Глава 12. индустриальная диарея

ДДТ — полезно мне!

Из рекламы 1950-х гг.

Век химии породил продукты, учрежде­ния и культурные отношения, которым для поддержания своего существования требу­ются синтетические химические препара­ты.

Toe Колбурн и др. «Наше украденное будущее»

Вообразите себе, как на бейсбольном матче вы смотрите на них в бинокль — на этих звезд рекламного бизнеса, сидящих вместе на первом ряду, сразу за ограждением игро­вого поля. Вот ковбой Мальборо и верблюд Джо Кэмел, раздают автографы и посылают колечки дыма в сторону детей. Кролик Энерджайзер бросает в толпу пригоршни, возможно, токсичных батареек, как будто это простые ириски, в то время как Рональд Макдоналд защищается от нападок экологов, утверждающих, что в «Биг-Маке» обнаружены гормоны, антибиотики и следы пес­тицидов. Любитель горошка «Зеленый Великан» смотрит на игру с автомобильной стоянки, произнося «хо-хо» каждый раз, когда меняется счет. Никто не станет связываться с парнем таких раз­меров, хотя огромное количество пестицидов отслаивается от его зеленого тела, как гигантские куски сухой кожи. (Смотри-ка, вот еще один!)

Все они выглядят так безобидно, не правда ли — так по-аме­рикански? Мы выросли с этими ребятами, нам нравится их оп­тимизм, их незамысловатость, их спокойствие. Наш спрос на их продукты заставляет экономику Соединенных Штатов лихора­дочно извиваться на головокружительных высотах, и никто не станет отрицать, что яркие американские товары помогают жиз­ни казаться светлой, сияющей и удобной. Но, сидя на этих ве­щах, как на диете, мы рискуем нанести серьезный вред окружа­ющей среде и своему здоровью. Многие из товаров, которые мы покупаем, содержат токсичные вещества, опасные химикаты, не­доступные простому взгляду, но по какой-то причине мы не хо­тим этому верить.

ЭПОХА СЮРПРИЗОВ

Мы не хотим верить, что в наше время сигареты ежегодно убивают 430000 американцев, каждый год уничтожая пять мил­лионов лет потенциальной жизни. Радиация, возникающая в ре­зультате выработки ядерной энергии — о последней однажды сказали, что она «слишком дешева, чтобы считать ее» — действи­тельно нарушает ДНК и вызывает заболевание раком, а также навсегда стерла с лица Земли несколько биорегионов. Мы не ве­рим, что одна крохотная частица диоксина, в определенное вре­мя попавшая в находящийся в утробе матери плод, может навсег­да нарушить репродуктивную систему еще не родившегося ребенка. Что в период между 1940 и 1995 годами производство синтетических химикатов возросло в 600 раз — теперь мы еже­годно производим 1600 фунтов таких химикатов на душу населе­ния. И что двое из каждых пяти американцев в какой-то момент своей жизни заболевают раком, включая растущий процент де­тей.

«Американцы традиционно доверяют производителям това­ров, — считает доктор Сюзанн Вуртель, токсиколог из денверс­кого офиса Управления по охране окружающей среды. — Со времен ветряных мельниц, кожевенных мастерских и кузниц товары потребления считались безвредными до тех пор, пока их вредоносность не бывала доказана — а должно быть совсем наоборот. Мы работали по принципу "приемлемого риска". По­зиция промышленника такова: "Предъявите мне мертвые тела или позвольте мне производить мой продукт так, как я хочу". Только когда случается несчастье, промышленность начинает реагировать, а иногда и это не вызывает реакции с ее сторо­ны».

Как отмечает Wuerthele, достижениям в области синтетичес­ких химикатов сопутствует целый букет неприятных сюрпри­зов. «Во всех случаях от ядерной радиации и химического ору­жия до разнообразных хлорированных углеводородных пестицидов, мы играем в догонялки, начиная выяснять воздей­ствие этих явлений и веществ на здоровье человека, когда ста­новится уже поздно. Один из самых последних сюрпризов та­кого рода — это то, что организмы, созданные путем генной инженерии, могут мигрировать в окружающую среду, даже если они вживлены в клетки растений. Например, пыльца зерновых растений, созданных путем генной инженерии, может перено­ситься на растения, выделяющие млечный сок (такие, как мо­лочай), где она становится причиной смерти прелестных созда­ний мира насекомых, бабочек вида Monarch. Это не должно было застать врасплох ученых, работающих на правительство или на частные корпорации, когда тысячи акров земли уже были засеяны зерновыми, созданными с применением генной инже­нерии — но, однако, застало.

