Глава 10. Буря собственной персоной.

Было раннее утро, но солнце уже припекало белокурую голову Нельсона. Проснувшись позже обычного всего лишь на несколько минут, он уже опаздывал. День не задался с утра: сперва он проспал, как уже говорилось ранее, затем обнаружил, что зубная паста закончилась, потом вывернул на себя чашку горячего кофе и в довершение всего разбил экран телефона. Теперь, топчась в полном вагоне метро, он проклинал каждого, кто наступал на ногу или просто зажимал, доставляя большие неудобства.

Когда он, наконец, оказался на рабочем месте, то единственное, что его порадовало за всё утро — это то, что Миллер не заметил его опоздания. Облегчённо выдохнув, он принялся за работу. Однако несчастья маленькими порциями не приходят: все звонившие, как на зло, были несговорчивы и не желали идти на уступки, компьютер постоянно зависал, а позже, спустя часа четыре, зазвонил телефон.

— Нельсон? Я не знаю, что мне делать. У Бена температура, — взволнованно бормотал в трубку испуганный Сай.

— Сбивать пробовал? — холодным тоном поинтересовался Нельсон, стараясь держать себя в руках. «Конечно, этот день должен был добить меня окончательно».

— Да. Температура уже несколько дней. К вечеру я всегда сбиваю, но утром снова.

— Так какого чёрта ты звонишь мне только сейчас, а не несколько дней назад? И почему мне, а не в скорую? — руки юного омеги задрожали то ли от злости, то ли от испуга, а может, и от волнения. В глазах медленно темнело, а в голове появился заторможенный ступор.

— Я звонил тебе каждый вечер, но ты не брал трубку! Я оставил сообщений десять на твоём автоответчике, но от тебя ни звука! Что мне прикажешь делать?!

— Вызывай скорую. Я позже подъеду, — Нельсон, бросил трубку, осознавая происходящее.

Точно. Нельсон не подходил к телефону уже несколько дней. Постоянно занятый проблемами Миллера, коих оказалось больше, чем кто-либо мог предположить, Нельсон забыл о семье. Забыл о Бене. Каждую ночь перед сном он откладывал звонок с мыслями о том, что старается ради него самого. И если он позвонит сейчас, то всё равно не поговорит с ним, а Сай может уже спать.

Сейчас омега был растерян и некоторое время просидел, бездумно глядя куда-то в пространство. Затем, опомнившись, бросился к кабинету Миллера. Альфы в кабинете не оказалось. «Встреча. На часа два. Уже полтора точно прошло. Ждать». Мысли ворохом крутились в голове, создавая хаос. От долгого ожидания, Нельсон не знал, куда себя деть, но прервать мероприятие не осмелился, поэтому принялся набирать документы, которые могли понадобиться Миллеру сегодня.

Вскоре двери конференц-зала раскрылись, и из кабинета начали выходить люди. Один за другим они слишком медленно покидали помещение, останавливаясь, чтобы пожать руку Миллеру, а некоторые ещё жаждали поговорить. Спустя некоторое время они всё же покинули зал, дав возможность Нельсону обратиться к Миллеру.

— Мистер Вэйд, я сегодня ещё буду нужен вам? — обычным холодным тоном обратился омега.

— Мне нужен доклад, который я просил вас подготовить, а после, если я ничего не забыл, я не нуждаюсь в вашем присутствии. Однако почему вы спрашиваете? — Миллер был слегка удивлён неожиданным вопросом, но умело скрыл это таким же холодным тоном.

Стоит добавить, что за месяц общения между собой они успели и возненавидеть, и полюбить друг друга. Миллер, который сперва считал Нельсона обычным омегой, сделал огромный путь, переубеждая себя в обратном. Нельсон же по своей глупости, и, наверное, из-за стереотипного мышления, всегда считал Миллера человеком, который презирает омег и разбрасывается деньгами. Юноша был уверен в том, что у него в постели перебывала куча омежек, желающих быть рядом и дальше. Однако теперь Нельсон видел в Миллере ещё и хорошего бизнесмена и опытного учителя, с которого следовало бы брать пример. Он и брал, чего таить. Старался присутствовать на каждой конференции, которую проводил сам Миллер, пытался выполнять порученную ему работу в срок, чтобы после присутствовать на проводящихся встречах и конференциях. Он подмечал каждое слово, движение и тон Миллера. Ему хотелось стать похожим на Вэйда.

— Я бы хотел отлучиться на несколько часов, — омега выжидающе глядел на альфу, уверенный в себе и в положительном ответе.

— Причина? — холодно бросил Миллер, начиная идти к своему кабинету, оставляя омегу за спиной.

— Сем… Личные обстоятельства, — чуть громче, чем требовалось, сказал Нельсон.

