, которое может быть произведено, а то количество, которое может быть продано с прибылью» (стр. 59) [Русский перевод, стр. 106].

«Деньги должны были бы быть только квитанцией, свидетельством того, что обладатель их либо внес определенную стоимость в фонд нацио­нального богатства, либо приобрел право на эту стоимость от кого-либо, кто ее внес... Деньги должны были бы быть не чем иным, как портатив­ными, удобопередаваемыми из рук в руки, делимыми и не поддающимися подделке свидетельствами о наличии богатства в запасе» (стр. 63, 64) [Русский перевод, стр. 108].

«После того как продукт будет оценен, пусть его сдают на хранение в банк и берут оттуда, когда потребуется, только с тем общепризнанным условием, что тот, кто вкладывает какого-либо рода имущество в проек­тируемый Национальный банк, может взять из банка равную стоимость в любом другом виде, не будучи обязанным взять именно ту самую вещь, которую он вложил... Проектируемый национальный банкир получал бы и заботился бы о всякого рода ценностях и выдавал бы взамен их любой род ценности» (стр. 67—68) [Русский перевод, стр. 110].

«Если деньги», — говорит Грей, — «имеют одинаковую стоимость с тем, представителями чего они являются, то они вообще перестают быть представителями. Одно из денежных свойств, которое более всего жела­тельно, — это, чтобы держатель их был вынужден в то или иное время предъявить их к платежу в том месте, откуда он их получил. Но если деньги будут иметь такую же внутреннюю стоимость, как и та, что дается взамен их, то в этом нет никакой необходимости» (стр. 74) [Русский пере­вод, стр. ИЗ].

«Обесценение запаса... должно составлять одну из статей национальных издержек» (стр. 115, 116) [Русский перевод, стр. 133].«Дела каждой страны должны вестись на основе национального капитала» (стр. 171) [Русский перевод, стр. 157]. «Все земли должны быть превращены в национальную собственность» (стр. 298) [Русский перевод, стр. 2161.

John Gray. Lectures on the nature and use of Money. Edin­burgh, 1848:

«Человек как член коллектива не должен был бы знать никакого предела для умножения своих материальных средств потребления, кроме исчерпания либо его трудолюбия, либо его производительных сил. Между тем мы в результате принятия ошибочной в принципе и разрушительной на практике денежной системы согласились ограничить наши материаль­ные средства потребления тем именно количеством, которое может быть с выгодой обменено на товар, количество которого поддается увеличению в результате человеческого труда менее всех других товаров, существующих на земле» (стр. 29) [Русский перевод, стр. 349]. Что требуется для хоро­шей системы, это: «1) такая банковская система, посредством операций которой было бы восстановлено естественное соотношение спроса и пред­ложения; 2) истинная мера стоимости вместо существующей фикции» (стр. 108) [Русский перевод, стр. 395].

(В этой книге еще более [чем в первой] идея менового банка развита вплоть до деталей при сохранении теперешнего способа производства.)

«Должна существовать минимальная цена труда, подлежащая оплате в стандартных деньгах» (стр. 160) [Русский перевод, стр. 427]. «Назовем, например, устанавливаемую законом низшую ставку заработной платы за 60—72-часовую неделю 20 шиллингами или 1 стандартным фунтом» (стр. 161) [Русский перевод, стр. 427—428]. «Должны ли мы сохранить наш фиктивный стандарт стоимости, голото, и тем самым сковать произ­водительные ресурсы страны или мы должны обратиться к естественному стандарту стоимости, труду, и тем самым освободить наши производи­тельные ресурсы?» (стр. 169) [Русский перевод, стр. 431]. «Если размер этой минимальной заработной платы будет установлен, то... он должен оставаться тем же самым навсегда» (стр. 174) [Русский перевод, стр. 435]. «Предоставьте только золоту и серебру занять полагающееся им место на рынке рядом с маслом, яйцами, сукном и ситцем, и тогда стоимость драгоценных металлов будет нас интересовать не больше, чем стоимость алмазов» и т. д. (стр. 182—183) [Русский перевод, стр. 440]. «Нет никаких возражений против применения золота и серебра как орудий обмена, возражение направлено лишь против применения их как меры стоимо­сти... Очень скоро выяснилось бы, сколько унций золота или серебра можно было бы получить в Лондоне, Эдинбурге или Дублине в обмен на стофунтовую стандартную банкноту» (стр. 188) [Русский перевод, стр. 4431.

