Специфика и периодизация русской философии
В современной отечественной философии обычно выделяют следующие периоды русской философии
1 Начальный период становления русской философии до 18 век.
Русский народ принял христианство в 988 г. Он получил первое представление о философии только тогда, когда на церковнославянский язык стали переводиться сочинения отцов церкви. К XII в. на Руси имелся перевод богословской системы св. Иоанна Дамаскина, третьей части его книги, известной под заглавием «Точное изложение православной веры». В XIV в. были переведены сочинения Дионисия Ареопагита с комментариями св. Максима Исповедника.
Философская мысль в России базировалась на древнерусских летописях и трактатах XI - XVII веков. Крупными общественными и культурными деятелями были киевский митрополит Илларион – автор «Слова о законе и благодати»,князь Владимир Мономах. Начиная с древнейших памятников философской мысли центральное место занимали антропологические и этические проблемы. В этот период большое внимание уделялось философскому анализу религиозно-православного учения и осмыслению места русского народа в мировой цивилизации.
Кроме того, философское знание выполняло не только мировоззренческую функцию, но и функцию мудрости, в том числе житейской мудрости, праведности мыслей и поступков людей. Большой интерес, в частности, философия проявляла к нравственно-этической и исторической проблематике. Но поскольку именно монастыри были концентрацией духовной жизни Древней Руси, то это прежде всего и повлияло на характер философских учений. И этическая, и историческая мысль в общем основывалась на теократическом принципе христианства: эмпирическая, земная, светская реальность должна быть подчинена божественному началу.
В философском осмыслении судеб человечества и русского народа с самого начала присутствует патриотизм и историческая глубина. Смысл истории раскрывается через борьбу двух начал – Бога и дьявола, олицетворяющих силы добра и зла, света и тьмы. Уже в сочинении первого древнерусского философа – киевского митрополита Илариона (XI в.) – «Слово о Законе и Благодати…» содержатся глубокие размышления о судьбе России, о большом значении и предназначении русского народа и русского государства в мире. Сопоставляя Ветхий и Новый заветы (закон и благодать), он построил богословско-историческую теорию, согласно которой русская земля включалась в процесс творчества божественного «света».
Набором правил практической философии является «Поучение» князя Владимира Мономаха (1053—1125), изложившего этический кодекс поведения, следуя которому можно жить в согласии с Богом, побеждать дьявола и своих врагов. Всего этого можно добиться тремя добрыми делами: «покаянием, слезами и милостынею»[133]. В «Поучении» содержится много и других, чисто светских правил, например: «лжи остерегайся и пьянства и блуда, от того ведь душа погибает и тело», но главное «страх Божий имейте превыше всего».
В начале XVI в. монах Филофей изложил в послании царю Василию III свою знаменитую теорию «Москва – третий Рим». В ней утверждалось, что высшим призванием светской власти является сохранение православного христианства как подлинно истинного учения. Устами старца Филофея русская мысль признавала третьим Римом – Москву. Согласно ему, история осуществляется лишь во взаимоотношении Бога и «избранного народа». Первые два Рима пали: прекратил свое существование «старый Рим» как центр христианского учения. «Новый», или «второй Рим», как продолжатель христианских идей – Константинополь – пал вместе с падением Византии под напором турок. «Третий Рим» – Москва – является, по Филофею, истинным православным продолжателем христианского учения и ему «стоять вечно». Филофей объясняет гибель двух Римов изменой истинной вере – православию, за что они и были подвергнуты божьей каре.
2 Второй период развития русской философии начинается с XVIII в. Подлинная русская философия, достаточно самостоятельная как в формальном смысле (отделение от богословия), так и в идейном (выдвижение и разработка оригинальных идей), начинается в XVIII в. До этого можно говорить лишь о предыстории русской философии, т.е. о ее зарождении, становлении и идейно-теоретическом формировании.