— Мало того, что вы сегодня опоздали, так вы ещё и отпрашиваетесь, — Миллер обернулся на Нельсона, подозрительно на него глянув. — В этот раз можете идти. Однако помните, что если это будет повторяться, то надолго вы здесь не задержитесь. Понятно?

— Да. Доклад я сейчас принесу.

Миллер кивнул в ответ и зашёл к себе в кабинет. Нельсон, забрав с полки чёрную папку, отнёс её в кабинет альфы, а затем быстрым шагом направился прочь из компании, на ходу набирая номер друга. Гудки тянулись мучительно долго, пока, в конце концов, Сай не ответил на звонок.

— Да.

— Сай, вы где? Куда мне подъехать? — голос омеги был холоден. Только стало всё налаживаться, как снова его упрекают на работе, снова судьба преподносит ему несчастье. Когда он уже сможет облегчённо выдохнуть?

— В центральной. Четвёртый этаж, палата восьмая.

— Еду.

Заметив жёлтое такси, Нельсон быстро вскочил в машину и попросил ехать быстрее, однако забитые машинами дороги долго удерживали встревоженного юношу, не пуская к брату. Но и этому пришёл конец. Спустя минут тридцать показалось нужное белое здание. Расплатившись, Нельсон направился внутрь. Вестибюль. Занятый лифт. Лестница. Четвёртый этаж. Вторая. Четвёртая. Шестая. Восьмая палата.

— Бен! — Нельсон, сдерживая себя, аккуратно и тихо присел рядом. Бен спал.

— Тихо, он только уснул, — шёпотом сказал Сай, слезая с подоконника. — Это всё из-за мороженого! Зря ты. Как маленький! Неужели не понимаешь, что нельзя? Он ребёнок, ему можно простить, но ты! — Сай продолжал говорить шёпотом, но злость переполняла друга, отчего шёпот был весьма угрожающим.

Нельсон в ответ только молчал. Он винил Бена, винил Сая, но только не себя.

— Если бы ты позвонил сразу в скорую, то всё было бы хорошо! — язвительно бросил Нельсон, из-за чего Сай потерял дар речи.

— Значит, ты меня винишь? Это я виноват в том, что Бен съел две пачки мороженого? Это я виноват в том, что оказался рядом, когда он заболел? Это я виноват в том, что он живёт у меня? — было ли это обидой или же страхом — неизвестно. Однако обстановка между друзьями накаливалась.

— Ты сам предложил, чтобы он пожил у тебя. Ты заставил меня идти к Миллеру.

— А тебе там, значит, плохо? Ладно. Делай, что хочешь, — Сай, схватив куртку, быстрым шагом направился к двери, однако Нельсон вовремя его остановил.

— Стой, — с минуту помолчав, Нельсон удручённо продолжил, — извини. Я не знаю, что на меня нашло, — снова сев около Бена, Нельсон обернулся к Саю. — Что врачи говорят?

— Иди лучше сам узнай.

Больше Сай ничего не сказал.

***

— Нет, скажите, вы с ума сошли? Кормить ребёнка мороженым в его-то ситуации? — полный альфа в возрасте строго смотрел на Нельсона, как на нашкодившего котёнка. — Две пачки! Вы — изверг! Будь моя воля, я лишил бы вас возможности быть его опекуном.

— Он поправится? — омега, хоть и понимал свою вину, не хотел слушать нотации. Ему важно было знать, что будет.

— Если температура завтра спадёт, то поправится. С месяц пролежит у нас под наблюдением врачей, а потом выпишем. Организм молодой, должен справиться, — усаживаясь за стол, мужчина немного успокоился, но голос был груб.

— Вы сказали, если температура спадёт…

— Да, именно, — снова повысив голос, он продолжил, — если её не будет, что очень маловероятно. Нет, конечно, мы будем надеяться на лучшее, но вам стоит иметь в кармане около трёхсот тысяч.

— Это была шутка? — Нельсон опешил, но по лицу альфы было видно, что он не шутит.

— Я ещё не настолько выжил из ума, в отличие от некоторых юных особ, чтобы шутить в таких ситуациях, — делая акцент на «юных особах», альфа продолжил, — если температура завтра снова поднимется, то понадобится операция, иначе начнутся осложнения. Спасти парня мы сможем, но он останется калекой. Поэтому начинайте собирать деньги, если это возможно.

***

Практически всю ночь Нельсон просидел в палате около кровати Бена, отлучившись только на несколько часов домой, чтобы перекусить и забрать нужные к завтрашнему дню документы и ноутбук. Ночь выдалась ужасной; пальцы бегали по клавиатуре, набирая образец документа, а мозг усердно работал над одним единственным вопросом: «Где взять деньги?»

