Продолжаем рассказ о встрече со стилягой

Стиляга с испугом замолчал, глядя на меня растерянными глазами. Я аккуратно, стараясь не привлечь внимание людей, которые, слава богу, были достаточно далеко от нас в тот момент, достал сотку баксов из кармана и, чуть скомкав банкноту, показал ему в знак серьезности своих намерений. Стиляга с интересом и страхом взглянул на скомканную в моей руке сотку и тут же с легким испугом и виноватой улыбкой стал говорить мне что-то типа:

— No, no, no! Sorry! I can’t. I don’t know! (Нет-нет! Извините! Я не могу. Я не знаю!) — и что-то еще в этом роде.

— But why? (Но почему нет?) — спросил я, изображая неподдельное удивление, продолжая вежливо улыбаться стиляге.

Когда я был в Англии в 1990 году по обмену школьниками (старшеклассники из нашей школы принимали у себя англичан, а мы, советские школьники, ездили в Англию жить в их семьях на пару недель и учиться у них в школе), я запомнил эту вежливую улыбку англичан и участливый взгляд. Так принято у них. Попав странным образом в СССР 60-х годов, я старался копировать поведение англичан в разговоре с советским стилягой.

— Валюта — это слишком-слишком опасно, — залепетал стиляга. — Жвачка, джинсы, шмотки. Это хоть как-то реально. Но валюта нет! Нет! Однозначно нет! Жвачка, шмотки, пластинки, джинсы, — продолжал лепетать стиляга. Он также добавил пару слов о громком расстреле валютчиков, о котором я уже рассказал вам выше.

«Где ж я ему возьму сейчас шмотки! Штаны ему, что ли, продать», — с улыбкой и легким отчаянием подумал я, засовывая 100-долларовую банкноту в карман и хлопнув рукой по своим достаточно новым джинсам…

Короткий рассказ стиляги о расстреле валютчиков, а также о контроле дела самим Никитой Хрущевым, который в то время был сам царь и бог в СССР, насторожил меня. Я с интересом и недоумением послушал его рассказ. Я всегда полагал, что хрущевская оттепель была первой попыткой перестройки в СССР. Начало 60-х годов я представлял исключительно позитивно. С уходом Сталина и приходом Хрущева, я полагал, народ вздохнул с облегчением. Мне казалось, что хрущевская оттепель — золотое время в истории СССР, когда прекратились репрессии, в космос полетел Гагарин, расцвела культура и искусство. Авторитет Советского Союза во всем мире был велик благодаря превосходству в космосе и хрущевскому либерализму…

На третий-четвертый час моего нахождения в прошлом я слышал уже про дело о валютчиках не первый раз. Всего за три или четыре часа, без малого, своего пребывания в прошлом, в СССР, для меня было уже три напоминания об этом! Резонно понимая риск прогулок с такой большой кучей долларов по центру столицы советского государства, после столь опасных событий, я вынужден был, тем не менее, идти на риск. Но в данный день и час мне было важнее получить хоть какие-то деньги на карманные расходы, чтобы спокойно передохнуть и обдумать все в будущем. А если быть точным, то в прошлом. Впрочем, говоря тут о «будущем» и «прошлом», я уже стал путаться в терминах…

Баксы он не возьмет… В этом я был уже уверен. Кроме того, я понял, что сбыть доллары с рук будет сложно и кому-либо еще. Что же делать? В горле пересохло. Хотелось снова пить. Я снова, но уже более отчетливо почувствовал подступающий голод…

— ОК, йес! Мир, дружба, жвачка! И шмотки. Сувенир, — с улыбкой сказал я парню. — What’s your name? Как тебя зовут? — спросил я с акцентом стилягу.

— Сергей, Серж.

— Гарри! Просто Гарри, — ответил я улыбаясь и протянул руку парню. — I am American communist. В Аммерика тоже есть люди взгляды коммьюнист!…

Постараюсь продолжить короче, чтобы меньше мучить своим рассказом своих слушателей. Стиляга оказался парнем авантюрным. Но денег у него почти не было. Я отдал ему начатую пачку «импортной» жвачки (которую в СССР, понятное дело, в начале 60-х годов никто не видел и не пробовал). Отдал также начатую пачку «Мальборо», и шариковую авторучку.

