Рекомендации и советы студентам
Письмо студентам № 1
ВВЕДЕНИЕ
Данное учебное пособие по философии (в виде писем студентам) настраивает не столько на запоминание знаний, сколько на создание и развитие способности самостоятельно открывать знания и излагать саму догадку в рабочем режиме её же самой. Текст состоит из трёх типов писем, не считая этого первого письма, выполняющего функцию введения в суть дела: (а) основные эвристические вопросы, вместе с их углублением и разработкой в стиле размышляющего сомнения в первичных очевидностях (письма 2-4); (б) система философских проблем с их решениями, данными вместе с их конкретными, относительными неразрешимостями (письма 5-8) и (в) «технология» обоснования конкретной неразрешимости относительно определённых тем (письмо 9).
Эта учебно-методическая работа относится к категории разработок «компетентностно-ориентированного» подхода в рамках образовательных программ третьего поколения.
Учебное пособие выполнено в режиме эвристического задачника по первой универсальной компетенции УК-1: «культура мышления». Включает в себя четыре элемента этой компетенции, выполняющих роль критериев сформированности мышления и в то же время являющихся настоящими средствами создания и усиления мышления:
Назвать одну из тем философии (что уже свидетельствует о знании учебника)
1) поставить эвристический вопрос к данной теме,
2) сформулировать диалектическое противоречие (которое получается из обострения и доопределения эвристического вопроса),
3)указать на решение противоречия
и, наконец,
4)назвать конкретную проблему, которую пока ещё можно сформулировать в пределах данной темы, но уже невозможно решить, оставаясь в этих пределах.
Учебное пособие подготовлено для студентов и всех «захваченных» философией. Содержит структурированный по смыслу план постановки и решения философских проблем по четырем компетенциям УК-1 (культура мышления) в трёх рангах прагматизации сознания (в виде трёх типов писем студентам).
Модульно-компетентностный подход, ориентирующийся на создание и развитие способностей, нуждается не только в прагматично гибкой и реалистично структурированной, но и в более информативно творческой методике преподавания, чем та методика, которая ориентируется на модульно-рейтинговое тестирование. Дело идёт о такой помощи другим в созидании ими бытийных первооснов своей поступочной самостоятельности и свободомыслия, при которой отпадает возможность и необходимость циничного, «измерительского» подхода к человеку. Ведь самое главное в человеке, созданию и развитию чего как раз и должна способствовать любая школа, а также любое подлинное общение, это способность самостоятельно мыслить, изобретать новое и поступать по совести.
Человечность, как духовно-бытийная верность непрестанному поиску истины, исключает возможность измерить себя, насущно нуждаясь не в измерениях, а в таких орудиях духовного творческого труда, которые предоставляли бы все возможности усиления самостоятельной мысли, но исключали бы или, по крайней мере, затрудняли бы реализацию свободно случившейся с нами глупости.
Первой универсальной компетенцией философии, не только по списку ФГОС ВПО (УК-1), но и по существу является культура мышления, слагающаяся из диалектических категорий мышления и «экзистенциалов» (действенных возможностей) сознания.
Способность мыслить на пределе возможностей является в философии основной способностью, развиваемой как самоцель, хотя исходное начало мышления есть свободно-самопричинное действие бытийствующего сознания, которое ни истинно, ни ложно, а только возможно как событие в реальном мире, сбывающееся с большей или меньшей полнотой. Мы, вслед за М.К.Мамардашвили и А.М.Пятигорским, будем исходить из «принципа позитивности сознания» и будем доверять действию самого сознания более, чем мнимой очевидности опыта прошлого. К тому же, из реальной истории научного метода, по свидетельству В.А.Светлова, известно, что «иногда нетривиальная ошибка более значима для совершения прогрессивного шага в науке, чем тривиально правильное решение». В этом отношении сознание проявляет себя в попытках начать «как если бы заново и впервые», тогда как мышление развёртывает начала сознания в виде диалектического «метода восхождения от абстрактного к конкретному» через теоретическую ориентацию на своё соответствие «объективной логике» самого предмета (применено к 2-му пункту темы «Феномен человека» в 5-м письме, при развитии неотъемлемого самоконфликта Природы).
