Вопрос 1. Взаимосвязь естествознания и философии

Билет №1

В отличие от естествознания, которое может чувственно, об­разно отражать действительность, философия, по мнению Гегеля, лишена этого «преимущества», «Она не может исходить из пред­посылки, что ее предметы непосредственно признаны представ­лением...».

Обсуждая проблему взаимосвязи философии и естествознания, Ю.К. Мельвиль пишет: «...почти все законы, формулируемые в естественных науках, ограничены либо масшта­бами рассматриваемых явлений (большинство законов макромира утрачивают свое значение применительно к микромиру и наобо­рот), либо конкретными формами существования материи. Фило­софия же, как правило, стремится преодолеть ограниченность и конечность эмпирической науки н на основании как научных дан­ных, так и общественных фактов сделать предельно широкие обоб­щения и высказать суждения, имеющие абсолютное значение».

Философия - это всегда общее знание, описывающее весь мир, а не его отдельный фрагмент. Мир же многообразен (и его законы тоже). Потому-то, вероятно, в философии и нельзя апел­лировать только к дедукции, только к математике, геометрии и т.п.; поэтому-то в философии и нельзя построить модель, охва­тывающую все разнообразие объектов (связей, отношений), су­ществующих в мире. Это было бы равносильно тому, что все из­вестные законы сведены к одному унифицированному закону и выражены в единой формуле, охватывающей весь мир.

В свете бурного развития науки перед учеными, занятыми в сфере научной работы, да и перед всем обществом встает такая важная проблема, как проблема ценности быстро прогрессирую­щего знания. Имеет ли оно объективную ценность, если сегодня отрицается то, что вчера еще в науке было последним словом? И, далее, почему сегодня успехи наук воспринимаются не только с восхищением, но и с опасением, а то и со страхом? Современная физика, генетика и т.д. дают человеку знания, которые могут быть использованы со злым умыслом; они могут даже поставить под вопрос само дальнейшее существование человечества. Чем объяс­няется, что наука, которая столетиями отождествлялась с прогрес­сом, с силой человеческого разума, стала источником самых серь­езных опасений и неуверенности?

Антисциентистская традиция в духовной культуре, в сущнос­ти, имеет достаточно длительную историю. Как отмечалось выше, уже Ж. Ж. Руссо указывал на «опасность» науки. «Народы, - пи­сал он, - знайте же раз навсегда, что природа хотела уберечь вас от знания, как мать, которая вырывает опасный предмет из рук своего дитяти; что все тайны, которые она от нас скрывает, - это беды, от которых она нас ограждает; что трудности учения - это не меньшее из ее благодеяний. Люди испорчены; они могли бы быть еще хуже, если бы имели несчастье родиться учеными... Если наши науки бессильны решить те задачи, которые они перед со­бою ставят, то они еще более опасны по тем результатам, к кото­рым они приводят. Рожденные в праздности, они, в свою очередь, питают праздность... Ответьте же мне, знаменитые философы, вы, которые открыли нам, почему тела притягивают друг друга в пус­тоте; каковы при обращениях планет отношения пространств, пройденных за равные промежутки времени... - ответьте мне, го­ворю я, вы, которые дали нам столько блистательных открытий: если бы вы не узнали ничего из этих вещей, были бы мы менее многочисленны, хуже управляемы, менее грозны для врагов, про­цветали бы меньше или были бы менее порочны?».

Лев Толстой в духе Руссо также отвергал как ложное то пони­мание науки, при котором она отождествляется с естественно-научным стилем познания. Так, он писал: «Людям надо жить. А для того, чтобы жить, им надо знать, как жить. И все люди всегда - плохо ли, хорошо ли - узнавали это и сообразно с этим знанием жили, двигались вперед, и знание того, как должно жить людям, со времен Соломона, Моисея, Конфуция считалось всегда наукой, самой наукой из наук. И только в наше время стало считаться, что наука о том, как надо жить, есть вовсе не наука, а что настоящая наука есть только наука опытная, начинающаяся математикой и кончающаяся социологией».

