Кстати, я сказал Джеймсу, что ты встречаешься с парнем по имени Айрленд Браунгласс. Вы познакомились в баре в Кастро, и он может быть геем, но ты этого не знаешь наверняка. Короче, позже объясню.

Спустя минуту она отвечает:

Тебе же лучше, если это объяснение окажется убедительным.

Не уверен, что оно таковым окажется, и не уверен, что не проболтаюсь ей о своих опасениях на счет Джеймса.

Такое чувство, что мы постепенно теряем власть над происходящим.

Мне просто нужно держаться.

ГЛАВА 18

СТЕФАНИ

Вы знали, что самый раздражающий в мире звук – это когда пьяные поют в караоке? Рождественские песни в пьяном караоке - это еще хуже. Спасительная благодать приходит, когда кто-то меняет слова песни «Серебряные колокола» на «серебряный трах, грузовик пикап».

Сразу ясно, что это Джеймс, он стоит на барной стойке, гордо возвышаясь над всеми, и горланит во всю самую странную версию «Серебряных колоколов», что я когда-либо слышала. По крайней мере, он намного веселее половины тех, кто сейчас в баре.

Это корпоратив «Бургундского Льва» и все мы собрались здесь, чтобы выпить дешевого пунша и крепкого гоголь-моголя. Бонусом будет то, что к концу вечера у нас точно завянут уши от завышенного самомнения каждого из присутствующих. Это как билет в первый рад на прослушивание шоу «American Idol». Хотя, нет. Это еще хуже.

Я знаю, что не умею петь, поэтому решаю сделать миру одолжение и спокойно сижу в углу. Линден, естественно, умеет петь и привык выходить на сцену «Льва» время от времени. Только он сегодня вечером прилично и выступил. Я говорю прилично, потому что он пьян и пытался спеть песню Led Zep «Battle of Evermore». Для любого, кто хоть что-то знает о музыке, и кто обладает хоть каким-нибудь слухом, очевидно, что не стоит даже пытаться петь как Роберт Плант, когда ты в драбадан пьяный.

До Рождества осталась неделя, и сегодня мы с Линденом в первый раз показываемся вместе на публике, среди друзей. Но пусть мы и на публике, мы не ведем себя как пара. Я сижу с Пенни и Кайлой с одной стороны столика, а Линден сидит рядом с Дэном с другой. Каждый из нас пытается не смотреть на Джеймса, но он как автомобильная авария, от которой невозможно оторвать взгляд.

Я наклонилась к Пенни

- Ты должна им гордиться.

Она кивает.

- О, да, очень.

В последнее время она немного изменилась. В общем-то, я виделась с ней всего несколько раз, и мы давно не говорили по душам, так что я не очень-то знаю, что происходит у нее в жизни. Но она очень тихая и довольно мрачная. Мысленно я делаю себе заметку, спросить ее позже, когда мы будем наедине, как она на самом деле себя чувствует.

- Так, как дела у тебя и Айрленда? – говорит она. – Айрленд Браунгласс, верно?

Линден бьет меня по ноге под столом, и я подавляю желание посмотреть на него. Я помню, что он прислал мне смс на эту тему на прошлой неделе, но, когда после этого я увидела его, мы сразу отправились в постель, и так ни разу и не говорили об этом.

- Айрленд… хорошо. У нас все хорошо, - киваю я. – Все замечательно.

- И вы познакомились в Кастро?

- Ой! – вскрикивает Кайла по другую сторону от меня. – Кто только что ударил меня? Это был ты, засранец?

Я поворачиваюсь к ней. Она указывает пальцем на Линдена. Он поднимает ладони вверх и смотрит на нее широко раскрытыми глазами. Забавно, но большую часть времени он побаивается Кайлы. Должно быть, ему сейчас непросто вдвойне.

- Эм, - говорю я, медленно отворачиваясь от него и возвращаясь к разговору с Пенни. – Да. В Кастро.

- И он не гей?

- Ох, - вздыхаю я, сделав вид, что задумалась. – Да. Может и так. Я не знаю. Мы расстались.

Она грустно вздыхает в ответ.

- Ох, извини, - пауза. – Мне показалось, ты только что сказала, что у вас все замечательно.

- Я имела в виду, было замечательно. Это взаимное решение.

- Ой, еще раз прости.

- Ага, - я опускаю взгляд на свое пиво. – Наверное, он гей.

- О чем ты, черт возьми, говоришь? – шепчет Кайла мне на ухо, но я ее игнорирую.

- Ладно, - говорю я, вставая. – Я хочу выпить парочку шотов, кто со мной?

- Я! – Линден практически падает со стула.

Он идет следом за мной к бару, и я четко ощущаю дистанцию между нами. Это было так неестественно, быть рядом с ним, но не держать его руку в своей, не чувствовать, как он обнимает меня за плечи. Он всегда так открыто проявлял собственные эмоции со мной, что сейчас, когда он этого не делал, мне было ужасно некомфортно.