В это время философия отходит от схоластических образов и становится свободной от церкви. Первыми сторонниками научного знания и философии Нового времени на Руси были: М.В. Ломоносов; А.Н. Радищев; В.Н. Татищев;
Под воздействием западных идей в России в XVIII в. формируется светская философская культура. В 1755 г. открылся Московский университет. Среди первых трех факультетов был и философский. (факультет медицины и права)
Большую роль в развитии светской философии сыграли духовные учебные заведения. В XVIII в. было две духовных академии (Киевская и Московская – в ней появляется один из первых в России переводов «Критики чистого разума» И. Канта) и более сорока семинарий, где читались курсы философии.
3 Самостоятельное философское творчество в России начинается в XIX в., который является третьим этапом развития русской философии. До 19 века 70г.
Первым, кто начал самостоятельное философское творчество в России, был Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856). Свои мысли он изложил в знаменитых «Философических письмах». Основным в учении Чаадаева были философия человека и философия истории.
Центральное место в учении Чаадаева занимает философия человека и философия истории. Человек, писал он, существо двойственное: природное и духовное. Задача философии состоит в том, чтобы изучать его не как природное, а как духовное существо. При этом Чаадаев исходит из принципа методологического и социологического коллективизма при изучении человека: человеческая коллективность определяет индивидуальность, а коллективный разум – субъективный. Идеология индивидуализма оказывается, таким образом, порочной в самом своем основании. Коллективистская сущность человека является тем основным фактором, который отличает его от животного, и без общения с другими людьми, пишет Чаадаев, «мы бы мирно щипали траву», т. е. так и оставались бы животными.
Философия истории Чаадаева зиждется на принципе провиденциализма. Определяющим фактором общественного развития является божественное провидение. Божественная воля, лежащая в основе истории, с наибольшей полнотой воплощается в христианстве. Оценка исторического процесса России и ее исторической миссии носит у Чаадаева двойственный и даже противоречивый характер. С одной стороны, он страстно обличает Россию и ее историческую роль; говорит о том, что само провидение как бы исключило ее из своего благодетельного действия, что она «заблудилась на земле», и мы живем лишь одним настоящим без прошлого и будущего, что «исторический опыт для нас не существует» и т. д. и т. п. Всячески превознося католический Запад, Чаадаев ставит его в пример православной России. Но, с другой стороны, он пишет, что именно в силу своего отличия от Запада Россия имеет особую, «вселенскую миссию», заключающуюся в осуществлении «интересов человечества». Возражая против своих же ранних обвинений в адрес России, называя статью, в которой они содержатся, «злополучной», он пишет, что ее ждет великое будущее. «И это великое будущее, которое, без сомнения, осуществится, эти прекрасные судьбы, которые, без сомнения, исполнятся, будут лишь результатом тех особенных свойств русского народа, которые впервые были указаны в злополучной статье».
Следом за Чаадаевым появляются два направления, противоположные в понимании смысла и значения русской идеи:
– славянофилы (заложили основу русской религиозной философии второй половины XIX в.);
– западники (критиковали церковь и тяготели к материализму).
Роль исторической концепции Чаадаева, как и сама эта концепция, противоречива. С одной стороны, прославляя Запад, Чаадаев явился предтечей западничества в России. С другой стороны, оправдание исключительности России, ее особого предназначения послужило утверждению славянофильства.
Славянофильство как направление философской мысли занимает видное место в мировоззренческом творчестве середины XIX в. Основные его представители были противниками как западников, так и революционных демократов. Они заложили основу русской религиозной философии второй половины XIX в. Основателями этого направления были А. С. Хомяков и И. В. Киреевский, к которым присоединились К. С. Аксаков, И. С. Аксаков, А. И. Кошелев, Ю. Ф. Самарин и др. Близки к славянофилам по идейным позициям были писатели В. И. Даль, А. Н. Островский, Ф. И. Тютчев, Н. М. Языков.
