Особенности социального познания и его методов (общая характеристика)

Выше мы уже говорили о некоторых своеобразных чер­тах социально-гуманитарного познания по сравнению с естественнонаучным, приводили высказывания мыслите­лей разных направлений на сей счет. Систематизируем сказанное в общем виде.

Еще раз подчеркнем, что все науки (независимо от кри­териев их классификации) в силу их единства имеют мно­го общего. Так, все они так или иначе опираются на «Мон­блан фактов», осуществляют на их основе первичные обоб­щения, стремятся «добраться» до законов и причин изуча­емых явлений, строят идеализированные объекты, исполь­зуют одну и ту же логику, выдвигают многообразные ги­потезы, стремясь либо превратить их в теории, либо от­вергнуть и т. п. Иначе говоря, все науки используют мно­гообразные и доступные средства работы с наличным на­учным материалом.

Единство всех форм и видов познания предполагает и определенные (относительные чаще всего) различия между ними, отражающиеся в специфике каждой из них. Како­вы же основные особенности социального познания в це­лом, каковы его наиболее важные специфические харак­теристики?

1. В самом широком смысле предмет социального позна­ния— сфера человеческой деятельности в многообразных ее формах. Еще Гегель справедливо отмечал, что есть две основных формы объективного процесса: природа и це­лесообразная деятельность людей. Эта сфера есть един­ство объективного (социальные законы) и субъективно­го (индивидуальные интересы, цели, намерения и т. п.). Иначе говоря, это «мир человека» как созидателя культу­ры, вторая форма объективного процесса (целесообраз­ная деятельность людей) в отличие от первой — природы

15* 451

Философско-методологические проблемы социального познания

как предмета естествознания. Тем самым, гуманитарное знание — это знание о чисто экзистенциальных ценнос­тях, это — целостный континуум субъективной реально­сти, составляющий достояние и внутреннее богатство ин­дивида, который творит, сохраняет и распространяет куль­турные ценности.

2. Социальное познание ориентировано прежде всего на процессы, т. е. на развитие общественных явлений, на выявление законов, причин и источников этого развития. Главный интерес тут — динамика, а не статика социальных явлений. В этой связи следует указать, что возможны два основных варианта отношения познания к своему предме­ту — реальной действительности: а. Сам предмет суще­ственно не изменяется, а теория, познание его развивает­ся достаточно быстро. Это ситуация, характерная для ес­тественных наук: например, темпы эволюции Галактики и сроки познания людьми этой эволюции, б. Сроки разви­тия предмета сравнимы со сроками развития теории, вслед­ствие чего эволюция знания, науки уже сама по себе отра­жает эволюцию объекта. Это типичная особенность, свой­ственная познанию социальных явлений и процессов.

Вот почему здесь особую значимость приобретает прин­цип историзма — рассмотрение явлений как процессов, в их возникновении, развитии и преобразовании. Особая роль историзма для познания социальных явлений обус­ловлена как тем, что «общество почти лишено стационар­ных состояний», так и тем, что «происходящие в обществе процессы развития, благодаря присущей им стохастике и непрерывной череде бифуркаций, приобретают необрати­мый, малопредсказуемый и все более разнообразный ха­рактер»¹.

Из подчеркивания важной роли историзма в социаль­ном познании отнюдь не следует, что этот принцип не

¹ Моисеев Н. Естественнонаучное знание и гуманитарное мыш-д:низ // Общественные науки и современность. 1993. № 2. С. 71.

4?2

__________________________________Глава X

характерен для естествознания. Вся современная (пост-неклассическая) наука, как было показано ранее, букваль­но пронизана пафосом становления, развития самоорга­низующихся целостных систем, фактор времени все шире внедряется в частные науки.

Рассматривая особенности развития социальных систем, некоторые авторы полагают, что закономерности функ­ционирования и развития общества в целом по-прежнему «покрыты мраком» — в силу прежде всего их чрезвычай­ной сложности. Если развитие социальной системы внут­ри конкретного ее этапа детерминируется ее структурой, то в период изменения последней возникает высокая не­устойчивость и неопределенность.

