И.Кант – этическое учение

Иммануил Кант (22 апреля 1724, Кёнигсберг -- 12 февраля 1804, там же) -- немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии, стоящий на грани эпох Просвещения и Романтизма. Его творчество занимает исключительное место в истории западной мысли. Кантианство с самого начала являлось одной из самых обособленных и сосредоточенных на себе философских систем, но, в то же время, оказалось своего рода новоевропейской философией, где ненадолго сошлись и обрели единство почти все ее направления.

Во второй половине XVIII века - первой половине XIX века в Германии работал не только И. Кант, но и такие ученые-философы как Фихт, Шеллинг, Гегель, Фейербах. Несмотря на различия, их учения тесно связаны между собой узами преемственности: после Канта каждый из мыслителей этого направления опирался на воззрения своего предшественника и вдохновлялся творческими импульсами его наследия. В их учениях нашли выражение наиболее значительные идеи немецкой философской мысли рассматриваемого периода. К концу XVIII века учения И. Канта, Фихте, Шеллинга заняли ведущее место в западноевропейской философии Позже, уже в полном своем развитии, завершаемом учениями Гегеля и Фейербаха, немецкая классическая философия получила всемирное историческое значение. Эту линию в развитии новой европейской мысли Энгельс назвал «немецкой классической философией».

К числу крупнейших достижений немецких мыслителей от И. Канта до Фейербаха относится уяснение того, отнюдь не очевидного факта, что при всем многообразии проблем у философии имеется основной вопрос, и он состоит в определении отношения между мышлением и бытием. В отличии от английских, а особенно французских философов XVIII века, стремившихся популяризировать свои учения среди возможно более широких слоев читателей и находивших подходящий для этого способ изложения, немецкие мыслители от И. Канта до Гегеля предназначали свои сочинения большей частью для весьма ограниченного круга читателей, состоящего из тех, кто профессионально занимается философией в качестве компетентных специалистов или в качестве готовящихся стать таковыми студентов. В традициях немецкой университетско-академической философии было создание трудных для восприятия сочинений, изобилующих абстрактными дедукциями и написанных сухим языком с массой понятных лишь посвященным специальных терминов, в том числе вновь изобретаемых. Имея в виду немецких философов, Гегель с известной долей самокритичности отмечал: «О нас идет слава как о глубоких, но часто неясных мыслителях». Начиная с И. Канта, плеяда мыслителей первой величины предала небывалую интенсивность и глубину развитию немецкой философской мысли.

Само это развитие представляло собой своего рода философскую революцию. И. Кант и другие философы вносили своими учениями радикальные новации в развитии философской мысли: каждый из них даиалектически, то есть с сохранением определенной преемственности, отрицало предшествующее. Все названные мыслители сами считали себя радикальными новаторами в философии. И. Кант, созидая первую ступень немецкой классической философии в процессе преодоления ранее господствовавшей в Германии метафизике, полагал, что он вместе с тем совершает «коперниканскую революцию» по отношению ко всей предшествующей философии.

Практическая философия И. Канта получила развитие в трех фундаментальных произведениях: «Основание метафизики нравов» (1785 г.), «Критика практического разума» (1788 г.) и «Метафизика нравов» (1797 г.). Этические проблемы Кант рассматривает и в ряде других своих работ.

1. Этика Иммануила Канта

И. Кант осуществил своеобразный переворот в философии и заложил основы понимания философии как особого рода науки. Пытаясь обосновать новую теорию познания, он выступил с критикой предшествующих эмпирических теорий XVII - XVIII вв., трактующих познание как некий слепок с бытия. И. Кант переводит проблему в иную плоскость и фактически задает гносеологическое направление в философии, которое рассматривает процесс познания как субъектно-объектное отношение.

Познающий субъект - это не конкретный индивид, а некое абстрактное представление, концентрирующее в себе лишь познавательные способности человека и источники его знания. Совокупность указанных способностей, которые существуют в сознании человека, помогают ему упорядочивать окружающий мир с помощью априорных форм чувственности и разума. Это не значит, что человек не имеет индивидуальных, личностных характеристик, но они не должны играть ведущей роли в процессе познания.