Лучше всего представление об этом течении дает философия Алексея Степановича Хомякова (1804—1860), который был главой и идейным вдохновителем всей группы. Отмечая отрицательное влияние Запада и петровских реформ на русскую жизнь, он полагал, что ее коренные начала – православие и община – остались в своей сущности прежними. Возрождение на Руси форм патриархальной жизни, возврат к идеалам «Святой Руси», утверждение православия как вечного начала – такова основа социально-исторической концепции Хомякова, носящей провиденциалистский и мистический характер.
Другой путь развития и предназначения России обнаруживается в концепции так называемого западничества, представители которого ориентировались на западноевропейскую цивилизацию. К этому направлению принадлежали такие мыслители, как А. И. Герцен, Н. П. Огарев, К. Д. Кавелин и др. Тесную связь с ними поддерживал В. Г. Белинский, а среди писателей – И. С. Тургенев.
В конце 60-х – начале 70-х гг. XIX в. в России складывается мировоззрение народничества. Общей чертой их идеологии было желание прийти к социализму, минуя капитализм, и признание самобытности пути развития России. Основными выразителями этого мировоззрения были Н. К. Михайловский, П. Л. Лавров, П. Н. Ткачев, М. А. Бакунин. В вопросах политической программы общественной борьбы различные течения внутри народничества объединял общий лозунг – «земля и воля», стремление к социальной (социалистической) революции в России и общественному строю, основанному на коллективной собственности и коллективном труде. Хотя философско-методологическая основа ведущих идеологов народничества была различной: непоследовательный позитивизм (Михайловский и Лавров), материализм (Ткачев).
4 Следующий этап (конец XIX – первая половина XX вв.) русской философии связан с возникновением философских систем.
Философская мысль России особенно бурно развивалась в конце XIX - начале XX вв. Она представлена работами Н. Бердяева, В. Розанова, С, Франка, П. Флоренского, Л. Шестова, И. Ильина, С. Трубецкого. Большое внимание уделялось вопросам познания смысла и цели жизни человека, свободы и ответственности личности, соотношению божественного и земного в человеке. После революции 1917 г. советская философия развивалась в рамках марксизма-ленинизма и сталинизма. В конце 1990-х гг. происходит отход от догм марксистско-ленинской философской доктрины.
Черты
Первая характерная особенность русской философской мысли вытекает из проблемы духовного наследия. Западноевропейская философия почти с самого начала базировалась на достижениях античной мысли, была ее непосредственной преемницей. В сущности, западноевропейская мысль не начинала, а творчески продолжала и развивала то, что было наработано древнегреческими и древнеримскими мыслителями. Этому способствовал и общий язык образованных слоев - латынь.
Иначе сложилась судьба философии на Руси. Через Византию Древняя Русь позаимствовала лишь отдельные элементы античной культуры в виде переводных источников. Но дальше этого дело не пошло. Ни в Киевский, ни в Московский периоды на Русь не пришло ни одно из крупных древнегреческих философских произведений, способных серьезно повлиять на процесс формирования духовной жизни молодого народа. В этом не нужно искать только внешние причины. Это явление, видимо, необходимо объяснить также неготовностью общества к свободному восприятию, тем более усвоению философских идей античности. Запоздалый исторический старт, молодость восточнославянских обществ, относительно позднее прохождение стадий социально-экономического развития тормозили развитие культуры. Русская мысль в силу исторических обстоятельств не располагала философскими традициями, она их создавала сама. Это, на наш взгляд, чрезвычайно важный и интересный для понимания специфики нашей духовной культуры вопрос.