Процент. «По мере роста класса рантье растет также и класс людей, ссужающих капитал, ибо это одни и те же люди. По одной этой причине ставка процента в старых странах должна была бы иметь тенденцию к по­нижению» (Ramsay. An Essay on the Distribution of Wealth. Edinburgh, 1836, стр. 202).

«Вероятно, во все эпохи издержки производства драгоценных метал­лов превышали то, что когда-либо оплачивалось их стоимостью» (W. Jacob. An Historical Inquiry into the Production and Consumption of the Precious Metals. Vol. II. London, 1831, стр. 101).

Стоимость денег. «Стоимость всех вещей, деленная на количество сделок, объектом которых они являлись, начиная от их производителя и кончая их потребителем, равняется стоимости экю, затраченных на их покупку, деленной на число переходов этих монет из рук в руки за тот же промежуток времени» (Sismondi. Nouveaux Principes d'Economie Poli­tique etc.)[85].

Наиболее формальным образом ложная теория цен развита у Джемса Милля. (Цитирую по французскому переводу: J. Mill. Elémens d'Economie Politique. Traduits de l'anglais par Pari-sot. Paris, 1823.) Главные места у Милля — следующие:

«Стоимость денег равна пропорции, в которой их обменивают на другие предметы, или количеству денег, которое отдают в обмен на опре­деленное количество других вещей» (стр. 128). «Это соотношение опреде­ляется совокупным количеством денег, находящихся в данной стране. Если мы предположим на одной стороне все товары данной страны, а на другой — все ее деньги, то очевидно, что при обмене обеих этих сторон стоимость денег, т. е. количество товаров, на которое они обмениваются, целиком зависит от количества самих денег» (там же). «Совершенно так те обстоит дело в действительном ходе вещей. Совокупная масса товаров данной страны обменивается на совокупную массу денег не сразу, а ча­стями, и нередко весьма малыми частями, в различные моменты в течение года. Та же самая монета, которая сегодня послужила для одного обмена, может завтра служить для другого. Одна часть денег употребляется для [VII—58] значительного количества актов обмена, другая для очень небольшого количества, а третья часть накопляется и совсем не служит для обмена. При всех этих вариациях образуется средняя норма, основан­ная на таком числе актов обмена, которое обслуживалось бы каждой мо­нетой, если бы все монеты произвели одинаковое количество актов обмена. Определим эту норму произвольным числом, например числом 10. Если каждая монета, находящаяся в стране, послужила для 10 покупок, то это то же самое, как если бы совокупное количество монет удесятерилось и каждая из них обслужила бы лишь одну-единственную покупку. В этом случае стоимость всех товаров равна десятикратной стоимости денег и т. д.» (стр. 129, 130). «Если бы вместо того, чтобы каждая монета слу­жила в течение года для 10 покупок, совокупная масса денег удесятери­лась и каждая монета совершала бы лишь один обмен, то ясно, что всякое увеличение этой массы вызвало бы соответственное уменьшение стоимости каждой монеты в отдельности. Так как предполагается, что масса всех товаров, на которые могут быть обменены деньги, остается неизменной, то стоимость всей денежной массы не увеличилась после увеличения коли­чества денег. Если предположить увеличение количества денег на ¹/₁₀, то стоимость каждой части денежной массы, например одной унции, должна уменьшиться на ¹/₁₀» (стр. 130, 131). «Итак, какова бы ни была степень увеличения или уменьшения совокупной массы денег, если количество других вещей остается неизменным, то стоимость совокупной массы денег и каждой из ее частей подвергается пропорциональному уменьшению или увеличению. Ясно, что это положение представляет собой абсолютную истину. Всякий раз, когда стоимость денег падала или возрастала и когда количество товаров, на которое могли бы быть обменены деньги, и скорость обращения денег оставались неизменными, — это изменение должно было иметь своей причиной соответственное увеличение или уменьшение коли­чества денег и не может быть приписано никакой другой причине. Если уменьшается товарная масса, в то время как количество денег остается неизменным, то это то же самое, как если бы совокупность денег увеличи­лась, и наоборот, Сходные изменения являются результатом всякой перемены в движении обращения. Всякое увеличение числа покупок произ­водит такой те эффект, как и общее увеличение количества денег; умень­шение числа покупок производит эффект прямо противоположный» (стр. 131, 132). «Если часть годового продукта вовсе не была обменена, как, например, то, что потребляется самими производителями, или то, что не обменивается на деньги, то эта часть не принимается в расчет, ибо то, что не обменивается на деньги, находится в том же состоянии по отно­шению к деньгам, как если бы оно вовсе не существовало» (стр. 131, 132). «Когда увеличение или уменьшение количества денег может происходить беспрепятственно, это количество регулируется стоимостью металла... Но золото и серебро суть товары, продукты... Издержки производства регулируют стоимость золота и серебра, подобно стоимости всех других продуктов» (стр. 136, 137).