Стиляга видел, видимо, обычную шариковую ручку впервые. И особенно был удивлен импортной для него авторучкой Parker. За все это он выгреб из кармана 2 рубля 68 копеек, предусмотрительно оставив себе пятак на метро. Столько стоило метро при СССР. Я был несказанно рад, если не счастлив в тот момент! Я буквально ликовал. Настроение улучшалось с каждой секундой! Я понял, что я смогу теперь оплатить камеру хранения на вокзале, чтобы положить тяжелый рюкзак с баксами, купить газированную воду с сиропом, обед в кафе и многое другое. В 60-годы XX века в СССР, как я уже говорил, средняя зарплата была всего 90 рублей.

Зарплаты советских граждан незначительно росли с каждым десятилетием и немного выросли сначала в 70-е годы, а впоследствии в 80-е. В СССР тоже была инфляция.

В тот момент, правда, я точно это еще не знал, но понял точно только одно — без воды и еды я уже не останусь.

Мы договорились встретиться с ним через четыре часа у памятника Юрию Долгорукому по поводу остальных «шмоток», а возможно, и баксов, за которые сажали и расстреливали.

У меня, как помните, были еще «раритетные» джинсы, купленные на распродаже в моем времени, и футболка с надписью на иностранном языке, купленная на Арбате (видимо, тоже «импортная», как он решил, т. к. и простых футболок с надписью на английском языке в начале 60-х годов в СССР еще не было). Для его времени она была совершенно точно «импортная» и модная. С джинсами вопрос был сложнее, как понимаете. Они стоили действительно приличных денег в СССР, но с голой задницей по Москве, в одних труселях, ходить нельзя было точно. В любом случае, я получил почти три советских рубля (2 рубля 68 копеек), и у меня появился шанс передохнуть, отдышаться, попить, поесть и подумать, что делать дальше…

Чуть не забыл, что на руке у меня были импортные швейцарские часы. Сравнительно недорогие Longines, классика, механика, купленная мною в моем времени примерно за $1100 или чуть дороже. Кстати, о них как раз я в тот момент забыл сказать фарцовщику Сереге.

У стиляги не оказалось дома даже домашнего телефона. Как вы понимаете, тогда у москвичей (даже у москвичей) не то что не было мобильных, но и домашние телефоны были не у всех. Телефоны в 60-е годы в СССР были в определенной степени роскошью. Впрочем, он меня уверил, что ровно через четыре часа будет ждать меня в условленном месте без всяких дополнительных звонков.

ПОРА ОСВАИВАТЬСЯ В СССР

Попрощавшись со стилягой я продолжил свой путь по Тверской улице к Кремлю (тогда она называлась улицей Горького, как вы уже знаете). Я хотел купить газету в киоске, но газетный киоск мне не попался в тот момент. Ну и, честно говоря, попить и поесть хотелось гораздо больше, чем точно узнать день и год, в который я попал из XXI века.

Купив за три копейки «той самой» газированной воды с сиропом, по пути к гостинице для иностранных туристов «Националь», расположенной напротив северо-западной части стен Кремля, я, голодный, но довольный, подошел к входу в гостиницу, напротив Манежной площади.

На фото Манежная площадь в Москве, 60-е годы. В связи с юбилеем Октябрьской революции в 1967 году Манежная была переименована в Площадь 50-летия Октября и называлась так до 1990 года, когда ей было возвращено первоначальное название.

Без проблем пройдя швейцара, видимо сотрудника КГБ, я подошел к стойке размещения гостей, не без удовольствия бросив взгляд на интерьер старой гостиницы. Впрочем, я старался меньше смотреть по сторонам, чтобы не показалось со стороны, что я тут впервые.

— Good afternoon, Hello, — сказал я с широкой улыбкой, глядя на симпатичную девушку за стойкой регистрации. Оказывается, и 50 лет назад в Москве были столь симпатичные девушки. По крайней мере, в интуристской гостинице в сердце Москвы, у самого Кремля.

