II. Недвижимое и движимое имущество. Составная часть и принадлежность

Среди деления вещей, или имуществ, главное место по своему значению в гражданском обороте занимает бесспорно деление их на недвижимые и движимые. Значение этого деления настолько велико, что оно сказывается во всех областях права гражданского. Система укрепления прав на недвижимости, их обращаемость в гражданском обороте[см. ссылку 7], различие в объеме прав опекуна и в порядке наследования недвижимостями и движимостями, все это и многое другое говорит о важности данного деления имуществ. Было показано также, что ограничения правоспособности лиц тесно связаны с обладанием недвижимостями. Отсюда в высшей степени важно установить правильный критерий для отличия недвижимости от движимости. Такой критерий видели раньше в возможности перемещения вещи без утраты своей целости и вида, короче – без повреждения. При успехах современной техники в перемещении предметов, указанный критерий нельзя считать вполне надежным. Поэтому современное право выдвигает новый критерий – понятие недвижимости как земли и всего того, что является ее составной частью[см. ссылку 8]. Наш закон, перечисляя примерно недвижимости и движимости (стр. 383 и 401), не дает общего критерия, сенатская же практика стоит на почве прежнего критерия (⁷⁴/₅₁₅).

1. К недвижимым имуществам у нас относятся:

а. Земли[см. ссылку 9] и всякие угодья, понимая под последними как всякие сельскохозяйственные участки в противоположность пахотным («землям»), так и различного рода промыслы, как право угодий в чужих имениях (спорно). Далее, в зависимости от цели, которой служит земельный участок, различаются недвижимые имущества: дома (для жилья), заводы и фабрики (для промышленности), лавки (для торгового помещения), железные дороги (для железнодорожных сооружений), строения для всякого рода надземных и подземных сооружений, но не для преходящих, временных целей. В противном случае такие строения будут недвижимостями. Такой принцип усвоен и сенатом (⁷⁵/₇₀₃). Причем временные строения должны иметь своим основанием не субъективное намерение лица, построившего их, а хозяйственную целостность строения и земли, объединяющую и то и другое (Ельяшевич). Эта целостность не исключает возможности объединения строения и земли, принадлежащих разным собственникам. Но наши законы не решают данного вопроса определенно, а сенатская практика после значительных колебаний пришла к признанию строения на чужой земле недвижимостью (¹⁰/₄₈ и др.)[см. ссылку 10]. Специальные законы признают недвижимостями строения чиншевика (зак. 24 дек. 1912 г.) и строения застройщика (зак. 23 июня 1912 г.).

б. К недвижимым имуществам относятся, далее, не только составные части их (ископаемые различного рода, произрастания земли и т.д.[см. ссылку 11]), но и принадлежности (недвижимости «по назначению»). Наши гражданские законы, вслед за австрийским уложением, смешивают составные части недвижимости с ее принадлежностями (ст. 386 и сл.). Между тем такое смешение недопустимо, вследствие существенного различия в юридических последствиях, связанных с понятиями составной части и принадлежности. Поэтому сенатская практика не могла не ввести различия указанных понятий (⁸⁴/₇₅, ¹²/₄₁). Составная вещь не имеет самостоятельного существования в обороте, вследствие невозможности отделения ее без повреждения или изменения сущности всей вещи (ср. ст. 389, 611). Таким образом, идея составной вещи сводится к недопустимости разрушения составной вещи. Критерием для этого служит не столько физическая, органическая или механическая связь (⁷⁹/₂₄₈), сколько возможность, по воззрениям оборота, повреждения или изменения сущности составной вещи. Отсюда временная случайная связь, хотя бы она была и механической связью, не образует составной вещи. Напротив, принадлежность есть вещь сама по себе самостоятельная в гражданском обороте, но в целях хозяйственных[см. ссылку 12] обслуживающая другую вещь – главную (ст. 1110 У. Г. С. и ст. 1182, ¹²/₇₁). Критерием при этом должны служить также воззрения оборота[см. ссылку 13].

Отсюда, главная вещь будет та, которая имеет в обороте хозяйственную, экономическую цель; принадлежностная – та, которая, несмотря на свою самостоятельность, фактически обслуживает главную вещь, хотя бы и не постоянно (напр., кресло при кафедре). Из различия данных понятий составной части и принадлежности, как несамостоятельной и самостоятельной вещи, проистекает различие и в юридическом положении той и другой. Составная часть всегда[см. ссылку 14] разделяет юридическую судьбу целой вещи; принадлежность же лишь предполагает (если обратное не оговорено) одинаковость юридической судьбы с главной вещью. Поэтому принадлежностная вещь может иметь и свою судьбу в гражданском обороте (⁹/₃₁₅). Причем, самое прекращение юридической связи главной вещи и принадлежностной вполне зависит от воли собственника главной вещи (⁹³/₄₀)[см. ссылку 15], как равно принадлежностная вещь может принадлежать другому лицу (⁹⁰/₅₂, ⁹⁶/₅₂). Под указанное понятие принадлежности подойдет, в частности, сельскохозяйственный инвентарь в имении. Действительно, новый закон (3 июня 1912 г. ст. 1128 примеч. т. X ч. I) урегулировал судьбу сельскохозяйственного инвентаря как принадлежности имения (ср. ст. 54 п. 5 зак. о волостном суде 15 июня 1912 г., ст. 1110 У. Г. С. ср. ст. 613 т. X ч. I)[см. ссылку 16]. Напротив, мебель как квартирная обстановка, обслуживающая субъекта, а не здание, под принадлежность не подойдет (⁷⁵/₁₁₅, ср. ⁷⁶/₁₅₀). Наши законы проводят понятие принадлежности в отношении физических или телесных вещей (наличное имущество). Следовательно, остается открытым вопрос, возможно ли отношение принадлежности к главной вещи и не между телесными вещами[см. ссылку 17]. Что касается, наконец, отношения принадлежности к главной вещи между недвижимостями, то – оно вполне возможно (⁹⁰¹/₁₂₉), но понятие «земельного участка» исключает принадлежностное отношение между отдельными его недвижимостями, напр., домом и двором, или садом (иначе Шершеневич и др.).