То, что называется разделением труда, есть только оправдание тунеядства
В последнее время много говорят о том, что одна из главных причин успеха людей в производстве вещей - это разделение труда. Мы говорим: разделение труда; но такое выражение неправильно. В нашем обществе не труд разделен, но люди разделены на частицы людей, разломлены на маленькие кусочки, на крошки: на фабрике один человек делает только одну маленькую частицу предмета, так что та малая часть рассудка, которая оставлена в человеке, недостаточна, чтобы делать целую булавку или целый гвоздь, и истощается на то, чтобы сделать кончик булавки или шляпку гвоздя. Правда, что хорошо и желательно делать много булавок в день, но если бы только мы могли видеть, каким песком мы отчищаем их, мы бы подумали о том, что это тоже и невыгодно. Невыгодно это потому, что отчищаем мы их песком души человеческой.
Можно заковывать, мучить людей, запрягать их, как скот, убивать их, как летних мух, и все-таки такие люди, в известном смысле, в самом лучшем смысле, могут оставаться свободными. Но давить в них бессмертные души, душить и превращать людей в двигателей машин, - вот в чем истинное рабство. Только это унижение и превращение человека в машину заставляет рабочих безумно, разрушительно и тщетно бороться за свободу, сущности которой они сами не понимают. Озлобление их против богатства и против господ вызвано не давлением голода, не уколами оскорбленной гордости (эти две причины производили свое действие всегда, но основы общества не были никогда так расшатаны, как теперь). Дело не в том, что люди дурно питаются, но в том, что они не испытывают удовольствия от той работы, посредством которой они добывают хлеб, и потому они смотрят на богатство как на единственное средство удовольствия.
Не в том дело, что люди страдают от презрения к ним высших классов, но в том, что они не могут переносить свое собственное к себе презрение за то, что чувствуют, что труд, к которому они приговорены, унизителен, развращает их, делает их чем-то меньше людей.
Никогда высшие классы не проявляли столько любви и симпатии к низшим, как теперь, а между тем никогда они не были так ненавидимы ими.
Джон Рескин
Человеку, как всякому животному, нужно трудиться, работать руками и ногами. Человек может заставить других людей делать то, что ему нужно, но ему все-таки нужно будет на что-нибудь тратить свои телесные силы. Если он не будет работать нужное, разумное, он будет работать ненужное и глупое. Так это и происходит среди богатых классов.
Богатые сословия, пользуясь трудами рабочих и держа народ в непрестанном тяжелом труде, оправдывают свое тунеядство тем, что они производят для народа нужные ему религию, науку и искусство. Они берутся все это доставлять рабочему народу, но, к сожалению, то, что они доставляют народу под видом религии, науки и искусства, бывает и ложная религия, и ложная наука, и ложное искусство. Так что вместо того, чтобы чем-нибудь отплатить народу за его труды, они тем, что дают народу. только обманывают и развращают его.
Европеец восхваляет перед китайцем преимущество машинного производства. "Оно освобождает человека от труда", - говорит европеец. "Освобождение от труда было бы великим бедствием, - отвечает китаец. - Без труда не может быть счастья".
Только тремя средствами человек может добывать богатство: трудом, нищенством или кражей. Трудящиеся получают так мало именно потому, что слишком много приходится на долю нищих и воров.
Генри Джордж
Все богатые люди, которые сами не трудятся, а живут трудами других людей, - как они ни называй себя, - если они сами не работают, отбирают труды других людей, все такие люди - грабители. И грабители эти бывают трех родов: одни не видят и не хотят видеть того, что они грабители, и с спокойным духом грабят своих братьев; другие видят, что они не правы, но думают, что они будто бы могут оправдать свой грабеж тем, что они служат или военными, или всякими чиновниками, или учат. пишут, печатают книги, и продолжают грабить. Есть и третьи, и таких, слава Богу, становится все больше и больше, которые знают свой грех и стараются избавиться от него.