Москва, Гостиница Националь. Холл у лифта. Фото @ Гарри Ларин

— Hello! Welcome, — ответила она мне, широко улыбнувшись, закономерно принимая меня за иностранца…

И тут я опешил. Кто это рядом со мной проходит?! Я чуть повернулся, на секунду обомлел, удивленно взвыл, издавая нечленораздельное «Ээээээ», и внимательно проводил ее взглядом, совершенно растерявшись. Как вы думаете, кто это был? Нет. Это была не известная артистка Любовь Орлова или Фаина Раневская… Мимо меня… К лифту… Быстро прошла уже знакомая вам, слава богу, пока только по моему сегодняшнему рассказу та самая Эльвира!!! Та самая Эльвира, которая выдавала мне эти злосчастные три миллиона долларов в московском офисе в моем времени. Видимо, колдунья, бог или дьявол, как я уже начал думать. Она быстро обернулась на меня, улыбнулась и скрылась на большой лестнице отеля, быстрым шагом удаляясь вверх. Я дернулся в ее сторону, здорово споткнулся о красную ковровую дорожку и чуть не упал…

СТРАННАЯ ВСТРЕЧА

— Эльвира! Стойте! — закричал я сначала.

Спустя долю секунды я понял, что обнаружу себя, громко крича на чистом русском языке в холле одного из лучших отелей в СССР для иностранных туристов! Тут советских граждан быть не может. Да и русских почти нет, кроме, разве что, случайных туристов с российскими корнями, убежавших за границу еще в революцию 1917 года.

Лестница в гостинице Националь в Москве. Фото @ Гарри Ларин

— Осстановитесс!!! — перешел я на иностранный акцент, понимая, что на меня смотрит девушка-администратор. — I’ll be back. It’s my girl friend (Я сейчас вернусь, это моя знакомая девушка), — прокричал я администратору и побежал за Эльвирой по лестнице. Она села в лифт и нажала кнопку.

— 13 этаж, номер 1313. С вами у нас оговорены встречи в ГУМе (универмаге на Красной площади) у фонтана, в любой день в 19 часов вечера, если я вам понадоблюсь, — сказала Эльвира, широко улыбаясь мне через закрывающиеся двери лифта. Лифт уехал. Я бросился к администратору отеля.

— Кто у вас живет в номере 1313 на 13 этаже? — спросил я с напускным акцентом, заикаясь от волнения, администратора отеля.

— У нас в отеле никогда не было 13 этажа, — с улыбкой ответила администратор.

— Как?! Но моя знакомая сказала, что она остановилась в этом номере, — сказал я, изображая опять же иностранный акцент.

— Какая девушка, извините? — поинтересовалась администратор.

— Я только что за ней побежал. Она села в лифт и сказала, что живет в номере 1313 на 13 этаже, — парировал я.

— Простите, я не заметила никого и не поняла, за чем или за кем вы побежали, — с радушной улыбкой ответила администратор отеля «Националь». — Возможно, я просто отвлеклась и поэтому не заметила вашу знакомую. Вы ищете свою девушку? Вы влюблены? — улыбаясь, вежливо задала вопрос администратор.

— Да… Меня кинули сегодня утром. Мы немного поссорились, — задумчиво и грустно ответил я, опять же с легким акцентом.

— Сожалею. Вы у нас проживаете? — поинтересовалась администратор.

.

Лестница в гостинице Националь. Фото @ Гарри Ларин

— Нет, я хотел бы снять номер на неделю. Я только что из аэропорта. Прилетел в СССР, в Москву, — ответил я. Широко улыбнувшись, я выложил перед девушкой-администратором несколько 100-долларовых банкнот. Банкноты не вызвали никого удивления у девушки…

— Какой номер предпочитаете снять? Ваш паспорт, пожалуйста. Из какой страны вы, кстати, к нам? У вас прекрасный русский (язык), — услужливо продолжила администратор.

