Маккхали госала и адживика

Маскарин (Маккхали) Госала, глава адживиков, выделяется среди «вождей общин» и «основателей школ» своим мрачноватым величием. Будда рассматривал его — вначале ученика, а потом и соперника Махавиры — как своего самого опасного идейного противника. Практики и учения адживиков трудно реконструировать, настолько они раскритикованы и даже очернены в буддийских и джайнских источниках. Канон адживиков содержал довольно сложную философскую систему; однако, за исключением нескольких цитат в книгах оппонентов, ничего не сохранилось. А ведь движение адживиков имело долгую историю: будучи старше буддизма и джайнизма на несколько поколений, оно просуществовало вплоть до XIV в. Госала не утверждал, что это он основал школу адживики; согласно джайнской Бхагавати-сутре, он говорил, что является двадцать четвертым тиртханкаром (Букв. «создатель переправы», т. е. своего рода «пророк».) адживики, и некоторые имена его легендарных предшественников дошли до нас. Этимология слова «адживика» остается неясной. А. Ф. Р. Хорнл объясняет его через корень «аджива», что означает «форму жизни, или призвание, или какой-либо особый класс людей»2, но оно равным образом может происходить и от выражения а дживат, т. е. «долгий, как жизнь», что напоминает о фундаментальной доктрине этой школе — необходимости пройти через громадное число существований, прежде чем будет достигнуто освобождение. От своих современников Госала отличался жестким фатализмом. «Усилия человека бесполезны» — такова была сущность его учения, лейтмотив которого можно выразить одним словом, нияти, т. е. «фатальность», «судьба». Согласно изложению этой доктрины в «Саманнапхала-сутте» (53), Госала полагал, что «не существует причин, ни явных, ни косвенных, для того чтобы существа были порочны; они становятся порочными без причины и без повода... Нет причин... для высокой нравственности существ; они становятся чистыми без причин и без повода... [Нет такой вещи, как] чьи-то собственные действия... или действия другого... или усилие человека. Нет таких вещей, как сила и энергия, человеческая воля или человеческое стремление. Все животные... растения...существа... души существуют без воли, силы, энергии, принадлежащих им лично. Они покоряются тому или иному пути благодаря своей судьбе, необходимым условиям рода, к которому они относятся, а также благодаря своей индивидуальной природе». Другими словами, Госала восставал против общеиндийской концепции кармы. В соответствии с его взглядами, каждое существо должно пройти цикл жизней длиной в 8 400 000 махакальп, и в конце каждого периода освобождение наступает спонтанно, без усилий. Будда совершенно не признавал этот неумолимый детерминизм, поэтому он и критиковал Маккхали Госалу гораздо чаще, чем любого другого из своих оппонентов. Он рассматривал доктрину нияти как наиболее вредную из всех «еретических» доктрин. Госала являлся учеником и соратником Махавиры в течение нескольких лет, практиковал аскезу, приобрел магические силы, стал главой адживиков. Он был известен как молчальник (в «Самъютта-никае», I, 66 говорится, что он «покинул речь»), афрагменты его биографии, сохранившиеся в джайнских и буддийских текстах, показывают, что, подобно другим, Госала был могущественным магом. Например, он убивает одного из учеников «волшебным огнем». А его собственная смерть (вероятно, между 485 и 484 гг. до н. э.) явилась результатом проклятия, адресованного ему Махавирой во время их магического поединка. Вступление в общину адживиков носило все типичные черты инициации в традиционных тайных союзах. Комментарий на Титтира-джатаку (III, 536 — 43) указывает, что неофит был обязан получить ожог, держа в руках раскаленный предмет. В другом комментарии, на «Дхаммападу» (II, 52), описывается еще один обряд инициации: кандидата закапывали по шею в землю и отрывали на голове один волос за другим. Адживики ходили совершенно обнаженными — эта традиция предвосхищала аналогичные обычаи у Махавиры и Маккхали Госалы. Как и все аскеты, они собирали подаяние и следовали очень строгим правилам в питании. Многие из них доводили себя изнурением до смерти. Тем не менее буддисты и джайны бросают тень сомнения на их аскетизм: первые упрекают адживиков в привязанности к миру, вторые — в безжалостности. Если верить Махавире, Маккхали Госала утверждал, что для аскета не является грехом вступление в половую связь с женщиной. Эти упреки, естественно, полемически заострены; с другой стороны, нельзя забывать о том, что в Индии сексуальные практики всегда использовались как для обретения магических способностей, так и для завоевания и удержания состояния блаженства. До нас не дошли описания спиритуальных техник адживиков. Тем не менее не вызывает сомнения, что Маккхали Госала занимает оригинальное место в истории индийской мысли. Детерминистская концепция привела его к изучению природных явлений и законов жизни; он предложил классификацию живых существ в соответствии с числом органов чувств, а также изложил учение о трансформациях в природе (паринамавада), основанное на точных наблюдениях за периодичностью растительной жизни. Но все это не объясняет популярность и успех адживики и ее существование в течение двух тысячелетий — хотя, разумеется, доктрина нияти так и не смогла стать привлекательной для всех. Уместно предположить, что эта школа имела свою собственную аскетическую традицию и собственные секреты медитации; именно ее эзотерическое наследие позволило ей просуществовать столь долго. Это предположение подкрепляется упоминаниями о некоей нирване, которую можно сравнить с высшими небесами других мистических школ (ибо сама нияти неуничтожима). Впрочем, приблизительно около X в. адживики, как и вся Индия, приняли идею бхакти, а немного погодя смешались с панчаратринами.