Вульгарность этого рассуждения совершенно очевидна.

1) Если предполагают, что масса товаров и скорость обращения остаются неизменными, но тем не менее бóльшая масса золота или серебра обменивается на ту же массу товаров (без того, чтобы изменилась стоимость золота и серебра, т. е. количество труда, содержащееся в золоте и серебре), то предполагают как раз то, что хотели доказать, а именно, что товарные цены определяются количеством средств обращения, а не наоборот.

2) Милль признаёт, что товары, не брошенные в обращение, не существуют для денег. Столь же ясно, что деньги, не брошенные в обращение, не существуют для товаров. Тем самым не существует никакого твердого соотношения между стоимостью денег вообще и денежной массой, вступающей в обращение. Что действительно находящаяся в обращении масса, деленная на количество ее оборотов, равняется стоимости денег, есть лишь тавтологический пересказ того, что стоимость товара, выраженная в деньгах, представляет собой цену товара. Поскольку деньги, находящиеся в обращении, выражают собой стоимость товаров, которые приводятся ими в обращение, постольку стоимость этих товаров определяется массой обращающихся денег.

3) Путаность представлений Милля ясно проявляется в том, что, по его мнению, стоимость денег уменьшается или увеличивается при «всякой перемене в движении обращения». Обращается ли фунт стерлингов 1 или 10 раз за день, при каждом обмене он выражает собой эквивалент товара, обменивается на ту же самую стоимость в виде товара. Его собственная стоимость остается той же самой при всяком обмене и не изменяется ни от медленного, ни от быстрого обращения. Масса обращающихся денег изменилась; но ни стоимость товара, ни стоимость денег не изменилась.

«Когда говорят: отрез сукна стоит 5 ф. ст., то это значит, что он обладает стоимостью в размере 616 370 гран стандартного золота. Выше­приведенный довод можно перефразировать так: цены должны упасть вследствие того, что товары оценены в стольких-то унциях золота, а общее количество золота в стране уменьшилось» (/. G. Hubbard. The Currency and the Country. London, 1843, стр. 44—45).

4) Милль сначала предполагает теоретически, что вся масса находящихся в стране денег обменивается сразу на всю массу находящихся в стране товаров. Говорит затем, что так и обстоит дело в действительности, и притом главным образом на том основании, что на практике наблюдается прямо противоположное, ибо лишь отдельные порции денег обмениваются на отдельные порции товаров и лишь весьма немногие платежи производятся за наличный расчет. Отсюда следует, что общее количество сделок или покупок, произведенных за день, совершенно не зависит от денег, обращавшихся за этот день, и что денежная масса, обращающаяся за определенный день, представляет собой не причину, а следствие массы предшествующих сделок, совершенно не зависящих от существующего в тот или иной момент денежного запаса.

5) В конце концов, сам Милль признаёт, что при свободном денежном обращении, а только с таким мы и имеем дело, стоимость денег определяется их издержками производства, т. е., по его же словам, содержащимся в них рабочим временем.

[VII—59] Денежные истории. В брошюре Рикардо «Proposals for an Economical and Secure Currency with Observations on the profits of the Bank of England» (London, 1816) находится место, в котором он опрокидывает все свое воззрение. В этом месте говорится:

«Количество банкнот, находящихся в обращении, зависит... от суммы, требующейся для обращения страны, а эта сумма регулируется стоимо­стью стандарта, суммой платежей и экономией, примененной при произ­водстве платежей» (стр. 8) [Русский перевод, том II, стр. 185].