Субъект чувственным образом воспринимает воздействие на него некой вещи, предмета или явления. Это порождает многообразие ощущений, которые упорядочиваются с помощью априорных форм созерцания. Но на этом этапе знание остается субъективным. Далее в дело вступает рассудок, который облекает имеющиеся знания в форму понятий, то есть, выявляя в них нечто общее. Поэтому, в конечном счете, лишь познающий субъект, объединяющий восприятие и рассудок, создает единство, которое можно считать знанием.

Соответственно можно дать некоторое описание различных форм знания. Так, например, математика опирается на априорные (то есть внеопытные) формы чувственности, такие, как пространство и время. Иначе говоря, познающий субъект смотрит на мир как бы сквозь призму пространственного и временного расположения. Пространство в данном случае - это априорная форма внешнего чувства, а время - априорная форма внутреннего чувства. Именно такая априорность и определяет возможность существования математических истин, а значит, и математики как науки.

Физика (и другие естественные науки) также опирается на целый ряд суждений, которые «чисты» в силу своей априорности и «не загрязнены» опытом. Естествознание осуществляется как синтез между априорными суждениями и категориями рассудка. Таким образом, естествознание возможно, так как законы опыта берутся из рассудка, который опять же интерпретирует природу соответствующим образом. Понимание философии подвергается И. Кантом критике, так как оно базируется не на схемах рассудка, а на принципах психологии (субъективности переживания), космологии и теологии. Одновременно И. Кант «расчищает» место для нового понимания философии как особого рода науки, формулируя ее принципы и критерии. Философия - это особая наука, которая не может быть сведена только к чистому знанию. Философия должна исследовать фундаментальные цели человеческого разума, и в этом смысле она имеет абсолютную ценность и придает ценность другим знаниям, пронизывая и пропуская их через себя, что позволяет ей выступать как учению о мудрости.

Вершиной философии у Канта выступает этика, базирующаяся на понимании человека как высшей ценности. «Во всем сотворенном мире все что угодно и для чего угодно может быть употреблено всего лишь как средство; только человек, а вместе с ним каждое разумное существо есть цель сама по себе». Этика выступает у него как особая часть философии, которая регулирует отношения между людьми. Но любая регуляция таких взаимоотношений реально выражается в системе нравственных норм, которыми предписывается поступать так, а не иным образом. И. Кант ставит проблему того, как и кем могут быть обоснованы такие нормы, чтобы иметь характер общей обязательности для людей.

Анализируя существующие системы нравственных правил, И. Кант считает, что они не должны опираться на религиозные догмы, исходить из них как из богоустановленных. Одновременно он «не допускал возможности их социально-исторического формирования на основе жизненного опыта людей». И то и другое не могло быть достаточным основанием нравственности, так как не исходит из понятия истины, не зависящей ни от Бога, ни от накапливаемого опыта. И. Кант пытается выработать основу нравственности наподобие априорных схем рассудка, которые находятся в сознании человека, предзаданы ему и помогают, как мы показали выше, упорядочивать ощущения, то есть нравственный закон должен существовать внутри человека, тогда он будет истинным и самодостаточным. «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне».

Этот внутренний нравственный закон обозначается им как категорический императив. Соответственно нравственным является то, что связано с исполнением долга. Долг по отношению к другим - делать добро, долг по отношению к себе - сохранять свою жизнь и прожить ее достойно. «Максима благоволения (практическое человеколюбие) - долг всех людей друг перед другом (все равно, считают их достойными любви или нет) согласно этическому закону совершенства: люби ближнего своего как самого себя». Конкретизируя понятие долга перед самим собой, Кант выделяет такие обязанности, как самосохранение, развитие своих естественных сил (духовных, душевных и телесных), «увеличение своего морального совершенства». Началом всякой человеческой мудрости Кант называет моральное самопознание, которое формирует «беспристрастность в суждениях о самом себе при сравнении с законом и искренность в признании себе своего морального достоинства или недостойности». С долгом соотносится внутреннее моральное чувство людей, без которого человек ничем не отличался бы от животных. И наконец, еще одним врожденным свойством человека является совесть, которая выступает как своеобразный практический разум, с помощью которого человек осуждает или оправдывает поступки других людей и самого себя.