В связи с этим, согласно Л. Толстому, «наша наука для того, чтобы сделаться научной и действительно быть полезной, а не вредной человечеству, должна прежде всего отречься от своего опытного метода, по которому она считает своим долгом только изучение того, что есть, и вернуться к тому единственному и пло­дотворному пониманию науки, по которому предмет ее есть изу­чение того, как должны жить люди. В этом цель и смысл науки, изучение же того, что есть, может быть предметом науки только в той мере, в которой это изучение содействует познанию того, как должны жить люди».

Н. Бердяев принципиальные недостатки науки видит в сле­дующем: «Наука не прозревает свободы в мире. Наука не знает по­следних тайн, потому что наука безопаснейшее познание. Поэтому наука не знает Истины, а знает лишь истины. Истина науки имеет значение лишь для частных состояний бытия и для частных в нем ориентировок».

К. Ясперс, видный немецкий философ, полагает, что «научное предметное познание» не есть познание бытия. Все науки партикулярны, они направлены на определенные конкретные предметы и аспекты, но не на само бытие. Это во-первых. Во-вторых, наука не может дать никаких целей для жизни, не выставляет ни одной ценности.

Вопрос 2

На стыке философии и науки в середине XIX в. возникла особая научная дисциплина – философия науки, представляющая собой рефлексию над наукой, осуществляющая теоретический анализ науки как общественного явления. Современные исследователи дают следующее определение предмета философии науки: «Предметом философии науки являются общие закономерности и тенденции научного познания как особой деятельности по производству научных знаний, взятых в их историческом развитии и рассматриваемых в исторически изменяющемся социокультурном контексте»2.

Философия науки ставит и решает следующие вопросы: В чем заключается сущность науки? В чем сущность рациональности? Каковы критерии научной рациональности? Каковы исторические этапы развития науки? Каковы типы и виды научной рациональности? Каковы модели развития научного знания? Какими методами научного познания должны пользоваться ученые для получения истинного, корректного научного объяснения и т.д.3

В отличие от философии науки, философия техники – одна из новых ветвей философского знания, гносеологический и социальный статус которого еще четко не определен; это одно из значимых проблемных полей современной западной философии, основанное на комплексном, системном анализе техники как социокультурного феномена в историко-цивилизационном контексте. Если в русско- и немецкоязычной литературе принято употреблять термин «философия техники», то в англоязычной – наиболее массовой и широко доступной литературе – термин «философия технологии» («philosophy of technology», а не «philosophy of technique»). Говоря о «философии техники» в англоязычном ее понимании, мы должны исходить из нераздельности техники и технологии. В противном случае многие концепции, рассуждения современных западных авторов рискуют остаться понятыми нами неадекватно.

Философия, занимаясь наиболее общими, фундаментальными проблемами, долгое время не испытывала потребности в изучении проблем техники, не только полагая их не заслуживающими внимания, но и считая, что техника сама по себе не является «предметным полем» философии. Хотя некоторые античные и средневековые философы (Аристотель, Альберт Великий) уделяли определенное внимание технике, но рассматривали ее как естествоиспытатели и изобретатели; хотя социальные проблемы, порождаемые техникой, с давних времен становились предметом философской рефлексии (в «Книге о дао и дэ»), но при этом исследовалось само общество, а не техника как самостоятельный феномен.

