Биотехнология, развитие науки

И НАУЧНОЕ ТВОРЧЕСТВО

Научное творчество - специфический вид творчества. Будучи основой научной деятельности, творчество стоит своеобразным особняком в самой науке, формализуемой и логически стройной. Творчество с его «озарениями» не вписывается в стройное здание науки. Неудивительно, что при всей перегруженности самыми различными учебными дисциплинами, в программах общеобразовательных школ и высших учебных заведений отсутствует специальный предмет, посвященный творчеству, хотя он должен бы быть основным учебным предметом.

Несмотря на всевозможные рассуждения о том, что в процессе обучения необходимо формировать «творческую личность», до сих пор отсутствует чёткая и стройная методология обучения творчеству, широко применяемая на практике. Процесс обучения состоит главным образом в том, что учащимся предлагается освоить уже готовые знания и применять их в решении стандартных задач. Такая система обучения в принципе не может сформировать «творческую личность», а если таковая и появляется, то, скорее вопреки системе, а не вследствие её применения. Не случайно, что многие величайшие учёные испытывали значительные трудности в процессе общения со своими преподавателями, ориентированными на следование именно такой системе.

Творческие способности человека в значительной мере обусловлены его генетической конституцией. Само формирование Homo sapiens стало возможным именно благодаря тому, что его геном обеспечил человеку способность мыслить и творить, способность, которая отсутствует у животных. Именно благодаря этой способности человек и стал Человеком, выделился из животного мира, приобрёл неоспоримую власть над всеми другими живыми существами, даже гораздо более сильными и быстрыми, чем он сам. Но, обретя эту уникальную способность, человек до сих пор слишком слабо осознаёт, каким именно богатством он располагает, как и какими средствами приумножить это богатство. Большинство существовавших социальных систем вовсе не способствовали развитию творческих способностей, весьма жёстко подавляя неординарные творческие личности.

Развитие науки неразрывным образом зависит от научного творчества, но может ли сама наука повлиять на развитие творческих способностей? Не только может, но и должна. Именно на научной основе должна быть создана такая система образования, главной целью и задачей которой является не «наполнение» учащихся знаниями, а повышение их творческого потенциала. Однако постепенно открывается и ещё одна возможность науки повысить творческий потенциал человека. Эта возможность состоит в целенаправленном изменении генома посредством методов новейшей биотехнологии.

Современные методы биотехнологии уже позволяют целенаправленно менять генетические программы развития и функционирования любого биологического организма - от простейшей Escherichia coli и до самого Homo sapiens. В настоящее время эти возможности направляются главным образом на придание новых качеств микроорганизмам, растениям и животным. Так, используя биотехнологические методы, можно получить микроорганизмы, продуцирующие специфические человеческие белки, или растения, продуцирующие вещества, отпугивающие насекомых. Однако совершенствование посредством биотехнологических методов возможно применить и к самому человеку. Пока это мыслится лишь в контексте исправления явных генетических дефектов - причины широко известных «генетических заболеваний», имеющих вполне очевидную симптоматику.

Вместе с тем, биотехнологические методы могут быть применены и в других целях, например, для повышения устойчивости человека к неблагоприятным факторам окружающей среды. Такой путь развития биотехнологии гораздо менее очевиден и способен вызвать весьма жёсткое сопротивление со стороны целого ряда общественных структур. Ещё большее сопротивление может вызвать стремление использовать биотехнологические методы для совершенствования интеллектуальных способностей человека, поскольку это напрямую затрагивает саму личность человека.

«Более разумный человек» будет располагать и более высоким творческим потенциалом, чем обычный «человек разумный». В этом его качестве нет ничего сверхъестественного, нет ничего, что противоречило бы законам природы. Более того, естественные вариации человеческого генома приводят к появлению творчески одаренных личностей - «природных гениев», чьими способностями человечество продолжает восхищаться даже спустя столетия после их жизни. Биотехнология даёт возможность, не дожидаясь этих редких подарков природы, самому человеку совершенствовать себя так, как он сам того пожелает.