Важнейшее понятие этики Канта - идея человеческого достоинства. «Не поддерживает ли честного человека в огромном несчастье, которого он мог бы избежать, если бы мог пренебречь своим долгом, сознание того, что в своем лице он сохранил достоинство человечества и оказал ему честь и что у него нет основания стыдиться себя и бояться внутреннего взора самоиспытания?... Человек живет и не хочет в собственных глазах стать недостойным жизни. Это внутреннее успокоение удерживает человека от опасности потерять собственное достоинство»... «Оно - результат уважения не к жизни, а к чему-то совершенно другому, в сравнении с чем жизнь со всеми ее удовольствиями не имеет никакого значения».

Этика - самая важная часть философии, так как ее предметом является человек как феномен.

Нравственность - одно из важнейших измерений человеческого мира и бытия в целом.

Заслуга И. Канта - в определении специфики морали (царство свободы как иное протяжение мира по сравнению с царством природы). Этика, предшествующая И. Канту, находилась под сильным влиянием философского натурализма, рассматривавшего человека как природное, естественно заданное существо, имеющее «естественные» стремления и потребности.

И. Кант выступает против натурализма, отказавшись видеть в природе основу морали. В этом, как и во многих других вопросах, И. Кант близок к стоицизму, проповедовавшему презрение к телесному миру и воспитывавшему уважение к силе духа, к силе воли и стремлению «быть человеком» независимо ни от каких обстоятельств или естественных условий.

В сфере смысложизненных вопросов человек мыслит совсем не так, как в области объективно предметного познания. Он проецирует себя в мир, привносит в него свой смысл. Человеку следует исполнять свой долг и сохранять свое достоинство. Его единственной наградой будет осознание собственной добродетели.

Исходными началами кантовской этики являются постулаты о свободе воли, бессмертии души и бытии бога, то есть как раз те идеи, которые не смог разрешить чистый, теоретический разум. Чистый разум не в состоянии решить эти вопросы, поскольку он впадает в неразрешимые противоречия - антиномии, связанные с тем, что разум способен доказать оба противоречащих друг другу суждения (Бог есть - Бога нет; человек свободен - человек подчиняется, подобно всему природному миру, законам естественной необходимости, т.е. не свободен; мир имеет начало во времени и пространстве - мир бесконечен). Выход из сложившегося тупика был найден И. Кантом в наличии у человека практического разума, или морали. Для того, чтобы спасти мораль (и человека как моральное существо), необходимо признать свободу воли. Поэтому главным и основополагающим постулатом кантовской этики является постулат о свободе воли. Ответ на вопрос - «как возможна свобода?» является ответом на вопрос - «как возможна мораль?». Условием существования морали является свобода воли, поэтому мы должны признать ее в качестве постулата.

Однако человек есть часть природы и действует в природном мире, подчиняясь законам естественной необходимости, поэтому всякое его действие предсказуемо с точностью явления природы. Но, с другой стороны, нисколько не нарушая этой причинной цепи событий в своих поступках, он способен к самодетерминации, выступая при этом уже не как природное существо, а как вещь в себе, ноумен, умопостигаемая и трансцендентная (находящаяся за пределами природной необходимости) сущность. Как существо разумное, человек не просто обусловлен извне, но еще и изнутри. Таким образом, человек - существо двух миров; мира природной необходимости (и несвободы) и мира культуры и нравственности (базирующегося на способности человека к самодетерминации и свободе).

2. Императивы Иммануила Канта

Главное открытие И. Канта - что человек в морали выступает сам себе законодателем, при этом его решение будет моральным, если он выступает от имени всего человечества.