— Great Britain (Англия). Я сын русских эмигрантов. Русский изучал с детства. Oh sorry (ах извините), но паспорт у моей жены. Она сейчас с друзьями пошла в Большой театр и на Красную площадь. Может быть, я могу оформить номер без нее и без паспорта. Без сдачи. С меня подарок, — сказал я миловидной администраторше отеля, хитро подмигнув и включив весь запас обаяния. Я не думал, как буду объясняться потом. В частности, почему не пришла жена с паспортом и т. п.

— Вы тут и с женой, и с девушкой, и с друзьями? — удивлено спросила меня сотрудница отеля. Я не успел ответить, но сделал загадочное выражение лица, неопределенно сделав плавающее движение рукой по воздуху, пытаясь этим самым объяснить, что, как говорят про такие отношения в моем времени, языком статусов Вконтакте, «все сложно». Я понял, что сморозил чушь, и пытался что-то придумать еще, но сотрудница отеля «Националь» вежливо, понимающе кивнула и оградила меня от дальнейших попыток что-то объяснить на тему жены и девушки одновременно.

— Простите, я не могу вам сдать номер без паспорта. Вам надо найти вашу жену и взять у нее свой паспорт, если вы хотите снять номер на свое имя, — широко улыбнувшись, ответила администратор. — Но вы можете подождать вашу жену в нашем баре.

.

Коридор гостиницы Националь. Фото @ Гарри Ларин

— Спасибо, — виновато улыбаясь, ответил я. В голове возникла куча мыслей. Я понял, что валютный отель мне без паспорта не снять. Я поинтересовался, где бар. Девушка услужливо показала, как пройти к бару. — А где можно поменять валюту и по какому курсу? — поинтересовался я.

— Примерно 61 копейка за доллар, в окошке перед баром. Но боюсь, что без документа или паспорта вам валюту не разменяют. Впрочем, в баре принимают валюту. Или подождите жену, или сходите к ней за паспортом.

— Спасибо! — многозначительно ответил я. Я понял, что валюту мне не разменять даже по смешному и нереально заниженному курсу… — Я подожду жену в баре. А где магазин с сувенирами?

— Напротив бара, справа, — все так же широко улыбнувшись, ответила администраторша.

В БАРЕ ОТЕЛЯ «НАЦИОНАЛЬ»

В баре с меня попросили карточку проживающего!!! Ну замкнутый круг какой-то. Без паспорта не снять номер. Без номера не съесть бутерброд в баре.

— Все гостевые карты у жены. Она скоро будет. Она сувениры пошла купить в ГУМ. Налейте виски с колой и дайте бутерброды с икрой. Очень буду признателен. С аэропорта ничего не пил и с утра не ел. Жена не успела нормальный завтрак приготовить. Опаздывали. У нас в Англии они все такие (жены), — сказал я с легким акцентом, многозначительно подмигнув бармену. Я протянул бармену банкноту в 100 долларов. — Сдачи не надо.

Вход в лобби-бар в гостинице Националь. Фото @ Гарри Ларин

— Ну что вы, — удивленно сказал мне бармен.

— Вы меня обидите. У меня русские корни. Я только приехал. В честь приезда такие чаевые, — радушно улыбнулся я. Смачно сглотнув слюну, я подумал, что очень хочу пожрать и попить уже наконец-то. Я бы и 1000 долларов в тот момент отдал за хороший ужин.

— Вообще, у нас так не принято, — сказал бармен. — Но не оставлять же дорогого гостя, да еще с русскими корнями, голодным, раз его не накормила жена-англичанка, а побежала сразу за сувенирами по прибытии в страну. Скажите вашей жене, как она вернется, что в гостинице она сможет купить гораздо больше московских сувениров, чем в любом магазине поблизости. И даже в ГУМе, — Главном универмаге Москвы, расположенном на Красной площади. — Все самые лучшие московские сувениры продаются у нас прямо в отеле, в мини-магазинчике.