Сознание нуждается не в объяснительно-познавательном или даже понимательном отношении к себе. Единственным адекватным отношением к сознанию при работе с ним может быть только удивление, с которого начинается философия как энергичная возможность свободы сбыться в догадке – далее неделимом, «квантовом» действии сознания, меньше которого в сознании и человеческом мире ничего нет и быть не может. Но нужно усмотреть в этом непрерывном внутреннем многообразии цельно случающейся догадки различные формы динамической стабильности мышления, возникающие при малейшей попытке делать что-либо самостоятельно и позволяющие изложить себя в виде текста по философии.
Всё изложение философии должно быть исследованием самого удивления и догадки как начала мысли и создания самой способности мыслить. Для первоначальной стадии исследования Ч.Пирсом был введён термин «ретродукция» (взамен первоначальной «абдукции»), означающий стадию создания догадок, гипотез, онтологических допущений и свободно принимаемых решений быть и действовать.
Догадка – это инициатива, которую обычно «требуется требовать» от себя и которая обязывает, прежде всего, изложить догадку о том, как вообще возможна она же сама.
Это и будет модульно-компетентностным подходом к формированию и оцениванию способности самостоятельно думать в пределах материала каждой темы стандартного курса философии, изложенного во «Введении в философию» авторского коллектива сотрудников ИФ РАН, отв. ред. И.Т. Фролов filosof.historic.ru и «Мира философии» (хрестоматия в 2-х частях). Для прояснения терминологического аппарата философии разумней всего обращаться к четырёхтомнику «Новой философской энциклопедии».
Создадим такую логику, которая способствует усилению малейших проявлений собственной самостоятельной догадливости, но максимально затрудняет действие само собой происходящему автоматичному запоминанию. Творческая свобода может закодировать невозможность закодировать себя в тексте через такие парадоксально-логические, риторические формы, которые блокируют автоматичное действие правил формальной логики и психологизированных привычек. Эти формы мышления действуют как упорядоченности, динамично самоорганизующиеся в процессе интенсивно неравновесного творчества, но при остановке мышления превращаются в абсурды, разрушающие структуры формальной логики и уничтожающие любые состояния сознания. Прежде чем догадываться о чём-то ином, необходимо догадаться о том, как возникает сама же догадка.
ДОГАДКА О ТОМ, КАК ВОЗМОЖНА ОНА ЖЕ САМА
Во-первых, возможность самостоятельной догадки создаётся вопросом, потому что настоящий вопрос индуцирует удивление и создаёт возможность возникновения смысла ещё до того как – благодаря самому вопрошанию – появляется ответ на него. Вопрос – символ неопределённого простора сомнения, творческой свободы и логический оператор, создающий эффект полезной неопределённости понятий, использованных в его формулировке. В этом отношении он провоцирует саму неопределённую возможность того конкретно нового, которое является ответом, но не является формально логическим следствием уже устоявшихся понятий (использованных при постановке вопроса). Вопрос – начало смысла, поскольку подлинный вопрос может обладать смыслом независимо от того, получен ли ответ, чего не скажешь обо всех повествовательных предложениях.
В самом начале понять, каким не должен быть эвристический вопрос, ещё важнее, чем понимать то, каким он может быть в каждом отдельно взятом случае. Формулировка эвристичного вопроса, приводящего к раскрытию и пониманию смысла любой темы философии, не должна включать в себя ключевые слова (или их синонимы) из названия этой темы. Не сделать глупость – проще и важнее, чем создать глубокую мысль. Например, в воображаемой теме по элементарной арифметике «Четыре» это был бы вопрос: «Сколько будет два плюс два?», с последующим его углублением в вопросах: «Сколько будет дважды два и два во второй степени?» Понимать философию, науку, другого человека или себя самого, а также саму жизнь – значит подбирать, изобретать, выдумывать применительно к ним раскрывающие их вопросы о чём-то другом, чем они сами. Открыть нечто заново и впервые самим вопросом – значит удивиться: ведь философия начинается с удивления. Философия (любомудрие) означает всего лишь то, что человек любит догадываться сам в условиях собственного искусно мыслящего незнания, а не вызубривать термины якобы уже готового знания и не сводить всю суть дела к суете значков и терминов.
