Механизмы социальной и системной интеграции общества

До сих пор анализ общества как в структурном, так и в эволюционном планах основывался на отождествлении со­циума с жизненным миром. Из внутренней перспективы жизненного мира общество предстает как сеть коммуника­тивно опосредованных интеракций. При этом связывание социализированных индивидов друг с другом и интеграция общества обеспечивается тканью коммуникативных действий, выполняемых в свете культурных традиций, а не какими —то чуждыми интуитивному знанию участников механизмами. Иными словами, жизненный мир, конституируемый актора­ми на основе общих культурных традиций, коэкстепсивен социуму. При этом все общественные процессы прозрачны для кооперативных процессов толкования: жизненный мир придает всему происходящему в обществе прозрачность того, о чем можно говорить. Однако такое понимание общества исключительно как жизненного мира основывается на трех основных допущениях, которые представляют собой слиш­ком сильные идеализации: предполагаются, во —первых, авто­номия действующих, во —вторых, независимость культуры и, в —третьих, прозрачность коммуникации.

Рассмотрим эти допущения более подробно. Итак, пред­полагается, что акторы, представители определенного социо­культурного жизненного мира, выступают как вменяемые участники коммуникации. Вменяемость означает ориентацию на открытые критике притязания на значимость. Отсюда, однако, никоим образом не вытекает, что развернутая в со­циальном пространстве и историческом времени ткань инте — ракций может быть объяснена исключительно намерениями и решениями участников коммуникации. Ситуация действия никогда не является полностью подконтрольной акторам: за пределами их контроля находятся, в частности, возможные конфликты и побочные последствия их действий, да и сама ситуация представляет собой преднаходимое окружение субъекта, в котором он, принимая его как данность, пытается решать свои проблемы.

Далее, трактовка социума как жизненного мира основана на допущении независимости культуры от внешних воздей­ствий. Императивность культуры для акторов основана на том, что они в своей практике используют, проверяют и коррек­тируют переданные традицией схемы оценок, толкований и выражений. С точки зрения коммуникативно действующих субъектов, за культурным символизмом не может скрывать­ся никакой чуждый им авторитет. В ситуациях действия жиз — ыенный мир образует нетрансцендируемый горизонт, пред­ставляя собой тотальность без изнанки. Для представителей социокультурного жизненного мира было бы абсурдно счи­тать культуру, в свете которой они воспринимают природу, общество и свой внутренний мир, зависимой от чего — то, внеш — него ей.

Наконец, участники коммуникации взаимодействуют в горизонте неограниченных возможностей взаимопонимания. Отсутствуют сколько-нибудь существенные структурные ис­кажения коммуникации, речевые акты не преследуют перло — кутивных целей.

Эти принципиальные идеализации приемлемы до тех пор, пока мы полагаем, что интеграция общества осуществляется исключительно посредством механизмов взаимопонимания. Однако в фактическом обществе социальные действия коор­динируются также посредством функциональных взаимосвя­зей, которые не зависят от их намерений и большей частью вообще не воспринимаются в горизонте повседневной прак­тики. В частности, в капиталистических обществах рынок является ярчайшим примером нормативно нейтрального типа регуляции социальных взаимодействий. В отличие от меха­низма взаимопонимания, который согласует ориентации дей —

ствия, рынок является системным механизмом, который ста­билизирует независимые от намерений людей взаимосвязи действий посредством функционального сплетения послед­ствий действия.

Исходя из этих соображений, Хабермас считает целесо­образным проводить различие между социальной и систем­ной интеграцией общества: для первой принципиально важ­но то, что соотносятся и связываются друг с другом ориента­ции действия, которые во втором случае не важны. В первом случае общество интегрируется посредством взаимопонима­ния и согласия (будь то нормативно предопределеного тради­цией или достигаемого посредством коммуникативных прак­тик), тогда как во втором — посредством нормативно нейт­рального регулирования индивидуальных решений, которые остаются субъективно несогласованными.

На основе предложенного различения получается, что понятийная стратегия, в рамках которой общество предстает исключительно как жизненный мир, резонна тогда, когда мы интеграцию общества понимаем лишь как социальную ин­теграцию. Такой подход связывает социально — научный ана­лиз внутренней перспективой членов социальных групп и обязывает исследователя сообразовывать свое понимание социальных процессов с их пониманием непосредственными участниками. Тогда воспроизводство общества предстает как развертывание символических структур жизненного мира. При этом за пределами рассмотрения неизбежно оказыва­ются все те аспекты общественного воспроизводства, кото­рые не являются прозрачными для действующих субъектов и не зависят от их намерений.

Напротив, понимая интеграцию общества лишь на манер системной интеграции, мы уже выбираем такую понятийную стратегию, которая представляет общество как саморегули­рующуюся систему. Этот выбор имплицирует перспективу внешнего наблюдателя; понятие системы становится приме — нимым к анализу общественной жизни благодаря тому, что ансамбли действий понимаются по аналогии с живыми сис­темами.

Впрочем, мнимость равноправия этих двух подходов ста­новится явной, если мы принимаем во внимание, что сама возможность рассмотрения тех или иных общественных яв­лений из перспективы внешнего наблюдателя предполагает, что они уже были опознаны и поняты нами как определен­ные социальные феномены, т. е. что они уже поняты в свете символических структур жизненного мира. Так что принци­пы воспроизводства жизненного мира уже задают рамки для

репродукции общественного целого, которую мы из перспек­тивы внешнего наблюдателя трактуем просто как воспроиз­водство системы на основе принципов самосохранения, са­моутверждения и т. п.