Единство эмпирического и теоретического, теории и практики. Проблема материализации теории

При всем своем различии эмпирический и теоретический уров­ни познания взаимосвязаны, граница между ними условна и под­вижна. Эмпирическое исследование, выявляя с помощью наблю­дений и экспериментов новые данные, стимулирует теоретичес­кое познание (которое их обобщает и объясняет), ставит перед ним новые, более сложные задачи. С другой стороны, теоретическое познание, развивая и конкретизируя на базе эмпирии новое соб­ственное содержание, открывает новые, более широкие горизон­ты для эмпирического познания, ориентирует и направляет его в поисках новых фактов, способствует совершенствованию его ме­тодов и средств и т. п.

Наука как целостная динамическая система знания не может успешно развиваться, не обогащаясь новыми эмпирическими дан­ными, не обобщая их в системе теоретических средств, форм и методов познания. В определенных точках развития науки эмпи­рическое переходит в теоретическое, и наоборот. Однако недопус­тимо абсолютизировать один из этих уровней в ущерб другому.

Касаясь этой проблемы применительно к естествознанию, Гей-зенберг отмечал, что противоречие между эмпириком (с его «тща­тельной и добросовестной обработкой мелочей») и теоретиком («конструирующим математические образы») обнаружилось уже в античной философии и прошло через всю историю естествозна­ния. Как показала эта история, «правильное описание явлений природы сложилось в напряженной противоположности обоих подходов. Чистая математическая спекуляция бесплодна, если в своей игре со всевозможными формами она не находит пути назад, к тем весьма немногим формам, из которых реально постро­ена природа. Но и чистая эмпирия бесплодна, поскольку беско­нечные, лишенные внутренней связи таблицы в конечном счете душат ее. Решающее продвижение вперед может быть результа­том только напряженного взаимодействия между обилием фак­тических данных и математическими формами, потенциально им соответствующими».

В процессе научного познания имеет место не только един­ство эмпирии и теории, но и взаимосвязь, взаимодействие после­дней с практикой. Говоря о механизме этого взаимодействия, К. Поппер справедливо указывает на недопустимость разруше­ния единства теории и практики или (как это делает мистицизм) ее замены созданием мифов. Он подчеркивает, что практика — не враг теоретического знания, а «наиболее значимый стимул к нему». Хотя определенная доля равнодушия к ней, отмечает Поп­пер, возможна и приличествует ученому, существует множество примеров, которые показывают, что для него подобное равноду­шие не всегда плодотворно. Для ученого существенно сохранить контакт с реальностью, с практикой, поскольку тот, кто ее прези­рает, расплачивается за это тем, что неизбежно впадает в схолас­тику.

Однако недопустимо понимать практику односторонне-пря­молинейно, поверхностно. Она представляет собой всю совокуп­ность чувственно-предметной деятельности человека в ее истори­ческом развитии (а не только в наличных формах), во всем объе­ме ее содержания (а не в отдельных проявлениях). Не будет пре­увеличением вывод о том, что чем теснее и органичнее практика связана с теорией, чем последовательнее она направляется теоре­тическими принципами, тем более глубокое воздействие она ока-зьгоает на действительность, тем более основательно и содержа­тельно последняя преобразуется на ее основе. Но этот вывод нельзя абсолютизировать, ибо и многие другие факторы влияют на дан­ный процесс в разных направлениях.

Необходимо иметь в виду, что в ходе истории соотношение между теорией и практикой не остается раз навсегда данным, а. развивается. Причем изменяется не только характер теории (я зна­ния в целом), но и качественно меняются основные черты общественной практики. Появляются новые ее формы, насыщающие достижениями познания, становящиеся все более наукоемкими, направляемыми научными принципами. При исследовании взаи­модействия теории и практики один из самых кардинальных воп­росов состоит в том, чтобы выяснить, как и при каких конкретных условиях мысль (теория) переходит (превращается) в действие, воплощается в практическую деятельность людей.

Связи теории и практики двусторонни: прямые (от практики к всеобщим принципам и формам мышления) и обратные — реа­лизация всеобщих схем не только в познании, но и в реальной жизни, в практике, во всех ее формах и видах. Важнейшая задача состоит в том, чтобы всемерно укреплять и углублять взаимодей­ствие между теорией й практикой, обстоятельно изучать меха­низм этого взаимодействия.