Бармен широко улыбнулся, сказал тысячу раз «thank you» (спасибо) и через три минуты выставил мне большую тарелку с бутербродами с черной икрой, бутылку виски (0,2 или 0,25) и пару бутылок пепси-колы. Он у меня что-то спросил еще на чистом английском. Про погоду в Лондоне, откуда я якобы прилетел утром, и задал еще несколько вопросов про мою работу, мой отпуск и цель визита в Москву.

Дождь в Лондоне, 1962 год

Я понял, что на все его вопросы я быстро не придумаю ответ и что его английский был лучше моего, поэтому я решил с барменом общаться поменьше, чтобы не сболтнуть лишнего и не сильно демонстрировать свой несовершенный английский. Я только сказал ему пару слов про погоду. Что-то типа того, что погода в Лондоне почти такая же, как в Москве, за исключением тумана. Не секрет, что Лондон называют «туманным Альбионом», значит, там туманы очень часто. Тем более по утрам.

Туман со смогом в Лондоне. Конец 50-х, начало 60-х годов

Слово «Альбион», кстати говоря, произошло от латинского «альбус» — «белый», или от кельтского корня, означавшего «горы», «Альпы». Что же до определения «туманный», то оно обязано своим существованием прославленным густым морским туманам, постоянно окутывающим низменные части острова Великобритании.

Какая действительно была погода в Лондоне в тот день, я, понятное дело, не знал в тот момент. Без планшета, мобильного или прослушивания современного новостного телеканала крайне сложно угадать погоду не то что в другой стране, но и в другом городе. Я вежливо сказал бармену, что немного устал, но с удовольствием с ним пообщаюсь вечером или «в другой раз», и отсел подальше от барной стойки. Бармен вежливо кивнул и не задавал мне больше лишних вопросов.

Мне принесли большую тарелку с бутербродами, густо смазанными черной икрой на тонком слое масла. Я сразу понял, что икры в бутербродах, по ценам моего времени, было не меньше чем на 30.000 рублей. «Хоть икру черную поем», — подумал я. В XXI веке так черную икру не поешь. Продукт стал дорогой. Я вспомнил, что в Новый год, в своем XXI веке, икра в ГУМе стоила не меньше 50—100 долларов за банку весом всего в 50 грамм. Повезло… Налив грамм 50 виски в бокал, я аккуратно засунул оставшуюся бутылку в чуть приоткрытый рюкзак. Чтобы не показать его содержимое, я приоткрыл его так, чтобы туда пролезла только бутылка виски. Все не так плохо, подумал я тогда. Немного виски с колой (пепси) и отменной икрой на аккуратных бутербродах с красиво уложенным маслом дали свою долю позитива. Я посмаковал от души…

ПОРА УХОДИТЬ ИЗ ОТЕЛЯ

Чуть больше часа я просидел в баре. За это время я съел все бутерброды с черной икрой, а также выпил еще немного виски. В какой-то момент я понял, что пора уходить. «Жена», которую я якобы ждал, не шла и не могла вернуться в гостиницу в принципе. Номер в отеле без паспорта гражданина Англии не давали. Гражданину СССР – тем более! Валюту без паспорта не меняли. Кроме того, я начал привлекать внимание «людей в штатском»… Пора было сваливать «по-английски»…

В том, что гостиница для иностранных гостей и туристов, напротив Кремля, была нашпигована сотрудниками тогдашнего КГБ, я ничуть не сомневался. Мало того, я уже отчетливо чувствовал их присутствие. Рюкзак, набитый долларами, мог сослужить мне плохую службу. Я понял, что пора уходить из отеля…

Зайдя в валютный магазин при отеле, я взял несколько банок черной икры, пару бутылок «столичной» водки (может, продам за рубли потом кому-нибудь в городе), несколько небольших ложек, расписанных под хохлому, и шикарную матрешку. Купил я русские сувениры больше для «отмазки» (чтобы не вызывать подозрений и вести себя хоть как-то похоже на иностранного туриста). Больше ничего особо полезного в валютном магазине при отеле не было. С трудом засунув это в набитый долларами рюкзак, я пошел к выходу. За мной пошел мужчина в штатском. Это был точно сотрудник КГБ, понял я тогда. Вот, блин, тебе и виски с колой и икрой…

Я вышел из гостиницы «Националь» для иностранных туристов и повернул на Тверскую. А вернее, на улицу Горького. Тверской она стала только после распада СССР, а в то время, в которое я попал чудесным образом из XXI века на машине времени или как-то подобным образом, в 60-е годы XX века, эта улица еще носила имя советского писателя Максима Горького.