«При Людовиках XIV, XV и XVI во Франции еще существовали натуральные налоги для крестьян в качестве государственных податей» (Augier. Du crédit public. Paris, 1842, стр. 128—129).

Цены и масса средств обращения:

«Простого повышения цен недостаточно для того, чтобы создать спрос на добавочные деньги. Такой спрос создается лишь в том случае, когда одновременно возрастает как производство, так и потребление. Например, цена хлеба возрастает, но его предложение уменьшается. Тогда можно обойтись тем же количеством денег... Но когда повышение цен вызвано усиливающимся спросом, новыми рынками, расширением масштаба производства, словом, когда имеет место повышение цен и рост общей суммы сделок, тогда требуется соответствующее увеличение количества денег» (J. Fullarton. On the Regulation of Currencies. 2nd edition. London, 1845, стр. 102—104).

«Торговля регулирует деньги, а не деньги регулируют торговлю. Слуга торговли должен следовать изменению» (цен) «прочих товаров» ([Davenant.]Discourses on the Publick Revenues, and on the Trade of Eng­land. Part II. London, 1698, стр. 16).

«При феодальных монархах немногие покупаемые народными массами товары настолько упали в цене, что никакая золотая или серебряная монета не была достаточно мелкой для оплаты ежедневного потребле­ния работника... Ходячая монета поэтому, как и в Древнем Риме, изго­товлялась только из низших металлов — меди, олова, железа» (Jacob. An Historical Inquiry into the Production and Consumption of the Pre­cious Metals. Voi. I. London, 1831, стр. 302).

Джейкоб предполагает, что в этом столетии ²/₃ золота и серебра было употреблено в Европе на другие предметы, утварь и украшения, а не на чеканку монет [там же, том II, стр. 212— 213]. (В другом месте он исчисляет благородные металлы, употребленные подобным образом в Европе и Америке, в сумме 400 миллионов ф. ст.)

Цены и масса средств обращения.

Локк, «The Spectator» от 19 октября 1711 г., Юм, Монте­скье — их учение покоится на трех положениях:

1) товарные цены пропорциональны количеству денег в стране;

2) монеты и ходячие деньги страны являются представителями всех товаров и всего труда этой страны, так что чем больше или меньше число представителей, тем большее или меньшее количество представленных вещей приходится на то же самое количество денег;

3) если увеличивается количество товаров, они становятся дешевле; если увеличивается количество денег, то повышается стоимость товаров (Стюарт)[cxl].

Разменные деньги (мелкие медные и серебряные деньги, счетные марки) в противоположность деньгам, имеющим внут­реннюю стоимость (там же).

Разлагающее влияние денег:

«Деньги — средство раздробить владение (дома и другой капитал) на бесчисленные кусочки и по частям проедать его путем обмена» (Bray. Labour's Wrongs and Labour's Remedy. Leeds, 1839, стр. 140—141) [Рус­ский перевод, стр. 173].

(Без денег — масса непригодных к обмену, непригодных к отчуждению предметов.)

«Когда неподвижные и неизменяющиеся вещи стали объектом тор­говли среди людей в такой же степени, как вещи подвижные и созданные для обмена, вошли в употребление деньги в качестве правила и меры (square), благодаря чему все эти вещи подучили оценку и стоимость» ([Misselden.]Free Trade, or The Meanes to make Trade florish. London, 1622, стр. 21).

Монета. Серебряные и медные разменные деньги являются представителями дробных частей фунта стерлингов. (Так гласит недавний ответ лорда казначейства.)

Меновая стоимость. Ф. Видалъ говорит (также Лодердель) (и в известном отношении Рикардо):

«Истинная социальная стоимость —· это стоимость полезная или потребительная. Меновая стоимость только характеризует относительное богатство каждого из членов общества по сравнению с другими» (F. Vi­dal. De la répartition des richesses. Paris, 1846, стр. 70).

С другой стороны, меновая стоимость выражает собой со­циальную форму стоимости, тогда как потребительная стоимость вовсе не является экономической формой стоимости, а выражает лишь бытие продукта и т. д. для человека вообще.