Характеризуя общие закономерности эволюции систем (социальных в том числе), И. Пригожий и И. Стенгерс пишут: «...траектория, по которой эволюционирует систе­ма при изменении управляющего параметра, характери­зуется чередованием устойчивых областей, где доминиру­ют детерминистические законы, и неустойчивых областей вблизи точек бифуркации, где перед системой открывает­ся возможность выбора одного или нескольких вариантов будущего»¹. Содержательно бифуркация представляет со­бой скачкообразную перестройку системы, изменение ее структуры вследствие плавных изменений определенных параметров. В точке бифуркации невозможно предска­зать направление дальнейшего развития системы даже при известном изменении параметров — спонтанный выбор нового состояния характеризуется принципиальной нео­пределенностью. Такая спонтанная структуризация харак­терна для всех социальных систем.

3. Акцент познания на единичное, индивидуальное, уни­кальное на основе общего, закономерного. Это и есть то, что Вебер называл культурно-значимой индивидуальной дей-

¹ Пригожий И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. С. 227—228.

Философско-методологические проблемы социального познания

ствительностью. Гегель в свое время обращал внимание на то, что всякое явление есть «цельность», «тотальность», а закон — часть явления, так как он выражает в нем только существенное, прочное, «идентичное, спокойное». Поэто­му, справедливо полагал немецкий философ, «явление бо­гаче закона», так как содержит в себе не только его, но и еще более — «момент самодвижущейся формы», т. е. то, что не «покрывается» законом, который всегда «узок, не­полон, приблизителен». В этой связи отметим следующее.

а. В гуманитарной сфере (как и в природе) существу­ют объективные законы, их выявление и использование — важнейшая задача социального познания. Однако это «не­точные», «расплывчатые» законы, «законы-тенденции», которые довольно сложно «извлечь» из предмета после­днего ввиду его исключительной сложности (внутренний мир человека, его духовная среда и т. п.). Отсюда — труд­ности обобщения, генерализации в этой сфере.

В связи со сказанным заслуживает внимания поста­новка В. В. Ильиным вопроса о возможности существо­вания гуманитарных законов наряду с обществоведчески­ми, формулируемыми в экономике, истории, социологии, политологии и т. п. «Описание мира человеческой субъек­тивности со стороны сущности достигается путем апелля­ции к двум типам законов: обществоведческим, отвечаю­щим общесоциологическому критерию повторяемости, — законам культурно-исторического процесса, и экзистен­циальным, данным в научно-психологическом анализе личностных характеристик в строгом соответствии с реа­лиями эпохи»¹. Эти законы автор называет «общими пра­вилами творения себя и друг друга». Взятый единосущно, индивид как таковой — всегда тайна, загадка, проблема. Сам по себе он иррационализируем и неконцептуализи­рован. Вмещать человека в узкий горизонт рационального

¹ Ильин В. В. Теория познания. Введение. Общие пробле­мы. М., 1993. С. 82.

__________________________________Глава X

· большая натяжка. Однако причастность к человеческо­му делает его внутренний мир понимаемым.

б. Уникальность социально-исторических явлений не «отменяет» необходимости выявления общего, закономер­ного в этой сфере. Дело в том, что, во-первых, всякое единичное есть так или иначе общее, содержит его в себе как момент, а всякое уникальное включает в себя элемент универсального. Во-вторых, в чистом виде, само по себе уникальное не существует, а всегда в определенной систе­ме взаимодействия.

в. Поскольку гуманитарный материал достаточно силь­но индивидуализирован и слабо поддается структурирова­нию и типологизации — это сильно затрудняет его выра­жение в «точном языке», его унификацию и категориза­цию. Однако эти процедуры применяются и в этой сфе­ре, хотя их осуществление сталкивается с большими труд­ностями. По мнению В. В. Ильина и некоторых других авторов, языковый фонд гуманитарного познания состоит из двух слоев. Первый — коллективный фонд обществоз-нания, предназначенный для объяснения, второй, вклю­чающий терминологический арсенал теории культуры, ан­тропологии, психологии и т. д. предназначен для герме­невтической деятельности. В обществознании — в том числе на высших теоретических его этажах — широко ис­пользуется аппарат естественного языка. Последний при­сущ также и естествознанию — «вихри» Декарта, «демо­ны» Максвелла, «кирпичи» Гильберта и др.