Обычно мы считаем, что кто-то другой позаботится обо всем, удостоверится, что те или иные химикаты безопасны. Тем не ме­нее правда заключается в том, что из 75000 химикатов, находящих­ся в настоящее время в коммерческом использовании, лишь при­мерно от 1200 до 1500 были проверены на канцерогенность. Доктор Сандра Штейнграбер в своей книге «Жизнь по течению» пишет: «Подавляющее большинство химикатов, находящихся сейчас в коммерческом использовании, попало на рынок до 1979 года, ког­да вышел федеральный закон, предписывающий проверку новых химикатов. Таким образом, многие канцерогенные вещества, заг­рязняющие окружающую среду, вероятно, остались не выявлен­ными, неизученными и неконтролируемыми».

Штейнграбер, которая сама больна раком мочевого пузыря, вспоминает мощную рекламную кампанию ДДТ, продукта, ко­торый с победой вернулся со Второй мировой войны, где он ус­пешно защищал американских солдат от малярии и других за­морских болезней. «В одной рекламе показывается, — пишет Штейнграбер, —дети плещутся в бассейне, в то время как ДАТ распылен над поверхностью воды. В другой — домохозяйка в фартуке, туфлях на шпильках и в тропическом шлеме направля­ет пульверизатор на двух гигантских тараканов, сидящих на ее кухонном столе. Они поднимают передние лапки в знак капиту­ляции. Надпись гласит: "Отличные боеприпасы для продолжи­тельной битвы на домашнем фронте".

ДДТ считался безвредным, несмотря на тот факт, что ко вре­мени появления его рекламы биологи уже зафиксировали, что этот химикат послужил причиной смерти птиц и рыб, нарушил репродуктивную систему подопытных животных, способствовал резкому увеличению популяции насекомых-паразитов с возрос­шим иммунитетом, а также, по многим признакам, вызывал за­болевание раком. В 1951 году ДДТ был обнаружен среди веществ, загрязняющих человеческое грудное молоко, и передавался, как выяснилось, от матери к ребенку.

Тем не менее ДДТ продолжали рассматривать как «панацею», пока книга Рейчел Карсон «Тихая весна» не обратила внимания на птиц, страдающих судорогами; они сотрясались в конвульси­ях под деревьями, пока их не настигала смерть. Со времен той рекламы ДДТ рак превратился в эпидемию замедленного дей­ствия. Увеличилось число случаев заболевания раком мозга, пе­чени, груди, почек, предстательной железы, пищевода, кожи, костного мозга, лимфы, а доля раковых заболеваний возросла более чем на пятьдесят процентов.

На первый взгляд, использование химикатов, подобных ДАТ, кажется оправданным. В конце концов, использование других пестицидов способствовало дешевизне американских пищевых продуктов. (Мы тратим на еду наименьший в мире процент сво­их доходов.) Но какова скрытая цена всего этого?

СЛУЧАЙНАЯ СМЕСЬ

С древних алхимических времен химия страдала от трагичес­кого упущения: изоляции от биологии. Люди начали развивать технику гораздо раньше, чем поняли, что является причиной бо­лезней и какая связь существует между живыми существами. Возможно, сэр Исаак Ньютон и открыл закон всемирного тяго­тения, но, кажется, он не имел и малейшего понятия о том, что тяжелые металлы, с которыми он экспериментировал, могли стать причиной его смерти. В 1692 году в письме своему коллеге Джону Локку он жаловался на бессонницу, подавленное состоя­ние, плохое пищеварение, амнезию и паранойю, говоря, что «слишком часто стал засыпать у камина». И вот что было обна­ружено 300 лет спустя, когда ученые проанализировали прядь его волос, хранившуюся как семейная реликвия. Эта прядь оказа­лась скоплением молекул свинца, мышьяка, сурьмы и ртути, по­павших туда во время его алхимических опытов. В его записях имеются подробные описания вкуса каждого химического пре­парата. Как же мало он представлял, насколько опасны его дей­ствия.

Даже тогда, когда причинно-следственная связь между воз­действием препарата и последующим отравлением была установ­лена, наши предки часто придерживались политики «приемле­мого риска». В Испании продолжали добывать ртуть аж с 400 г. до н.э., несмотря на тяжелое воздействие, которое она оказыва­ла на здоровье, вызывая, например, хроническую кровоточивость десен, слабоумие или внезапную смерть. В этом случае риск счи­тался приемлемым, поскольку добычей ртути занимались заклю­ченные и рабы.

В то время как вся выгода достается тем, кто продает или ис­пользует товары, риски делит между собой все население. Хи­мические препараты, если они приносят прибыль, считаются безвредными, пока тревожные факты с очевидностью не дока­зывают, что дело обстоит совсем наоборот. Например, рабочие с фабрики пестицидов до тех пор не подозревали, что препарат кетон, воздействуя на них, делает их бесплодными, пока однаж­ды, сидя за обеденным столом, не завели разговор об общей для всех них неспособности завести семью.