Парадигма и ее переопределение

УДК : 167

Л.Богатая

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПАРАДИГМЕ И СПОСОБАХ ЕЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

В статье на основании анализа определений парадигмы, сформулированных Т.Куном, предлагается к рассмотрению вариант дополнительного ракурса видения парадигмы, которую предлагается рассматривать как сверхсложное открытое саморегулирующееся человекокосмомерное терминологическое образование. Детально проясняются представления о сверхсложности, человекокосмомерности. Рассматриваются три возможных способа исследования парадигмальных проявлений:1) именование; 2) изучение терминологического окружения парадигмы; 3)исследование терминологического фона проявляющейся парадигмы. Обсуждается вопрос о правомерности выражений «культурная парадигма», «философская парадигма». Широкое обращение к термину парадигма, наблюдаемое в современном культурном континууме, связывается с когнитивным поворотом и конвергентным трендом.

Ключевые термины: парадигма, человекогеомерность, человекокосмомерность, именование парадигмы, когнитивный поворот, конвергентный тренд, сложностность

Л.Богата

РОЗДУМИ ПРО ПАРАДИГМУ ТА СПОСОБИ ÏÏ ДОСЛİДЖЕННЯ

У статті на підставі аналізу визначень парадигми, сформульованих Т.Куном, пропонується до розгляду варіант додаткового ракурсу бачення парадигми, яку пропонується розглядати як надскладне відкрите людинокосмовимiрне термінологічне утворення, що саморегулюється. Детально прояснюються уявлення про надскладність, людинокосмовимiрнiсть. Розглядаються три можливі способи дослідження парадигмальних проявлень:1) іменування; 2) вивчення термінологічного оточення парадигми; 3)дослiдження термінологічного фону парадигми. Обговорюється питання про правомірність виразів «культурна парадигма», «філософська парадигма». Широке звернення до терміну парадигма, яке спостерiгається в сучасному культурному континуумі, зв'язується з когнітивним поворотом і конвергентним трендом.

Ключовi термiни: парадигма,людиногеовимiрнiсть, людинокосмовимiрнiсть, iменування парадигми, когнiтивний поворот, конвергентний тренд, складнiснiсть.

L. Bogataya

REFLECTIONS ABOUT THE PARADIGM AND WAYS OF ITS RESEARCH

In the article on the basis of the analysis of the definitions of paradigm formulated by Т.Kuhn, it is proposed to consider the option of additional angle of vision paradigm, which is proposed to be regarded as a complexity self-regulating open spacepeopledimensional terminological formation. Details become clearer idea of the super complex, spacepeopledimensional. We consider three possible ways paradigmatic manifestation of the study: 1) naming of the paradigm; 2) the study of the terminology surrounding the paradigm; 3) the study of terminological background manifested paradigm. The question of the legality of the expressions "cultural paradigm", "philosophical paradigm" is discussed. The wide appeal of the term paradigm observed in the modern cultural continuum associated with the cognitive turn and convergent trend.

Key words: paradigm, geopeopledimensional, spacepeopledimensional, naming of the paradigm, cognitive turn, convergent trend, complexity

Употребления слова парадигма в последнее время стало настолько частым, что возникает очевидный вопрос: в чем причина подобного феномена? Почему термин, сформировавшийся первоначально в недрах научного знания, стал столь широко востребован в текстах совершенно различной природы? Можно ли говорить о существовании гуманитарной парадигмы? Как следует именовать современную парадигму? К сожалению, дать ответы на поставленные вопросы становится практически невозможно без более глубокого осмысления того, что именно обозначается столь распространенным термином. Попыткам более глубокого прояснения природы парадигмы и посвящена данная публикация. Возникновению представленного текста, во многом, способствовало знакомство с монографией одесского философа А.И.Афанасьева [1], в которой осуществляется попытка прояснения понятий гуманитарное знание, гуманитарные науки, гуманитаристика и в ходе предпринятых исследований особое внимание уделяется обсуждению вопроса о гуманитарной парадигме и ее роли в формировании гуманитарного знания. Многое, из отмеченного А.И.Афанасьевым, кажется весьма интересным, но некоторые спорные моменты стимулировали проведение более детальных осмыслений.

Парадигма и ее переопределение

Вероятно, самому Томасу Куну сложно было предположить, какое широкое распространение получит веденный им, применительно к методологии науки, термин. Сегодня обнаруживаются многочисленные упоминания о культурной парадигме, гуманитарной парадигме, философской парадигме, образовательной парадигме. При этом возникает естественный вопрос о правомерности подобных терминологических выражений.

Этимологические погружения в историю слова парадигма мало что проясняют. Греческое παράδειγμα актуализирует терминологический ряд пример, модель, образец. Однако анализ элементов этого ряда мало способствует фундаментальным прояснениям.