- Чуть не попались, - сказал Линден себе под нос, когда мы сели у бара. Джеймс только что выбрался из-за стойки и выписал пунш с другого конца, поэтому мы попросили одного из барменов налить нам по шоту Джеймсона.

- Сделай двойной, - сказал Линден.

- Ты и так уже пьян, - комментирую я.

- Где твой праздничный дух, детка? - говорит он, наклонившись ко мне.

Его губы прижимаются прямо к моему уху.

- Я покажу тебе мой, если ты покажешь мне свой.

- Не здесь, - тихо шепчу я, улыбаясь Кэролайн, барменше, которая наполняет наши шоты.

Она игриво смотрит на меня, а я не прекращаю весело ей улыбаться, будто так делают все друзья – шепчут интимные предложения друг другу на ухо.

Неожиданно он хватает зубами мочку моего уха. По моему телу сразу же пробегает волна удовольствия, я хочу большего, а разум пытается напомнить мне, что мы не одни и это небезопасно.

- Линден, - предупреждаю я.

Он перестает покусывать мое ухо, но не отстраняется.

- Я уже говорил тебе, как горячо ты сегодня выглядишь? – его теплое дыхание щекочет мою кожу.

- Нет. Можешь продолжать.

- На тебе потрясающее платье.

Тут я с ним согласна. Оно из красного атласа, без бретелек и доходит до колен, талия затянута в корсет, отчего мои груди выглядят просто нелепо.

- Ты похожа на Диснеевскую принцессу.

- Диснеевскую принцессу?

- Да, - шепчет он. – Как одна из тех принцесс, которые готовы отсосать, если ты правильно разыграешь свои карты, но, в конце концов, могут и отказаться.

Я смеюсь.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь.

- Я могу показать.

- Вот, держите, - громко говорит Кэролайн и пододвигает четыре шота, нам приходится отодвинуться друг от друга.

- Кэролайн, ты как всегда милашка, - Линден поднимает свой шот в ее направлении. – Давай, Стеф, тост за Кэролайн.

- За Кэролайн! – говорим мы в унисон.

Она качает головой и уходит, а мы чокаемся нашими шотами и выпиваем до дна. Сперва виски жжет горло, но через пару секунд жжение сменяется приятным теплом. Это напоминает мне о тепле, которое я чувствовала между ног. Одно упоминание о минете, даже вскользь, в странной пьяной речи Линдена, и я уже представляю его член в своей руке, его солоноватый вкус, который я почувствую, облизав кончик.

- Еще по одной, - говорит Линден, протягивая мне второй шот.

Эти шоты мы выпиваем еще быстрее. Потом он встает и говорит, понизив голос.

- Встретимся в женском туалете через минуту.

Он перепрыгивает через барную стойку, и мне нравится наблюдать, как он движется. Его манера расхаживать с важным видом, движение его мышц под одеждой, его широкие плечи и то, как его тело плавно сужалось в идеальную букву V, и эти ямочки на пояснице, к которым я обожала прикасаться и лизать. Конечно, под рубашкой этого никто не видит, но я то знаю, где они.

Когда он исчезает из виду, я медленно встаю и окидываю взглядом бар. Люди вокруг смеются, кто-то ужасно приторным голосом поет «Santa Baby», где-то разбивается стакан. Кайла болтает о чем-то с Деном за столиком, а Джеймс с Пенни что-то обсуждают у входа. Кажется, у них напряженная дискуссия, и это значит, что они совершенно не обращают на нас внимания, но, в то же время, мне интересно, не поэтому ли Пенни странно себя ведет в последнее время.

Из-за этого на меня накатывает чувство вины. Если бы я проводила с ними больше времени, то, скорее всего, была в курсе происходящего. Но я этого не делаю. Отношения изменились не только между нами с Линденом, они изменились между всеми нами.

Я качаю головой, не желая портить себе настроение. Из того, что я знаю, Пенни и Джеймс отлично ладят между собой. А Линден и я? Даже более чем.

Небрежной походкой я направляюсь в сторону женской уборной и стучу в дверь.

- Привет, – говорю я сладким голосом.

- Кто там? – отвечает Линден тонким голоском, копируя Роберта Платна (прим. Роберт Платн - британский рок-вокалист, известный участием в группе Led Zeppelin).

- Диснеевская принцесса, - вторю я ему.

Через пару мгновений ожидания дверь открывается.

Я быстро вхожу и вижу Линдена, смотрящего на меня со своей фирменной улыбочкой. В уборной было две кабинки: одна для инвалидов и одна обычная, но, к счастью, можно было запереть и входную дверь. Я решаю воспользоваться этим шансом и запираю дверь позади себя до того, как Линден прижимает меня к ней спиной.

Мое тело действует совершенно инстинктивно. Оно жаждет его так же сильно, как мое сердце, разум или душа. Он прижимается ко мне, тяжело дыша, и целует меня. Я опускаю свои руки ему на плечи и наслаждалась ощущениями рельефа его мышц, по мере того, как притягиваю его ближе.