Предпочтение, которое на протяжении многих веков отдавалось теоретическому знанию и разуму, теоретической установке перед практическим знанием и разумом, очевидно и было одной из причин того, что философия с явным опозданием обратилась к осмыслению феномена техники и роли техники в жизни человека. Лишь с осознанием того, что техника является детерминантой развития общества, что ее широкомасштабное применение создает реальную угрозу существованию человечества, возникает большой интерес к ее философскому исследованию. «Возникновение философии техники, – пишет Х. Сколимовски, – отражает запоздалое признание важности техники в создании и разрушении нашей цивилизации. Растущее осознание того, что западная цивилизация может быть разрушена, заставляет нас искать прежде игнорируемые причины и взаимосвязи. В феномене техники мы обнаруживаем центральный пункт: здесь сходятся многие пути. В этом схождении вырисовываются основные очертания той структуры, через которую проявляется наша цивилизация. Пути, сходящиеся в технике, включают такие понятия, как “прогресс”, “природа”, “открытие”, “рациональность”, “эффективность”. Философия техники является, другими словами, философией нашей культуры. Это философия человека в цивилизации, увидевшей себя в тупике, которой угрожают излишняя специализация, раздробленность и распыленность и которая осознает, что избрала ложный язык для своего общения с природой»4.

Одними из первых, кто обратил внимание на ремесла и описал многие технические нововведения и изобретения, были французские философы-просветители(Д. Дидро и Ж. Д’Аламбер). В XIX в. Г. Гегель в своих трудах связал возникновение машины с разделением труда, дал первый философский анализ орудийного отношения человека к природе. Еще дальше пошел К. Маркс, достижения которого в анализе техники являются неоспоримыми. Именно его труды сыграли огромную роль в повороте философии к технике. В них он дал не только экономический анализ роли машины в возникновении капитализма, но и показал разрушительное воздействие машинного способа производства на трудящихся. Значительный вклад Маркса всоциально-философскуюрефлексию над техникой дало основание Х. Ленку назвать его «первым философом техники».

Сам же термин «философия техники» был введен Э. Каппом в научный оборот в 1877 г. в его книге «Основные направления философии техники. К истории возникновения культуры с новой точки зрения». Несколько позже другой немецкий философ Ф. Бон одну из глав своей книги «О долге и добре» (1898) также посвятил «философии техники». Примерно в это же время во Франции А. Эспинас работал над общей теорией техники, основанной на философском подходе и философских терминах (ее завершение относится к 1897 г.). В конце ХIХ в. российский философ и инженер П.К. Энгельмейер сформулировал задачи философии техники в своей брошюре «Технический итог ХIХ века», а в развернутом виде они нашли отражение в его труде «Философия техники» (1910-1913).Этот период был временем становления парадигмы философии техники, причем свой вклад в этот процесс внесли как философы, так и инженеры.

Как самостоятельная дисциплина философия техники возникла лишь в XX в. Именно в это время не только философы, но и сами инженеры начали уделять осмыслению техники все большее внимание. Интенсивно эта тематика обсуждалась в 1930-егг. на страницах журнала «Техника и культура» Союза немецких дипломированных инженеров. Интерес к философской рефлексии проблем техники датируется более поздним временем и начинается с всемирных философских конгрессов в Вене (1968), Варне (1973) и Дюссельдорфе (1978). С этого времени количество публикаций, посвященных философии техники, начинает стремительно расти. Хотя и в это время ряд философов испытывал определенные сомнения в том, что в области техники могут существовать какие-то важные, с точки зрения философии, проблемы. Подобная точка зрения опиралась на давнюю традицию.

-

Билет №2

Вопрос 1

Научно-технический прогресс (НТП) и научно-техническая революция (НТР) – сходные понятия одного плана (как понятия «природа» и «географическая среда»), но все же не синонимы. Можно сказать, что НТП – понятие несколько более широкое, а НТР – более узкое. Это касается прежде всего их временных рамок.

О временных рамках научно-технического прогресса в науке нет единого мнения.