4. В предмет социального познания постоянно включен субъект, человек. Поэтому это не только субъект-объект­ные, но и субъект-субъектные отношения (общение, ком­муникации и т. п.). Тут люди и авторы и исполнители своей собственной драмы, которую они же и познают. От присутствия субъекта в предмете социального познания «отделаться» и даже отвлечься нельзя. Поэтому главная задача этой формы познания — понять чужое «Я» не в ка­честве некоего объекта, а как другого субъекта, как субъективно-деятельное начало.

Философско-методологические проблемы социального познания

Включенность субъекта в предмет социального позна­ния придает этому предмету — «культурно-значимой инди­видуальной действительности» (Вебер) — исключитель­ную сложность. Здесь тесно переплетаются и взаимодей­ствуют материальное и идеальное, стихийное и сознатель­ное, эмоциональное и рациональное, рациональное и ирра­циональное и т. п. Здесь бушуют страсти и интересы, ста­вятся и реализуются многообразные цели, идеалы и т. п.

При анализе общества следует иметь в виду, что оно представляет собой одновременно и объект и субъект, и противоречие между этими полюсами является не види­мостью, а реальностью. Как верно замечает Т. Адорно, «скорее, противоречие это в высшей степени реальное, имеет место в самом предмете — его не устранить из ре­ального мира приумноженным познанием или более яс­ными формулировками»'.

Необходимость учета постоянного включения субъекта во все объекты социального характера обусловлена также следующим немаловажным, выявленным синергетикой, обстоятельством. А именно: «В особых состояниях неус­тойчивости социальной среды действия каждого отдель­ного человека могут влиять на макросоциальные процес­сы. Отсюда вытекает необходимость осознания каждым человеком огромного груза ответственности за судьбу всей социальной системы, всего общества»². Тем самым по­ставлен под сильное сомнение миф о том, что будто бы усилия единичного человека не могут иметь видимого вли­яния на ход истории, что деятельность каждого отдельно­го индивида («атомарного субъекта») якобы несуществен­на для макросоциальных процессов.

¹ Адорно Т. В. К логике социальных наук // Вопросы филосо­фии. 1992. № 10. С. 78.

² Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Синергетика как новое ми-ровидение: диалог с И. Пригожиным // Вопросы философии. 1992. № 12. С. 5.

__ ______________________________Глава X

Определенный интерес представляет позиция К. Поп-пера о роли субъективных пристрастий в познании (в том числе и в гуманитарном). Он отмечает, что никто не сво­боден от субъективных пристрастий. Почему? Да по той простой причине, что каждый человек «видит своих богов и свой мир» со своей собственной точки зрения, согласно традициям своего общества и полученному воспитанию. Однако британский философ не согласен с теми, кто счи­тает, что, например, национальность людей, их истори­ческое происхождение или эпоха, в которую они живут, их классовый интерес, язык и т. п. факторы представля­ют собой «непреодолимый барьер для объективного».

Опровергая это представление, Поппер указывает, что мы действительно не можем избавиться от пристрастий. «Однако нет никакой необходимости принимать сам этот аргумент и тем более релятивистские следствия из него. Во-первых, мы можем постепенно избавляться от части наших пристрастий, критически мысля сами и прислуши­ваясь к критике других... Во-вторых, фактом является то, что люди с крайне различными культурными предпосыл­ками могут вступать в плодотворную дискуссию при усло­вии, что они заинтересованы в приближении к истине и готовы выслушивать друг друга и учиться друг у друга»¹.

Раскрывая связь познания с субъективными предпосыл­ками, Вебер отмечал, что она является более тесной в гу­манитарных, нежели в естественных науках. Отсюда — необходимость отражения в социальных науках личности автора. Немецкий ученый считал «наивным самообманом» устранение из социального познания «личного момента», всегда связанного с определенными ценностями и выбо­ром для исследования соответствующих сторон действи­тельности — того, что «единственно важно» для данного ученого. Однако из этого, по Веберу, не следует, что вы-

¹ Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 т. М., 1992. Т. 2. С. 463.

Философско-методологические проблемы социального познания

воды исследования в социальных науках могут быть только субъективными, т. е. значимыми для одного человека и незначимыми для другого.