Если же попытаться обратиться к текстам законодателя моды на употребление термина парадигма – Т.Куна, то вниманию предстают достаточно хорошо известные формулы:

1. «Под парадигмами я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений » [10, с.17].

2. Парадигма есть система предписаний [10, с. 29]; «предписания, управляющие нормальной наукой, определяют не только те виды сущностей, которые включает в себя универсум, но, неявным образом, и то, чего в нем нет» [10, с. 30].

Уже на основании двух этих утверждений можно попытаться расширить существующие толкования парадигмы.

Из того, что парадигма это признанные всеми научные достижения вытекает, что она предстает неким статистическим феноменом, результатом вторичной рефлексии, осуществляемой учеными по отношению к своим же исследованиям (рефлексиям первичным). Иначе - парадигма является продуктом коллективного разума, коллективного сознания, которые просматриваются у Куна под именем научные сообщества. Таким образом, еще в шестидесятых годах прошлого столетия, благодаря представлению о парадигме косвенно актуализировались размышления о некой коллективной исследовательской «протоформе», которая, с одной стороны, формируется в результате деятельности научного сообщества, с другой, формирует и направляет эту исследовательскую активность. Толкуемая таким образом парадигма вызывает достаточно очевидную ассоциацию с «параметрами порядка», возникающими в процессе развития сложных открытых нелинейных систем, исследуемых в рамках синергетического подхода.

Важно подчеркнуть, что весь двадцатый век был ознаменован практическими и теоретическими освоениями идеи коллективизма: создание коммунистических государств, партий, коммун, формирование коллективных органов управления – ООН, ... Первые две трети двадцатого века европейская гуманитаристика развивалась, с одной стороны, в ходе переваривания идеи коллективного бессознательного, с другой – в различных практиках ассимиляции идей марксизма. В традиционных же науках на месте коллективного бессознательного оказался сознательный коллективный выбор, сознательное вероятностное взвешивание, зафиксированное именем парадигма.

Если теперь в выражении признанные всеми научные достижения акцент переставить на последнее словосочетание, то обнаруживается причина современных осложнений с толкованием парадигмы.

Действительно, что следует понимать под словосочетанием научные достижения? Является ли это выражение проясненным в гносеологическом или эпистемологическом плане? На первый взгляд, создается впечатление, что никакой проблемы тут нет. Научные достижения - это общепринятые теории, концепции, подходы (в смысле С.Б.Крымского [9]), методы, сформировавшиеся в рамках этих подходов. Но если так, то употребление выражений гуманитарная парадигма (парадигма гуманитаристики) или философская парадигма едва ли является правомерным, ибо ни гуманитарнистика, ни философия, чаще всего, не оформляет результаты своих исследований в форме строгих теорий или концепций (в данном случае под гуманитаристикой понимается то, что остается после вычитания гуманитарных наук из общей совокупности гуманитарных исследований ).

Но, с другой стороны, возможно и более широкое толкования словосочетания научные достижения, за счет включения в уже обозначенный ряд – ключевых научных концептов и представлений. При таком расширенном толковании оказываются возможными словосочетания гуманитарная парадигма, культурная парадигма, философская парадигма (о философской парадигме ниже речь будет идти особо).

И, наконец, еще раз возвращаясь к словосочетанию признанные всеми научные достижения обнаруживается, что это утверждение само по себе несет проблему (а может, и наоборот: именно в такой формулировке это утверждение является жизнеспособным). Речь идет о следующем: совершенно очевидна иллюзорность, невозможность чего-либо быть «признанным всеми», ибо всегда найдутся те, кто не признают, к примеру, «общепризнанную теорию». Следовательно, куновская формула 1. допускает существование или даже декларирует существование того, что можно именовать а-парадигмальным. На первый взгляд, возникает вопрос: что конструктивного может быть в подобном утверждении? Определенную ясность может внести рассмотрение формулы 2.

Парадигма есть система предписаний [10, с. 29]; «предписания, управляющие нормальной наукой, определяют не только те виды сущностей, которые включает в себя универсум, но, неявным образом, и то, чего в нем нет» [10, с. 30]. Представленное выражение содержит в себе несколько интересных для толкования моментов.

Момент первый. Само слово «предписание» (у Куна – «commitments» рус. обязательство, приверженность).

Если задуматься по поводу устройства русского слова пред–писание, то, фактически, это то, что предшествует писанному, некий неписанный закон, который бывает сильнее настоящего закона (вспоминается история из жизни русского купечества: в далекие времена, когда еще не существовало нотариальных контор, купцы скрепляли свои соглашения в храмах. Слово, произнесенное в Храме, обретало силу Закона, при этом – неписанного закона). Предписание – это то, что сильнее записанного. Предписание неукоснительно к исполнению, это своеобразный Закон закона (опять же, возникает ассоциация с параметром порядка). С другой стороны, предписание это то, что существует до записи слова. Но тогда, чем же является предписание?

