СТРАДАНИЯ ПРЕХОДЯЩИ, ПОЛЬЗА — ВЕЧНА

Вспоминаю летние Олимпийские игры 1976 года, когда соревнования мужчин по гимнастике приковали внимание всего мира. На фоне ревущего стадиона японский спортсмен Шан Фудзимото, блестяще исполнив тройной кульбит с переворотом, спрыгнул с колец, сделав свою команду, следившую за ним, затаив дыхание, обладательницей золотой медали в командном первенстве. С искаженным от боли лицом он отработал программу почти безукоризненно и приземлился безупречно — на сломанное правое колено. Это был выдающийся пример мужества и обязательности.

Давая интервью после победы, Фудзимото сказал, что колено он повредил раньше, еще на тренировке, но понял, как это серьезно, уже в ходе соревнования, а ведь от его программы на кольцах зависела золотая медаль команды. «Меня пронзило болью, словно кинжалом, — сказал он. — Даже слезы из глаз брызнули. Но теперь у нас золотая медаль, и боль ушла».

Что придало Фудзимото столь необыкновенного мужества перед лицом мучительной боли и серьезного риска усугубить травму? Готовность платить — и, вероятно, длинная предыстория этой готовности, когда человек проделал долгий путь, ежедневно чем-то жертвуя, просто чтобы постоять на верхней ступеньке олимпийского пьедестала.

ТРУД, ТРУД И ЕЩЕ РАЗ ТРУД!

Когда я играл с Майклом Джорданом в олимпийской команде,

он по своим способностям был на несколько голов выше остальных,

тоже весьма неплохих игроков. Но самое большое впечатление

на меня произвело то, что в зал он всегда приходил первым,

а уходил последним.

СТИВ ОЛФОРД,

олимпийский «золотой» медалист, игрок НБА и главный тренер по баскетболу в Университете штата Айова

Билл Брэдли, прежде чем стать американским сенатором от Нью-Джерси, был выдающимся баскетболистом. Он играл в сборной команде США от Принстонского университета, завоевал олимпийскую золотую медаль в 1964 году, играл на чемпионате НБА с нью-йоркской Knicks, и его портрет находится в Зале баскетбольной славы. Как он добился таких успехов в спорте? Прежде всего, еще в средней школе, каждый день тренировался по четыре часа.

В своих мемуарах Time Present, Time Past, написанных в 1996 году, Брэдли приводит такую запись из дневника о своем режиме тренировки: «Я оставался в зале потренироваться после того, как все мои товарищи по команде уходили. Моя личная программа состояла в том, чтобы 15 раз кряду попасть мячом в корзину с каждой из пяти разметок на полу. Только потом я мог уйти». Не попав хотя бы раз, он начинал все сначала. И так тренировался все время, начиная с колледжа и до конца спортивной карьеры.

Столь высочайшую обязательность он развил в себе, находясь в летних баскетбольных лагерях, которые финансировал Эд Маколей, владелец Сент-Луисского клуба Hawks, говоривший, как важно трудиться до седьмого пота: «Когда вы «простаиваете», кто-то где-то вкалывает. И если вам доведется встретиться, не сомневайтесь — он победит». Билл эти слова принял близко к сердцу. Часы упорного труда окупились сполна: четыре года баскетбольных матчей в средней школе принесли ему более 3000 очков.

ЦЕНА ОЛИМПИЙСКОЙ ПОБЕДЫ

Я понял, что единственный способ добиться в жизни чего-то

стоящего — упорно трудиться. Музыкант ли вы, писатель,

спортсмен или бизнесмен, без труда вам не обойтись.

Потрудитесь — победите, поленитесь — проиграете.