Некоторые считают, что этот прогресс вечен и охватывает всю историю человеческой цивилизации – от каменного топора до ЭВМ. Хотя при этом, конечно, нужно учитывать, что основные достижения НТП приходятся на самый последний отрезок времени. Можно сослаться на американского ученого Олвина Тоффлера, по расчетам которого за 50 тыс. лет истории Человека разумного сменилось примерно 800 поколений людей, но 650 из них провели жизнь в пещерах, а подавляющая масса всех материальных благ, используемых ныне, появилась только на протяжении существования последнего поколения. По мнению других, об НТП следует говорить лишь начиная с эпохи позднего Возрождения и в особенности по отношению к XVI–XVII вв., когда нужды производства, торговли, военного дела положили начало новым явлениям в науке и технике.

На этом фоне перманентного научно-технического прогресса выделяются отдельные периоды, когда, можно сказать, количество переходит в новое качество и в общественном производстве наступают глубокие революционные преобразования. Именно такие периоды «бури и натиска» и называют революциями.

При широкой трактовке временного подхода к НТП первой такой революцией обычно считают неолитическую революцию, которая произошла за тысячи лет до нашей эры и ознаменовала собой переход от присваивающей экономики к производящей. При более узкой трактовке временного подхода начало таких революций отсчитывается отпромышленной революции XVIII–XIX вв., которую часто именуют также промышленным переворотом.

Сущность промышленной революции (ПР) заключалась в переходе от ручного труда к машинному производству. Ее потому и называют промышленной, что она затронула в первую очередь промышленность (и тесно связанный с нею транспорт), но практически никак или почти никак не сказалась на сельском хозяйстве. Главным вещественным символом промышленной революции можно считать паровую машину (и ее производные – паровоз, пароход, паровой молот и др.). Территориально она охватила только Европу и Северную Америку. Обращает на себя внимание и то, что в эпоху этой революции единой системы «наука – техника», по существу, еще не было, и все ее лидеры, такие как Джеймс Уатт, Джордж Стефенсон, Роберт Фултон, изобретатель хлопкоочистительной машины Эли Уитни, фактически были механиками-самоучками.

Такое положение существенно изменилось в конце XIX – начале XX в., когда произошла революция в естественных науках.

Хотя эти науки в то время мало были связаны между собой и с производством, а сама наука еще во многом была уделом отдельных ярких личностей и путь реализации их открытий был большей частью долгим и извилистым, все же он привел ко многим выдающимся научным открытиям (теория относительности, квантовая теория, периодизация химических элементов и др.) и изобретениям. В качестве примеров достаточно привести изобретение электрической лампочки и электромотора, двигателя внутреннего сгорания и автомобиля, новых способов получения чугуна и стали, появление химических красителей, химических удобрений и искусственных предметов труда, использование радиоволн и рентгеновского излучения, фотографии, кинематографии, звукозаписи и многого другого. В ходе этих открытий и изобретений постепенно укреплялась связь науки с производством, расширился ассортимент товаров и услуг, на службу человеку были поставлены новые естественные производительные силы. Радикальные изменения произошли и в формах организации труда – вплоть до появления монополий и начала переквалификации трудовых ресурсов.

