Христианство о денежном рабстве

Христианские авторы также уделяют большое внимание проблеме «денежного рабства», правда, они чаще используют традиционные богословские понятия, связанные с видами грехов и страстей: «сребролюбие», «поклонение золотому тельцу», «любостяжание», «корыстолюбие», «лихоимство» и т.д. Иногда используются термины «поклонение мамоне», «мамонизм».

Красной нитью через размышления христианских авторов о вреде любостяжания проходит мысль, имеющая отношение к нашей теме: там, где царит дух любостяжания и сребролюбия, неизбежно будут возникать отношения рабства: одни будут рабовладельцами, другие ‑ рабами. Но при этом первые будут хотеть стать еще большими рабовладельцами, вторые ‑ рабовладельцами. В царстве любостяжания труд не будет восприниматься в качестве потребности, все будут от него отвращаться .

Исходным пунктом размышлений христианских авторов являются слова Спасителя: «Никто не может служить двум господам. Не можете служить Богу и мамоне»^[908]. Столь же важными являются другие слова Спасителя: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше»^[909]. Когда человек «заземляет» сердце свое на золото, то он лишается связи с Богом ‑ источником вечной жизни, а лишившись этой связи, он лишается спасения. Священное Писание наполнено историями и притчами о богатстве и бедности, которые разъясняют смысл указанных выше слов Спасителя.

Кратко перечислим некоторые ключевые моменты христианского учения о богатстве и бедности .

1. Богатство и бедность не несут в себе ни зла, ни добра. Все зависит от самого человека и от того, как он пользуется своим материальным положением.

2. То богатство, которым располагает человек, это не его имущество, это имущество Бога, а человек лишь пользователь. Прежде всего это земля и природные ресурсы, которые были созданы Творцом еще до того, как был создан человек. Образно выражаясь, Бог как хозяин природы является принципалом, а человек, который трудится на земле, ‑ Его вассалом. У Святых отцов много размышлений на тему того, почему христианин не может не быть рабом Божиим. У некоторых людей сами слова «раб Божий» вызывают недоумение, возмущение, вопросы. Мы не будем сейчас погружаться в эту интересную тему, а приведем лишь одну причину такого высокого (с точки зрения христианина) звания. Работник на земле является вассалом Бога как Хозяина этой земли. Причем в отличие от многих земных хозяев (принципалов), таких как римские патриции или средневековые феодалы, которые часто проявляли жестокость к своим рабам или вассалам, Бог является Хозяином любящим.

3. Богатство свободы не дает. Богатство (желание богатства, труды по его добыванию, обладание богатством, утрата богатства) создает дополнительные проблемы и духовные риски для человека. Богатство может человека погубить, как духовно, так и физически. Известный духовный писатель епископ Петр пишет о вреде богатства для спасения души: «Как желание обогатиться, так и обладание богатством погружают наш дух в бесчисленные заботы житейские, охлаждают, очерствляют сердце, питают, усиливают гордость, утучняют чувственность, открывают путь к целому полчищу пороков, всегда доставляют средства к ним. А хотя бы и не было грубых пороков, однако приобретение богатства почти всегда бывает соединено с большими трудами и заботами, обладание соединено со страхом, а потеря сопровождается скорбью»^[910]. Премудрый Соломон, богаче которого не было никого в подлунном мире, хорошо прочувствовал ту тяжесть, которая ложится на плечи богатого: «Лучше немногое при страхе Господнем, нежели большое сокровище, и при нем тревога»^[911] .

Иоанн Златоуст прямо говорит, что деньги могут доводить богатого до рабства: «Нет никого богаче человека, избравшего бедность добровольно и охотно. Кто же богат: тот ли, кто каждый день заботится, старается собрать как можно больше и боится, чтобы в чем‑нибудь не оказалось недостатка, или тот, кто ничего не собирает, живет в совершенном довольстве и ни в чем не нуждается? Добродетель и страх Божий сообщают дерзновение перед Богом; деньги же доводят до рабства »^[912].