Одну руку он запускает мне в волосы и слегка тянет назад, пока другой рукой поднимает подол моего платья. Когда он понимает, что на мне нет нижнего белья, то издает глубокий стон, и я чувствую его вибрацию. Линден начинает медленно ласкать меня пальцами.

- Такая влажная, - шепчет он. – Моя детка такая чертовски влажная для меня.

Он вставляет три свои больших, длинных пальца в меня, и я сжимаюсь вокруг них.

- И такая горячая.

- Заткнись уже и трахни меня, наконец, - шиплю я ему на ухо.

Он смеется своим низким и бархатистым голосом, и в то же время тянет меня за волосы, прежде чем припасть губами и зубами к моей шее.

- Какая нетерпеливая.

- Не здесь, не сейчас, - говорю я ему. – И не с тобой.

- Я превратил тебя в животное.

- Так и веди себя соответственно.

Он на миг останавливается и смотрит на меня с самым коварным выражением на лице.

- Вот как?

Его акцент становится сильнее, стоит ему завестись, и я чувствую его пульсацию у своей задницы. Я поворачиваюсь к нему лицом, желая почувствовать его еще глубже, но он убирает от меня руки и начинает расстегивать ремень.

Пока я слушаю треск его расстегивающейся ширинки, он хватает меня за плечи и разворачивает, так что теперь я стою лицом к одной из кабинок. Он пинком открывает дверь и толкает меня внутрь, пока я не упираюсь руками в прохладный кафель на стене.

- Расставь ноги, шире, - требует он, и прежде, чем я успеваю это сделать, встает между ними. – Шире, - рычит он.

Я ставлю ноги настолько широко, насколько могу, при этом пытаясь зафиксироваться в этой позиции, чтобы мои туфли на шпильках не скользили по полу. Я не из тех, кто избегает секса в грязных местах, но я чертовски рада, что сегодня в туалете успели убрать. Не уверена, что в мужском туалете так же чисто, но когда так сильно чего-то хочешь, тебе наплевать, в каких условиях это произойдет.

И это была одна из таких ситуаций.

Линден задирает мою юбку и просовывает руку мне между ягодиц, проникая внутрь одним пальцем. Я резко вздрагиваю – этого я не ожидала– но он сразу же убирает руку, чтобы придержать свой член.

- Может быть, позже? – говорит он игриво.

- Может быть.

Он заполняет собой мою киску и задерживается, прежде чем сделать несколько толчков. Я чувствую его тепло за своей спиной и чувствую, как он прожигает меня взглядом. Я знаю, что он смотрит на мой зад и на свой твердый член, который входит в меня всей длиной. До того, как я успеваю поторопить его, он входит в меня одним большим мощным толчком.

Я сжимаю пальцы у плитки на стене, зафиксировав локти и колени, чтобы удержаться на месте. Я не могу сдержать крика, который срывается с моих губ, а вслед за ним вылетает нежное «ох», когда он мучительно медленно выходит из меня.

Этот мужчина больше, чем жизнь.

Он и есть моя жизнь.

Он – мой Линден.

И он только что отымел меня сзади в женском туалете.

Одной рукой держась за перегородку кабинки, а другой удерживая меня за талию на месте, он еще больше заводится, страстно и глубоко входя в меня под правильным углом раз за разом.

- Черт, черт, блядь, - хрипит он, прерывисто дыша. – Детка, я уже близко, уже близко.

До того, как делаю над собой усилие, чтобы его догнать, он отпускает мою талию и перемещает палец к моему клитору, лаская его. Это все, что мне нужно, чтобы взорваться словно бомба.

Я кончаю, пока не чувствую, что больше не могу этого вынести, и тогда он разряжается в меня. Я ощущаю его внутри себя, горячего и мощного, сжимаюсь вокруг него, и его руки оказываются у меня под животом, придерживая, когда мои ноги начинают отказывать.

Я чуть не упала в унитаз. Это было бы довольно непросто объяснить.

- Это было нечто, - шепчу я, пытаясь восстановить дыхание и спуститься с небес на землю.

Он целует мое голое плечо.

- И кто теперь ведет себя сентиментально?

Я оборачиваюсь и глуповато улыбаюсь. У него сейчас именно такой взгляд, который я любила больше всего - сонный, счастливый и удовлетворенный. Я любила этот взгляд потому, что только я могла дать ему то, что он хотел, и только я могла добиться такой нежности от такого мужлана.

Он наклоняется и отрывает немного туалетной бумаги, а затем аккуратно и нежно вытирает внутренние стороны моих бедер.

- Люди могут что-то заподозрить, если увидят сперму на твоих ногах, - пояснил он, улыбаясь, прежде чем выбросить бумагу в унитаз. – Лично мне нравится смотреть на тебя такую.

Мы выходим из кабинки и быстро приводим себя в порядок перед зеркалом. Но как только я собираюсь открыть дверь, чтобы выйти первой, раздается стук.

Я застываю на месте. Может, если я промолчу, они просто уйдут. Я смотрю на Линдена и прикладываю указательный палец к губам.