Вопрос 2

Новая картина мира только формируется, она еще должна обрести универсальный язык, адекватный Природе. И. Тамм говорил, что наша первейшая задача – научиться слушать природу, чтобы понять ее язык. Картина мира, рисуемая современным естествознанием, необыкновенно сложна и одновременно проста. Ее сложность состоит в том, что она может поставить в тупик человека, привыкшего мыслить классическими представлениями с их наглядной интерпретацией явлений и процессов, происходящих в природе. С такой точки зрения современные представления о мире выглядят в какой-то мере ”безумными”. Но, тем не менее, современное естествознание показывает, что в природе реализуется все, что не запрещено ее законами, каким бы безумным и невероятным это ни казалось. В то же время современная картина мира достаточна проста и стройна, поскольку для ее понимания требуется не так много принципов и гипотез. Эти качества ей придают такие ведущие принципы построения и организации современного научного знания, как системность, глобальный эволюционизм, самоорганизация и историчность. Системность отражает воспроизведение наукой того факта, что Вселенная предстает перед нами как самая крупная из известных нам систем, состоящая из огромного множества подсистем различного уровня сложности и упорядоченности. Эффект системности состоит в появлении у системы новых свойств, которые возникают благодаря взаимодействию ее элементов между собой. Другое ее важнейшее свойство – иерархичность и субординация, т.е. последовательное включение систем нижних уровней в системы более высоких уровней, что отражает их принципиальное единство, так как каждый элемент системы оказывается связанным со всеми другими элементами и подсистемами. Именно такой принципиально единый характер демонстрирует нам Природа. Подобным же образом организуется и современное естествознание. В настоящее время можно утверждать, что практически вся современная картина мира пронизана и преобразована физикой и химией. Более того, она включает в себя наблюдателя, от присутствия которого зависит наблюдаемая картина мира. Глобальный эволюционизм означает признание того факта, что Вселенная имеет эволюционный характер – Вселенная и все, что в ней существует, постоянно развивается и эволюционирует, т.е. в основе всего сущего лежат эволюционные, необратимые процессы. Это свидетельствует о принципиальном единстве мира, каждая составная часть которого есть историческое следствие эволюционного процесса, начатого Большим взрывом. Идея глобального эволюционизма позволяет также изучать все процессы, протекающие в мире, с единой точки зрения как составляющие общего мирового процесса развития. Поэтому основным объектом изучения естествознания становится единая неделимая самоорганизующаяся Вселенная, развитие которой определяется универсальными и практически неменяющимися законами Природы. Самоорганизация – это способность материи к самоусложнению и созданию все более упорядоченных структур в ходе эволюции. По-видимому, образование все более сложных структур самой различной природы происходит по единому механизму, который является универсальным для систем всех уровней. Историчность заключается в признании принципиальной незавершенности настоящей научной картины мира. И действительно, развитие общества, изменение его ценностных ориентаций, осознание важности исследования уникальности всей совокупности природных систем, в которые составной частью включен и человек, будут непрерывно менять стратегию научного поиска и наше отношение к миру, потому что весь окружающий нас мир находится в состоянии постоянного и необратимого исторического развития. Одной из главных особенностей современной картины мира является ее абстрактный характер и отсутствие наглядности, особенно на фундаментальном уровне. Последнее обусловлено тем, что на этом уровне мы познаем мир не с помощью чувств, а используя разнообразные приборы и устройства. При этом мы уже принципиально не можем игнорировать те физические процессы, с помощью которых получаем сведения об изучаемых объектах. В результате оказалось, что мы не можем говорить об объектив- ной реальности, существующей независимо от нас, как таковой. Нам доступна лишь физическая реальность как часть объективной реальности, которую мы познаем с помощью опыта и нашего сознания, т.