Важной роль субъекта в социальном познании является еще и потому, что его способности как бы опосредуют вза­имопереход форм познания (например, категорий) и со­держательных аспектов действительности. Развитие позна­ния, особенно социального, имеет своим внутренним ус­ловием личностную самореализацию субъектов. Благодаря этому и осуществляется непосредственно личностный вклад индивидуального субъекта во всеобщий процесс познания.

5. Социально-гуманитарное познание— это всегда цен-HodmHo-смысловое освоение и воспроизведение человеческого бытия. Категории «смысл» и «ценности» являются клю­чевыми для понимания специфики социального познания. Человеческая жизнь — это всегда осмысленное бытие. «Смысл предстает как духовная направленность бытия че­ловека, как его самодостаточное основание, реализация высших культурно-исторических ценностей, как истина, добро и красота»¹. Гуманитарное познание и призвано вы­явить и обосновать смысл существующего. А смысловые глубины мира культуры, как тонко подметил М. М. Бах­тин, также бездонны, как и глубины материи.

Нужно иметь в виду, что понятие «смысл» — очень слож­ное, многогранное, многоаспектное и, можно сказать, до­вольно расплывчатое. Приведенное выше определение — лишь одно из многих. Прежде всего отметим, что в обыч­ной, повседневной речи смысл — это синоним значения, которое есть содержание, связываемое с тем или иным вы­ражением (слова, предложения, знака и т. п.) некоторого языка. Значения языковых выражений изучаются в язы­кознании, логике и семиотике.

В более широком плане смысл это: а) идеальное со­держание, идея, сущность; б) предназначение, конечная

¹ Коршунов А. М., Мантатов В. В. Диалектика социального познания. М., 1988. С. 268.

__________________________________Глава X

цель (ценность) чего-либо (смысл жизни, смысл истории и т. д.); в) целостное содержание какого-либо высказы­вания, несводимое к значениям его .элементов, но само определяющее эти значения (например, смысл художе­ственного произведения и т. д.); г) назначение, цель ка­кого-либо поступка, действия; д) направленность к чему-либо; е) разумное основание чего-нибудь (неразумное ос­нование бессмысленно); ж) «здравый смысл» — толко­вость, рассудительность и т. д.

Так, например, М. Хайдеггер считает, что «понять на­правление, в каком вещь уже движется сама по себе — значит увидеть ее смысл. Во вникании в такой смысл — суть осмысления. Осмыслением подразумевается большее, чем просто познание»¹. Иначе говоря, во-пер^вых, под смыслом необходимо иметь в виду «к чему» и «ради чего» всякого поступка, поведения и свершения. Во-вторых, у смысла есть направленность, точнее — он сам есть направ­ленность к какому-то концу. В-третьих, согласно Хайдег-геру, идеалы и нормы, принципы и правила, цели и цен­ности учреждены «над» сущим, чтобы придать ему в це­лом цель, порядок и — как вкратце говорят — «смысл».

Таким образом, в социально-гуманитарном познании вещь рассматривается не в ее пространственно-временных пара­метрах, а как носитель смысла, воплощение вне- и сверх­предельных значений, как знак, символ человеческого про­явления. А это значит, что сознание в сфере гуманитарно­го знания апеллирует не к природной сущности вещи, а к ее смыслу, ибо здесь «...мир задан человеку не вещно-нату-ралистически, а духовно-смысловым образом как ценност­ная сущность, подлежащая пониманию и истолкованию»².

В связи с этим ряд авторов отличают предмет гумани­тарного знания («мир человека») от его объекта. После-

¹ Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 251.

² Ильин В. В. Теория познания. Введение. Общие пробле­мы. С. 80-81.

Философски-методологические проблемы социального познания

дний и толкуется как смысл, «смысловая реальность», ко­торая развертывается при контакте с соответствующими фрагментами объективной реальности. Отсюда следует, что «...объект гуманитарного знания образует не простран­ство эмпирически-фактуальных данностей, а пространство человеческих значений, ценностей, смыслов, возникаю­щих при усвоении и освоении культуры»¹.

6. Неразрывная и постоянная связь социального познания с ценностями, с мировоззренческими, смысложизненными компонентами. Если в естественных науках эти компоненты остаются внешними по отношению к содержанию знания, то в гуманитарных они входят в само содержание знания. Ценности — специфические социальные характеристики объектов, выявляющие их положительное или отрицатель­ное значение для человека и общества (благо, добро и зло, прекрасное и безобразное и т. п.), заключенное в явлени­ях общественной жизни.