Момент второй. Чрезвычайно интересным кажется и употребленный Куном термин универсум. Казалось бы, в подобном выражении можно было бы сказать «виды сущностей, которые включает в себя окружающий мир».Но сказано, не мир, а универсум. Сложно утверждать без проведения специальных исследований, каких именно взглядов на универсум придерживался Т.Кун, но если предположить, что ему были близки позиции Лейбница, рассматривавшего универсум как множество всех возможных миров, из которых только один мир реален, остальные миры предстают логически возможными, то появляется ключ к прояснению третьего, наиболее сложного момента

Момент третий. Кун говорит: «не только те виды сущностей, которые включает в себя универсум, но, неявным образом, и то, чего в нем нет» [10, с.30]. Но, что означает загадочное выражение «неявным образом, и то, чего в нем нет»? Не делается ли подобным высказыванием намек на необходимость еще одного онтологического прорыва: привычной европейскому сознанию связке «мир-универсум» подбрасывается мысль о необходимости расширения универсума. Ведь «то, чего нет в универсуме», должно где-то быть? Тогда как следует именовать это где-то и как оно соотносится с универсумом? И далее: что это за сущности, которых нет в универсуме, и благодаря которым создаются предписания, управляющие нормальной наукой?(«предписания, управляющие нормальной наукой, определяют не только те виды сущностей, которые включает в себя универсум, но, неявным образом, и то, чего в нем нет»). В этой связи вспоминаются удивительно близкие рассуждения об иерархической структуре и особенностях функционирования ее элементов, принадлежащие Альфреду Кастлеру, лауреату Нобелевской премии по физике (1966 год). Концепция холона, предложенная А. Кастлером в работе «The Ghost in the Machine?», достаточно подробно анализировалась В.И. Аршиновым, переводившим на русский язык фрагменты кастлеровского текста [1]. По поводу холона Кастлер пишет: «Мы находим промежуточные структуры на последовательности уровней в восходящем порядке сложности, каждая из которых имеет два лица, смотрящих в противоположных направлениях; обращенное к нижнему уровню выглядит как нечто целое, автономное, обращенное вверх – как зависимая часть…. Я предложил термин «холон» для этих янусоподобных подансамблей – от греческого холос – целое с суффиксом он ( протон, нейтрон), предполагающим частицу, или часть» [1, с. 72]. Кастлер подчеркивает, что «холон есть открытая, саморегулирующаяся система, управляемая набором фиксированных правил, которые предлагается назвать каноном холона» [1, c. 72]. Не являются ли предписания, управляющие наукой, в какой-то мере подобными кастлеровским холонам? Но если так, то по поводу парадигмы, понимаемой как системы предписаний, достаточно естественно выдвинуть следующее гипотетическое утверждение.

Сама по себе парадигмаявляется сверхсложным открытым саморегулирующимся человекокосмомерным образованием.

Это утверждение может рассматриваться, с одной стороны, как дополнительное по отношению к сложившимся в философии науки определениям парадигмы, с другой – как определение, задающее принципиально иной исследовательский ракурс.

Зафиксированная формула требует специальных прояснений терминов сверхсложная система и человекокосмомерность.

Сверхсложная или сложностная система

Фундаментальные интуиции по поводу усложняющейся сложности (или, как говорит В.И.Аршинов «изощренной сложности») можно обнаружить уже в ставшем классическим тексте «Порядок из хаоса», написанном И.Пригожиным в соавторстве с И. Стенгерс. В самом начале работы авторы отмечают следующее: «Наше видение природы претерпевает радикальные изменения в сторону множественности, темпоральности и сложности» [13, с. 34]. Сложность, тем самым, предстает не единственным объектом достойным исследовательского внимания, а дополняется темпоральностью и множественностью.

Современные представления о сверхсложности (усложняющейся сложности, сложностности) развиваются в направлении понимания сверхсложного как того, что включает одновременно познаваемую реальность и самого познающего субъекта. Помимо этого, подчеркивается, что сложностность обнаруживается там, где имеет место непрерывная процессуальность. Э. Морен по этому поводу замечает следующее: «Перед нами стоит проблема реальности – комплексной, проявляющейся во множестве форм, неопределенной, находящейся в процессе становления» [12, с. 91]. Предметом исследования в сверхсложных открытых саморегулирующихся системах становятся процессы развития этих систем, процессы, происходящие в результате тесного сопряжения познаваемого и сложностного познающего субъекта.