е. факты и числа, получаемые с помощью приборов. При углублении и уточнении системы научных понятий мы вынуждены все дальше уходить от чувственных восприятий и от понятий, которые возникли на их основе. Данные современного естествознания все больше подтверждают, что реальный мир бесконечно многообразен. Чем глубже мы проникаем в тайны строения Вселенной, тем более многообразные и тонкие связи обнаруживаем. Коротко сформулируем те черты, которые составляют основу современной естественно-научной картины мира. • Пространство и время в современной картине мира Суммируем кратко, как и почему изменялись и развивались наши, казалось бы, очевидные и интуитивные представления о пространстве и времени с физической точки зрения. Уже в античном мире были выработаны первые материалистические представления о пространстве и времени. В дальнейшем они прошли сложный путь развития, особенно в ХХ в. Специальная теория относительности установила неразрывную связь пространства и времени, а общая теория относительности по- казала зависимость этого единства от свойств материи. С открытием расширения Вселенной и предсказанием черных дыр пришло понимание, что во Вселенной имеются состояния материи, в которых свойства пространства и времени должны кардинально отличаться от привычных нам в земных условиях. Время часто сравнивают с рекой. Извечная река времени те- чет сама по себе строго равномерно. ”Время течет” – таково наше ощущение времени, и в этот поток вовлечены все события. Опыт человечества показал, что поток времени неизменен: его нельзя ни ускорить, ни замедлить, ни обратить назад. Он кажется независимым от событий и выступает как ни от чего не зависящая длительность. Так возникло представление об абсолютном времени, которое, наряду с абсолютным пространством, где происходит движение всех тел, составляет основу классической физики. Ньютон считал, что абсолютное, истинное, математическое время, взятое само по себе без отношения к какому-нибудь телу, протекает единообразно и равномерно. Общую картину мира, на- рисованную Ньютоном, коротко можно выразить так: в бесконечном и абсолютном неизменном пространстве с течением времени происходит движение миров. Оно может быть весьма сложным, процессы на небесных телах разнообразны, но это никак не влияет на пространство – “сцену”, где развертывается в неизменном времени драма событий Вселенной. Поэтому ни у пространства, ни у времени не может быть границ, или, образно говоря, река времени не имеет истоков (начала). В противном случае это бы нарушало принцип неизменности времени и означало бы ”создание” Вселенной. Отметим, что уже философам-материалистам Древней Греции тезис о бесконечности мира представлялся доказанным. В ньютоновской картине не возникало вопроса ни о структуре времени и пространства, ни о их свойствах. Кроме длительности и протяженности, у них других свойств не было. В этой картине мира такие понятия, как ”сейчас”, ”раньше” и ”позже”, были абсолютно очевидными и понятными. Ход земных часов не изменится, если перенести их на любое космическое тело, а события, случившиеся при одинаковом показании часов где бы то ни было, надо считать синхронными для всей Вселенной. Поэтому можно использовать одни часы, чтобы установить однозначную хронологию. Однако, как только часы отдаляются на все большие рас- стояния L, возникают трудности из-за того, что скорость света c хоть и велика, но конечна. Действительно, если наблюдать за отдаленными часами, например, в телескоп, то мы заметим, что они отстают на величину L/c. Это отражает тот факт, что “единого мирового потока времени” просто нет. Специальная теория относительности обнаружила еще один парадокс. При изучении движения со скоростями, сравнимыми со скоростью света, выяснилось, что река времени не так проста, как думали раньше. Эта теория показала, что понятия ”сейчас”, ”позже” и ”раньше” имеют простой смысл только для событий, которые происходят недалеко друг от друга. Когда сравниваемые события происходят далеко, то эти понятия однозначны только в том случае, если сигнал, идущий со скоростью света, успел дойти 270 от места одного события до места, где произошло другое. Если это не так, то соотношение “раньше”–“позже” неоднозначно и зависит от состояния движения наблюдателя. То, что было ”раньше” для одного наблюдателя, может быть ”позже” для другого. Такие события не могут влиять друг на друга, т.е. не могут быть причинно связанными. Это обусловлено тем, что скорость света в пустоте всегда постоянна. Она не зависит от движения наблюдателя и является предельно большой. Ничто в природе не может двигаться быстрее света. Еще более удивительным оказалось то, что течение времени зависит от скорости движения тела, т.е. секунда на движущихся часах становится ”длиннее”, чем на неподвижных. Время течет тем медленнее, чем быстрее по отношению к наблюдателю движется тело. Этот факт надежно измерен и в опытах с элементарными частицами, и в прямых опытах с часами на летящем самолете. Таким образом, свойства времени только казались неизменными. Релятивистская теория установила неразрывную связь времени с пространством. Изменение временных свойств процессов всегда связаны с изменением пространственных свойств. Дальнейшее развитие понятие времени получило в общей теории относительности, которая показала, что на темп времени влияет поле тяготения. Чем сильнее гравитация, тем медлен- нее течет время по сравнению с его течением вдали от тяготеющих тел, т.е. время зависит от свойств движущейся материи. Наблюдаемое извне время на планете течет тем медленнее, чем она массивнее и плотнее. Этот эффект имеет абсолютный характер. Таким образом, время является локально неоднородным и на его ход можно оказывать влияние. Правда, наблюдаемый эффект обычно мал. http://test.kirensky.ru/stud/natural/natural9.pdf