Невозможно заранее знать, какой вопрос следует задать, чтобы самому прийти заново к открытию вечных тем философии. Я помогу тебе, но мои эвристические вопросы могут (да и должны) не совпасть с твоими: ведь не должна одна человеческая индивидуальность совпасть с любой другой, и каждый из нас, даже говоря на одном и том же языке со многими другими, делает это по-своему неповторимым образом (стиль речи и письма). Нас выручит то обстоятельство, что вопрос, выражая конкретную начальную неопределённость, не только не исключает возможность иных вопросов, но помогает им сбыться, если сбылся он сам как интересный и захватывающий.
Например, общая теория относительности является ответом на вопрос о том, почему гравитационная постоянная Ньютона постоянна и имеет именно это значение. А античную философию можно было бы понять вопросом о том, почему в мире есть нечто, а не одно только ничто, которое ведь проще и вероятнее всего. И никогда не пытайся подставить название темы философии в формулировку её собственного эвристического вопроса. Так, к примеру, вопрос о том, что такое античная философия, никогда не может быть начальным эвристическим вопросом самой античной философии (хотя он один из основных вопросов средневековой философии). Если хочешь раскрыть тему «Человек» и понять человеческое бытие как открытие и произведение, свершённое самим миром, то спроси о том, почему в природе просто не может не возникать нечто новое. А если хочешь понять природу, то спроси о том, как вообще возможно несовершенное и в то же время свободное существо (рассмотрение прогрессивной эволюции природы само приведёт тебя к возникновению и реальному открытию такого явления, как человек). И не откладывай надолго: садись и просматривай сейчас же оглавление рекомендованного мной учебника и сочиняй к его большим темам свои предположительно эвристические вопросы (это и будет самым первым письменным заданием по философии и в то же время самым надёжным фундаментом для всего остального). Только не торопись пока отвечать на поставленные тобой вопросы.
Приоритетными для философии являются вопросы, начинающиеся словами «Как возможно …?». На втором месте стоит «Почему…?». В порядке исключения – «Что …?». И совсем узким полем действия обладает «Зачем …?». А обыкновенные, касающиеся фактологии «что?», «где?», «когда?», «как называется?» да «кто сказал?», держи «в уме» для того, чтобы в тексте учебника и в соответствующей ему двухчастной антологии («Мир философии») опознавать ответы на них.
Вопрос – это начало догадки, простейший вариант её самой. Самодействие догадки оказывается разомкнутым в неопределённость как её же собственноё начало. Однако невозможно непосредственно перейти от подлинно проблемного вопроса к ответу, поскольку вопрос «стирает» границы имеющихся знаний и не указывает на направление, двигаясь по которому мы могли бы найти решение проблемы. Вопрос внутренне неоднороден и неравновесен, но ненаправлен.
Проблема приобретает свойство решаемости, когда обостряется до своего предела. Сам по себе вопрос приводит не к ответу, но к той ситуации, которую он порождает в качестве своего иного. Стоит только спросить о том, что такое сам вопрос, и мы придём к следующему противоречию. Если мы определим вопрос, то перестанем соответствовать его сути, так как сам он выражает первоначальную неопределённость, а если мы соответствуем вопросу, то не можем дать ему никакого определения как форме мыслящего незнания, из-за которого мы перестаём знать даже то, что такое сам вопрос.
Повёрнутый на себя вопрос приводит к противоречию как следующей непосредственно за ним более определённой и ориентированной формулировке проблемы. Способность не только понимать вопросы, но и понимать посредством постановки своих вопросов материал какой-либо темы соответствует самому началу способности думать.
Во-вторых, проблема становится решаемой только тогда, когда первоначальный вопрос обостряется до предельной степени действительного (диалектического) противоречия (например, в ТРИЗ-е Г.С. Альтщуллера изобретательская задача отличается именно тем, что формулируется как противоречие). Суть противоречия, если быть предельно кратким, это процесс усиливающего себя внутренне неравновесного совпадения противоположностей (противоположности – это наибольшее различие в пределах системы). На уровне своего замысла противоречие можно выразить ироничным образом «вечного двигателя», который ещё более заводится в результате собственной работы и совершенствуется путём собственных поломок. Именно так устроено всё реально живое – расширено самовоспроизводящиеся внутренне неравновесные структуры, эволюционирующие путем мутаций-поломок, незапрограммированных изменений собственных наследственных программ.