Погоня человека за богатством подобна желанию безумного человека догнать свою тень: чем быстрее бежит человек, тем быстрее она от него удаляется. Накопление богатства может делать человека беднее, поскольку страсть любостяжания не стоит на месте, она опережает накопление богатства: «Приращение богатства более и более возжигает пламя страсти и делает богачей беднее прежнего» (Иоанн Златоуст)^[913].

4. Богатство может не только истязать человека, лишать его мира и душевного спокойствия, но также может подталкивать его к совершению различных грехов. Как говорит Златоуст, «богатство для невнимательных служит средством к порокам». А вот еще его высказывание на эту тему: «Над богатыми диаволу нет нужды много трудиться, богатство делает их совершенно готовыми к падению». А святитель Григорий Богослов предупреждает: «Богатство ‑ самый проворный приспешник в худом, потому что при могуществе всего сподручнее сделать зло»^[914].

5. Любовь к деньгам и имуществу вредна не только для души отдельного человека. Любостяжание может быть губительно для целых народов. Вот что говорит пророк Иеремия: «Домы их (Израиля) перейдут к другим, равно поля и жены, потому что Я простру руку Мою на обитателей сей земли, говорит Господь. Ибо от малого до большого каждый из них предан корысти»^[915].

6. Предназначение богатства. Богатство ‑ это излишек имущества, которое человеку посылает Бог. Поэтому богатый человек должен правильно распорядиться этим имуществом: для него это средство спасения , «спасательный круг», который ему бросает Господь. В евангельской истории о богатом юноше Христос прямо говорит: «Продай имение и раздай нищим»^[916]. Столь радикальный шаг сегодня вряд ли готовы совершить многие богатые люди, но вот передавать излишек своего имущества бедным они должны, если, конечно, хотят «быть совершенными», «иметь сокровища на небесах»^[917].

7. Бедные не менее, чем богатые, могут быть одержимы страстью любостяжания. Достаточно вспомнить события почти вековой давности, когда «революционеры» грабили и убивали богатых. Бедные хотят стать богатыми, т.е. из рабов они хотят превратиться не в людей свободного труда, а в рабовладельцев. Святые и благочестивые люди боялись и боятся принимать дары (или по крайней мере оставлять их у себя), потому что «при получении по какому‑нибудь случаю ценной вещи или значительного числа денег тотчас же является в сердце упование на это имущество, а упование на Бога хладеет или ослабевает. Если не остеречься, то не замедлит явиться и привязанность к имуществу. Привязанность или пристрастие к имуществу легко может обратиться в страсть, по причине которой совершается незаметным образом отречение от Христа в сердце, хотя уста и продолжают исповедовать Его»^[918].

8. Стремление к богатству приводит к тому, что стяжатель часто использует такие средства, которые представляют собой прямое нарушение главных заповедей. Например, заповедей «не убий», «не укради». Такое богатство неправедно , оно духовно губительно для стяжателя. Особенно часто на неправедный характер значительной части богатства обращал внимание Иоанн Златоуст: «Глаза корыстолюбца не успокаиваются до тех пор, пока не похитят у других всего, потому что смотрят не по‑человечески, но по‑звериному»^[919]. «Кто у другого отнимает деньги и ввергает его в нищету, тот себя предает смерти; другого в этом мире изнуряет нищетой, а себе приготовляет вечное наказание»^[920].

