II. КОДИФИКАЦИЯ МУДРОСТИ — ЙОГА-СУТРА

Патанджали придал традиции йоги ее классическую форму, и поэтому его школу часто называют классической йогой. Он писал свой афористичный труд в самый разгар происходивших в Индии философских споров, и его заслуга в том, что он сумел снабдить традицию йоги достаточно прочным теоретическим каркасом, который смог противостоять многим соперничающим традициям наподобие веданты, ньяи и, не в последнюю очередь, буддизма. Его сочинение в своей основе — систематическое изложение того, что составляет наиболее важные элементы теории и практики йоги. Школа Патанджали была одно время чрезвычайно влиятельной, как можно судить по многочисленным ссылкам на Йога-сутру, а также по ее критике в трудах других философских систем.

Каждая школа индуизма создала свою собственную Сутру , где санскритское слово сутра буквально означает «нить». Сутра состоит из кратких предложений-афоризмов, которые совместно дают читателю в руки нить, на которую нанизаны все заметные идеи, характерные для данной школы мысли. Таким образом, сутра оказывается мнемоническим средством, более схожим с платяным узелком на память или сделанной наспех пометкой в дневнике или календаре. Насколько краток стиль письма сутры, можно судить по следующим вступительным предложениям труда Патанджали:

1.1: атха йоганушасанам (атха Йога-анушаса нам)

«Итак, наставление йоге».

1.2: йогашчит таври ттиниродхах (йогас

чи тта-врит ти-ниродхах)

«Йога есть прекращение деятельности[339]

сознания».

1.3: тад а д раштух сварупе' вастханам ( тада драштух сва-рупе' вастханам) «Тогда Зритель [то есть трансцендентое Я] пребывает в собственной форме».

Разумеется, такие понятия, как читта (сознание), вритти (букв.: «кружение») и драштри (имен. пад. драшта(р), «зритель»), сами представляют собой высокоемкие выражения для весьма сложных представлений. Даже такое на первый взгляд простое слово, как артха («итак»), которым открывается большинство традиционных санскритских сочинений, нашпиговано смыслами, что явствует из многих страниц посвященных ему толкований в некоторых комментариях на Йога-сутру.

В своей солидной Истории индийской философии Сурендранатх Дасгупта сделал следующие наблюдения относительно такой манеры письма:

Систематически построенные трактаты писали в виде коротких и чеканных полупредложений (сутра), которые не рассматривали предмет подробно, но служили лишь для того, чтобы читатель мог восстановить в памяти потерянные нити сложных рассуждений, с которыми он был уже достаточно знаком. Поэтому и кажется, что подобные сжатые полупредложения схожи с лекционными пометками, предназначенными для тех, кто получил непосредственно устные наставления по данному предмету. Действительно, трудно бывает судить по сутрам об их значимости, или о том, насколько сами споры, которые они породили позднее, были исходно заложены в них [340].

Наше знание Патанджала-йоги, прежде всего, пусть и не целиком, зиждется на Йога-сутре. Как мы увидим, многие комментарии на нее писались с целью помочь нашему пониманию данной системы. Однако, как показала наука, эти вторичные сочинения, похоже, не исходят из самой школы Патанджали, и поэтому к их представле

ниям следует относиться достаточно осторожно.

Возвращаясь вновь к Йога-сутре, мы видим, что она состоит из 195 предложений, или сутр, хотя в некоторых изданиях их число доходит до 196. Известен целый ряд редакций, но все они мало различаются и не меняют сам смысл произведения Патанджали. Предложения-сутры распределены по четырем главам:

1. самадхи-пада, глава об экстазе (сосредоточении) — 51 предложение;

2. садхана-пада, глава о пути (методе) — 55 предложений;

3. вибхути-пада, глава о сверхспособностях — 55 предложений;

4. кайвалья-пада, глава об освобождении (самодовлении) — 34 предложения.

Такое деление в некоторой степени произвольно и, возможно, явилось следствием неадекватного редактирования текста. Тщательное изучение Йога-сутры показывает, что в своей нынешней форме она не может рассматриваться полностью однородным сочинением. По этой причине многие ученые пытались восстановить исходный текст, разбивая имеющийся на несколько подразделов предположительно самостоятельного происхождения. Однако подобные усилия не принесли успеха, поскольку оставляют нам выброшенные места. Поэтому лучше будет взглянуть на произведение Патанджали более доброжелательно и допустить возможность, что оно значительно более однородно, чем пытается представить западная наука.

Как я уже показал в своем подробном исследовании Йога-сутры, это великое творение вполне могло представлять собой соединение исключительно двух различных традиций йоги [341]. С одной стороны, это йога восьми звеньев, или ашта-анга-йога (пишется аштангайога ), а с другой — йога действия (крия-йога ). Я предположил, что раздел, связанный с восемью практиками, мог даже быть скорее извлечением, нежели позднейшей вставкой. Если это действительно так, то широко распространенное представление классической йоги в виде восьмеричного пути оказывается лишь историческим курьезом, поскольку основная часть Йога-сутры заняга крия-йогой. Но текстовые реконструкции подобного рода всегда страдают предвзятостью, а мы должны сохранять объективность как и в подходе ко многим другим сторонам йоги и ее истории.

Преимущество такого рода методологического подхода к изучению Йога-сутр, который я предложил, состоит в том, что здесь допускается однородность самого текста, или «текстуальная невинность», и тем самым не допускается а приори насилие над текстом, что происходит в случае с подобными текстуальными анализами, которые тщатся доказать, что сам текст в действительности испорчен или составлен из отрывков и вставок. В любом случае все эти ученые придирки не умаляют значимости произведения в том виде, в каком он дошел до нас. Теперь, как и тогда, практикующий йогу может извлечь огромную пользу из самого изучения труда Патанджали.