Способом существования диалектического противоречия является не состояние равновесия системы, а сам процесс порождения всё более новых форм его разрешения. Обострение противоречия и его разрешение это не стадии, сменяющие друг друга во времени, а две одновременные стороны одного и того же сильно неравновесного, нелинейного, обращено-открытого на себя и сильно организующегося творческого процесса.
Так как смысл противоречия в том, чтобы быть причиной развития себя самого и всего иного, то проблему противоречия надо ставить в форме его же самого. С одной стороны, нужно понять противоречие как не способное исчезнуть и, следовательно, как бесконечно неразрешимое, а со стороны не другой – но той же самой, мы должны включить непротиворечивость вовнутрь самого противоречия, представив его как непрерывно гибнущее, непрерывно продолженное в своём исчезновении в себе же самом. Но данная постановка проблемы противоречия всё ещё недостаточно выходит за пределы сложившейся диалектической традиции, а надо проблематизировать сам способ ставить проблемы, подвергнув сомнению сложившееся понимание диалектического противоречия как ставший уже привычным способ сомневаться. Было бы странно, если бы причина возникновения нового не была бы способна к коренному самообновлению и развитию собственной структуры, усиливающей собственную неравновесную изменчивость в самом процессе расширенного воспроизведения себя.
Противоречие, как способ изобретать, само должно переизобретаться заново. Например, почему отношение между противоположностями должно иметь только два «измерения» и сводиться только к единству (конкретному тождеству) и борьбе (диалектическому взаимоотрицанию)? Можно вполне аргументировано показать, что такой вырожденный тип противоречия не приводит к необходимости возникновения нового, а противоречие как отношение между противоположностями имеет более «многомерный» характер, что отнюдь не равнозначно признанию его всего лишь многополярности, многосторонности.
Противоречие действительно есть и понимается настолько, насколько оно порождает новые формы своего разрешения, воспроизводя себя в них более остро и напряжённо, вследствие чего любое развитие идёт ускоряющимися темпами.
Повторю ещё раз: способом существования и понимания диалектического противоречия является не состояние равновесия системы, а сам процесс порождения всё более новых форм объединения, синтеза его противоположностей (что и называется разрешением противоречия или решением конфликта). Обострение противоречия и его разрешение это не стадии, сменяющие друг друга во времени, а две одновременные стороны одного и того же сильно неравновесного, нелинейного, обращённого на себя и спонтанно самоорганизующегося творческого процесса (саморазвития).
Способность формулировать проблему предельно остро как существенное противоречие – предъявленное свидетельство о простейшем творчестве. Как правило, формулировка противоречия даётся в виде столкновения, в пределах одного и того же высказывания, двух равноправных противоположных друг другу утверждений об одном и том же (как, например, в корпускулярно-волновом дуализме природы света). Например, можно для формулировки противоречия использовать конструкцию: с одной стороны это «так», а с другой – «этак» («так» и «этак» использованы в данном случае в качестве «предметных переменных», приобретающих конкретное значение в зависимости от выбора темы).
Противоречие является мостом (путём) ведущим от вопроса к ответу, поскольку обладает свойствами и вопроса, и ответа. С одной стороны, оно походит на ответ, так как состоит из двух утверждений (отражая то обстоятельство, что конфликт может возникать только в определённо упорядоченной ситуации), а с другой, противоречие обладает неопределённостью вопрошания, потому что два противоположных утверждения равноправны друг другу, что приводит к неравновесной неопределённости выбора: невозможно предпочесть одну противоположность другой и в то же время нельзя вытерпеть предельно обострённый конфликт между ними.