Ценности — свойства общественного предмета удов­летворять определенным потребностям социального субъек­та (человека, группы людей, общества). С помощью дан­ного понятия характеризуют социально-историческое зна­чение для общества и личностный смысл для человека оп­ределенных явлений действительности. Ценности служат важными регуляторами поведения людей, исследователь­ской деятельности ученых, стремлений политиков и т. п. — и всегда носят конкретно-исторический характер. Цен­ностные ориентации отграничивают значимое, существен­ное для данного человека от незначимого, несуществен­ного. Эти ориентации выступают важным фактором, ре­гулирующим мотивацию личности. Основное их содержа­ние — убеждения человека, его глубокие и постоянные привязанности, нравственные принципы и т. п.

Именно ценностно-смысловые структуры всего суще­ствующего представляют наибольший интерес для соци-

¹ Ильин В. В. Теория познания. Введение. Общие пробле­мы. М., 1993. С. 81.

__________________________________Глава X

ального познания. Достижение истины здесь происходит в «плотной среде» многообразных ценностей, которые ука­зывают на человеческое, социальное и культурное значе­ние определенных явлений действительности.

В свое время М. Вебер указывал на следующее, харак­терное для социального познания, обстоятельство: «Что становится предметом исследования и насколько глубоко это исследование проникает в бесконечное переплетение каузальных связей, определяют господствующие в данное время и в мышлении данного ученого ценностные идеи»¹. Они же обусловливают и специфику методов познания и своеобразие способа образования понятий и норм мышле­ния, которыми руководствуется ученый.

Выделяют два полюса ценностного отношения человека к миру, взаимосвязанные между собой. Во-первых, это «предметные» ценности (весь мир культуры) как объекты ценностного отношения, т. е. предметы могут оценивать­ся в плане добра и зла, истины и неистины, красоты или безобразия, справедливого или несправедливого и т. п. Во-вторых, «субъективные» ценности — установки, запре­ты, императивы, оценки и т. п., выраженные в форме нор­мативных представлений и выступающие ориентирами де­ятельности, человека. Важное значение имеют смысложиз-ненные ценности — представление о добре и зле, благе и счастье; ценности моральные, демократические, религиоз­ные, личного и межличностного общения и др.

Различать и классифицировать ценности можно и по многим другим критериям: по объективным характеристи­кам явлений, выступающих ценностями (материальные и духовные, большие и малые); по субъекту (ценности обще­ства, народа, класса, партии, коллектива, индивида); по типу потребностей субъекта ценностей (ценности мораль­ные, экономические, политические, религиозные и др.).

Что касается мировоззренческого фактора и его влия­ния на социокультурное познание, то он, например, про-

Вебер М. Избранные произведения. С. 382.

Фиаософско-методологические проблемы социального познания

является в факте частичного переосмысления истории за­ново каждым поколением людей. Эта ситуация отражает теоретико-оценочный уровень исторической науки, на котором делаются оценки и строятся концептуальные мо­дели прошлого.

Таким образом, аксиологическая оценка в гуманитар­ном познании занимает важное место. В естественных науках основным является вопрос об истине, аксиологи­ческая же оценка отодвинута на второй план.

7. Важное значение в социальном познании имеет проце­дура понимания — это существенная характеристика этой формы познания. Обыденность понимания, иллюзия лег­кой, почти автоматической его достижимости долгое вре­мя затемняли его сложность и комплексный характер.

Часто обходятся без определения этого понятия или ог­раничиваются указанием на то, что оно является основным для герменевтики. Последняя чаще всего представляется как теория и практика истолкования текстов — от текста какого-либо литературного и другого источника до всемир­ной истории как текста. В этом смысле понятие текста универсально: оно охватывает как общественные результа­ты духовной деятельности человека, так и переработку, рас-предмечивание исторической действительности человечес­кого бытия в виде определенной социальной информации.