Обращение к усложняющейся сложности актуализирует представления о сложностном мышлении. Я.И.Свирский, переводчик книги Ж.Делеза и Ф.Гваттари «Тысяча плато» на русский язык, отмечает, что сложностное мышление, развиваемое отмеченными авторами, ориентировано на «схватывание той динамики (часто именуемой термином «становление»), которая со все большей очевидностью проникает во все поры как социальной жизни, так и психического или физического существования человека» [5, с. 689]. В текстах Делеза и Гваттари сложностное мышление связано с представлениями: а) о плато, на котором одномоментно представлены различные исследовательские линии, являющие собою сложную ризоматическую вязь; б) о планах констистенции и имманенции; в) о процессах сборки, с помощью которых осуществляются мгновенные остановки сложностных мыслительных актов.

Сложностность актуализирует проблему непрерывно меняющегося познающего субъекта – наблюдателя сложностности (эта тема активно развивается в работах В.И.Аршинова).

Человекокосмомерность

Значение зафиксированного термина станет понятнее, если его рассматривать в контексте с ближайшими терминами – человекомерность и человекогеомерность.

Понятие человекомерности широко развивалось В.С. Степиным. Что же касается термина человекогеомерность, то он прояснялся в работе [3]. Основные соображения, аргументирующие целесообразность подобного нововведения, сводятся к следующему.

Рассматриваемое слово составлено из трех слов: человек-космос-мерность.

Термин мерность требует дополнительных прояснений.

Традиционные старорусские единицы измерения – вершок, аршин (16 вершков), сажень (3 аршина), локоть соотносились с той или иной частью человеческого тела (вершок – длина основной фаланги указательного пальца). Таким образом, измеряемое становилось человекосоразмерным, человекомерным. «Человекомерную» природу имеют и первые единицы измерения длины у других народов, к примеру, дюйм, фут ( от голландского слова Duim, что буквально означает большой палец. 1 дюйм=1/12 фута). Эволюция измерительных процедур привела к тому, что в качестве единицы измерения выбирались величины, соразмерные уже с той или иной частью земного меридиана. Именно такими единицами измерения является метр, морская миля, лье,..Первоначально (Франция, 1791) метр был определен как одна десятимиллионная часть расстояния от северного полюса до экватора по поверхности земного эллипсоида на долготе Парижа; одна морская миля, соответственно, длина дуги большого круга на поверхности земного шара размером в одну угловую минут. Выбор метра в качестве единицы длины позволило сделать измерительную процедуру более точной, не зависящей от индивидуальных особенностей человека. Переход к метрической системе был осуществлен 20 мая 1875 года, когда семнадцать стран подписали Метрическую конвенцию. Именно эту дату можно рассматривать как своеобразный шаг по пути закрепления геомерности(планетарной соразмерности). Тем самым, человекомерностьдополненная геомерностью, в своем единстве образовали ситуацию своеобразной двумерности или человекогеомерности.

Мерность непосредственно связана с измеряющим субъектом, с особенностями его онтологического развертывания. Одномерный человек соизмеряет окружающий мир только с собой, с частями своего тела. Человек двумерный осознает в этом мире и планету, на которой о живет. В своих измерительных процессах он использует и развивает человекогеомерность. Выход же человека в космос, вначале мысленное, а затем и практическое, освоение комических пространств, ведет к формированию новых единиц измерения, таких, к примеру, как параллакс (угол, под которым со светила виден экваториальный радиус Земли), парсек («параллакс угловой секунды», обозначающий расстояние до объекта, годичный параллакс которого равен одной угловой секунде). Таким образом человек, осваивающий космос, соотносит измеряемое не только с собой, Землей, но и с другими космическими объектами, становясь при этом человекокосмомерным.

Своеобразным подтверждением развивающейся человекокосмомерности является одна из последних фундаментальных работ Славойя Жижека, которая называется «Устройство разрыва. Параллаксное видение». Идея параллаксного видения удивительна близка идеям многомерного мышления [3] и трансверсального разума (соответсвующее представление развивается в работах современного немецкого философа В.Вельша [4]). Интересно то, что при помощи термина параллакс, введенного для исследования космических объектов, Жижек пытается объяснить особенности человеческих познавательных практик.

Измеряющий и измеряемое оказываются взаимосопряженными, включенными в процесс непрерывного взаимовлияющего трансформирования. Используя, к примеру, метр в качестве единицы измерения длины, человек в своих измерениях мира уже соотносит его не только с самим собой, но и с планетой (определенной ее частью), сам при этом становясь человекопланетомерным (человекогеомерным). Переживания человекопланетомерности приводят к глобальным внутренним трансформациям, и, соответственно, к трансформациям, происходящим во внешнем социальном окружении. Глобальный человек – человекопланетомерен. Глобализм является естественным результатом освоения человекопланетомерности.