Однако противоречие, соответствующее действительности и имеющее смысл, обладает ёщё и своим достоинством, которого нет ни у вопроса, ни у ответа: оно направлено в сторону возникновения (или обнаружения) именно такого нового, которое разрешает конфликт противоположностей и является новой формой их объединения в неразрывное целое. Истинная формулировка противоречия является критерием исследовательских поисков и ориентиром для совершения открытия. Например, как это показано в 1-м томе «Капитала» Маркса, противоречие прибавочной стоимости заключается в том, что новая стоимость не может возникнуть ни тогда, когда товары обмениваются в соответствии с их стоимостью, ни тогда, когда они обмениваются не в соответствии со соей стоимостью (что потеряли одни, то нашли другие, так что в пределах всего рынка в целом сумма выигрышей равна сумме проигрышей). В этом противоречии проявляется действительный конфликт производства и потребления. Для его решения нужен такой особый товар, в котором производство и потребление составляли бы единое целое. Потребление такого особенного товара было бы непосредственно процессом производства, а производство этого товара являлось бы потреблением в обыкновенном, человеческом смысле. Именно таким товаром является способность человека к труду – короче говоря, «рабочая сила» как такой товар, потребление которого означает непосредственный процесс производства всех остальных товаров. А потребление рабочим товаров означает производство его затраченной за рабочий день способности к труду (отдых). Поскольку человек в своей целесообразной деятельности способен произвести гораздо больше, чем ему необходимо для потребления с целью восстановления своей работоспособности, то образуется прибавочная стоимость (несмотря на то, что он получает полный эквивалент своей рабочей силы, стоимость которой равна стоимости товаров, необходимых для её воспроизводства). Так что, прибыль не может и не должна быть кражей, мошенничеством или разбоем. Противоречие капитализма состоит совсем в другом, и оно носит продуктивно творческий характер (впрочем, то же самое можно сказать и о противоречии социалистического способа производства).
Итак, в-третьих, противоречие само указывает на направление поисков, двигаясь по которому мы открываем (или создаём) именно то новое, что как раз и является разрешением противоречия (конкретно-содержательным синтезом противоположностей).
В-четвёртых, в любой теме мы рано или поздно сталкиваемся с такой проблемой, которую ещё можно поставить в пределах данной темы, но уже невозможно решить в пределах данной темы. Например, Кант в своей «Критике чистого разума» сформулировал три вопроса, которые разум может поставить на пределе собственных возможностей, но которые он никогда не решит достоверным и доказательным образом: вопрос о личном бессмертии, вопрос о бесконечности мира и вопрос об Авторе этого мира. Другой пример связан с двумя знаменитыми теоремами Курта Гёделя относительно формальных систем 1-го вида. Предоставляю читателю удовольствие самому найти этот пример и разобраться в его смысле, но не забывайте, что для формализованных математических систем второго вида (к числу которых относятся аксиоматическая система Пеано и формализация математического анализа Такеути) эти утверждения Гёделя уже не правомерны.
Способности к каждой из этих форм и стадий развития мысли (вопрос, противоречие, решение противоречия, предельно неразрешимая проблема) должны быть элементами такой компетенции как владение культурой мышления, а каждая из этих форм – собственной, неотъемлемой мерой способности мыслить.
Опасность превращения результатов мышления в автоматически действующую форму знания, позволяющую запоминать и использовать знание без понимания его смысла, является необходимой и рефлексивно самообращённой опасностью культуры (перерабатывающей философию в знание о ней).
Культура мышления является действенным и жизнеспособным противоречием человека, которое приходится решать, не отказываясь ни от свободы, ни от культуры, ни от самого человека.
Необходимо устранить одностороннюю ориентацию на гарантированный успех как самоцель в этом варианте «компетентностно-ориентированного» подхода к освоению философии в качестве способности мыслить. При альтернативном – тестово-ориентированном подходе – результат пропорционален длительности времени, затраченному на запоминание, и в этом смысле результат пропорционален количеству рабочего, не творчески истраченного времени. Вовсе отказаться от знания, как и от культуры, невозможно. Однако нужно и можно отказаться от «знаниецентризма», поставив в центр неожиданность открытий, право на риск осуществления «принципа позитивной ошибки сознания» и надежду на её корректировку мышлением в создании новой теоретической системы. Культура мышления должна помогать человеку в качестве средства создавать, а не убивать живую возможность рождения новой мысли у каждого. И, тем более, культура мышления не должна превращаться процессом преподавания в культ без мысли, ритуализованный под внешним видом стандартизации.