В дверь снова стучат.

- Эй? Стеф?

Это Кайла.

Черт. Думаю, могло быть и хуже.

Я прошу Линдена спрятаться в кабинке, что он и делает, после чего я немного приоткрываю дверь.

- Эй, - радостно говорю я. - Что случилось?

- Что ты там делаешь, я тебя искала.

- Эээ, у меня проблемы с желудком.

- И поэтому ты заперла весь туалет?

- Ужасные проблемы с желудком.

Она хмурится, заглядывая мне через плечо

- А это кто? – спрашивает Кайла и толкает дверь, чтобы войти в уборную.

- Линден? – говорит она, глядя на его ботинки. Не многие в наши дни носят берцы.

- Нет, это просто случайный парень, - быстро оправдываюсь я.

- Кто, Айрленд Браунгласс? – говорит она и толкает дверь кабинки, открывая ее. – Я так и знала! – кричит она.

Линден робко, не поднимая глаз, выходит из кабинки, как я и думала.

- Тсс! – мне хочется заставить ее замолчать. Я снова запираю входную дверь. – Говори тише. Никто не знает.

- Нет, блядь, никто не знает, - говорит она, прищурившись, и смотрит на Линдена. – Боже, Стефани, как ты можешь быть с этим ослом?

- Оу, ты сама когда-то была с этим ослом, - замечает Линден.

- Линден, помолчи, - прошу я.

Я поворачиваюсь к Кайле и смотрю на нее взглядом полным мольбы.

– Пожалуйста, не говори никому. Мы пока сами пытаемся понять, что между нами происходит, и не хотим, чтобы кто-то был в курсе.

Скрестив руки на груди, она постукивает ногой по полу, отчего по всему помещению разносится эхо.

- Мммм-хммм. И как долго вы двое собираетесь всех обманывать?

Я смотрю на Линдена и пожимаю плечами.

- Всегда?

Кайла раздраженно выдыхает.

- Я так и знала. Я знала, что тут что-то не так.

- Ну, надеюсь, больше никто не знает.

- Ага, точно. Но вы не сможете вечно скрывать этот бред. Вам нужно выйти отсюда, встать посреди комнаты и рассказать всем правду. Нужно с этим покончить.

Я качаю головой.

- Нет. То, что двое друзей спят вместе, вовсе не означает, что весь мир заслуживает об этом знать.

Она язвительно смотрит на меня.

- Вообще-то, думаю, что ваши близкие друзья заслуживают об этом знать.

Она разворачивается и идет к двери, выстрелив в меня взглядом через плечо.

- И, если ты думаешь, что вы все еще просто друзья, то подумай еще раз.

И она уходит. Но напряжение остается в уборной вместе с нами.

Я смотрю на Линдена извиняющимся взглядом.

- Извини. Она довольно бесцеремонная.

Он кивает.

- Я знаю. Что ж, надеюсь, она не станет болтать.

- Не станет.

Но мне на самом деле интересно, сколько еще мы будем продолжать эту шараду. Что-то нас выдаст. Мы не сможем оба продолжать лгать. Если Джеймс будет проблемой, что ж, это скорее проблема Джеймса, чем не наша.

Но сегодня не самый лучший день, чтобы обрадовать всех подобным новостями. Сегодня время веселья. Возможно, после Нового года, когда мы сами со всем разберемся. Мы попросим Джеймса присесть и объясним ему, что... ну, мы попытаемся и скажем, кто мы друг другу. И будем надеяться, что он поймет. Конечно, поначалу ему придется нелегко, но спустя какое-то время, я думаю, он поймет, что на самом деле между нами троими ничего не изменилось.

После того, как я поцеловала Линдена в щеку и вышла из туалета, делая вид, что никогда не была с ним в уборной, я знала, что все уже изменилось.

И никогда не будет прежним.

***

Несколькими часами позже, когда было выпито достаточно алкоголя и рождественское печенье буквально лезло у всех из ушей, я оказалась у Линдена в квартире.

Я уже начинала чувствовать себя здесь, как дома. Благо, квартира у него новая и не протекает. Не то, чтобы моя начала снова протекать (спасибо Линдену и его умелым рукам), но есть что-то такое в его квартире, благодаря чему я чувствую себя в безопасности.

Может потому, что здесь я никогда не бываю одна, и он всегда рядом. Готовим ли мы утром яичницу, смотрим ли сериалы на «Netflix» или просто принимаем душ, он всегда рядом.

Он стабильный. Он надежный. Он мой якорь.

Он – мой Линден.

Всегда им был.

И всегда им будет.

Хотя после сегодняшней ночи и нашего страстного секса в уборной, после того, как нас застукала Кайла, и после того, как мы напились «Джеймсона» и веселья в «Бургундском Льве», я чувствую, что он намного больше, чем это.

Он – мой любовник.

И моя любовь.

И у меня больше нет сил удерживать этих бабочек в груди. Я хочу выпустить их наружу. Хочу, чтобы они прикоснулись к нему, нежно лаская его своими мягкими крылышками, чтобы он знал, что я чувствую по отношению к нему.