Что касается прямых связей, т. е. направленных от практики к теории, от действия к мысли, то их сущность состоит в том, что все логические категории, теоретические схемы и другие абстрак­ции формируются в конечном счете в процессе предметно-прак­тического преобразования реальной действительности человеком как общественным существом. Практика есть то важнейшее по­средствующее звено между человеком и реальной действитель­ностью, через которое объективно всеобщее попадает в мышле­ние в виде «фигур логики», теоретических принципов. Последние в свою очередь возвращаются обратно, помогают познавать и пре­образовывать объективную реальность. Исторический опыт пока­зан, что, вырастая из чувственно-предметной деятельности лю­дей, из активного изменения ими природной и социальной дей­ствительности, теория возвращается в практику, опредмечивает­ся в формах культуры.

Всякая теория, даже самая абстрактная и всеобщая (в том чис­ле и философское знание), в конечном счете ориентирована на удовлетворение практических потребностей людей, служит прак­тике, из которой она порождается и в которую она — сложным, порой весьма запутанным и опосредованным путем — в конце концов возвращается. Теория как система достоверных знаний (разного уровня всеобщности) направляет ход практики, ее поло­жения (законы, принципы и т. п.) выступают в качестве духов­ных регуляторов практической деятельности.

Место и роль научного знания как необходимой предпосылки и элемента практически-преобразовательной деятельности людей достаточно значимы. Дело в том, что по существу все продукты человеческого труда есть не что иное, как «овеществленная сила знания», опредмеченные мысли. Это в полной мере относится не только к знаниям о природе, но и к наукам об обществе и о самом мышлении. Социально-практическая деятельность всегда так или иначе связана с мысленным созданием того, что затем переходит в практику, реализуется в действительности, является «предмет­но-воплощенной наукой».

При этом нельзя втискивать живую жизнь во вчерашние кос­ные теоретические конструкции. Только такая теория, которая твор­чески отражает живую жизнь, служит действительным руковод­ством к действию, к преобразованию мира в соответствии с его объективными законами, превращается в действие, в обществен­ную практику и проверяется ею.

Для того чтобы теория материализовалась, объективирова­лась, необходимы определенные условия. К числу важнейших из них можно отнести следующие.

1. Теоретическое знание только тогда является таковым, когда оно в качестве совокупности, системы знаний достоверно и адекватно отражает определенную сторону практики, какую-либо область действительности. Причем такое отражение яв­ляется не пассивным, зеркальным, а активным, творческим, выражающим их объективные закономерности. Это важное условие действенности теории.

Самое существенное требование к любой научной теории, ко­торое всегда было, есть и будет — ее соответствие реальным фак­там в их взаимосвязи, без всякого исключения. Хотя наука всегда стремится привести хаотическое многообразие нашего чувствен­ного опыта в соответствие с некоторой единой системой мышле­ния, «чисто логическое мышление само по себе не может дать никаких знаний о мире фактов; все познание реального мира ис­ходит из опыта и завершается им. Полученные чисто логическим путем положения ничего не говорят о действительности».

Теория, даже самая общая и абстрактная, не должна быть рас­плывчатой, здесь нельзя ограничиваться «прощупыванием наугад». Это особенно характерно для первых шагов науки, для исследова­ния новых областей. «Чем менее конкретна теория, тем труднее ее опровергнуть... При помощи расплывчатых теорий такого рода легко забраться в глухой тупик. Опровергнуть подобную теорию нелегко», а ведь именно такими являются социальные и фило­софские концепции.

Знание становится теоретическим только тогда, когда оно по­строено не как механическая, эклектическая сумма своих момен­тов, а как их органическая целостность, отражающая целостность соответствующего объективного фрагмента реальности, предмет­ной деятельности людей. Теория не есть внешняя рядоположенность, а внутреннее единство, глубинная взаимосвязь понятий, законов, гипотез, суждений и других форм мышления, систем­ное взаимодействие которых и характеризуют теорию как идеаль­ную форму целостной действительности, совокупной предметной деятельности. Вот почему важнейшей чертой теории являются всестороннее воспроизведение предмета и сведение многообраз­ного к единому, выявление всеобщих условий конкретной целос­тности. Будучи наиболее развитой, сложной формой мышления, теория существует как диалектический синтез, органическое един­ство, внутренняя взаимосвязь понятий, идей, законов и других своих элементов на основе определенного уровня практической деятельности.

