Глава III. Как, сделавшись рабами греха, они имели свободный выбор, и что есть свободный выбор

Ученик. Ты убедил меня в том, что ничто наверняка не мешает
этому до грехопадения; но как могли они сохранять свободный
выбор уже после того, как сделались рабами греха?

Учитель. Хотя они подчинились греху, все же были не в со-
стоянии уничтожить в себе природную (naturalem) свободу вы-
бора; а добились они того, что без другой благодати, не той, кото-
рую они имели прежде, они не в силах были пользоваться этой
свободой.

Ученик. Верую; но желаю понять.

Учитель. Рассмотрим вначале, какого рода свободу выбора они
имели до грехопадения, коль скоро несомненно, что они имели
свободный выбор.

Ученик. Ожидаю этого.

Учитель. Как тебе кажется, для чего они имели свободу выбо-
ра? Для достижения ли того, чего они хотели; для хотения ли то-
го, что они должны и чего надлежит хотеть?

Ученик. Для хотения того, что должно и чего надлежит им хотеть.

Учитель. Значит, они имели свободу выбора для правильности
воли: т. е. пока они хотели бы должного, имели бы правильность
воли.

Ученик. Это так.

Учитель. Но когда говорится, что они имели свободу для пра-
вильности воли, если чего-то не добавить, то останется еще неяс-
ность. Поэтому я спрашиваю: ради чего они имели эту свободу
для правильности воли: ради того, чтобы взять ее самим, без даю-
щего, когда они ее еще не имели; или ради получения в обладание
той, которую они еще не имели; или ради утраты для полученной

' В данном случае potestas переводим словом «власть», в то время как
выше это слово было переведено как «способность».

и ради самостоятельного возвращения утраченной; или ради веч-
ного сохранения полученной?

Ученик. Я не думаю, чтобы они имели свободу взять правиль-
ность без дающего, потому что они не могли иметь ничего, чего бы
не получили. Нельзя сказать также, что они имели свободу ради по-
лучения в обладание от дающего того, чего они не имели: ибо не сле-
дует верить, что они были созданы без правильной воли. Но нельзя
отрицать, что они имели свободу воспринять ту же правильность,
если они ее утратили и она возвращена им самим дающим: такое мы
часто видим у людей, возвращаемых высшей благодатью от непра-
ведности к праведности.

Учитель. Ты верно говоришь, что они могут воспринять утра-
ченную правильность, если она возвращается им: но мы ищем ту
свободу, которую они имели перед тем, как согрешили, — а тогда
они, несомненно, имели свободный выбор; а не ту, в которой ни-
кто не нуждался бы, если бы никогда не утратил истины.

Ученик. Позволь же мне продолжить, и я отвечу на остальное из то-
го, о чем ты спрашивал. Неверно и то, что они имели свободу для то-
го, чтобы утратить эту самую правильность; ибо утратить правиль-
ность воли есть грех, а выше ты показал, что способность грешить не
является ни свободой, ни частью свободы. Но и не для того, чтобы сво-
ими силами возвратить утраченную правильность, получили они сво-
боду: поскольку эта первоначальная правильность дана была для того,
чтобы никогда ее не утрачивать. Ведь сама возможность (potestas) воз-
вращения утраченного породила бы небрежение к сохранению имею-
щегося. Вследствие этого остается то, что свобода выбора дана разум-
ной природе для сохранения полученной правильности воли.

Учитель. Ты хорошо ответил на то, о чем спрашивалось. Но
к этому еще важно рассмотреть, ради чего разумная природа долж-
на сохранять эту правильность: ради самой ли правильности или
ради другого?

Ученик. Если бы эта свобода была дана разумной природе не
для того, чтобы она сохраняла правильность воли ради самой пра-
вильности, то эта природа не была бы способна к праведности (ad
iustitiam), ибо известно, что праведность есть правильность воли,
сохраняемая ради себя самой. А мы-то веруем, что свобода выбо-
ра необходима для праведности. Поэтому нужно без сомнений ут-
верждать, что разумная природа получила ее только для сохране-
ния правильности воли ради самой этой правильности.

Учитель. Значит, поскольку всякая свобода есть способность
(potestas), то эта свобода выбора есть способность сохранять пра-
вильность воли ради самой правильности.

Ученик. Не может быть иначе.

Учитель. Итак, сейчас ясно, что свободный выбор есть не что
иное, как воля, способная сохранять правильность воли ради са-
мой правильности.

Ученик. Вполне ясно. Но пока [воля] имела саму правильность,
она могла сохранять то, что имела. После же того, как ее утрати-
ла, как может сохранять то, чего не имеет? Выходит, когда нет
правильности, которую она могла бы сохранить, нет свободного
выбора, который мог бы ее сохранить: ведь нельзя сохранить то,
чего нет.

Учитель. Даже если нет правильности воли, все равно разум-
ная природа имеет не меньше того, что ей принадлежит. Я думаю,
что среди наших способностей (potestates) нет такой, чтобы ее од-
ной хватило для действия: и все-таки даже когда отсутствует то,
без чего никак нельзя привести в действие наши способности
(potestates ad actum perducere), тем не менее говорится, что мы их
имеем все, сколько есть. Так, никакого орудия самого по себе не-
достаточно для произведения действия (ad operandum); но и в том
случае, когда нет того, без чего мы не можем пользоваться оруди-
ем, мы лжем, говоря, что имеем орудие какой-либо деятельности
(instrumentum operis). Покажу тебе на одном, чтобы ты мог это за-
метить во многом. Ни о ком, кто зряч, не говорят, что он вообще
не может видеть гору.

Ученик. Тот, кто вообще не может видеть гору, конечно, не-
зряч.

Учитель. Значит, имеющий зрение имеет способность (potes-
tatem) и орудие для того, чтобы видеть гору: и все же если нет го-
ры и ты скажешь ему: «Видь гору!», он ответит тебе: «Не могу, по-
скольку ее нет; если бы была, мог бы видеть». Опять: если бы гора
была, но не было света, он ответил бы на требование увидеть гору,
что не может без света; но если бы был свет, мог бы. И еще: если те-
перь есть зрячий, и гора, и ответ, но что-то препятствует зрению,
например, кто-то закрывает ему глаза, он скажет, что не может ви-
деть гору; но если бы ничто не мешало его зрению, тогда, без со-
мнения, он был бы способен видеть гору.

Ученик. Все это общеизвестно.

Учитель. Значит, ты видишь, что способность (potestas) видеть
какое-то тело есть одна в видящем, другая в вещи, которая пред-
стоит зрению; третья в среде (in medio), т. е. ни в видящем, зрячем,
ни в зримом: и та, что в среде, — одна в помогающем (зрению) (in
adjuvante), другая — в не мешающем, т. е. когда ничто, что могло
бы помешать, не мешает.

Ученик. Вижу ясно.

Учитель. Итак, есть четыре этих способности, из которых если
одной какой-нибудь не хватает, три остальные не могут ничего
поделать, ни все вместе, ни по отдельности; и при этом если дру-
гие отсутствуют, мы не отрицаем ни того, что зрячий имеет зре-
ние, или орудие, или способность видеть, ни того, что можно ви-
деть вещь зримую, ни способность света помогать зрению.