Вторая особенность русской философии, во многом обусловленная первой, заключается в том, что она почти всегда развивалась в недрах религии. В принципе такая связь присуща философии по существу. "Философия, - писал Гегель, - изучает те же предметы, что и религия... Обе занимаются областью конечного, природой и человеческим духом, и их отношением друг к другу и к Богу как их истине" [1]. Религиозная и философская формы общественного сознания зародились приблизительно одновременно. Элементы религиозного и философского свойства присутствуют в умах не только далеких предшественников современных философов, но и многих нынешних. Однако в русской философии эта связь с религиозным воззрением особенная. В ней мы видим тесный и глубокий внутренний синтез религии и философии, а в некотором смысле отсутствие безрелигиозной философии вообще. "Русская мысль, - справедливо писал В.В. Зеньковский, - всегда (и навсегда) осталась связанной со своей религиозной стихией, со своей религиозной почвой; здесь был и остался главный корень своеобразия, но и разных осложнений в развитии русской философской мысли" [2].
Третья особенность: русская философия характеризуется антропоцентризмом и социальной направленностью. Ее глубокий и существенный религиозный интерес постоянно сопровождается темой человека, его судеб и путей, цели и смысле его жизни.
Для русской философии человек, его духовно-нравственная жизнь являются не просто особой сферой внешнего мира, его выражением. Напротив, человек есть микрокосм, который несет в себе разгадку тайны бытия, макрокосма. Человек, утверждает Н.А. Бердяев, не дробная, бесконечно малая часть Вселенной, а малая, но цельная Вселенная. Сущность человека в его цельности. Цельный человек сочетает в себе такие качества, как чувственный опыт, рациональное мышление, эстетическое восприятие мира, нравственный опыт, религиозное созерцание. Только такому человеку доступно цельное познание, т.е. постижение сверхрационального бытия.
В русской философии человек не обособляется от других людей. Все индивиды интегрированы, они не изолированы друг от друга. Субстанциональную основу составляет не Я, а Мы. Мы - это неразложимое единство. Не случайно русские мыслители отвергали идею Лейбница о замкнутости и изолированности монад. Для них монады не только взаимодействуют между собой, не только связаны с Богом и миром, но и обладают собственным бытием в такой взаимной связи. Сущность и специфика русского духа в его соборности.
Через человека и во имя человека, для его духовного совершенствования и обустройства его земного бытия русские философы постоянно обращаются к социальным вопросам. "Русская философия неразрывно связана с действительной жизнью, поэтому она часто является в виде публицистики" [1]. Почти у всех русских мыслителей, даже у тех, которые склонны к мистическим обобщениям, ощущается внутреннее стремление к неразрывности теории и практики, отвлеченной мысли и конкретной жизни. Все это носит в их творчестве целостный и устойчивый характер.
Особенность русской философии в нашей историко-философской литературе получила название онтологизма. Приведем высказывание на этот счет. у Н. Бердяева: «Русская философская мысль сознала себя существенно онтологической. Она размышляла не столько о познании, сколько о бытии. Она хотела понять познание как конкретное сущее». Реконструируя всю линию русского онтологизма, следующим образом можно концептуально представить онтологизм.
Бытие как мир природы, предметов, как мир вещественно-телесный, может существовать, будучи и немыслимым, непознаваемым. Первоначальное отношение человека к миру носит онтологический, а не гносеологический характер. Человек изначально входит в бытие, его нельзя отчуждать и выводить за пределы бытия. Бытие не располагается перед ним, поскольку человек с ним слит, сращен неразрывно. Он только в своем сознании, как мыслящее существо, ставит себя в отношение к миру. И прежде, чем мы рассмотрим человека в качестве чистого сознания, мыслящего субъекта, он является в первую очередь материально-чувствующим, предметно-деятельным, онтологически связанным со своим миром. Находясь внутри бытия, человек живет им, а не созерцает и сознает. Применительно к человеку не имеет смысла говорить о первичности материи, о ее определяющей роли, о примате бытия и т.п.