Иоанн Златоуст в своих проповедях постоянно подчеркивал, что стяжатель даже хуже вора и разбойника, так как отнимает имущество других людей не таясь: «Нет ничего опаснее любостяжания; хотя бы ты к своим хранилищам приделывал цепи и запоры, напрасно будешь делать все, если заключил внутри любостяжание, этого злейшего разбойника, который может отнять у тебя все. Как же, скажешь, многие любостяжатели не подвергаются этому? Непременно подвергнутся, хотя и не вдруг; а если избегнут теперь, то тем страшнее будет тогда; они соблюдаются для большего наказания. Притом, если они сами избегнут, то наследники их испытают заслуженное ими. Но, скажешь, справедливо ли это? Весьма справедливо. Получивший наследство, приобретенное неправедно, хотя сам и не похищал, но владеет чужой собственностью, знает это хорошо и потому справедливо может пострадать. Ибо если бы ты взял что‑нибудь от грабителя, а потом ограбленный пришел бы к тебе и стал требовать свое обратно, то мог ли бы ты оправдываться тем, что не ты ограбил его? Отнюдь нет. Что отвечал бы ты, скажи мне, против обвинения? Что другой отнял? Но ты владеешь. Что другой ограбил? Но ты пользуешься. Это известно и из законов внешних, которые, не касаясь похитителей и грабителей, повелевают взыскивать с тех, у кого кто найдет свою собственность. Итак, если ты знаешь обиженных, то вознагради их, и сделай так, как сделал Закхей, с великим избытком; а если не знаешь, то я укажу тебе другой путь и не лишу тебя врачевства: раздай все бедным и таким образом исправишь зло. Если же иные передали такое имущество детям и внукам, то они испытали вместо одного другое зло. От имущества все будут одинаково обнажены, но одни из людей будут покрыты грехами, нажитыми с имуществом. Что мы сделаем в тот день, когда обнаженный и лишившийся всей собственности предстанет перед страшным судилищем, и никто не будет защищать нас? Что ты скажешь Судии? Теперь ты можешь обмануть суд человеческий, а тогда человеческого суда уже не будет; или лучше, не можешь и теперь, ибо и теперь тот суд ‑ в своей силе»^[921].

9. Православие не призывает к добровольной бедности. Более того, оно призывает к созиданию богатства (тех, кто к этому способен духовно, умственно и физически) для того, чтобы можно было исполнять заповеди Бога. Например, учитель раннего христианства Климент Александрийский восклицает: «Каким образом тот, кто сам ничего не имеет, насытит алчущего, напоит жаждущего, примет странника? Богатство есть орудие. Если орудие употребляют с умением и как следует, оно будет полезно»^[922]. Православие ‑ это не только молитва и созерцание, православие ‑ это действие и труд. Труд как физический, так и умственный, для того, чтобы, уподобившись Богу как Творцу видимого и невидимого мира, создавать богатства ‑ материальные и культурные. Вспомним, в частности, русское монашество. Именно монахи были первопроходцами, которые осваивали пространства русского Севера и создавали там обители. А после этого рядом с обителями возникали города, ярмарки, строились заводы. Протоиерей Сергий Булгаков заметил по этому поводу: «Духовная энергия подвижников перековывалась в материальное богатство края»^[923].

10. Для того, чтобы успешно трудиться и создавать богатства, человек должен всегда прибегать к помощи Бога. Успешный труд ‑ всегда синергия (соединение) энергии человека и энергии Бога. Недаром слово «богатство» имеет происхождение от слова «Бог». Во‑первых, человек получает свое основное имущество (землю, природные ресурсы) от Бога. Бог ‑ собственник, человек ‑ пользователь этого имущества. Во‑вторых, человек производит что‑то новое (то, чего в окружающей природе нет) также с помощью Бога. Как говорил Спаситель, «ничего без Меня творить не можете».

Святые отцы рассматривали вопрос о страсти любостяжания в контексте общего христианского учения о страстях. Соответственно, их волновало два основных вопроса: а) какова природа данной страсти? б) как предотвратить «заражение» человека этой страстью или как ее искоренять (если она уже поразила душу человека)?

Выше мы уже сказали, что зло заключено не в самом богатстве, а в отношении человека к нему. Спаситель прямо предупреждает: «Смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения»^[924]. Это и другие места Евангелия, относящиеся к теме любостяжания и сребролюбия, подробно растолковывает святитель Иоанн Златоуст.