Какие-то мелкие сбережения у него есть, но они израсходуются в ближайшие несколько дней на самые необходимые вещи для Бена. «Одолжить у друзей? У кого? Один Сай столько, конечно же, не наскребёт, а больше и не у кого». Больше в голову ничего не приходило. Иногда мелькала наивная мыслишка, что они ему и не понадобятся, но омега подходил к Бену, прикладывая ладонь ко лбу, и понимал, что температура будет. Однако голова отказывалась соображать, требуя длительного здорового сна.

Заварив очередной стаканчик горячего напитка, Нельсон с надеждой приложил ладонь ко лбу спящего Бена, отчего тот заёрзал и проснулся.

— Нельсон? — голос был слаб, а от усилий на лбу тут же появились капли пота. Жар.

— Тебе нужно спать, маленький, — стараясь не показывать всю паршивость ситуации, омега говорил ласково. Сердце сжималось от нарастающей боли. «Только я во всём виноват!»

— Тебя из-за меня снова уволят? — глазки маленького чуда округлились и наивно смотрели на брата.

— Спи, малыш. Всё хорошо, — улыбнувшись, обнадёживал Нельсон. Бен послушно прикрыл глаза и через некоторое время снова мирно засопел.

Объявился врач. После быстрого осмотра, Нельсон без слов понял, что деньги нужны. Чем быстрее, тем лучше.

К пяти утра омега завалился домой, решив немного отоспаться. Несмотря на тяжёлые обстоятельства в его жизни, на работе никто не должен об этом узнать. А проспать или же спать на работе ему тоже непозволительно, ведь ещё совсем недавно закончился испытательный срок. Вылететь с престижного места не хотелось. Сложившаяся ситуация была самой трудной в его жизни. Если раньше ему приходилось просто искать деньги, то теперь помимо этого поиска требовалось сохранять всё в тайне, что было проблематично.

***

— Как ты? — Сай заметив входящего в палату друга, встал с кровати Бена.

— Бывало и лучше. Как Бен?

— Только что уснул. У него жар. Врач ничего обнадёживающего не говорит. Деньги нужны в течение нескольких дней, — удручённо поднимая глаза, промямлил бета.

— Да, а где мне их взять? Может, у тебя где-нибудь завалялось триста тысяч, а? — с сарказмом заметил Нельсон, измученно падая на стул, стоящий около койки.

— У меня нет, а у Миллера — да, — Сай, видимо, не раз обдумывал эту идею.

— Гениально! Нобелевскую премию в студию! Я и месяца не проработал, а заявлюсь к нему со словами: «Мне нужны триста тысяч, и побыстрей, пожалуйста!» И как ты себе это представляешь? — отсутствие сна и постоянное напряжение сказывались на нервах.

— Нет, если у тебя где-то завалялись триста тысяч, то можешь и дальше демонстрировать своё остроумие. Но, что-то мне подсказывает, что и у тебя везде пусто, — Сай приподнялся с кровати. — Так, послушай меня. Завтра ты засунешь своё чувство гордости куда-нибудь подальше и попросишь у Миллера эти деньги. Естественно, что потом тебе придётся практически бесплатно работать, но это ничего, — последнюю фразу Сай говорил скорее себе, чем омеге, словно подтверждал собственные размышления.

— А что я ему скажу?

— То есть?

— Не тупи! — пспомнив о спящем Бене, Нельсон продолжил почти шёпотом. — Про Бена он ведь не знает. И знать не должен.

— Это личное, и всё. Я не думаю, что он заставит тебя объясняться.

— Ты не знаешь Миллера! Он меня и вчера с большим нежеланием отпустил. Если для него отпустить сотрудника на пару часов проблематично, то что он скажет, когда я попрошу триста тысяч?

— Нельсон, попробуй. Соберись, не паникуй. Ты сам знаешь, что он — единственный шанс. Если не даст, то потом и будем думать. За спрос не бьют в нос. Попробуй.

***

Оба приятеля по обычаю восседали в больших креслах, распивая ставший обыкновенным напитком, виски. Солнце близилось к горизонту, однако на улице было ещё светло. Лето, характеризующееся долгими днями и невыносимой жарой, наступало. В комнате было прохладно и давящая тишина резала слух. Каждый из них о чём-то думал, однако никто и не догадывался, что мысли их были схожи.

— Я знаю, что ты хочешь спросить. Спрашивай, — буркнул Миллер, оборачиваясь к Гаю. Тот же в свою очередь как-то облегчённо выдохнул и всё же осмелился задать вопрос.

— Как успехи у Райнольда? — стараясь говорить непринуждённо, альфа выглядел смешным, что и развеселило Миллера.

— И это спрашивает тот, кто утверждал, что его совершенно не интересуют юные омежки, — широко улыбаясь, решил съязвить Миллер.

— Это отцовская забота о бедняге, а не то, о чём ты думаешь, — серьёзно заявил Гай, словно объяснял непутёвому ребёнку, что дважды два будет четыре.