И. Кант провозглашает нравственную установку, характер которой и законы существенно отличаются от тех, что преобладают в периоды спокойного и размеренного, постепенного развития.

Понятие доброй воли И. Кант разъясняет через понятие долга. Долг - это «практически безусловная необходимость поступка».

Долг - чистота нравственного мотива и твердость нравственных убеждений. Через долг утверждается и всеобщность морального закона, и внутреннее достоинство личности.

Категорический императив, другими словами нравственный закон, -- объективный принцип воли, который дается разумом и свидетельствует о ее разумности. И он должен был бы быть самоочевидной основой поведения всех. Однако человек -- не просто разумное существо, он -- несовершенное разумное существо. Человеческая воля руководствуется не только разумом, представлениями о законах, но на нее действуют и сами законы, ее субъективные принципы могут быть необходимыми, а могут быть и чаще всего и бывают случайными. То есть она сообразуется не только с разумом. Поэтому нравственный закон в случае человеческой воли выступает как принуждение, как необходимость действовать вопреки тем многообразным субъективным эмпирическим воздействиям, которые эта воля испытывает. Он приобретает форму принудительного веления -- императива. Если представить себе существа, обладающие совершенной доброй волей или святой волей (например, ангелов), то они также руководствовались бы нравственным законом. Для них, однако, этот закон был бы единственным мотивом действия, у них бы не было поводов отступать от него, и потому он не приобретал бы для них форму императива. Другое дело -- человек, существо слабое, несовершенное. Для него нравственный закон может иметь силу только как принуждение, императив. Императивы -- это формулы отношения объективного (нравственного) закона к несовершенной воле человека. Для того чтобы описать специфическую императивность нравственности, И. Кант подразделил все императивы человеческого поведения на два больших класса: одни из них повелевают гипотетически, другие категорически.

Гипотетические императивы можно назвать относительными, условными. Они говорят о том, поступок хорош в каком-то отношении, для какой-то цели. Поступок оценивается с точки зрения его возможных последствий. Таковы, например, советы врача, которые хороши для человека заботящегося о своем здоровье.

Категорический императив предписывает поступки, которые хороши сами по себе, объективно без учета последствий, безотносительно к какой-либо иной цели. В качестве примера можно сослаться на требование честности. Только категорический императив можно назвать императивом нравственности. И наоборот: только императив нравственности может быть категорическим. Так как нравственный закон не содержит в себе ничего, кроме всеобщей законосообразности поступков, то и категорический императив не может быть ничем иным, как требованием к человеческой воле руководствоваться данным законом, привести свои максимы в соответствие с ним, о чем и говорит ставшая знаменитой кантовская нравственная формула, из которой выводится вся человеческая нравственность: «Таким образом, существует только один категорический императив, а именно: поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом». Закон ограничения максим условием их общезначимости для всех разумных существ означает, что каждое разумное существо необходимо рассматривать в качестве ограничивающего условия максим -- того абсолютного предела, который категорически запрещено переступать. Разумное существо полагает себя в воле как цель. Категорический императив поэтому должен включать в себя идею самоцельности человека как разумного существа, субъекта возможной доброй воли и может быть переформулирован следующим образом: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству» .

Человечество (человечность, внутреннее достоинство, способность быть субъектом доброй воли) в лице каждого человека -- не просто цель, а самостоятельная цель, самоцель. Эта цель является последней в том смысле, что она никогда не может быть полностью утилизована, превращена в средство. Она абсолютна в отличие от всех других целей человека, имеющих относительный характер. В этом смысле она негативна, участвует в поведении как ограничивающее условие -- «как цель, вопреки которой никогда не следует поступать». Основание нравственности (практического законодательства) объективно заключено в правиле (форме всеобщности), субъективно -- в цели (каждое разумное существо как цель сама по себе). Категоричность, безусловность императива требует также третьего уточнения, а именно предположения, что воля каждого разумного существа обладает способностью учреждать нравственный закон. Отсюда -- третья формула категорического императива, которую И. Кант называет принципом автономии воли и которая включает «принцип воли каждого человека как воли, всеми своими максимами устанавливающей всеобщие законы». Таковы три основные формулы, три разных способа представлять один и тот же закон. Они взаимосвязаны между собой таким образом, что «одна сама собой объединяет в себе две других».