Неразрешимые «вечные» проблемы даже предпочтительнее всех остальных: обдумывая их, люди становятся терпимее и умнее, даже и не получая решения и не зная, возможно ли оно в принципе. Выигрывают все, кто думал не ради получения внешнего результата в виде пресловутого рейтинга, но ради того, чтобы хоть в ком-то состоялась одна-единственная собственная мысль. Настоящий человек стремится к истине пусть даже и ценой своего личного поражения. В спорах чаще всего выигрывает не тот, кто стремится к истине, а тот, кто стремится к победе и причиняет наибольший морально-интеллектуальный вред окружающим, не становясь сам от этого умнее.
Первый тип писем формулирует исходные вопросы, которые являются введением в суть дела философии и формируют установку не столько на готовое знание и объяснение, сколько на понимание смысла онтологических допущений, делающих возможность познания. В этом отношении вводить вопросы только в конце философской темы в виде «контрольных вопросов» означало бы идти по гибельному для философского мышления пути. Вопрос для философии – её начало и само основание («основной вопрос философии»). Поэтому в самом начале «контрольным вопросам» не место: они не только увеличили бы ненужный объем спрашивания, но были бы, безусловно, вредны в контексте сути дела самой философии. К тому же, самоконтроль за управляемостью объёмом своей памяти может осуществлять сам учащийся, используя для этого тестовые тренажёры, хотя в конце и приводятся контрольные задания для письменного исполнения и рассылки преподавателю. Кстати говоря, существенным недостатком этого первого моего письма студентам является то же самое, что было отмечено М.Хайдеггером относительно одного из своих докладов: оно почти полностью состоит из одних только повествовательных предложений. Обещаю исправить этот недостаток в следующих трёх письмах (письма 2-4), которые будут состоять из одних только вопросов, углубляющих смысл друг друга, побуждающих умы учащихся к самостоятельной деятельности и постановке своих эвристических вопросов.
Второй тип писем (письма 5-8) является доработкой вопросов не только до стадии проблемного противоречия и его решения, но и до неразрешимой проблемы. Все четыре позиции второго типа писем используются в качестве критериев сформированности культуры мышления по каждой стандартной теме учебного курса «Философия», а также в качестве смыслового аналога лекций и семинарских занятий по материалам уже названного учебника («Введение в философию» Фролова И.Т. и др.), который сочетает в себе краткость изложения с полнотой охвата.
Третий тип писем (точнее говоря, одно письмо – №9) состоит из двух примеров заданий, которые обратны задачам второй части. Цель этого «обратного» задания состоит в том, чтобы понять, какая именно задача, решаемая всеми, является для тебя принципиально неразрешимой проблемой. Это будет последовательно систематичным доведением до индивидуации кантовского подхода, в котором «априорные» понятия расширяются за пределы условий возможного эмпирического опыта до уровня неизбежных предельных идей разума (предела условий мыслимости вообще), являющихся его собственными неразрешимыми проблемами.
При создании гипотезы о собственном закономерном и всегда уникально-конкретном непонимании нужно заботиться о её соответствии уже имеющемуся индивидуальному опыту собственной практики решения задач. Далее следует кратко сформулировать то, относительно чего предположенная проблема является конкретно неразрешимой. После этого надо сформулировать то содержательное противоречие, решением которого является уже прояснённый ранее смысл. И наконец, необходимо поставить вопрос, через обострение которого мы приходим к уже сформулированному в предыдущем пункте противоречию. Завершается выполнение этого задания формулировкой темы, в пределах которой поставленный перед этим вопрос является основным. Так происходит обоснование конкретной неразрешимости какой-либо проблемы в завершении курса философии.
Наконец, использование в самом начале обучения режима чисто терминологического изложения философии чаще всего оказывается удобной маскировкой непонимания и нежелания мыслить самостоятельно.