Чисто познавательное отношение человека к миру возникает в условиях весьма развитого общества, с разделением труда, появлением социальных групп и индивидов, занятых исключительно интеллектуальной деятельностью. А отношение человечества в целом к миру по-прежнему останется чувственно-предметным, практическим, лишь часть которого составляет созерцательно-гносеологическое, вплетенное в чувственно-предметную деятельность. Вследствие этого мы и не можем рассматривать бытие как равнодушную и нейтрально-отстраненную материю, «объективную реальностью». Слияние человека с бытием, более того, само присутствие человека в мире придает всему бытию смысл, оно становится иным от самого факта существования человека в мире: все вещи, предметы, все структуры бытия приобретают новые функции и значения. Подобно тому, как возникший органический мир преобразил, изменил мир в целом, в том числе и неорганический, так и человек своим появлением придал миру новое значение, новое содержание. Поэтому противопоставление человека и бытия как полярностей теряет смысл, поскольку человек, взятый во всей своей субъективности, столь же объективно реален, как и бытие, обступающее и обнимающее человека со всех сторон. Бытие утрачивает свою абсолютную объективность и должно быть взято субъективно.
С этой точки зрения, категория бытия есть предельно широкое понятие. В силу своей многозначности и многоликости оно охватывает как непосредственную принадлежность к миру в конкретном физическом и социально-историческом пространстве и времени, так и если оно мыслится вне времени. Под словом бытие, следовательно, мы понимаем как реальные действительно существующие вещи, предметы, тела, так и идеальные: идеи, образы, нормы и т.п. Таким образом, быть – это не только то, что есть, имеет место, пребывает, находится, но и то, что соответствует норме, понятию, идеалу, своему предназначению. Другими словами, бытие – это не только обозначение мира наличных вещей, но это и мир духовно-чувственный, духовно-становящийся.
Понятие бытия охватывает все сущее в его недифференцированном виде, обозначая их существование. Тем самым удается, с одной стороны, преодолеть деонтологизацию человека, исключение его из бытия и сведение к сознанию, а с другой стороны, преодолевается сведение бытия к его вещественности и предметности.
Пребывание человека внутри бытия – это жизнь человека, это его бытие. И у него нет сомнения в нем. Дискуссия появляется в связи с вопросом, в чем сущность бытия, что есть все сущее и в чем его сущность, в чем заключается основание всего сущего. О существовании сущего свидетельствует сама жизнь, для понимания сущности сущего непосредственно жизненных фактов мало. И здесь появляется возможность подменить предмет дискуссии: вместо вопроса, в чем сущность сущего, ставится вопрос, имеем ли мы сущее, оно ли нам дано в нашем жизненном мироощущении. И тогда появляется идея, мысль о небытии, об отсутствии бытия или о его неподлинности и т.п. Вполне здравый вопрос, что представляет собой в своей сути являющийся мир, таков ли он на самом деле, подменяется вопросом, а есть ли он в действительности.
Содержательно подход к определению бытия в качестве исходного берет отношение человек – мир человека, это отношение разных уровней внутри самого бытия, т.е. объективное, реально существующее отношение. И тогда анализ бытия оказывается анализом всей совокупности человеческих отношений с обступающим его бытием. Бытие, таким образом, раскрывается через его становление, изменение. Н. Бердяев пишет, что «все попытки внешнего познания мира, без погружения в глубь человека, давали лишь знание поверхностей вещей. Если идти от человека во вне, то никогда нельзя дойти до смысла вещей… Человек как бытие, равнокачественное миру»[2]. Содержательный подход, который можно назвать экзистенциально-философским, экзистенциально-антропологическим, позволяет категорию бытия интерпретировать не только в значении всего сущего, в значении существования всего, но и в значении смысла всего сущего, поскольку человек введен в бытие. Следовательно, бытие уже не сводится к существованию, скажем, вещей, тел, объектов и т.п. – оно включает в себя и объективацию некой идеи, точнее, того, чем они могут стать, быть, развиться до тождества со свое функцией.
Русский онтологизм выражает не примат реальности над познанием, а включенность познания в наше отношение к миру, в наше «действование» в нем. Из этого следует невозможность разделения теоретической и практической сфер в духовном мире человека. Эта неразделенность выливается в особую трактовку подлинной сущности человека.