Билет 13

Вопрос 1

Техногенная цивилизация - это общество, для которого характерны: стремление преобразовать природу в своих интересах; свобода индивидуальной деятельности, определяющая относительную независимость по отношению к социальным группам. Техногенная цивилизация - особый тип социального развития, характеризуемый следующими признаками:

• высокая скорость социальных изменений;
• интенсивное развитие материальных оснований общества (взамен экстенсивных в традиционных обществах);
• перестройка оснований жизнедеятельности человека.

История техногенной цивилизации началась с развития античной культуры, прежде всего культуры полисной, которая подарила человечеству два великих открытия - демократию и теоретическую науку. Эти два открытия - в сфере регуляции социальных связей и в способе познания мира стали важными предпосылками для будущего, принципиально нового типа цивилизационного прогресса. Второй и очень важной вехой в истории формирования техногенной цивилизации стало европейское Средневековье с особым пониманием человека, созданного по образу и подобию Бога, с культом человеческого разума, способного понять и постигнуть тайну божественного творения, расшифровать те письмена, которые Бог заложил в мир, когда его создавал. Целью познания считалась именно расшифровка промысла Божьего, плана божественного творения. В эпоху Ренессанса происходит восстановление многих достижений античной традиции. С этого момента закладывается культурная матрица техногенной цивилизации, которая начинает свое собственное развитие с XVII в. При этом она проходит три стадии - предындустриальную, индустриальную и, наконец, постиндустриальную. Важнейшей основой жизнедеятельности на постиндустриальной стадии становится развитие техники и технологий, причем не только путем стихийно протекающих инноваций в сфере самого производства, но и за счет генерации все новых научных знаний и их внедрения в технико-технологические процессы.

Так возникает особый тип развития, основанный на ускоряющемся изменении природной среды, предметного мира, в котором живет человек. Изменение этого мира приводит к активным трансформациям социальных связей людей. В техногенной цивилизации научно-технический прогресс постоянно меняет типы общения, формы коммуникации людей, типы личности и образ жизни. В результате возникает отчетливо выраженная направленность прогресса с ориентацией на будущее.

Для культуры техногенных обществ характерно представление о необратимом историческом времени, которое течет от прошлого через настоящее в будущее. В большинстве традиционных культур доминировали иные понимания: время чаще всего воспринималось как циклическое, когда мир периодически возвращается к исходному состоянию. В традиционных культурах считалось, что "золотой век" уже пройден, он позади, в далеком прошлом. Герои прошлого создали образцы поступков и действий, которым следует подражать. В культуре техногенных обществ иная ориентация. В них идея социального прогресса стимулирует ожидание перемен и движение к будущему, а будущее полагается как рост цивилизационных завоеваний, обеспечивающих все более счастливое мироустройство.

Техногенная цивилизация, существующая чуть более 300 лет, оказалась не только динамичной и подвижной, но и агрессивной: она подавляет, подчиняет себе, переворачивает, буквально поглощает традиционные общества и их культуры. Такое активное взаимодействие техногенной цивилизации и традиционных обществ, как правило, приводит к гибели последних, к уничтожению многих культурных традиций, по существу к гибели этих культур как самобытных целостностей. Традиционные культуры не просто оттесняются на периферию, но радикально трансформируются при вступлении традиционных обществ на путь модернизации и техногенного развития. Чаще всего эти культуры сохраняются только фрагментами в качестве исторических рудиментов. Везде культурная матрица техногенной цивилизации трансформирует традиционные культуры, преобразуя их смысложизненные установки, заменяя их новыми мировоззренческими доминантами.