— Оправдывайся, оправдывайся, — кивнув головой, альфа продолжил. — Последние несколько дней он ведёт себя странно. Вчера ушёл с работы на несколько часов раньше, а сегодня явился с мешками под глазами и весь день практически спал на рабочем месте. Я даже намекнул ему, что уволить его мне ничего не стоит.

— Изверг, — не выдержал Гай. — Может, у него что произошло?

— Бабушка заболела? — выгнув бровь, нахально бросил альфа. — Да у него вид, словно он всю ночь из бара не выходил.

— А если и бабушка?

— Нет у него никакой бабушки. Сирота он, — с несвойственной Миллеру удручённостью заметил он. Чтобы Миллер ни говорил, его волновало поведение своего работника. За месяц омежка ещё ни разу не облажался, обошёл более опытного альфу и, главное, что держался он в компании гордо. Альфа не влезал во все сплетни, но суть и общую обстановку знал. И то, что он знал, доказывало ему то, что юноша избегает всех ухаживаний, коих, к слову, было немало. Да и он помнил о подарках и предложениях подвезти. Ревность бушевала в душе Миллера, но усмирял её холод Нельсона к этому вниманию. В последнее время Миллер даже реже стал думать об этом, доверяя омеге.

— То, что он сирота, не избавляет его от проблем, — с расстановками, словно самому себе, сказал, наконец, мужчина.

— И не запрещает ему посещать ночные клубы в поиске альфы, — уверенный в своих мыслях, Миллер допил виски. Нет, он был уверен в обратном. Или надеялся? Хотел верить в обратное?

Гай в ответ только покачал головой, так ничего и не ответив.

Глава 11. Перелом.

Очередная ночь, проведённая в палате с больным братом, которому, к слову, не становилось лучше, давала о себе знать. Некогда идеально лежавшие золотисто-русые волосы были растрёпаны и беспорядочно торчали, под глазами красовались тёмные пятна, а сами глаза были словно чуть заплывшие. Нельсон тускнел на глазах и спустя пару дней мог бы с успехом сыграть главную роль фильма «Бойцовский клуб», где герой вообще не спал. Однако юноша относился к тому типу людей, чьё душевное состояние никак не отражалось на работе. Какие бы мысли его ни терзали, он держался за своё рабочее место и совладал с собой, глядя на рабочую атмосферу. Это качество, конечно же, сейчас было как никогда уместно, потому что сотрудники компании начали обращать на него внимание. Многие из них ещё не потеряли надежды занять его место, поэтому любая оплошность была бы им на руку, но Нельсон, хоть истощая себя, всё же был близок к идеалу.

Но в любой компании, в любом обществе имеются люди, преимущественно девушки или женщины, которые главной своей целью считают слежку за чужой жизнью. Это серые неинтересные людишки, обычно внешне напоминающие мышей или крыс, у которых всё давно запущено с собственной личной жизнью, и они стараются спасти чужую, постоянно вмешиваясь, проводя собственные расследования, а главное, предавая огласке собственные мысли, которые зачастую ни на чём, кроме фантазий, не основаны. Им доставляет неимоверное удовольствие сплетничать и копаться в чужих судьбах. Ведь это так интересно! Не то что их собственная повседневность. И самое страшное, что даже самый чистый и невинный человек, попав в их поле зрения, может обнаружить в своей биографии весьма нечистые факты. А если причиной для этих своеобразных расследований была зависть, то беда человеку! В общем, такие люди в компании Миллера имелись. Они усердно работали (иначе они бы не занимали свои должности), но их языкам, определённо, было скучно, поэтому, чем бесцветнее становился вид Нельсона, тем красочнее о нём начинали ходить слухи, ко многим из которых приводились и факты. Пусть мнимые, но факты.

В скором времени эта ситуация дошла и до Миллера, однако тот никак её не комментировал. Ну или делал вид, что ему всё это безразлично. Он невольно прислушивался к слухам, потому что зачинатели и не пытались скрыть их, присматривался к самому Нельсону и не мог не поддаться общему настрою против честности и порядочности молодого человека. Поэтому, когда появлялась свободная минутка, он предавался размышлениям.

Ближе к обеду в раздвинувшихся створках лифта показалась всем знакомая личность. Поседевший мужчина, Гай Оуэмен, вальяжно опёршись на трость, добродушно улыбнулся мисс Харт, которая пребывала в некотором замешательстве не только от неожиданного прихода Гая, но и от его вида. Настроение у него было хорошим, что и являлось столь непривычной любезностью ко всем. Вообще, если говорить об Оуэмене, то это личность особенная. Несмотря на свой возраст, он был, как говорят, молод душой. Если его настрой был на уровне «всё отлично», то только и жди, что он где-нибудь эффектно появится. Будь то медленно раздвигающиеся створки лифта или эпично раскрывающаяся дверь, из-за которой сперва появится трость, а потом и он собственной персоной.