Человек в штатском вышел за мной. Медленно рассматривая дома и магазины старой Москвы, я пошел в сторону памятника Юрию Долгорукому. Напомню, что у меня там была назначена встреча с фарцовщиком-стилягой. Если этот тип в штатском пойдет за мной, то мои контакты с фарцовщиком будут крайне затруднительны. «А может, он еще оторвется от меня. Может, этот человек случайно вышел из отеля, — подумал я. — Может, мне все показалось». Я прибавил шаг. Спустя минуту и незаметно оглянулся, как бы осматриваясь вокруг. Он тоже прибавил немного шаг, но вроде бы не видел меня, а что-то или кого-то увидел вдали. Он помахал кому-то рукой и ускорился. Я чуть замедлил шаг, глядя на витрину здания слева. В отражении запыленной витрины мне показалось что он тоже замедлился. Похоже, он идет за мной, и моя встреча с фарцовщиком будет провалена… Ее придется отменять. Но нужны ведь деньги. Нужно где-то брать рубли! А значит, продать водку, купленную в валютном магазине отеля, или что-то еще. Но не будет ли выглядеть странным иностранец, продающий в Москве водку, купленную им только что за валюту?! «Это провал, подумал Штирлиц», — вспомнил я тогда именно эту фразу из советского фильма, снятого намного позже, в 1973 году, если не изменяет память. Я немного занервничал.

Напротив здания центрального телеграфа (ну, с выпуклым земным шаром на гербе СССР на Тверской - улице Горького) я увидел, что с противоположной стороны улицы, от Красной площади, к остановке подъезжает троллейбус. С противоположной стороны от меня, как вы поняли. Я поправил тяжелый рюкзак на плечах и быстрым шагом зашел в подземный переход. В переходе я пустился почти бегом, во всю силу, как только мог бежать с достаточно тяжелым рюкзаком. Через секунды я выскочил к троллейбусной остановке прямо у перехода. Вскочив в троллейбус, я увидел, что человек в штатском отстал. Двери троллейбуса закрылись…

.

Тот самый переход (за троллейбусом) на ул. Горького (ныне ул. Тверская) куда забежал главный герой. Середина 60-х годов.

Из окна отходящего троллейбуса я увидел, как человек в штатском быстрым шагом вышел из подземного перехода и растерянно встал у выхода, оглядываясь вокруг. Он стоял недалеко от остановки троллейбуса. Я присел в салоне троллейбуса, как будто завязывая шнурок, дабы не привлекать внимание нескольких пассажиров. Кагэбэшник точно отстал. И видимо, точно шел за мной. Чуть отъехав от остановки, я поднялся, сел на сидения троллейбуса и с удовлетворением понял, что мне вновь повезло. Тип в штатском все еще стоял у остановки и оглядывался вокруг. Похоже, в какой-то момент он увидел меня в окне отъезжающего от остановки троллейбуса, и я снова присел «завязать шнурок». Пыльные стекла троллейбуса работали на меня. Через несколько секунд я встал и отвернулся, хмыкнув удовлетворенно себе под нос. Грубо работают, подумал я. И в то же время я еще раз убедился, что надо быть осторожнее.

Проехав пару остановок на троллейбусе, я вышел и вернулся пешком почти на одну остановку назад, как раз поближе к памятнику Юрию Долгорукому. Похоже, я так переволновался, что даже забыл заплатить за проезд. Впрочем, экономия четырех копеек (именно столько стоил проезд в троллейбусе) меня тогда несильно обрадовала. У меня был очередной небольшой шок. Я только отдышался от резкой пробежки с тяжелым рюкзаком. Вот для чего нужно иногда заниматься спортом и ходить на фитнес, на беговую дорожку…