При размышлении вначале, как Сократ, используй обычные слова того говорящего за самого себя языка, который помогает тебе действительно понять самому, а не просто казаться во мнении других умнее, чем ты есть. Вначале дай слово самому языку, которым ты владеешь свободно, потому что сам же язык уже подарил тебе свободу, и тогда ты сам поймёшь, зачем нужны древние термины философии. Хайдеггер умел писать так, что слова приобретали в его тексте свойство прозрачности, не нуждались в дополнительных пояснениях и как бы высвечивали свой смысл, проясняя самих себя и всё иное.
Контрольное письменное задание студентам
Придумайте к каждой теме из оглавления учебника «Введение в философию», отв. ред. И.Т.Фролов: filosof.historic.ruсвои эвристические вопросы, используя советы из этого моего письма (с.2-3). Пришлите мне письменные результаты Вашего творчества.
Рекомендации и советы студентам
Заведите дневник, в котором Вы будете кратко и по смыслу конспектировать учебник «Введение в философию» и «Мир философии» (антологию в 2-х ч. к этому учебнику) в виде своих вопросов. Вначале освойте такое начало мышления, как вопрос.
Читайте учебник «Введение в философию» в трёх разных режимах, последовательно идущих друг за другом. Первый режим освоения учебника – это цельное восприятие разом всей страницы учебника такое же, как восприятие Вами окружающего мира или открывающегося перед Вами ландшафта. В этом мгновенном, интуитивном, догадливом схватывании всего целого разом Вы не замечаете «за лесом отдельных деревьев», но смысл всего целого возникнет в виде догадки благодаря действию продуктивного воображения (возможности интуитивного, догадливого восприятия намного превосходят возможности формально-логического описания этого). Не останавливайтесь и «пролистайте» весь учебник в самый первый раз, изредка выражая неопределённость своей догадки в виде эвристического вопроса (делая ссылку на соответствующую ему страницу). Не путайте непривычное с непонятным: Вы просто примените имеющуюся у Вас способность к интуитивному, мгновенному схватыванию смысла не к жизни, а к учебнику по философии. Второй режим изучения учебника – аналитический. Представьте себе мир, полностью отображённый всякий раз неповторимым образом в каждой своей бесконечно малой подробности. Во второй раз Вы читайте учебник, придавая значение каждому её значимому термину так, как если бы до и после этого термина ничего не было и не будет: вообразите, что весь мир являлся бы, например, розой, обладающей сознанием и способностью описывать себя. На этом этапе обратитесь к тому, что именуется перечнем ключевых терминов. Я привёл указатель поиска определений по «Новой философской энциклопедии» (в 4-х томах). Ввиду ограниченного времени я разрешаю Вам ограничить свой поиск интересным для Вас среди необходимого для философии. Наконец, в третий раз Вы читаете учебник в режиме, объединяющем интуитивное восприятие всей философии в целом и аналитическое представление о каждом её необходимом понятии, понимая значение и место каждой культурно-исторической формы философии в рамках всей её системы: Вы воспринимаете одновременно «и лес в целом и место в нём каждого его отдельного дерева».
Не пренебрегайте указанным академическим учебником, потому что любая из больших тем, означенных в его оглавлении может оказаться темой, выпавшей Вам на экзамене. Вторым заданием из экз. билетов будет один из терминов перечня ключевых терминов (библиографический список которых приведён далее в этом письме), а третье задание экз. билета – одно из тех, которые Вы выполняете письменно и присылаете мне для оценки (задания даются в конце каждого письма).
А антологию «Мир философии» (в 2-х частях) Вы читаете изначально так, как был написан соответствующий фрагмент философского произведения, используя «технику» замедленного, вдумчивого, сомневающегося прочтения.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Учебная литература
1. Введение в философию: учебное пособие для вузов /И.Т.Фролов [и др.]. – 3-е изд. перераб. и доп. – М.: Республика, 2005. – 623 с. filosof.historic.ru
2. Мир философии: книга для чтения. В 2-х ч.; Ч. 1. Исходные философские проблемы, понятия и принципы. – М.: Политиздат, 1991. – 672 с.; Ч. 2. Человек. Общество. Культура. – М.: Политиздат, 1991. – 624 с.
3. Новая философская энциклопедия. В 4-х т. – М.: Мысль, 2010. – Т. 1 – 744 с.; Т. 2 – 634 с.; Т. 3 – 692 с.; Т. 4 – 736 с.