Разные формулы категорического императива раскрывают разные аспекты одного и того же закона, делают его более наглядным, доступным для восприятия. Категорический императив как абсолютный закон и есть закон доброй воли. «Та воля безусловно добра, которая не может быть злой, стало быть, та, максима которой, если ее делают всеобщим законом, никогда не может противоречить себе. Следовательно, принцип: поступай всегда согласно такой максиме, всеобщности которой в качестве закона ты в то же время можешь желать, -- также есть высший закон безусловно доброй воли; это единственное условие, при котором воля никогда не может сама себе противоречить, и такой императив есть категорический императив». К примеру, человек оказался в затруднительном положении, из которого он может выйти, дав обещание без намерения его выполнить. В этой ситуации, как говорит И. Кант, следует различать два вопроса: является ли такой способ поведения благоразумным и является ли он нравственным. С помощью лживой увертки можно выйти из конкретной затруднительной ситуации, но никогда нельзя точно сказать, какие последствия в будущем могут возникнуть для человека, потерявшего доверие, и он, вполне возможно, не досчитается значительно больше того, что временно приобретает. Поэтому благоразумие требует давать честные обещания. Совет благоразумия, хотя он сам по себе верен, построен на боязни дурных последствий и не обладает должной твердостью; ведь человек вполне может прийти к выводу, что бояться ему не чего и он вполне может обмануть с большой выгодой для себя. Другой дело, если следовать данной норме как нравственному требованию, т.е. требованию категорическому, безусловному. Но как узнать, является ли она таковой? Для этого необходимо провести мысленный эксперимент и задаться вопросом: хочу ли я, чтобы каждый имел право на ложное обещание в ситуациях, которые он считает для себя затруднительными? Говоря иначе, желаю ли я, согласен ли я, чтобы ложь стала общим для всех законом? При такой постановке выясняется, что тот, кто подвержен искусу ложного обещания и желал бы его дать, тем не менее, сохраняя способность к последовательному мышлению, никак не может желать того, чтобы это стало всеобщим законом, ибо в этом случае никто бы ему не поверил. Более того, ложное обещание как раз предполагает, что оно будет воспринято не как ложное, что оно, следовательно, не должно быть возведено во всеобщее правило. «Стало быть, моя максима, коль скоро она стала бы всеобщим законом, необходимо разрушила бы самое себя». Таким образом, категорический императив предлагает механизм, позволяющий индивиду установить в ходе мысленного эксперимента -- соответствуют ли реальные мотивы его поведения нравственному закону.

