Проблема истины в познании

Проблема истины чаще всего ассоциируется с научным познанием. Истину отождествляют с той ее формой, которую она приобретает именно в науке. Однако это лишь один из аспектов данной проблемы, хотя и действительно особенно актуализировавшийся в связи с конституированием науки в эпоху Нового времени. Между тем как редко какое обсуждение проблемы истины обходится без ссылки на известный новозаветный эпизод, представляющий Христа на суде у проконсула Пилата: «Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего. Пилат сказал Ему: что есть истина?» (Иоанн 18, 37—38). Характерна ремарка Гегеля по этому поводу. Гегель заметил, что вопрос Пилата имел «тот смысл, что он, Пилат, решил проблему и знает, что не существует познания истины» [3].

Понятно, однако, что под истиной оба оппонента понимают разное. Для Христа — это религиозно-этическое учение, которое он проповедует, Пилат же выглядит как философ-скептик, с точки зрения которого из двух противоречащих друг другу суждений ни одно не достоверно (è 3.4.3). Действительно, проблема истины впервые появляется в античной философской традиции, начиная с элеатов. К этому времени у греков появилось несколько существенно разных мировоззренческих концепций (моделей), в связи с чем в условиях идейной конкуренции не мог не быть поставлен вопрос об адекватности, точнее, предпочтительности той или другой из них.

Проблема истины и возникает как проблема выбора и его оснований в сфере духовного производства. Продукты духовного производства, подобно продуктам материального производства, требуют соответствующей оценки, а значит, предполагается наличие критериев подобной оценки. Как ценность истина есть конечное основание выбора, выбора продуктов духовного производства в широком смысле слова. В этом смысле она имеет отношение к оценке моральных, религиозных доктрин и произведений художественного творчества, не говоря уже о результатах собственно познавательной деятельности.

Синкретизм — слитность, нерасчлененность, характеризующая первоначальное неразвитое состояние.

Понятно, однако, что в силу синкретизма античной философии все эти аспекты в ней не дифференцировались.

В попытках обнаружить объективные критерии, или основания, выбора, т.е. решения проблемы истины, античность выявила ряд трудностей и парадоксов, наиболее известным из которых является парадокс «Лжец». Данные парадоксы показали, что «внутри» самого знания обнаружить критерии его истинности нельзя, или, выражаясь словами Аристотеля, «если же все одинаково говорят и неправду и правду, то тому, кто так считает, нельзя будет что-нибудь произнести и сказать, ибо он вместе говорит и да и нет» [2]. Аристотель же сформировал и принципиально новый подход к решению проблемы истины. Суть его в том, что основания оценки «на истинность» следует искать в мире вещей: истина есть соответствие знания вещи.

«…Прав тот, — говорит Аристотель, — кто считает разделенное — разделенным и соединенное — соединенным, а в заблуждении — тот, мнение которого противоположно действительным обстоятельствам…»

Данный подход получил название семантического определения истины (семантика — наука об отношении языковых выражений к внеязыковой действительности). В дальнейшем эта теория истины стала трактоваться также гносеологической или корреспондентской теорией истины. Главное в ней — признание существования объективной истины, т.е. истины, не зависящей от субъекта, от его воли и сознания.

Как, однако, это возможно? Как представить такое содержание знаний, «которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества»? В этом, собственно, и состоит дефиниция объективной истины. Каким образом можно сопоставить знание — явление сферы сознания, ментальности с вещами, тем, что находится вне сознания?

Ответ заключается в том, что подобное соотнесение можно осуществить посредством практики, через деятельность с вещами. Ведь в определенных случаях знание трансформируется в программу деятельности, продуктом которой становятся вещи. Если, например, на основе имеющихся знаний искусственным путем производятся вещи, до этого находимые лишь в естественной среде, указанное обстоятельство можно расценивать как свидетельство объективной истинности использованных знаний, что и находит общее выражение в тезисе: практика есть критерий истины. Однако последнее говорит об относительной ограниченности области существования объективной истины. Это практический опыт, эмпирическая наука и, поскольку она опосредуется эмпирической наукой, математика.

Поскольку же возникает потребность в оценке продуктов духовного производства, выходящей за пределы приложимости критериев объективной истины, используются эталоны иного типа. Согласно когерентной теории истины ее критерием является согласованность знания с более общей, охватывающей системой знания. С позиций прагматизма истинным признается такое знание, которое способно принести успех на практике.

Понимание истины как соответствия представлений или утверждений реальному положению дел приводит к постановке ряда принципиальных для теории познания вопросов. Во-первых, насколько полным может быть такое соответствие, т.е. совпадение знания с объектом? Иными словами, возможна ли абсолютная истина, т.е. исчерпывающее, абсолютное в своей полноте знание о чем-либо? В диалектическом материализме абсолютная истина принимается лишь как идеал, общая цель познания, в данном качестве никогда не реализуемая. Истины, с которыми человек реально имеет дело суть истины относительные, т.е. заведомо не полные, включающие элемент заблуждения. Во-вторых, познание — это процесс, а значит, и истина представляет собой нечто меняющееся, изменяется степень ее полноты и адекватности. Тем не менее в данном процессе сохраняются аспекты устойчивого, инвариантного знания. С этой точки зрения и подобным образом данное обстоятельство трактуется в диалектическом материализме: налицо диалектика абсолютной и относительной истин. В-третьих, всякое истинное знание является таковым лишь относительно того предметного поля, в границах которого оно получено. Выход за эти границы превращает истину в заблуждение. Так, пятый постулат, будучи истиной в евклидовой геометрии, не является таковым в геометрии Лобачевского. Эта характеристика истинного знания выражается в виде принципа конкретности истины.

!Задание 10.4.Определите, какую философскую позицию по поводу истины иронически выразил Гете в строчках:
На мир мы все по-своему глядим.
И каждый прав — с воззрением своим.