Сорвав с себя одежду, мы забираемся на накрахмаленные простыни на его кровати. Мы оба слишком устали и слишком пресыщены после уборной, чтобы снова заниматься сексом. Поэтому просто устраиваемся в объятьях друг друга. Он целует меня в висок, задерживая губы на моей коже, и притягивает ближе к себе.

Мне хотелось, чтобы он никогда меня не отпускал. И он обещал, что не отпустит.

- Линден, - тихо говорю я, настолько тихо, что не уверена, слышал ли он меня, или же мои слова просто растворились в воздухе. Ночью, когда ты лежишь в темноте, все приобретает совершенно новый, глубокий смысл.

Повисает долгая пауза, и он говорит.

- Мальвинка.

- Я.. – только я собиралась заговорить, как вдруг все, что мне хотелось сказать ему, вылетело из моей головы. Я не сказала ни слова. Я не просто любила Линдена, это было что-то намного больше. Что-то за гранью. Понимаете, «я люблю тебя» сейчас можно услышать где угодно, эти слова давно потеряли свой вес и свою ценность. Так что я застряла, не зная, что сказать, ведь эти три слова не отражают всей полноты того, что я чувствую.

- Что? – шепчет он, его губы около моего уха. Он крепче обнимает меня. – Пожалуйста, скажи мне.

Сглотнув, я пробую начать сначала.

- Линден. В моей груди есть пространство, о существовании которого я раньше не догадывалась. Похоже на то, что все это время у меня в груди было еще одно сердце, и у этого сердца свой собственный целый мир. Я никогда не замечала его, потому что оно не билось. Но теперь, я его чувствую. Оно бьется в моей груди, вот здесь, и я это знаю.

По моей щеке скатывается слеза, но я не обращаю на неё внимания.

- Это ты заставил его биться, Линден. Это новое сердце, этот другой мир – все благодаря тебе. Я чувствую, как он заполняет каждую клеточку моего тела, и каждый день я будто расцветаю. Ты во мне, и я не могу этого больше скрывать и игнорировать. Ты ослепил меня. Ты и есть я, - я делаю глубокий вдох. – Думаю, я пытаюсь сказать, что люблю тебя.

Повисает неловкая пауза. Тишина вокруг настолько же плотная, как и сама ночь. Я задерживаю дыхание в ожидании его ответа и боюсь того, что он скажет. Этот момент тянется и тянется, бесконечно, меня одолевает страх и надежда. Ведь, как бы сильно я ни любила Линдена, я не могла позволить себе открыться, я боялась, что он не испытывает ко мне то же самое. Что его чувства даже близко не такие.

Теперь мне становится реально страшно, наверно, я его спугнула.

О, Боже, почему он ничего не говорит?

Я в панике.

- Может, это было слишком, может быть…

- Тише, - говорит он и поворачивает мою голову так, чтобы я смотрела ему в глаза.

Они невероятно глубокие, но я не могу прочесть их выражение в темноте. Когда он немного поворачивается, то луч света падает ему на лицо, и я замечаю, что его в глазах стоят слезы.

У меня такое ощущение, что я дамба, которую вот-вот прорвет.

- Стефани, - мягко произносит он, сдавленным голосом. – Ты знаешь, что никто никогда не говорил, что любит меня?

У меня словно камень с груди падает.

- Что?!

- Это правда, - говорит он. – Я никогда не слышал, как кто-то говорит, что любит меня.

- Но, но…

Я пыталась вспомнить, прокручивая в голове наше прошлое. Разве я никогда ему этого не говорила как друг? И Джеймс не говорил? А как же его родители, брат?

- А Надин? – спросила я.

Он слегка покачал головой.

- Никто. Мы с Надин были достаточно близки, но именно эти слова никогда не звучали. Можешь мне поверить. Я знаю, что услышал их впервые именно сейчас, от тебя. А такое никогда не забывают.

Его родители никогда не говорили ему, что любят его. У меня защемило сердце. Бедный Линден. Мне хотелось плакать.

- И потому что никто никогда мне этого не говорил, - спокойно продолжил он, - мне было некому признаться в ответ. На самом деле, я никогда не знал наверняка, что такое любовь, потому что никто не мог объяснить мне значение этого слова. Я только понимал, что это не то. Но ты, Стеф, ты всегда была другой. Я отдал тебе свое сердце в первый же день. Джеймс увидел тебя раньше, но я могу поклясться, что отдал тебе свое сердце раньше, чем это сделал он. Мне не хотелось говорить тебе этого, потому что я хранил эту любовь для себя. Никто никогда не хотел делиться этим чувством со мной, поэтому я тоже не стал. Я вел себя как жадный ублюдок.

Он сделал паузу.

- Но я правда полюбил тебя. И не как друга. Это всегда было чем-то большим. С той секунды, как ты вошла в бар, весь мой мир стал принадлежать тебе одной. Я молился и мечтал, как однажды смогу признаться тебе. И мне было не важно, что чувствуешь ты, я бы просто сказал, что люблю тебя, и ничто этого не изменит. Это чувство было моим, и я хотел отдать его тебе.