Категорический императив -- объективный принцип доброй воли. А что же является ее субъективным принципом? Говоря по другому -- каким мотивом руководствуется человек, когда он подчиняется категорическому императиву? Чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить, что, согласно И. Канту, разумность воли есть способность действовать согласно представлению о законе. Представление о законе в этом случае является и знанием, и особого рода чувством, которое связывает субъекта с этим законом. Это чувство И. Кант называет уважением. «Когда я познаю нечто непосредственно как закон для себя, я познаю с уважением, которое означает лишь сознание того, что моя воля подчинена закону без посредства других влияний на мои чувства». Уважение есть чувство, генетически связанное с разумом. Оно является единственным в своем роде и отличается от всех других чувств, которые могут быть сведены к склонностям или к страху. Через чувство уважения человек утверждает достоинство -- и свое достоинство, и достоинство того человека, уважение к которому он выказывает. Необходимость действия из уважения к нравственному закону И. Кант называет долгом. Долг и есть субъективный принцип нравственности. Он означает, что нравственный закон сам по себе, прямо и непосредственно становится мотивом человеческого поведения. Когда человек совершает нравственные поступки по той единственной причине, что они являются нравственными, он действует по долгу. Как категорический императив есть единственный нравственный закон, так и долг есть единственный нравственный мотив. В этом качестве он противостоит всем другим эмпирическим мотивам. Подчеркивая исключительность долга в системе человеческой мотивации, И. Кант различает действия сообразно долгу от действий ради долга. Сообразно долгу такое действие, которое соответствует нравственному критерию и одновременно с этим удовлетворяет определенные склонности индивида, является для него приятным, выгодным. Примером такого действия может быть честная торговля, которая наряду с тем, что она честная, является в то же время доходной. Действие ради долга -- действие, совершаемое только из-за нравственных соображений и, несмотря на то, что оно противоречит эмпирическим интересам индивида. Таким действием была бы, например, та же честная торговля, которая остается честной даже тогда, когда она становится уже невыгодной. Долг, как его понимает И. Кант, есть практическое принуждение к поступку из-за уважения к нравственному закону и только по этой причине. И другого нравственного мотива не существует. Все, что совершается по склонности, не имеет отношения к нравственности и не может рассматриваться в качестве ее субъективного основания, даже если этой склонностью являются любовь, симпатия и иные, так называемые альтруистические, чувства. Эту позицию И. Канта нельзя понимать так, будто здесь речь идет о дискредитации чувственной природы человека, аскетизме и скрытом ханжестве или, как иронизировал И.Ф. Шиллер, о том, что человека правильно поступает тогда, когда он следует долгу с отвращением в душе. О чем же на самом деле говорит И. Кант? Он ищет субъективный мотив поведения, который был бы адекватен абсолютности нравственного закона. Он утверждает, что таким мотивом может быть только мотив, который дан вместе с нравственным законом и единственным источником которого является сам этот закон. Долг по своей безусловности соразмерен безусловности морали. Все другие мотивы, сколь бы возвышенными, притягательными или сильными многие из них ни были, не обладают той последней степенью твердости, которая требуется для нравственного закона. Нравственный мотив в его чистом виде, как он описывается в рамках этической теории, нельзя смешивать с тем, как он функционирует в реальном опыте человека. Когда говорится о том, что принуждение через долг является единственным нравственным мотивом, то надо иметь в виду: в реальном опыте человека нет действий, которые совершались бы только и исключительно на основе долга, ибо нет действий, которые состояли бы из одной формы воления и были лишены какого бы то ни было материального содержания. На самом деле человеческие поступки всегда эмпирически мотивированы. Эмпирические мотивы, склонности всегда достаточны для того, чтобы субъективно объяснить и оправдать любое действие (поэтому по-своему были правы те философы, которые видели в эгоизме универсальную пружину человеческих поступков). Нравственная обусловленность поступка не отменяет и не заменяет его причинную обусловленность в обычном смысле слова. Точно так же долг не отменяет и не заменяет склонности, он всегда существует наряду с ними. Но для того чтобы выяснить, соответствует ли тот или иной поступок еще и долгу (что он соответствует определенным склонностям и вытекает из них подразумевается само собой, ибо в противном случае вообще бы не было рассматриваемого поступка), необходимо в рамках процедуры испытания максимы воли на общезначимость испытать его также на мотив долга, т.е. выяснить, совершил ли бы человек данный поступок, если мысленно отвлечься от его склонностей и гипотетически допустить, что никакого эмпирического интереса в совершении данного поступка не существует. Говоря иначе, необходимо установить, совершил ли бы человек данный поступок из одного чувства долга. Если да, то тогда он получает нравственную санкцию.