Во‑первых, он отмечает, что сребролюбцы ‑ больные люди, они похожи на пьяниц или чревоугодников, которых постоянно тянет к вину или к яствам. Причем страсть эта имеет свойство нарастать, она не имеет границ: «Ибо как эти (пьяницы. ‑ В. К), чем больше пьют вина, тем более распаляют в себе жажду и тем сильнее разжигают огонь: так и предавшиеся сильной страсти к деньгам никогда не успокаиваются, но чем более получают, тем более в них поднимается пламень страсти»^[925]. «Сребролюбие есть ненасытность души, которая поглощает много, но никогда не удовлетворяется и постоянно мучается желанием. Нет такого обилия богатства, которое могло бы наполнить ненасытное чрево»^[926].

Во‑вторых, страсть любостяжания не относится к разряду врожденных (в отличие, например, от страсти гнева или похоти). Она приобретается уже в сравнительно взрослом состоянии. Однажды войдя в душу человека, эта страсть уже там поселяется надолго и всерьез: она «не врождена нам и не происходит от нашей природы; иначе она была бы в нас с самого начала; но в начале не было золота и никто не любил золота»^[927].

В‑третьих , страсть любостяжания передается от человека к человеку, как заразная болезнь : «Каждый, соревнуя жившим прежде его, увеличивал эту болезнь, а предшественник возбуждал страсть к приобретению в своем преемнике даже против его воли. Люди как скоро видят светлые дома, множество полей, толпы слуг, серебряные сосуды, большое собрание одежд, ‑ всячески стараются иметь еще больше, так что первые бывают причиною этого зла для вторых, эти для последующих. Между тем если бы первые хотели жить скромно, то не были бы учителями для других»^[928].

В‑четвертых, страсть любостяжания связана с целым рядом других страстей и греховных чувств. Например, со страстью властвовать над другими людьми. Или с желанием чужого имущества, что, как известно, относится к одному из десяти основных грехов: «Любовь к богатству бесконечна, и чем дальше ты будешь идти, тем дальше будешь отстоять от конца, и чем больше будешь желать чужого, тем сильнее будут увеличиваться мучения»^[929].

Христос не апеллировал к государственным деятелям, ни к «народным массам» с призывом изменить существующий социально‑экономический строй (во времена Христа этот строй, мягко выражаясь, был «несправедливым»). И это, надеюсь, понятно сегодня и нам, живущим в стране, в которой был проведен неудачный социалистический «эксперимент». Он был неудачным по очень простой причине: «здание» социализма пытались строить на песке «неверия», которое стало питательной почвой для любостяжания. Да, мы жили достаточно скромно, но мы жили в затхлой атмосфере материализма, а такая атмосфера идеальна для размножения «червей» любостяжания. И эти «черви» стали поселяться в сердцах людей. Внешне все было пристойно и с материалистической точки зрения ‑ даже внушительно. Но эта «внушительность» была внешней, а нутро нашего общественного организма было изъедено «червями». Многие были готовы с радостью приветствовать новый, капиталистический строй «молодой» России, рассчитывая, что потаенные мечты любостяжания наконец‑то будут реализованы. Господь прямо предупреждал каждого отдельно взятого человека против накопления капитала, т.е. против индивидуального капитализма: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше»^[930]. Из этих слов следует очевидный ответ на вопрос: как надо бороться с нынешним капитализмом? ‑ Не посредством подготовки очередной революции (лимит на революции в России вышел), а через очищение своих сердец, прежде всего очищение от страсти любостяжания.

Каждый из нас может внести свою лепту в борьбу со страстью любостяжания. Вот что по этому поводу пишет прот. Вячеслав Тулупов: «...вина за то, что в мире утвердился культ золотого тельца, лежит на многих поколениях людей. В том числе и на вашем с нами поколении. Когда нас охватывает дух сребролюбия, это отражается и на наших близких. Беря с нас пример, они начинают подпадать под власть любостяжания. И наоборот, когда мы искореняем в себе страсть сребролюбия, тогда вносим свою лепту во всеобщую победу над поклонением идолу богатства»^[931].

Христианская аскетика дает ответы на то, как бороться со страстями, в том числе со страстью сребролюбия, как предотвратить превращение денег из «хорошего слуги» в «плохого хозяина», как противостоять «денежному рабству»^[932].