Он делает глубокий вдох и продолжает,

- И я люблю тебя, Мальвинка. Я так чертовски влюблен в тебя. Для меня ты и есть любовь. И я горжусь, что наконец-то смог признаться тебе.

Теперь настала моя очередь потерять дар речи. Меня настолько переполняли эмоции, что я едва могла дышать. Я беру в ладони его лицо и целую, нежно, глубоко и так искренне, как только могу. После этого я улыбаюсь ему, и он делает то же самое.

- Хотя, я думаю, - говорит он, вытирая слезу и продолжая улыбаться как ненормальный, - будь у меня больше практики в подобных речах, это прозвучало бы не так запутанно.

- Говори за себя, - отвечаю я. – Мы оба пошли окольным путем, чтобы сказать эти три слова.

- Но иногда этих слов недостаточно, - говорит он, целуя мою руку.

- Нет, их недостаточно. Но мне достаточно тебя.

То другое сердце внутри меня становится еще больше. И я не думаю, что оно когда-то перестанет расти.

ГЛАВА 19

ЛИНДЕН

А вот это проблема.

Серьезная, мать ее, проблема.

Только я положил тарелку из-под овсяной каши в посудомоечную машину, как раздался стук в дверь. Учитывая, что Стефани ушла всего три минуты назад, я решил, что это она что-то забыла. Может, мой мозг просто хочет так думать - она вернулась для еще одного секс-захода, потому что не может насытиться мной.

Я открываю дверь, и радуюсь, что не успел сказать «Уже вернулась, детка?».

Напротив меня стоит Джеймс.

- Э-э, - говорю я, пытаясь подобрать слова, но думаю лишь об одном – видел ли он, как ушла Стеф? Подозревает ли он? Зачем он пришел? Смогу ли я вести себя непринужденно? Во всяком случае, попытаться стоит.

- Здорово, Джеймс.

- Привет, - говорит он низким голосом. Не похоже, чтобы он злился, а это уже хорошо. Но, кажется, его что-то беспокоит. Дело плохо. Он опускает взгляд и тут же вздрагивает.

- Может, ты наденешь штаны.

Я улыбаюсь, только сейчас осознав, что на мне одни боксеры. Обычно это не такая уж проблема, но я же только что думал о Стеф, поэтому все мое достоинство теперь прилично выпирает. Упс.

- Извини, - говорю я, быстро развернувшись, и жестом приглашаю его войти. – Проходи. Как дела, чувак?

Я сразу же иду в спальню, оглядываясь в поисках любых намеков на присутствие Стеф. А она умеет не оставлять за собой следов – я даже не смог убедить ее оставить у меня свою зубную щетку. Она всегда носила ее с собой в одной из миллиона сумочек, что у нее есть. Натянув джинсы, я иду обратно.

- Дикая была вчера вечеринка, – кричит Джеймс, закрывая за собой входную дверь.

Сейчас мой мозг обрабатывал каждую интонацию, с которой он говорит. Неужели Кайла ему что-то сказала? Или он что-то видел?

- И убийственно веселая, - отвечаю я, направляясь к холодильнику с самым непринужденным видом. Это просто еще одно обычное субботнее утро, совершенно ничего подозрительного. Я сканирую глазами гостиную на предмет красных трусиков, которые сорвал со Стеф в прошлый раз.

- Да, так и было.

Я достаю упаковку с апельсиновым соком и трясу ей перед лицом Джеймса. – Не хочешь подзаправиться?

Он качает головой. Присмотревшись, я замечаю, что он не очень хорошо выглядит. Он был бледнее, чем обычно, а под глазами фиолетовые круги.

- Ты в норме? – спрашиваю я, добавив, - Похмелье?

Он кивает и смотрит на меня в ответ. В его темных глазах я не вижу ни намека на веселье.

- Да, похмелье. Я напился как сапожник.

- А кто нет? – отвечаю я, наливая себе стакан сока. – Но ты же не умеешь проникаться праздничным духом, не напиваясь при этом.

Джеймс даже не улыбается. Он просто смотрит на меня, и я практически вижу, как его поглощает тьма. От тревоги у меня начинает покалывать кожу на голове.

- Я расстался с Пенни.

Я моргаю от неожиданности, хотя нельзя сказать, что я удивлен.

- Что? Почему?

- Я сделал это вчера, после вечеринки. Мы поссорились.

Я кусаю губу, размышляя, и говорю.

- Ну, то, что вы поссорились, еще не означает, что обязательно нужно расставаться.

- Ты любил Надин? – спрашивает он.

Этот вопрос застает меня врасплох, и я тут же вспоминаю о разговоре с Стеф прошлой ночью. Она любит меня. Мальвинка меня любит.

- Линден?

- Извини, - я качаю головой и делаю еще один глоток сока. – Нет. Я ее не любил.

- И ты это понимал.