— Доброго дня, мисс Харт! Скучали? — широкая улыбка альфы была нелепа и смешна, но мгновенно рассеивала скуку.

— Добрый день, мистер Оуэмен! А, как же! — секретарь попыталась улыбнуться так же любезно, как и мужчина. Она любила этого старика. — Мне доложить мистеру Вэйду о вашем приходе?

— Да. Обязательно, — подмигнув, Гай последовал к кабинету Миллера. Заметив работающего Нельсона, Гай не смог пройти мимо.

— Добрый день, мистер Райнольд!

— Здравствуйте, мистер Оуэмен, — омега только на последних словах оторвал глаза от монитора, а затем вежливо улыбнулся. Однако Гай не упустил из вида то, каким уставшим был Нельсон, но, ничего не сказав, скрылся в кабинете Миллера.

— Или мистер Райнольд в чём-то ошибся, или ты решил навестить нас без какой-либо причины.

— Причина есть, но мистер Райнольд здесь не виновен.

— Ах, точно, — вкрадчиво начал Миллер. — Он же и является этой причиной, не так ли? — громче, чем хотелось бы, бросил Миллер, отчего Гай смутился, невольно оглянувшись на двери за спиной, и лёгкий румянец появился на его лице.

— Я не стал бы так громко это обсуждать. Кстати, о нём. Ты его совсем загрузил работай. Он…

— Не смей винить меня, — резко, холодным тоном отрезал Миллер. — Уже который день он пугает рабочих своим видом. Работы сейчас не много, а значит это не след его трудолюбия. Парень загулял, что мне совсем не нравится.

— Мне кажется, ты не прав, — рассудительно вставил Гай, уверенный в своих словах.

— Прав. Весь офис только и гудит об этом. Парень только казался благоразумным и отстранённым, чтобы остаться на этом месте, а сейчас расслабился. Впрочем, как я тебе и говорил. Знал же, что так будет! — последнее альфа сказал скорее самому себе, чем приятелю. — Ещё пару дней, а потом подниму вопрос об его увольнении.

Гай хотел было что-то возразить, однако Миллеру позвонили. Лицо альфы тут же изменилось, став ещё более серьёзным. На протяжении всего разговора он только кивал головой, нахмурив брови, и что-то невнятно отвечал. Гай встревожился.

— Мне нужно на два часа отлучиться, — бросил Миллер, собирая документы. — Что-то с отцом, — и стремительным шагом альфа покинул кабинет, бросив что-то Нельсону на выходе.

Гай с некоторое время пробыл в кабинете, а потом покинул здание. Мужчина решил прогуляться по парку, располагавшемуся недалеко от компании. Он был встревожен известием о проблемах с Вэйдом-старшим, но больше его волновал Нельсон. «Что же, кроме работы, могло так подкосить это милое создание?» — размышлял по дороге мужчина. — «Сирота. Родственников нет. Может, плохая компания из дет… Нет, ведь он не из детдома. Да и глупости это. Друзья. Что-то с близким другом? Подругой? А может, Миллер прав? Загулял парень? Может, нет идеальных людей? Нет, он, определённо, не такой. Что-то в его жизни происходит. Жаль, если Миллер потеряет такого работника по своей недоверчивости и глупости!» С последними мыслями альфа стремительно направился к машине, ожидавшей его в начале парка. «Он мог бы стать не только его хорошим работником…» — мелькнувшая мысль, словно серая проворная мышка, не успев толком появиться, тут же спряталась глубже в норку.

***

Рабочий день уже как полчаса был окончен, но юноша усердно пересчитывал не сходившиеся числа в отчёте. Не добившись успеха, он откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнув, глянул на часы. «Чёрт! Надо зайти к Миллеру».

Нельсон долго откладывал поход к своему начальству. Какое-то тёмное чувство, предчувствие чего-то дурного томилось внутри. Что-то будоражащее сущность всего его разума. Очень похоже на… гордость! Омега привык и хотел всего добиваться сам, не принимая ничьих подачек, тем более от альфы. А теперь он шёл кланяться и просить милости. «Мало того, что Бен уже продолжительное время жил у Сая, так теперь ещё и деньги просить у своего начальника. Нет, он человек хороший. Не должен отказать, афишировать это тоже не станет. Рассудительный. Поймёт. А если…» Как бы он ни успокаивал себя рассудительностью Миллера, он продолжал делать попытки найти другое решение. Самостоятельное решение. Весь прожитый день его мучили эти мысли, но воспоминания об уверенности Сая в этом предложении его убеждали и будили в нём мужество. «Он поймёт!» Нельсон упускал только одну маленькую деталь. Он полагал и опирался на рассудительность, понимание и сочувствие (хоть никогда бы не признался себе в последнем!) Миллера, но забывал, что этой опоре неоткуда появиться. Ведь в его планы не входило рассказывать обо всей проблеме в подробностях. Конечно, глядя на себя со стороны, он понимал, что сложившаяся ситуация у многих бы вызвала понимание, но он забывал, что у Миллера нет возможности даже отдалённо посмотреть на эту самую ситуацию. Прокрутив несколько раз в уме заготовленные слова и сделав глоток уже остывшего кофе для уверенности, он решительно встал и подошёл к двери. У самой двери решительность покинула его, но, взяв себя в руки, он постучал и прошёл в кабинет, накинув на себя вежливый почтительный вид.