Самое главное и действительно эпохальное, всемирно-историческое изменение, связанное с переходом от традиционного общества к техногенной цивилизации, состоит в возникновении новой системы ценностей. На одном из самых высоких мест в иерархии ценностей оказывается автономия личности, что традиционному обществу вообще несвойственно. Там личность реализуется только через принадлежность к какой-либо определенной корпорации, будучи ее элементом. В техногенной цивилизации возникает особый тип автономии личности: человек может менять свои корпоративные связи, он жестко к ним не привязан, может и способен очень гибко строить свои отношения с людьми, погружаться в разные социальные общности, а часто и в разные культурные традиции.

Мировоззренческие доминанты техногенной цивилизации сводятся к следующим: человек понимается как активное существо, которое находится в деятельностном отношении к миру. Деятельность человека должна быть направлена вовне, на преобразование и переделку внешнего мира, в первую очередь природы, которую человек должен подчинить себе. В свою очередь внешний мир рассматривается как арена деятельности человека, как если бы мир и был предназначен для того, чтобы человек получал необходимые для себя блага, удовлетворял свои потребности.

Конечно, это не означает, что в новоевропейской культурной традиции не возникают другие мировоззренческие идеи, в том числе альтернативные. Техногенная цивилизация в самом своем бытии определена как общество, постоянно изменяющее свои основания. В её культуре активно поддерживается и ценится постоянная генерация новых образцов, идей, концепций, лишь немногие из которых могут реализовываться в сегодняшней действительности, а остальные предстают как возможные программы будущей жизнедеятельности, адресованные грядущим поколениям. В культуре техногенных обществ можно обнаружить идеи и ценностные ориентации, альтернативные доминирующим ценностям, но в реальной жизнедеятельности общества они могут не играть определяющей роли, оставаясь как бы на периферии общественного сознания и не приводя в движение массы людей.

Идея преобразования мира и подчинения человеком природы, подчеркивает акад. Степин, была доминантой в культуре техногенной цивилизации на всех этапах ее истории, вплоть до нашего времени. Эта идея была и остается в качестве важнейшей составляющей того "генетического кода", который определял само существование и эволюцию техногенных обществ.

С пониманием деятельности и предназначения человека тесно связан такой важный аспект ценностных и мировоззренческих ориентации, характерный для культуры техногенного мира, как понимание природы как упорядоченного, закономерно устроенного поля, в котором разумное существо, познавшее законы природы, способно осуществить свою власть над внешними процессами и объектами, поставить их под свой контроль. Надо только изобрести технологию, чтобы искусственно изменить природный процесс и поставить его на службу человеку, и тогда укрощенная природа будет удовлетворять человеческие потребности во все расширяющихся масштабах. Что касается традиционных культур, то в них мы не встретим подобных представлений о природе. Природа понимается здесь как живой организм, в который органично встроен человек, но не как обезличенное предметное поле, управляемое объективными законами. Само понятие закона природы, отличного от законов, которые регулируют социальную жизнь, чуждо традиционным культурам.

С техногенной цивилизацией связан также особый статус научной рациональности в системе ценностей, особая значимость научно-технического взгляда на мир, ибо познание мира является условием его преобразования. Оно создает уверенность в том, что человек способен, раскрыв законы природы и социальной жизни, регулировать природные и социальные процессы в соответствии со своими целями. Категория научности обретает своеобразный символический смысл. Она воспринимается как необходимое условие процветания и прогресса. Ценность научной рациональности и ее активное влияние на другие сферы культуры - это характерные признаки жизни техногенных обществ.

Итак, культурологический аспект рассмотрения науки в связи с типами мирового развития (традиционалистского и техногенного) расширяет степень его воздействия на различные сферы человеческой деятельности, усиливает ее социогуманитарную значимость.

Вопрос 2