- Ну, да. Мне хотелось думать, что все изменится, перерастет в нечто большее, наверное, так. Но нет. Я ее не любил.

- И поэтому ты с ней расстался.

- Именно.

- Тут та же история. Я не люблю Пенни.

Я не могу сдержаться, и выражение моего лица дает трещину.

- Но вам, ребята, было так хорошо вместе. Она же милашка. Она веселая. Она и тебя делала счастливым. С ней ты становился веселее.

- Знаю, именно поэтому мне было так тяжело с ней расстаться. Знаешь, я обдумывал это решение в течение шести месяцев.

- Шести месяцев? – восклицаю я. – Ты ждал шесть месяцев, чтобы расстаться с ней?

Он пожимает плечами и стыдливо отводит взгляд.

- Как и ты, я думал, что все изменится. Потому что она правда забавная, и мы отлично проводили вместе время. Я заботился о ней. И она тоже. Во многих отношениях она просто идеальная. Но я ее не люблю. Когда я смотрю на нее, я не парюˊ.

- Не паришь?

- Именно, - тихо отвечает он и снова смотрит мне в глаза. – Это то, что я чувствую, когда влюблен.

Он облизывает губы.

- Слушай, Линден, мне нужно тебе кое-что сказать.

- Только не говори, что ты влюблен в меня, Джеймс. Ты не в моем вкусе.

- Ты тоже не в моем вкусе. Мудак.

Я улыбаюсь, но его лицо становится напряженным. Джеймс хмурится. Пожалуйста, пожалуйста, прошу, пусть он скажет имя какой-то незнакомой девушки.

- Я люблю Стефани.

Нет.

Нет. Нет. Нет. Нет.

В моей груди образуется пустота. Черная, иссохшаяся она поглощает меня и скоро ничего не останется.

- Ты что?

Я едва мог выдавить из себя пару слов, но мне нужно было как-то продолжить разговор как ни в чем не бывало. Я должен быть предвидеть, что такое может случиться. Я знал, что так и случится.

- Я люблю ее, - говорит он.

В то время как мой голос слабел, его наоборот, только окреп. В его глазах была стальная решимость, будто от того, что он сейчас рассказал мне, для него все стало реальнее.

- Я удивлен, что ты сам не догадался.

- Нет, - отвечаю я.

Я прочищаю горло в попытке проглотить то, что только что услышал от него. Я не мог показать, что мне больно, не мог вести себя так, будто у меня в животе образовалась ледяная глыба, которая не дает мне свободно дышать.

- Это же хорошо, наверно, - говорит он.

- Так… - начал я. – Прости. Я просто... и давно ты в нее влюблен?

Он вздыхает.

- Знаешь что, мужик? Я даже не уверен, переставал ли я ее вообще любить. Когда он бросила меня, меня конкретно переклинило. Я так сильно ее любил и, оглядываясь сейчас назад, я понимаю, почему она так поступила. Я был таким чертовски незрелым. Мы оба были, но я тогда вел себя как полный придурок, понимаешь? Думаю, из-за того, что она была моей первой любовью, ну ты знаешь, это было больше, чем секс. Но, Иисусе... Линден, ты даже не представляешь, что это был за секс.

Я совсем поник, мои челюсти болезненно сжались.

Он продолжил.

- Она так чертовски хороша в постели. Тогда была, да и в прошлый раз тоже.

- Ч-что? – у меня будто выкачали весь воздух из легких.

Он усмехнулся мне. Причем так самодовольно, что мне захотелось врезать ему по его проклятой роже.

- Да. На ее двадцать девятый день рождения. Помнишь, когда ты был в больнице с Надин?

Да. Да. Я помнил.

- Ну, я не хотел, чтобы Стеф провела свой день рождения в одиночестве. Поэтому пришел в ее магазин. Все как-то так закрутилось. И мы занялись сексом прямо там, в магазине. Что ты на это скажешь, а?

У меня потемнело в глазах. Все его слова звучали как во сне, это просто кошмар. Это не может быть правдой. Стефани не спала с Джеймсом на свой двадцать девятый день рождения.

- Тебя это шокировало, - прокомментировал Джеймс. – Дааа, редко мне доводилось видеть великого Линдена МакГрегора в шоке. Даже больше, я впервые такое наблюдаю.

Он довольно противно улыбается мне и продолжает.

- Как бы то ни было, секс был потрясающий. Знаешь, все это я-до-сих-пор-тебя-хочу-и-ты-должна-быть-моей. Кругом был такой кавардак, остатки еды и разлитое повсюду вино. Я взял ее прямо там, на полу, когда она стояла «раком», и ей это чертовски понравилось, Линден. Ей это так чертовски понравилось.

Сейчас я чувствовал только ярость. Ярко-красное, раскаленное пламя злости. Ненависть и неистовая ярость сжигали меня изнутри, разъедала мою одинокую душу. Я сделаю какую-нибудь глупость. Я это знаю. Я не могу сдержаться.

Он мой лучший друг, но сейчас мне хотелось его убить.