— Можно? — голос был спокоен, хотя всё внутри дрожало от волнения. Почему-то только сейчас до него дошло, что от сидящего напротив человека зависит жизнь его брата. А когда до разума человека доходит нечто подобное, то обычный человек, сидящий напротив, превращается в нечто близкое к божеству. Верующий он или нет — не имеет никакого значения.

— Мистер Райнольд? Да, проходите, — Миллер, расслабившись, сидел за своим столом. Было странно видеть, как он курит.

— Я к вам по личному вопросу. Точнее с просьбой.

— Я вас внимательно слушаю, — альфа соизволил отложить трубку и сосредоточенно посмотрел на Нельсона, предложив тому сесть. Уверенная ухмылка, не сходящая с его лица, и сейчас искривила губы Вэйда. По неизвестной причине Миллера забавляла данная ситуация. Мысль о том, что Нельсон сейчас что-то попросит, его удовлетворяла. Ведь юноша фактически находился в его руках. «Как же прекрасно иметь власть и деньги!» И Миллер предчувствовал, что сможет выяснить что-нибудь, касающееся вида Нельсона в последние дни.

— Мне нужна определённая сумма ден…

— Сколько? — резко, даже как-то раздражённо, перебил Миллер, желая поскорее узнать сумму, а главное — причину прихода именно к нему. И вообще, причину всего.

— Триста тысяч долларов, — откашлявшись и чуть помедлив, выпалил омега. Миллер никак не отреагировал (по крайней мере, лицо его не изменилось), а омега счёл это знаком продолжать. — Конечно же, я потом всё отработаю компании, — волнение нарастало, поэтому голос чуть дрогнул, но мужчина этого, кажется, даже не заметил, провалившись в свои размышления. Появился интересный повод отвлечься от мыслей об отце.

— Компания таких денег дать не может, — теперь выражение лица альфы стало будто бы расслабленным: брови чуть поплыли вверх, делая наигранно удивлённое лицо, глаза чуть прищурились, вглядываясь в Нельсона. А мгновением позже и поза Миллера стала более расслабленной, и он откинулся на спинку кресла. Говорил он вкрадчиво и с некой вальяжностью, словно о каких-то незначительных вещах. Нельсона же бросило в дрожь. — Но эти деньги могу дать вам я, — молчание тяжестью повисло в кабинете, предвещая бурю.

— Я потом всё отработаю, — чуть помедлив, но с облегчением выдал Нельсон, улыбнувшись, не сообразив, правда, в чём собственно разница. Выражение «гора с плеч» приобрело смысл. Он ещё больше начал уважать мужчину.

— Это я уже слышал, — словно отмахнувшись от назойливой мухи, бросил мужчина. — Однако давать деньги будет не компания, а я, — выдержав паузу и встревожив Нельсона, Миллер продолжил, довольный собой. — Отрабатывать лично мне… кхм… даже не представляю как, — мужчина не улыбнулся, а оскалился. Нельсон, хотел что-то сказать, но Миллер прервал его. — Я дам вам эти деньги в том случае, если вы — как бы это повежливее сказать-то — проведёте со мной одну ночь, — из-за вальяжности, свободы, с которыми это было сказано, Нельсон не сразу сообразил, о чём идёт речь. Понимание приходило медленно, даже туго. Как до гуманитария доходит смысл химической задачи, так сейчас до Нельсона доходил смысл этих слов.

В кабинете повисла мёртвая тишина, которая была ощутима для обоих. Глядя на Миллера, можно было подумать, что он расслаблен, однако в действительности альфа был напряжён. От сильно сжатых зубов отчётливо выделялись высокие и достаточно острые скулы. Напряглась спина, а руки невольно сжались в кулаки. Прищурив глаза, он, с нетерпением сверля взглядом омегу, ждал ответа. К своему удивлению, отрицательного ответа. Что бы он ни говорил Гаю, что бы он ни говорил самому себе, ему хотелось поверить в юношу. Нельсон показал себя как ответственный работник и уважающий себя омега, что, наверное, и заинтересовало альфу, перед которым обычно все ломались. Миллер помнил его течку на испытательном сроке, помнил, как он без «трагедий» её пережил, помнил, как именно благодаря ей партнёры согласились на несколько недостаточно выгодных для них сделок, что принесло немалую прибыль компании Вэйда. А главное, он помнил, как уверенно Нельсон дал отпор Беверли. Он обязан доказать ему, что он достоин места в этой компании! Миллер, пока не понимая этого, уже верил этому юноше и очень надеялся на отказ.