После формулирования нравственного закона (категорического императива) возникает вопрос о том, как он возможен. Обладает ли категорический императив истинностью (действительностью, реальностью). Нравственность есть принцип автономии воли, т.е. воли, которая является сама для себя законом. Она по определению -- как чистая воля, категорический (безусловный) императив -- не может быть выведена из эмпирического мира. Для того, чтобы обосновать истинность морали, необходимо предположить существование какой-то другой реальности. Именно это делает И. Кант своим учением о двух мирах. В самом кратком виде суть этого учения состоит в следующем. Познание человека ограничено чувственным опытом, включая и возможный опыт; оно дает нам представление о вещах такими, какими они на нас воздействуют. Познание ничего не говорит о том, что представляют собой вещи сами по себе, объективно, за пределами нашего восприятия. Однако у нас есть основания предполагать, что вещи сами по себе существуют. Явленный (видимый, слышимый, обоняемый и т.д.) мир -- это не весь мир, за его пределами есть что-то еще. Основанием для такого предположения является то, что человеческий разум, как говорит И. Кант, неудержимо доходит до таких вопросов, на которые он не может дать ответа в режиме опытного применения. Речь идет о трех идеях -- свободы воли, существования Бога и бессмертия души. Мысль И. Канта проста и понятна: откуда у человека эти идеи, если ничего в опыте им не соответствует, если они по определению предполагают выход за пределы человеческого опыта как такового?

Как опытного факта свободы воли не существует. Человек включен в цепь природной причинности, и его эмпирический характер является целиком обусловленным, ничем не отличаясь в этом отношении от любой другой вещи. Если бы, говорит Кант, мы могли познать все внутренние и внешние побуждения, влияющие на человеческий образ мыслей, то поведение человека можно было бы предсказать с такой же точностью, как лунное или солнечное затмение. Здесь ничуть не помогает уловка, связанная с разграничением психической и физической причинности, ибо психическая причинность касается способа мотивации действий, соотношения в них инстинкта разума, но она ничуть не отменяет того обстоятельства, что действия совершаются во времени и каждое последующее состояние выводится из предшествующего. И тем не менее существует идея свободы воли, свободной, самопроизвольной причинности, как если бы нечто происходило вне всякой связи с предшествующим состоянием, вне времени. Об этом говорят раскаяния совести, которые были бы бесполезными и нелепыми в рамках закона времени, ибо то, что произошло, невозможно ни изменить, ни отменить. А совесть как раз отменяет то, что произошло, как 6ы принуждая время течь в обратном направлении. Раскаяния совести, как бы вырывают некие события из цепи причин, чтобы они не могли оказывать воздействия на последующие поступки и в этом смысле бывшее делают не бывшим. Об этом же говорят наши представления о справедливости, требующие наказать преступников, хотя каждый из них побуждался к преступлениям обстоятельствами, природной злобностью и иными объективными факторами, совершил свои преступления на вполне достаточных эмпирических основаниях. Так откуда же эта идея свободы воли? Оттуда, из запредельного мира, т.е. мира, лежащего за пределами опыта, -- отвечает И. Кант. Он называет его миром вещей в себе, или самих по себе. Что же мы узнаем о мире вещей в себе? Очень немногое. Это умопостигаемый мир. Он умопостигаем в том смысле, что существование не имеет, не может иметь никакого подтверждения в опыте и постулируется умом. Его точнее было бы обозначить как умополагаемый мир. К заключению о его существовании разум приходит в своей познавательной жажде, поскольку он стремится найти последние основания знания: «То, что необходимо побуждает нас выходить за пределы опыта и всех явлений, есть безусловное». О мире вещей в себе мы знаем одно -- он может быть мыслим только в качестве основания, безусловного условия мира явлений. Поэтому в отличие от чувственно воспринимаемого мира, являющегося чрезвычайно разнообразным, он «остается всегда одним и тем же». Так как эта безусловность, свойство быть причиной причинности есть единственная известная нам характеристика мира вещей в себе, то он является одновременно миром свободы, ибо свобода и есть не что иное, как безусловность, произвольная причинность. Мир вещей в себе есть ноуменальный мир. Он лежит по ту сторону мира явлений или феноменального мира и как первичный, безусловный мир представляет собой царство свободы. Та непроницаемая стена, которая отделяет мир явлений от мира вещей в себе, тот последний рубеж, достигнув которого разум исчерпывает свои возможности, есть таинство свободы. Как существо чувственное, человек принадлежит миру явлений, включен в поток времени, ничем в этом отношении не отличаясь от любой другой вещи. Как существо разумное, он принадлежит умопостигаемому миру вещей в себе. Человек подчинен необходимости -- целиком и полностью, без какого-либо изъятия. Человек свободен -- и опять-таки в полном и серьезном смысле этого понятия, ибо быть свободным неполностью, с изъятиями, нельзя. И. Кант считает, что свобода и необходимость существуют в разных отношениях, они нигде и никогда не пересекаются. Это две разные точки зрения на человека, две разные его ипостаси. Когда мы говорим о свободе человека, мы отвлекаемся от факта его причинной обусловленности. Когда мы говорим о причинной обусловленности человека, мы полностью отвлекаемся от факта его свободы. «Понятие умопостигаемого мира есть, следовательно, только точка зрения, которую разум вынужден принять вне явлений для того, чтобы мыслить себя практическим». Говоря иначе, существование особого ноуменального мира (мира вещей в себе, мира свободы) есть всего лишь постулат, который необходимо принять для того, чтобы ответить на вопрос, как возможна автономия воли, откуда вытекает обязательность морального закона? Свобода и необходимость -- два различных типа причинности. Кант предположил, что нет настоящего противоречия между свободой и необходимостью одних и тех же поступков человека, поскольку они не встречаются на одном поле и в одно время. Противоречия нет даже в том случае, когда человек в силу необходимости становится убийцей, ибо в силу свободы он может квалифицировать это свое действие как злодейство. Свобода и необходимость могут оставаться разъединенными тогда, когда речь идет о совершенных поступках. Но когда речь идет о будущих поступках, о том, чтобы их эмпирическую оправданность сочетать с нравственной чистотой, они мыслятся соединенными. Как возможно такое соединение? Как добродетель может совпасть с человеческим счастьем? Для того чтобы ответить на этот вопрос, И. Кант вводит два других постулата -- о бессмертии души и о существовании Бога. Для приведения к одному знаменателю добродетели и счастья человеку нужно бесконечно долгое время, что предполагается постулатом бессмертия души. Для этой же цели необходимо преобразовать саму природу, чтобы она могла соответствовать нравственности, что предполагается постулатом существования Бога. Так в этической теории Канта в дополнение к постулату свободы появились два новых постулата -- бессмертия души и бытия Бога. Постулат свободы необходим как условие происхождения нравственности, а постулаты бессмертия души и существования Бога -- как условия ее реализации. Строительство здания этической теории Канта закончилось, оно оказалось на фундаменте и под крышей -- на фундаменте постулата свободы и под крышей постулатов бессмертия души и существования Бога. Но вряд ли от этого оно стало более надежным.