БРЮС ДЖЕННЕР, олимпийский «золотой» медалист по десятиборью

По словам Джона Троупа, пишущего для USA Today, средний олимпиец тренируется по четыре часа в день не менее 310 дней в году в течение шести лет, прежде чем добьется успеха. Результаты начинают улучшаться при ежедневных тренировках. К семи утра большинство спортсменов уже «наработали» больше, чем многие — за весь день... При равных способностях спортсмен, который тренируется больше и упорнее, может изрядно превзойти того, кто не прикладывал серьезных усилий и обычно полагается на некоторую всеобщую заторможенность в начале соревнований. За четыре года, прошедшие до Олимпийских игр, Грэг

Луганис нырял в воду, наверное, более 3000 раз. Ким Цмескал каждое свое сальто из гимнастической программы сделала, вероятно, не менее 20 000 раз, а Джанет Эванс пробежала более 240 000 кругов. Тренировка — вещь эффективная, но непростая и нелегкая. Пловцы за день тренировки проплывают в бассейне в среднем 10 миль со скоростью 5 миль в час. Звучит не так уж и устрашающе, но пульс у них все это время составляет в среднем 160 ударов в минуту. Пробуйте взбежать по лестнице хотя бы марш, а затем проверьте свой пульс. А теперь представьте, что это нужно делать четыре часа подряд! Марафонцы за неделю пробегают в среднем 160 миль со скоростью 10 миль в час¹.

¹ Джон Троуп, USA Today, 29 июля 1992 года, страница 11 Е.

Хотя большинство из вас, читающих это, никогда не станут спортменами-олимпийцами, да и не захотят ими стать, тем не менее вы можете войти в мировую элиту в любом деле, если приложите максимум усилий, стремясь превзойти в этом деле других. Чтобы победить в любой игре, вы должны быть готовы платить.

Важно не желание победить — оно есть у каждого. Важны воля и готовность к победе.

ПОЛ БРАЙЕНТ «МЕДВЕДЬ»,

самый удачливый тренер по футболу университетской команды, которая с ним

одержала 323 победы, в том числе на шести чемпионатах страны,

и 13 раз занимала первое место в юго-восточной конференции

ВДЕСЯТЕРО СОВЕРШЕННЕЕ

Если я не упражняюсь один день, это заметно мне. Если два — это замечает мой менеджер. Если три — это замечает моя аудитория.

АНДРЕ ПРЕВЕН, пианист, дирижер и композитор

Сегодня Том Бойер — консультант по производительности труда, сотрудничающий с такими ведущими корпорациями, как Siemens, Motorola, Polaroid и Weyerhaeuser. Но лет примерно до двадцати он был кларнетистом и отдавал этому занятию всего себя. Поскольку он был готов заниматься по два часа в день даже во время каникул (такова была цена мастерства для него), то несколько лет подряд побеждал на конкурсе штата Огайо. В один год руководитель школьного оркестра решил поставить в программу конкурса увертюру к «Семирамиде» Россини, поскольку ни на секунду не усомнился в том, что никто, кроме Тома, не сможет на должном уровне сыграть имеющееся там соло на кларнете. Однако он и представления не имел, насколько это соло, и длящееся-то всего 20—30 секунд, трудно для любого мастера, пожалуй, самое трудное из всех соло для кларнета.

Следующий урок у них должен был проводить Robert Marcellus, тогдашний первый кларнет Кливлендского оркестра. Придя в класс, Том спросил его: «Какие у меня шансы сыграть эту партию?»

Марцеллус взглянул на него и ответил: «Трудновато... впрочем, если сможешь сыграть ее десять раз подряд в классе, то и на сцене появится шанс». И велел: «Играй». Когда Том сыграл правильно, он поднял один палец и сказал: «Раз. Играй снова». Потом поднял два пальца. «Два. Снова». Поднял три пальца. «Снова». И тут Том сбился.

Марцеллус соединил указательный палец с большим. «Ноль. Начинай сначала.... Один. Еще раз.... Два. Еще раз». И так продолжалось 45 минут, прежде чем Том сумел сыграть 30-секундное соло 10 раз подряд без сучка и задоринки. Преподаватель же только и делал, что поднимал пальцы: один, два, три... Когда Том дошел до 10-го раза кряду без единой ошибки, преподаватель чуть улыбнулся и спросил: «А теперь скажи мне, что ты понял». И только после этого показал Тому несколько приемов, чуточку облегчающих игру.

Том безукоризненно исполнил соло на конкурсе, а позже, шесть лет отучившись в Кливлендском институте музыки, два года играл в Кливлендском оркестре.

Легендарного скрипача Исаака Штерна как-то раз после концерта встретила поклонница, дама средних лет. «О, — восторженно пролепетала она, — я отдала бы всю жизнь, чтобы играть, как вы!» «Мадам, — колко заметил Штерн, — вы опоздали — это уже сделал я!»