Подлинная сущность человека проявляется не в разуме или мышлении, но в поступании, деятельности. Именно в поступке мы обретаем целостного человека – с его разумом, чувством и полной совокупностью всего того, что называется жизненным опытом личности. Но если это так, то русская философия, ищущая наиболее полной жизни в качестве своей истины, будет не чем иным, как философией поступка. Своеобразный утилитаризм русской философии – в этой ее социальной и этической направленности.
Остановимся на второй черте русской философии своеобразии русской философской рефлексии. Она теснейшим образом связана с первой: новое понимание бытия требовало и нового философствования над ним.
Человек, укорененный в бытие, познает его прежде всего не посредством категорий рассудка, а проживанием жизни: жизнь есть необходимое условие знания. Поскольку философия исследует предельные и запредельные основания бытия, то она не может ограничиться деятельностью рассудка. Если в европейской философии в основание познания кладется разум – ratio, то в русской философии – вся полнота жизненного опыта. Положив в основание познания только разум, мы можем прийти к тому, что все, не укладывающееся в границы разума, оказывается несуществующим.
Полнота бытия, положенная в основание познания, требует от познающего не ограничиваться деятельностью одного рассудка: истина не может быть открыта исключительно рационально-интеллектуальным путем. Поэтому внутренне строение русского философского мышления оказывается чрезвычайно сложным: в нем обнаруживаются элементы интуитивного, дорационального, художественного и даже мистического сознания.
Концепция всеединства, характерная для русской философии, в которой поистине во всем своем свете проявили себя коллективистский дух и всечеловеческая толерантность русского менталитета, в качестве идейного центра включает представление об идеальном состоянии всего мира, состоянии, в котором преодолена раздробленность мира, отчужденность его отдельных элементов друг от друга. В этом всеедином состоянии в мире воцарилась бы абсолютная гармония и цельность, наделяющая каждый его мельчайший элемент неповторимым смыслом и неповторимой красотой. В реальном своем воплощении всеединство, по словам В.С. Соловьева, подразумевает, что «...ни один народ не может жить в себе, через себя и для себя, но жизнь каждого народа представляет лишь определенное участие в общей жизни человечества.
Всеединство не означает подавление личного в сфере целого, общее и единичное составляют в нем органическое единство, которое нашло выражение в понятии соборности, объясняющим специфику «мы»-психологии как одного из основных качеств русского менталитета. Главное в русском идеале соборности то, что душа отдельного человека стремится не «самой себе составить общество», а, напротив, жаждет распахнуть двери для братского соединения с другими.
Логическое свое продолжение идеи всеединства и соборности находят в таком специфически русском учении как космизм, которое в своих трудах развили Н.Ф. Федоров, В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский и др. Космос понимается русской созерцательной душой не как физическая данность, а как духовная бесконечность, вечность и бездна, как обиталище Бога. Русские космисты попытались проанализировать связь двух миров и определили, что жизнь не ограничена земным домом, поэтому выход следует искать в единстве (синтезе) человека и космоса. Космизм – философия поисков и обретения высшего смысла бытия вообще, это философия надежды и спасения, спасения не просто человека, но человечества.
Сегодня широкое распространение получило понятие «русский космизм». И это неслучайно, поскольку многие из философов уделяли специальное внимание космологическим проблемам. В результате их христианское мировоззрение приобретало космологический характер. Наиболее ярко это проявилось в софиологии, значительное место разработке которой отводил Вл. Соловьев, а последующее развитие она получила в трудах П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова и В. В. Зеньковского. Но самое впечатляющее изложение представлений о связях человека с космосом содержится в сочинениях Н. Ф. Федорова, главная тема которых – преодоление смерти и исполнение «общего дела» – воскрешение всех когда-либо живших на Земле людей.
Родоначальником Космизма был Федоров. Космизм делится на естественнонаучный (Циолковский, Чижевский, Вернадский) и религиозно-философский (Соловьев, Булгаков, Флоренский, Бердяев).