Глубочайшим заблуждением было бы считать, что эволюция человека закончилась, что современный человек есть самое совершенное создание природы, и ничего лучше создать невозможно. Это совсем не так. Человек, достигнув в своем биологическом развитии определённой ступени, получив возможность мыслить и создавать технические средства, расширяющие его природные способности, может и должен продолжить свою эволюцию, направив её на достижение новых высот, прежде всего в отношении своих интеллектуальных и творческих способностей, стремясь достигнуть максимального уровня их совершенства, а сделать это можно только в результате совершенствования биологической основы человека путём использования тех возможностей, которые предоставляет новейшая биотехнология.

1.8. ЛЖЕНАУКИ В БИОЛОГИЧЕСКОМ ПОЗНАНИИ:

ФАКТОРЫ ДЕТЕРМИНАЦИИ.

Понятие лженауки в отечественной литературе второй половины ХХ века употребляется довольно часто, оставаясь неопределённым по смыслу, вкладываемому в него представителями дискутирующих сторон. Сочетание слов «ложная», т.е. ошибочная, сознательно искажаемая, неверная, и «наука», как развёрнутая система истинного знания, является необычным, своего рода нонсенсом. В самом понятии лженауки заключена некая ирония, призванная вызвать насторожённо-отрицательное отношение к тому, что относят к лженауке в качестве возможного шарлатанства, некомпетентности, малограмотных суждений недостаточно образованных людей. В дискуссиях 1930-х – 1960-х годов представители «советского творческого дарвинизма» или - «мичуринской биологии», во главе с лидером этого направления Т.Д. Лысенко, относили к лженауке вейсманизм-менделизм-морганизм и всю «классическую» генетику, включая отечественную, признанным лидером которой был Н.И. Вавилов. Позже, с 1970-х, отечественные генетики, или «вавиловцы», как некоторые из них называли себя и других последователей идей Н.И. Вавилова, стали относить к лженауке взгляды сторонников «мичуринской биологии» («советского творческого дарвинизма»).

Характеристика лысенковщины как лже - или псевдонауки становится привычной, воспринимаемой в трудах о судьбе Н.И. Вавилова и отечественной генетики, в художественной литературе уже почти бездумно, в качестве сложившегося стереотипа. Раньше, примерно с 1930-х и до 1960-х годов столь же привычным было относить к лженауке вейсманизм-менделизм-морганизм и взгляды вавиловцев. Остаётся, однако, загадочным: как могли лженауки конкурировать, а их идеи - обсуждаться и утверждаться в научных дискуссиях вавиловцев и их оппонентов на протяжении более полувека? Авторитет классической генетики вырастал из обнаруживаемых далеко не сразу, но эффективных практических результатов использования её положений. Селекция и агроприёмы на основе генетики давали заметные прибавки урожая гибридной кукурузы, полиплоидной свёклы и других культур. Данные генетики использовались в животноводстве. Утверждение приоритета взглядов Т.Д. Лысенко и обеспечение монопольного положения его учения во многом определялось вненаучными средствами. В первую очередь – безоговорочной поддержкой лидерами партии и государства (И.В. Сталиным, позже – Н.С. Хрущёвым) обещаний лысенковцев получить быстро, эффективно и почти без затрат приращения объёмов продукции, колоссальных в пересчёте на громадные территории Союза или зоны с/х производства.

Встречающееся в литературе сведение лысенковщины к бесовщине и её поддержке могущественной личностью не раскрывает всей сложности и причин монопольного положения идей одного направления в биологии, утвердившегося на долгие годы. Сложность ситуации в том, что в лысенковщине оказались соединены и честолюбивые помыслы, и применение вненаучных средств для их достижения, и не подтвердившиеся суждения, которые с оговорками можно отнести к невежеству. Но было и «вежество» - ряд правильных и интересных для науки и философии общих идей. Последнее обстоятельство стали отрицать многие критики лысенковщины, особенно – в 1980-е и последующие годы. Вряд ли попытки критиков Т.Д. Лысенко утвердить истину ссылками на единодушие многих отрицательных мнений о его работах стали более приемлемыми доказательствами, чем аналогичные приёмы лысенковцев, также пытавшихся решать спорные вопросы большинством голосов и объявлявших иные взгляды в биологии несовместимыми с философией диалектического материализма. Попытки решать спорные вопросы большинством голосов оборачиваются непримиримостью к доводам оппонентов, к подмене силы научных аргументов силой идеологических, административных, партийно-политических и иных вненаучных факторов.