2. Теория должна не просто отражать объективную реальность так, как она есть теперь, но и обнаруживать ее тенденции, главные направления ее закономерного развития, показать дей­ствительность в единстве таких ее необходимых моментов, как прошлое, настоящее и будущее. Поэтому теория не мо­жет быть чем-то неизменным, раз навсегда данным, застыв­шим, а должна постоянно изменяться, расширяться, углуб­ляться, уточняться и т. д. Раскрывая глубинный механизм развития теоретического знания, академик П. Л. Капица пи­сал: «Наиболее мощные толчки в развитии теории мы наблю­даем тогда, когда удается найти эти неожиданные экспери­ментальные факты, которые противоречат установившимся взглядам. Если такие противоречия удается довести до боль­шей степени остроты, то теория должна измениться и, следо­вательно, развиться. Таким образом, основным двигателем развития физики, как всякой другой науки, является отыска­ние этих противоречий».

Отыскав указанные противоречия (в их специфической для каждого случая форме), теоретическое исследование должно дать идеальную форму будущего предмета (процесса), тот образ буду­щего, который будет достигаться в ходе практической реализации теории, набросать общие контуры этого будущего, наметить и обо­сновать основные направления и формы движения к нему, пути и средства его объективации.

3. Наиболее практичной является теория в ее самом зрелом и развитом состоянии. Поэтому необходимо всегда держать ее на самом высоком научном уровне, постоянно, глубоко и все­сторонне разрабатывать ее, обобщая новейшие процессы и яв­ления жизни, практики. Только наиболее полная и высоко научная основательная теория (а не эмпирические, обыденные знания) может быть руководством для соответствующей формы практической деятельности. Не на любой, а на достаточно зрелой ступени своего развития наука становится тео­ретической основой практической деятельности. Последняя в свою очередь должна достичь определенного, достаточно высокого уровня, чтобы стало возможным систематическое (и экономически оправданное) практическое применение науки. Существенный признак развитой теории — целенаправленный

систематический анализ составляющих ее методов, законов, дру­гих форм мышления с точки зрения их формы (структуры), со­держания, его углубление, развитие и т. п. «Понятийное творче­ство» — атрибутивная характеристика зрелого теоретического ис­следования, так же как и все углубляющаяся рефлексия над его методологическими проблемами, умелое и сознательное опери­рование понятиями, методами, приемами познания, его нормами и регулятивами.

4. Теория (даже самая глубокая и содержательная) сама по себе ничего не изменяет и изменить не может. Она становится материальной силой лишь тогда, когда «внедряется» в сознание людей, которые должны употребить практическую силу и энергия которых воплощает теорию в реальную действительность, опредмечивает те или иные научные идеи, реали­зует их в определенных материальных формах. Будучи синтезом, концентрацией знаний о конкретном фраг­менте действительности, теория не должна замыкаться на себя, а выходить во вне, содержать в себе стремление к практической реализации и своему материальному воплощению. Практическая деятельность людей, овладевших теорией как планом, програм­мой последней, и есть опредмечивание теоретического знания. При этом как сама эта деятельность, так и ее субъекты должны быть поняты в их социокультурной, исторической обусловленно­сти. В процессе опредмечивания теории в практике люди не толь­ко создают то, чего природа сама по себе не создавала, но одно­временно обогащают свои теоретические знания, проверяют и удо­стоверяют их истинность, изменяются сами.

Практическая реализация знания требует не только тех, кто будет осуществлять воплощение теории в практику, но и не­обходимых средств воплощения — как объективных, так и субъективных. Это, в частности, формы организации обще­ственных сил, те или иные социальные институты, необхо­димые технические средства и т. д. Сюда же относятся фор­мы и методы познания и практического действия, способы и средства решения назревших теоретических и практических проблем и т. п.

Материализация теории в практике должна быть не едино­временным актом (с угасанием ее в итоге), а процессом, в ходе которого вместо уже реализованных теоретических по­ложений появляются новые, более содержательные и разви­тые, которые ставят перед практикой более сложные задачи, требуют новых форм и условий своего опредмечивания.

Успешная реализация в практике теоретических знаний обес­печивается лишь в том случае, когда люди, которые берутся за практические действия, убеждены в истинности тех зна­ний, которые они собираются применить в жизни. Без пре­вращения идеи в личное убеждение, веру человека невозмож­на практическая реализация теоретических идей, тем более таких, которые несут в себе необходимость прогрессивных социальных преобразований.