Регуляция природы силами науки и техники является новой ступенью эволюции. Если условием бесконечного прогресса истории является Смерть, то, по словам Федорова, необходимо ее победить, т. е. воскресить все, когда-либо жившее. Преодоление смерти служит условием остановки истории, что является необходимым для обретения высшего смысла бытия. Выход в космос при этом оказывается необходимым в связи с тем, что без этого не может быть завершена история. Федоров считал, что, отказавшись от обладания небесным пространством, необходимо будет отказаться и от нравственного совершенствования человечества
Космизм – учение, согласно которому процессы развития на земле и в обществе взаимосвязаны с космическими; человечество способно объединиться на разумных началах и общечеловеческих ценностях. Космизм разрабатывался такими философами, как Н. Федоров, В. Вернадский, К. Циолковский.
О системности русской философии. Русская философия системна, но системна по-своему. А. Лосев высказал по этому поводу парадоксальную мысль: «Вся русская философия являет собой до-логическую, до-систематическую или, лучше сказать, сверхлогическую, сверхсистематическую картину философских течений и направлений»[6]. А. Лосев следующим образом разъясняет свою мысль: благодаря необычайной широте и глубине, всеохватности направленных тем, задач, выдвинутых идей русская философия не поддается формально-логической систематизации по примеру европейской классической философии. В этом смысле она не бессистемна, а сверхсистемна.
Сверхсистемность ее заключается в том, что русская философия системна художественно-эстетически, ее системность близка системности художественного произведения. С. Франк убедительно доказывает, что «литературной формой русского философского творчества является свободное литературное произведение, которое лишь изредка бывает отдано однозначно определенной философской проблеме, – обычно это произведение, которое, будучи посвящено какой-то конкретной проблеме исторической, политической или литературной жизни, попутно освещает глубочайшие, кардинальные мировоззренческие вопросы»
Другое центральное для русской философии понятие – понятие соборности. Идея христианской соборности не ограничивалась рамками вероисповедания. Долгие годы она выступала основополагающим принципом державного устройства общества, чему дает примеры история Римской и Византийской империи, а позднее – и России. Идея соборности – ключевой пункт философии А. С. Хомякова. Под соборностью он понимает совокупность единства и свободы множества лиц на основе совместной любви к Богу и всем абсолютным ценностям. Принцип соборности выступает непреложной основой не только для жизни Церкви, но и для решения многих других проблем, предполагающих синтез индивидуализма и универсализма.
В русской философии широкое распространение получило убеждение в познаваемости мира. Нередко оно выражалось в крайней форме – в виде учения об интуиции как непосредственном созерцании предметов. Так, в теории познания славянофилов имеют место представления о непосредственном постижении реальности, знание о которой они обозначали термином «вера». В последующем идеи интуитивизма встречаются в творчестве многих русских философов. В противоположность кантианскому идеализму они рассматривали интуитивизм как гносеологический онтологизм. Русские философы раньше, чем их западноевропейские коллеги перешли от воззрений о чувственных данных опыта как субъективных психических состояниях наблюдателя к признанию их транссубъективного характера. Получает распространение представление о мистической интуиции, способной давать знание о металогических основах жизни.
И. В. Киреевский и А. С. Хомяков формируют идеал целостного знания, в соответствии с которым восприятие и познание мира в его органическом единстве возможно лишь в опыте, сочетающем чувственную, интеллектуальную и мистическую интуицию. Цельная истина доступна только цельному человеку. Цель познания или искание мудрости содержится не в поверхностном знании, а в самой сущности бытия через преображение, изменение самих людей. Именно такое изменение нас самих при встрече с истиной И. В. Киреевский и называет целостным знанием. И если мы не изменяемся, то есть не растем духовно, то не можем познать истину, (Божественную). Лишь в единстве всех своих духовных сил, чувственного опыта, рационального мышления, нравственного переживания и религиозного созерцания человеку становится доступным познание подлинного бытия мира и постижение трансцендентных истин о Боге. При этом для большинства русских философов при разработке гносеологических проблем на первый план выдвигалась задача сочетать «правду-истину» с «правдой-справедливостью».