А вот для Нельсона температура в кабинете значительно снизилась. Наконец поняв, что требует Миллер взамен, он пришёл в бешенство. Пальцы рук стали холоднее самого синего льда. Всё внутри будто покрылось инеем. Даже некое тёмное чувство, долго томившееся и согревавшее омегу, исчезло. Пусто! Ни один нерв не дрогнул на его лице, но Миллер этого не заметил: он внимательно следил за глазами юноши. Появляющаяся в них буря пугала и радовала мужчину. С каждым мгновением в нём росла уверенность в этом человеке, и даже начало зарождаться уважение. А Нельсона словно ударили лицом в грязь. Только он начал выкарабкиваться из дна своей жизни, ему резко дали понять, что такие, как он, предназначены для другого. Он никогда в своей жизни не пойдёт на такое! Будет ходить по переходам метро с коробкой, прося деньги, но никогда не ляжет так в постель! Никогда! Ни за что! Ни. За. Что. Таким ледяным, твёрдым взглядом, на какой он только был способен, Нельсон смерил альфу и молча развернулся к двери. Впрочем, его выразительные глаза могли заставить любого поверить в злость и хладнокровие этого юноши, несмотря на его милую внешность. Стремительным ровным шагом, с идеальной ровной осанкой, он молча пошёл к двери. Ситуация накаливалась. «Ни за что! Мразь! Подонок! Зажравшаяся свинья!» Гордость и самоуважение взяли своё…

…однако отступили у выхода из кабинета. Не дотронувшись до ручки двери, Нельсон резко обернулся. Стоит отметить, что дальнейшее развитие событий — всего лишь дело случайности. Если бы гордость и самоуважение Нельсона ещё на пару секунд удержали его в своей власти, то Миллер успел бы что-нибудь сказать, чтобы вернуть юношу и дать ему эти деньги. Миллер с невероятной скоростью уже думал, что сказать ему, чтобы остановить. Он уже поверил, уже убедился в этом человеке! Нельсон породил в мужчине симпатию к себе. Даже слова Гая о наследнике успели мгновенно проскочить в мыслях альфы. Секундное промедление Миллера и такой же длительности спешка Нельсона изменили их судьбы.

— Я согласен, — жестокий взгляд тёмных глаз с невообразимым отвращением прошёлся по альфе. Голос пугал своим холодом. Если бы Нельсон не так сильно поддался власти чувства омерзения к этому человеку, то заметил бы, что тот уже собирался что-то сказать. «Я согласен» было красной кнопкой «Стоп!» для Миллера. Он с удивлением, которое быстро успел заткнуть как можно глубже, уставился на Нельсона. В первые мгновения он даже не поверил своим ушам. Если копнуть чуть глубже, побродить по более дальним уголкам души Миллера, то можно было найти уйму разочарования, обиды и тоски. — Только есть два условия. Первое: эта сделка ни в коем случае не коснётся работы, останется только между нами и в будущем не будет никакого упоминания о ней. Второе: деньги мне нужны наличными, — Нельсон уже продолжал, мгновенно строя твёрдый фундамент для дальнейшей беспрепятственной работы здесь.

— Отлично, — мужчина не сразу ответил, но когда понял, как ему казалось, всю гнилую сущность стоящего перед ним человека, спокойно бросил согласие. Это спокойствие раздражало Нельсона и выводило из себя, но на лице это никак не отразилось. Гордость снова проснулась. Он старательно затыкал все свои чувства куда-нибудь подальше, как можно глубже. — Завтра в одиннадцать вечера по этому адресу, вас устроит? — протянув листик с адресом, быстро написанным аккуратным почерком, Миллер с усмешкой взглянул на Нельсона. Кивнув головой, Нельсон стремительно покинул кабинет. Миллер же ещё некоторое время просидел на месте.

«А я уже поверил в достойное его существование. Все омеги/альфы — мрази. Пора бы это запомнить» — подумали оба, глубоко разочаровавшись, возненавидев друг друга.