3. Структура категорического императива Иммануила Канта

категорический императив кант

Структуру кантовского суждения (в наиболее важных его формах) можно выразить в небольшой таблице:

Категорический императив

Правило пользования своим разумом

1. Поступай так, чтобы

2. Максима

3. твоего морального поступка

4. могла бы служить

5. нормой

6. всеобщего законодательства.

1. (Думай так, чтобы)

2. основание или правило,

3. из которого нечто принято,

4. могло бы быть сделано

5. всеобщим основоположением

6. употребления собственного разума.

Тут можно выделить четыре типа логических объектов, упоминаемых в суждении:

- сам субъект;

- его максимы, основания, правила;

- его поступки, суждения;

- всеобщие нормы поведения, законы.

Соответственно, для анализа этих предложений нам необходимо прежде всего установить точный смысл всех этих терминов, и прежде всего прояснить понятия закона и максимы.

3.1 Понимание закона у И. Канта

И. Кант признает существование общего понятия законосообразности. Он различает законы природы, правовые (юридические) установления и моральные законы - но, тем не менее, не считает их совершенно различными явлениями, ошибочно объединяемыми одним словом. Таким образом, определение закона (любого рода) должно быть всеобщим, то есть иметь единую форму.

И. Кант определяет понятие закона как «понятие о необходимости всех определений вещи, относящихся к ее существованию».