Ландшафтность мысли в античной философии

«Ландшафт» - это основной концепт тотемистической «философии» и первобытной «философии» вообще. Для многих эти понятия «тотемистическая» и «первобытная» философия выглядят странно. Но, во-первых, надо помнить, что мы имеем форму ан­тичной философии, которая считается философией как таковой по преимуществу, но мы имеем отличные от нее формы древнекитайской и древнеиндийской философии – это тривиальная истина; во-вторых, видно, что философская мысль довольно длительное время не вы­делялась из мифологии, более того, «мифотворчество» в фило­софии - одна из существенных черт самой «ультрасовременной» философии, а потому не вижу оснований говорить о том, что первобытных форм философии не существо­вало. Чело­век мыслил всегда - с самого начала культурной жизни, а потому он и «фи­лософство­вал», формируя на базе этого философствования свои мифы, свою эстетику, свои формы магической первобытной науки, таким же образом как на базе античного фило­софствования сложились христианская и мусульманская религии со своей эстетикой и системой знаний.

Для человека тотемистического периода культуры - его философия – это «экологиче­ская» философия, «архэ» которой была «Земля». Земля как ландшафтная «ойкумена» его существования, его священный «Космос», где, во-первых, его местопребывание ок­ружено множеством тотемистических центров для совершения ритуальных обрядов; на которое, во-вторых, накладывалось социально организованная система местопребы­ва­ния рода со своими местами расположения тех или иных социальных страт рода; в-третьих, которое пересекали тропы и места их хозяйственной деятельности – тропы охоты и места собирательства. В четвертых, - и система взаимоотношений тотемисти­ческой культуры с окружающей природой, что в такой же степени важно для первобытного человека, как и для современного. Это обусловлено тем, что для собирательных «потребительских» обществ первобытности, в отличие от производя­щего общества, очень важно состояние окружающей среды, - род, который жил на ста­бильной стоянке, довольно быстро истощал ресурсы своей пищевой территории при хищническом отношении к ней. Он часто был бы вынужден менять свою стоянку, что крайне хлопотно для рода, ибо требовало дополнительных усилий для обживания дру­гой чуждой территории, потому род предпочитал держать в экологической чистоте ок­ружающую природу и быть с ней в гармонии, дабы эта необходимость возникала как можно реже. И эта «экологическая» философия есть философия «Земли», Философия Ландшафта.

Ситуация не изменилась и в более развитый период производящей экономики, во вре­мена господства анимизма и антропоморфизма. Все антропоморфные боги – это, пре­жде всего, олицетворение ландшафтных стихий – воды, неба (огня, света, тепла), воз­духа и земли. И эти стихии, которые сейчас служат базовыми в рассмотрении устойчивых систем ландшафта в теоретической географии, были базовыми для человека культуры антропоморфизма. Человек во многих системах философии антропоморфизма – это человек, произошедший из Земли и её ландшафтных состав­ляющих. Потому и их философия была Философией Ландшафта. Более того, сформиро­ванные на базе этого антропоморфизма абстрактные «мысле-образы» в ан­тичной и древневосточной философии, на протяжении всей их истории были «мысле-образами» земли, неба (огня, света, тепла), воздуха и воды. Они так и остались архетипическими образами в поэзии, литературе и философии в наше время, что убеди­тельно показал французский философ науки и эстетик Г. Башляр (1884-1962) в своих работах. Т.е. философия и ментальность человека во­обще до сих пор оперирует стихиями Ландшафта: землей, небом (огнем, светом, теп­лом), воздухом и водой. Т.е. она была и есть философия Ландшафтных стихий.

Вся досократическая философия оперировала ландшафтными стихиями (воды, воз­духа, огня, земли), которые в эпистемологическом режиме мышления высту­пали в ка­че­стве априорных мысле - образов. Последним поэтом-философом, «лебеди­ной песней» ландшафтной философии досократического типа был Эмпедокл, который как раз мыслил в режиме поэтических мысле-образов, свойственных Философии Ландшафта и дал развернутую концепцию досократической философии ландшафтных стихий.

Но это не значило, что ландшафтная философия на этом кончилась, более того, по­пытка софистов отойти от этого стиля ландшафтного «онтологического» мышления в сторону «гносеоло­гизма» и «риторики» была мгновенно встречена «в штыки». Платон, в первое время еще находив­шийся под влиянием «гносеологизма», в более поздний пе­риод в «Тимее» перешел к «онтоло­гизму» ландшафтного мышления, дав в этом диалоге почти классический образец ландшафтной философии.

Идеи столь популярного в Афинах и, видимо (так как не дошли его тексты), наиболее типичного представителя философии Ландшафта в греческой философии классиче­ского периода, – Диогена Аполлонийского органично перешли в стоицизм, ко­торый, стараясь обойтись без пла­тоновых надмировых «Идей» и, следуя больше именно позд­неплатоновскому «Тимею», выстроил первую фе­номенологическую тео­рию «каталеп­тического восприятия», оперируя в своем философствовании ландшафт­ными стихиями. Симптоматично, что выдающийся представитель среднего стоицизма Посидоний – это, прежде всего, вы­дающийся географ, который приложил принципы «онтологизма» ландшафтного мыш­ления стоицизма к созданию первых ос­нов учения о зонах (т.е. ландшафтах). Именно Посидоний инициировал мощный взлет географической науки и на базе этих идей возникло учение о «зонах» Страбона.

Также и ученик Платона - Аристотель, не приемля платоново разделение на мир идей и мир вещей, перешел к своей теории форм и энергетических потоков, задавая ис­ходные принципы методологии ландшафтного мышления: таксономическую логику, квалитативистскую методологию анализа многообразий и системную картину мира, в которой действуют не абстрактные сущности (идеи-атомы), а конкретные ландшафт­ные стихии и каждый предмет имеет свое «естественное место», свою «хору».