Материализация знания, переход от абстрактной научной тео­рии к практике, не является прямым и непосредственным. Она представляет собой сложный, тонкий, противоречивый процесс, состоящий из определенных посредствующих (промежуточных) звеньев, тесно связанный с существованием и функционированием особого социально-культурного мира предметов-посредников. Это орудия труда, разного рода тех­нические средства (приборы, оборудование, измерительные устройства и т. п.), язык (естественный и искусственный), другие знаково-символические системы, различные понятий­ные образования, методологические средства, способы опи­сания результатов исследования и др. Наличие таких звеньев — важное условие перехода теории в практику и наоборот. Цепь соответствующих звеньев есть целост­ная функционирующая система, которая не только соединяет тео­рию с практикой в ходе их взаимодействия, но и создает необхо­димые предпосылки для развития их единства. Функционирова­ние такой системы представляет собой механизм взаимодействия теории и практики в действии, а обе составляющие ее ветви тесно связаны и взаимодействуют между собой. Логика этого процесса и есть движение от действительности через действие к мысли и обратно через посредствующие звенья, каждое из которых при­ближает теорию к практике, и, наоборот, служит моментом раз­решения противоречия между ними.

9. Чтобы теория стала не только способом объяснения, но и методом изменения мира, необходимо нахождение эффективных путей трансформации научного знания в программу практи­ческих действий. А это требует соответствующей технологи- зации знания. Последнее должно приобрести вид рецепта дей­ствия, четкого регулятива, предписывающего определенные операции, которые должны быть расположены в строго пос­ледовательный ряд, не допускающий никаких нарушений и непредусмотренных действий. Наиболее известной формой трансформации теоретических знаний в программу практи­ческих действий является технологическая карта (для есте­ственно-технических наук), которая как бы воплощает пере­нос мысли в действие, превращение определенных знаний в регулятивы практической деятельности.

10. Как компонент практического применения знания процедура его трансформации, превращения в регулятивные средства практики не должна быть сведена к простому возврату теоретического знания к его эмпирическому уровню. Такой возврат по существу ликвидирует теоретическую форму знания, которая кардинально преобразует исходный фактический материал и обладает способностью более расширенного воспроизвод­ства объекта, чем его эмпирически фиксируемые параметры. Для понимания диалектики, взаимоперехода теории (разного уровня и содержания) и практики, а также уяснения того, как те­ория может быть руководством к действию очень важно сознание того, что проектирующая, программирующая роль науки по отно­шению к практической деятельности заключается в том, что на­ука вырабатывает планы таких новых типов человеческой дея­тельности, которые не могут возникнуть без науки, вне ее. Иде­альные планы воплощаются, опредмечиваются в практике через процедуру социальной технологизации. Именно через этого спе­цифического посредника реализуется перевод объективных зако­нов развития действительности на конкретный язык решений, тре­бований, предписаний, регулятивов, ориентирующих людей на наилучшие достижения поставленных целей в любой сфере дея­тельности.

В этом смысле социальная технология выступает как конкре­тизация и реализация теории в форме, удобной для практическо­го использования. Чем органичнее технология связана с теорией, тем более широкий спектр открывается для того, чтобы превра­тить ее в эффективное средство изменения действительности, в средство внедрения теоретических знаний в практику и управле­нию ею на их основе.

Общие научные положения попадают в практику самыми раз­личными путями. Своеобразие последних определяется тем, что между фундаментальными науками и средствами материальной человеческой деятельности, в которых материализуется научное знание, имеется целый ряд посредствующих звеньев в виде при­кладных исследований и разработок, с помощью которых науч­ная идея переводится в техническую конструкцию или технологи­ческий процесс. Это наиболее характерно для естественных наук, но недостаточно четко выражено в обществознании.

В социальной сфере путь теоретического знания к практике намного сложнее и многообразнее, ибо тут нет (как в ряде есте­ственных, особенно технических наук) прямого выхода в практи­ку, непосредственного применения знания в той или иной облас­ти социально-преобразующей деятельности. Чем выше уровень обобщения данной теории, чем она абстрактнее, тем более сложным и опосредованным является путь от заключенного в ней зна­ния к практике, тем больше это знание должно пройти промежу­точных звеньев, прежде чем сможет стать непосредственной ма­териальной силой, регулировать общественную жизнь.

Фундаментальные знания, как правило, не поддаются техно-логазации, но они оказывают преимущественно косвенное (через конкретно-прикладные разработки) воздействие на преобразова­ние действительности, на процесс решения социально-практичес­ких проблем. Но и прикладная теория воздействует на ход прак­тических процессов не непосредственно, а через опосредование технологическими разработками, которые и придают ей «рабочую форму». Именно на этапе технологизации совершается переход от научного описания к нормативной системе, имеющей целевое, практическое назначение. Отсутствие (или их недостаточная раз­работанность) конкретно-прикладных теорий и технологий — одна из главных причин отрыва теории от практики.