Односторонность критики лысенковщины делает возможным возрождение худших её черт в облике такого антипода как антилысенковщина. Конструктивное преодоление альтернатив достигается не отбрасыванием доводов противоположной стороны, а сознательным стремлением к синтезу моментов дополнительности альтернативных учений. Основные идеи «творческого дарвинизма» лысенковцев – единства условий организма и среды, адекватной и направленной изменчивости, наследуемости приобретённых в онтогенезе свойств, сальтационного появления новых форм жизни, возможности управления эволюцией организмов и их сообществ, связи теории с практикой - шли в русле поисков истины в биологическом познании. Только удивительное пренебрежение критиков к историко-культурному контексту творчества Лысенко и его школы приводит к недифференцированным, односторонне отрицательным характеристикам-ярлыкам, что во многом обесценивает критику просчётов лысенкоизма

По ряду признаков комплексного критерия научности (объективность, актуальность, преемственность, социальная значимость основных идей) теоретическое наследие школы Лысенко неправомерно исключать из потока биологического познания. Общие биологические идеи лысенковцев разрабатывались в русле механоламаркизма, допуская сальтации при образовании новых форм органической жизни. Различные варианты ламаркизма, как и противоположные им и дарвинизму учения о закономерности, направленности эволюции в форме вариантов ортогенеза или номогенеза, содержат моменты истины. Истинные положения могут, на основе принципа дополнительности, включаться в интеграционные процессы формирования новой биологии. Она рождается ныне независимо оттого, что на одном из многочисленных ответвлений на пути поиска истины вырос лысенкоизм – взгляды лысенковцев, которые следует отличать от лысенковщины, включающей администрирование в науке. Лысенкоизм, как и классическая генетика, включал научно обоснованные положения и ряд неточных трактовок и заблуждений. В лысенковщине доминировали вненаучные факторы, включавшие идеологические, административные или политические формы подавления инакомыслия, что заслуживает однозначно отрицательного отношения. Этого нельзя сказать о лысенкоизме, по отношению к которому возможны разные мнения, подходы и дискуссии.

Небезынтересно, что новейшие экспериментальные данные, по сути дела, подтверждающие некоторые старые возражения лысенковцев формальной (классической) генетике, привёл акад. В.А. Струнников (1988, 1989), решительно осудивший признание малейшей возможности каких-либо конструктивных моментов в лысенкоизме. Он привёл данные, свидетельствующие, что внегентические различия, начиная от размеров яйцеклетки, запасных веществ и экологических условий реализации генотипа в фенотипе определяют, что изменчивость зависит не только от «вещества наследственности», как полагала классическая генетика, но и от других факторов. Именно это и доказывали лысенковцы, обоснованно критикуя автогенез ранней (формальной, или классической, «вавиловской») генетики. Со временем пришлось признать, что у сложных многоклеточных организмов связь поколений через гаметы дополняется другими, надгаметными и надорганизменными линиями преемственности (В.И. Кремянский, В.А. Игнатьев).

Сочетание правильных и ошибочных положений, нацеленность на практическую отдачу и бесплодность многих рекомендаций определили как возвышение, так и неизбежное падение агробиологии Т.Д. Лысенко. Сложными и противоречивыми путями идёт преодоление заблуждений «творческого дарвинизма», как и осознание ряда односторонних и потому ошибочных представлений классической, или формальной, генетики периода её становления и бурного развития в первой половине ХХ века. Хотелось бы надеяться, что научное сообщество будет считаться с реальными трудностями биологического познания, и сможет отойти от характеристики-ярлыка лженауки, относимого к лысенкоизму. Ярлык этот выражает желание некоего «реванша» за ущерб, нанесённый таким же ярлыком и, главным образом, - лысенковщиной, развитию классической генетики. Генетика сейчас не нуждается в «реабилитации». Однако взгляды Лысенко и его последователей также нет оснований называть лженаукой, как и классическую, «вавиловскую» генетику.