Наконец, еще одно примечательное свойство русской философии – это стремление уяснить смысл исторического процесса. Оно базируется на критическом отношении к позитивистским концепциям прогресса. В своих выводах о сути исторического развития, связанного с социальными преобразованиями, общественным устройством, философы приходят к утверждению о невозможности осуществления на земле идеально совершенного социального строя. Вот почему их историософия носит провиденциальный и эсхатологический характер. По их мнению, вся человеческая практика, все свидетельства истории подтверждают, что цель исторического процесса – в том, чтобы подготовить человечество к выходу из истории в метаисторию, иными словами, в «жизнь будущего века» в Царстве Божием. Важное обстоятельство, способствующее совершенству в этом Царстве – преображение души и тела, обожение по благодати.
Особенности русской философии: (Зиньковский)
1 Антропоцентричность. 2.Панморализм – доминирование моральной установки. Философы не упускали моральные черты в своих работах. 3.Тесная связь теории и практики – философия нацелена на решение социальных вопросов. 4.историософичность – внимание к проблемам развития истории. Философов интересует конец истории, ее сущность. 5.Философия идет по линии сближения антропологических и космоцентрических тенденций. Философы пытаются соединить историю природы и историю общества. «Учение о социологии». 6.Онтологизм – философы (и материалисты) считали главной для себя проблемой не познание, а видели первичным в чел-ке бытийственное начало. 7.Публицистичность – философы выражали свои взгляды в форме статей.
По мнению Н. О. Лосского, характерными чертами русской философии являются: космизм, софиология (учения о Софии), соборность, метафизичность, религиозность, интуитивизм, позитивизм, реалистичность (онтологизм).
Русская философия осознавала себя существенно отличной от философии западной. Наиболее полно эту точку зрения выразил В.Ф. Эрн, который считал, что если для западноевропейской философии характерны рационализм, меонизм* и имперсонализм, то для русской - логизм, онтологизм и персонализм. По мнению Эрна, Ratio западноевропейской философии - это мертвое абстрактное понятие, служащее выражению безличного человеческого разума. 'Схематический Ratio, лишенный начала движения, живого контакта с rerum natura, не может быть признан истинным самоопределением живой и автономной человеческой мысли, - пишет он. - Существо его призрачно, меонично'. Рационализм западной философии лишен жизни, любви, движения: 'Понятие Ratio конструировалось в принципиальной отвлеченности от всех индивидуальных богатств и особенностей живой человеческой личности'. Русский философ противопоставляет ему Логос, сокровенное Слово, которое 'берет разум в целом', 'обнаруживает и дает расцвет внутреннему своеобразию и богатству личного начала'. Русская философия должна, по мысли Эрна, свести воедино Логос и Рацио, добиться их гармонии, чтобы разум смог выразить сокровенное. Русская философия 'ознаменована началом этой свободной встречи, столь необходимой для торжества философской истины. Внутренне унаследовав логизм..., Россия философски осознает его под непрерывным реактивом западноевропейского рационализма'.
Формальные особенности русской философии - по пунктам, выделенным Лосевым:
1. Мистическое познание сущего в символе посредством силы воображения и жизненной внутренней подвижности.
2. Неразрывная связь с действительной жизнью и поэтому выраженность в литературе, политике и т.д., то есть разбросанность.
Позже, в сороковых годах, он напишет: "...основными тенденциями русской философии являются: в учении о бытии - материализм, в учении о человеке - социализм, в учении о цели жизни - подвижничество и героизм ради будущих благ, в учении о познании - единство теории с практикой и практика (в широком смысле) как критерий истины".5 Но что ещё можно было написать в год 1918?