Заехав минут на тридцать к Бену, Нельсон вернулся к себе. Мерзость к самому себе нарастала и подавляла весь оптимизм и уверенность в собственном «Я». Сегодняшнее унижение было самым сильным за всю его жизнь. Воспоминания и мысли стремительно проносились в голове. Когда у него была полноценная семья, казалось, всё было должно быть хорошо. Но он, как и все дети, прекрасно чувствовал отсутствие любви между родителями. Единственное, что ему льстило и привязывало к семье, это гордость обоих родителей за него и его успехи в школе. И папа, и отец всегда хвалили его и часто говорили: «Вот бы и Бен стал таким же смышлёным!» Отец, впрочем, никогда не проявлял к нему особой любви, но сынишка уверенно шёл к высотам уже в своём возрасте, а значит, для его дела это только плюс. А если его дело будет и дальше расти и процветать, то отец счастлив. Папа же тоже любил сына и гордился им за его ум, так как рассчитывал получить хоть какую-то любовь от отца за умного наследника. «Я ему такого мальчика подарил, он должен меня любить!» Пусть Нельсон и не понимал всех этих тонкостей семейной жизни, но он чувствовал, пусть и смутно, что его не так любят. Но как должны любить, он не знал, поэтому думал об этом не частно. Что касается школы, то там он тоже оказался в своеобразной ситуации. Его никогда не гнобили, не избивали, как это происходило со многими отличниками того времени, но у него и не было настоящих друзей. Его использовали. Он не был собственником, ему не свойственна была жадность, поэтому на помощь он приходил ко всем, кто просил. Точнее, ко всем, кто к нему нормально относился. Под нормальным отношением он понимал нейтральное общение с ним, поэтому одноклассники его не трогали, но были не против почесать языками. В целом, его всё устраивало, исключая моменты, когда ему нужна была помощь, а кругом не было никого, кто смог бы её оказать. Потом, в университете, уже после семейной катастрофы, он кардинально изменился. Бывшие знакомые его не узнавали, а новые начали презирать его за холод и высокомерие, которое, как им казалось, было ему присуще. Но на деле это была всего лишь замкнутость и движение к своей цели. Сай, на удивление, с первой встречи начал уважать Нельсона. Омега сперва относился к нему, как и ко всем, но потом заметил, что бета действительно хочет стать другом. Так у него и появился человек, которому можно доверять. Вспоминая свою жизнь, он часто останавливался на периоде, когда жил у дяди. Периоде, который изменил его. Раньше он из этого строил свой твёрдый фундамент для дальнейшего развития, а сейчас невольно испытывал к себе жалость, за что ещё больше себя ненавидел. Гордость, забившись в дальний уголок души, молчала.

Миллер этим вечером тоже неважно себя чувствовал. На первый взгляд, в данной ситуации Нельсон должен страдать больше, но всё было не совсем так. Миллер — человек сильный, но и у него есть своя Ахиллесова пята. После наступления совершеннолетия он никогда не предавался тоске, жалости к себе или переживаниям. Миллер уверенно шёл к своей цели, будучи убеждённым в том, что у него всё получится. Да, в жизни были моменты, которые могли сломать его, но он никогда о них не вспоминал. Сегодняшний день тоже не был исключением, но мысли его оказались заняты Нельсоном. Где-то в глубине души он сомневался в правильности своего поступка. Кто-то там из глубин шептал ему о том, что омега не такой, и в будущем он, Миллер, пожалеет о содеянном. Но голос возмущения, разочарования и даже злости был громче. Накрутив себя этими противоречивыми мыслями, он решил расслабиться. В общем, ночь его была жаркой.

Примечание к части

Я вернулась!
Сессия позади — я свободна!

Глава 12. "Сломлен".

— Молодой человек, время идёт, — мужчина в белом халате старался холодно напомнить об ухудшении состояния здоровья Бена, но в старых добрых глазах читалась жалость.

— Деньги будут завтра утром. Триста тысяч, — холодно огрызнулся омега, даже не взглянув на врача. Тот же, сильно удивившись, решил больше ничего не спрашивать и покинул палату.

Нельсон сидел у кровати Бена. Почему-то именно сейчас омега чувствовал сильную неприязнь к тому, кто всего лишь несколько недель назад был его светом и опорой в жизни. Опора сломалась и выставила его в самом худшем виде. Это раздражало. Неприязненно осмотрев спящего брата, Нельсон вышел из палаты, спеша на работу. Он ненавидел себя за свои же мысли по отношению к Бену, так как понимал, что сам во всём виноват, но принять этого он не мог.

Само серое здание, казалось, смеялось над ним. Двусмысленные улыбки сотрудников, которые преследовали его уже больше недели, именно сегодня раздражали омегу. Создавалось ощущение, будто все знают о предстоящей низости. Холодно смерив взглядом ни в чём не повинную мисс Харт, Нельсон забрал документы и прошёл в кабинет. Девушка же, будучи доброй натурой, списала это на усталость юноши.

Весь рабочий день Миллер, в отличие от Нельсона, был в замечательном расположении духа, что выводило юношу из себя. Он искренне и всем сердцем ненавидел альфу. То разочарование, которое он испытал днём ранее, только усилилось. День, как назло, тянулся мучительно медленно, и когда стрелки часов показали пять вечера, омега даже не поверил. Быстро собрав документы, он стремительно покинул здание.
«Совсем скоро всё закон