Тупо, блядь, прикончить.

Но каким-то образом мне удалось проглотить свою злость, я заглатывал ее, а она обжигала мое горло, пока я приклеивал на лицо улыбку.

- Довольно круто звучит, - вдох, выдох. – Только в тот раз?

В его глазах отразилось разочарование.

- Да, - моя ярость совсем немного утихла. – Но благодаря этому я понял, что так и не разлюбил ее.

- Довольно длительный срок для тоски по своему лучшему другу, - сказал я ему, а потом решил отвлечь себя оставшимся соком.

Я пытался обдумать, как мне себя вести, и чего он от меня ожидает. Было бы Линдену, в его понимании мне – тому, кто видит в Стефани только друга – было бы ему не все равно, узнай он про такой поворот событий?

Думаю, его бы это немного обеспокоило.

- Так что ты собираешься с этим делать? – спрашиваю я. – Ты расстался с Пенни, но так, как ты только притворялся, что что-то чувствуешь к ней, это все равно ничего не меняет. Не боишься все испортить? Уверен, что Стеф испытывает к тебе те же чувства? Потому что, ну не знаю, мужик… не похоже, что она страдает по тебе. Без обид.

Когда Джеймс поднимает на меня взгляд, в его глазах я замечаю холодный, расчетливый блеск.

- Типичный Линден.

- «Типичный Линден»? – повторяю я.

Он постучал пальцами по столу.

- Знаешь, что действительно вывело меня из себя? Это когда ты заключил с ней то соглашение. Это идиотское сраное соглашение.

- И почему же это вывело тебя из себя?

Он уставился на меня.

- Очевидно, что теперь ты понимаешь почему. Но пожалуйста, я скажу. Ты пообещал девушке, в которую я влюблен, моей бывшей девушке, нашей общей подруге, что женишься на ней, если вы оба будете одиноки к тридцати.

- Я же не знал, что ты в нее влюблен, - замечаю я.

- А это что-то бы изменило?

- Да! – говорю я. – Конечно, изменило бы.

Он с опаской прищурился, глядя на меня.

- Так я и думал. Ты всегда присваиваешь себе все, что принадлежит мне. Ты просто не можешь допустить, чтобы что-то осталось только моим.

- О чем ты, черт возьми? – спрашиваю я, ставя в холодильник пакет с соком. – Это было безобидное соглашение.

- Я знаю, что ты ничего такого даже и не думал. Но от этого я бешусь еще больше, - он кисло улыбается мне. – Знаешь, я благодарен своей счастливой звезде, что увидел ее первой. Что именно я нанял ее на работу. Что именно я пригласил ее на свидание. Я не собирался позволять тебе получить что-то, в чем ты не нуждался. Ты можешь получить абсолютно все, Линден, и оно будет принадлежать только тебе, так происходит каждый чертов раз. Но её ты так и не смог заполучить.

Я поднимаю руки, сжав кулаки, но потом опускаю.

- Почему бы тебе не сказать, что ты чувствуешь на самом деле?

- И вот, снова ты со своим «дьяволу не все равно» отношением. Будто тебе не насрать на то, что я чувствую. Тебе на все по хрену, кроме себя самого.

- Ты проделал весь этот путь, чтобы прийти сюда и сказать мне, что ты любишь Стефани? Или это был просто предлог, чтобы выказать мне всю ту неприязнь, которую ты всегда испытывал ко мне?

Он с шумом втягивает воздух, немного расслабив плечи.

- Нет. Я пришел, чтобы рассказать о ней. Все остальное... просто вырвалось.

Я скрещиваю руки на груди, чувствуя смесь гнева и боли, которая растет во мне с каждой минутой.

- Еще что-то? Давай, я с удовольствием выслушаю. Меня же ничего не волнует, только я сам.

- Просто ты даже не представляешь, каково это, быть мной. Всю жизнь работать в поте лица, чтобы хоть немного продвинуться вперед. Я рос в бедности. У меня был чертов алкаш в роли отца и беспомощная мать. Я трудился изо всех сил, чтобы добиться всего, что у меня сейчас есть. И поэтому мне довольно непросто было быть твоим другом, Линден, когда ты получаешь все, что пожелаешь. Поэтому Стефани такая особенная для меня. Она больше моя, чем твоя.

- Это не правда, - шиплю я сквозь зубы.

- Что?

Я тяжело сглатываю и делаю глубокий вдох.

- На протяжении всех этих лет она была другом нам обоим.

- Но только я спал с ней, я тот, кто действительно ее знает.

Это неправда. Но я держу свой рот на замке. Часть меня хочет все рассказать ему, хочет причинить ему боль за все те обидные слова, которые он только что высказал мне. Но другая моя часть соглашается с ним. Эта часть принимает его точку зрения.

Эта часть знает, что я действительно виноват перед Джеймсом.

- Ты ведь не спал с ней, правда, Линден?

Этот вопрос ставит меня в тупик. Я никогда не думал, что он, на самом деле, спросит меня об этом.

- Со Стеф<