Прежде всего следует иметь в виду, что процедуру пони­мания не следует квалифицировать как чисто иррациональ­ный акт, «эмфатическое постижение — вживание». Ирра­циональный момент здесь хотя и присутствует, но ни в коем случае не является основным, а тем более исчерпываю­щим суть дела. Но нельзя принижать значение этого мо мента, а тем более полностью отвергать его присутствие в герменевтических рассуждениях. Последние тесно связа­ны с внерациональным, немыслимы без него — и это важ­ная особенность указанных рассуждений. Понимание нельзя смешивать с тем, что называют озарением, инсай-то!\^г, интуицией, хотя все это есть в процессе понимания.

_________________________________Глава X

Процесс понимания органически связан с процессом познания человеком окружающего мира, однако не сво­дится целиком и полностью только к познавательной дея­тельности. Проблематика понимания не может вытеснить вопросы теории познания, а должна анализироваться на основе диалектики единства познания и предметно-прак­тической деятельности в широком социокультурном кон­тексте. Наряду с описанием, объяснением, истолковани­ем и интерпретацией, понимание относится к основным .процедурам функционирования научного знания. Много­численные подходы к исследованию понимания показыва­ют, что процесс этот обладает своей спецификой, отлича­ющей его от других интеллектуальных процессов и гносео­логических операций.

Поэтому понимание не следует отождествлять с позна­нием («понять — значит выразить в логике понятий») или смешивать с процедурой объяснения, хотя они и связаны между собой. Однако чаще всего процесс понимания свя­зывается с осмыслением, т. е. выявлением того, что имеет для человека какой-либо смысл. Вот почему следует согла­ситься с выводом о том, что «понимание как реальное дви­жение в смыслах, практическое владение этими смыслами сопровождает всякую конструктивную познавательную де­ятельность»', есть ее необходимый момент.

Причем понимание может выступать в двух ракурсах: как приобщение к смыслам человеческой деятельности и как смыслообразование. Понимание как раз и связано с по­гружением в «мир смыслов» другого человека, постижени­ем и истолкованием его мыслей и переживаний. Понима­ние— это поиск смысла: понять можно только то, что имеет смысл. Этот процесс происходит в условиях общения. Понимание не отделено от самопонимания и происходит в стихии языка.

Представитель современной французской герменевти­ки Поль Рикёр считает, что понимание никогда не отры-

¹ Загадка человеческого понимания. М., 1991. С. 17.

Философско-методологические проблемы социального познания

вается от познания, а просто представляет собой «этап в работе по присвоению смысла. Этап между абстрактной рефлексией и конкретной рефлексией..., это выявление мышлением смысла, скрытого в символе»¹. При этом философ исходит из того, что: а) герменевтика — это пос­ледовательное осуществление интерпретаций; б) суть гер­меневтики — многообразие интерпретаций (вплоть до их конфликта — что очень хорошо); в) понимание — искус­ство постижения значения знаков, передаваемых одним сознанием и воспринимаемых другим сознанием через их внешние выражения; г) один и тот же текст имеет несколь­ко смыслов и эти смыслы наслаиваются друг на друга.

Таким образом, понимание и есть постижение смысла того или иного явления, его места в мире, его функций в системе целого. Оно помогает раскрыть бесконечные смыс­ловые глубины бытия. Понимание не сводится к объясне­нию (т. е. подведению изучаемого явления под закон и причину), так как в социальном познании невозможно от­влечься от конкретных личностей, их деятельности, от их мыслей и чувств, целей и желаний. Вместе с тем понима­ние нельзя противопоставлять объяснению, а тем более отрывать друг от друга эти две исследовательские процеду­ры, которые дополняют друг друга и действуют в любой области человеческого познания.

Говоря о соотношении объяснения и понимания (ин­терпретации), Вригг считает, что различие между ними «лучше проводить». Это различие он видит в следующем: «Результатом интерпретации является ответ на вопрос «Что это такое?» И только тогда, когда мы задаем вопрос, поче­му произошла демонстрация или каковы были «причины» революции, мы в более узком и строгом смысле пытаемся объяснить происходящие события. Кроме того, эти две процедуры, по-видимому, взаимосвязаны и особым обра­зом опираются друг на друга... Объяснение на одном уровне

¹ Рикёр П. Герменевтика. Этика. Политика. М., 1995. С. 42. 464

_________________________________Глава X

часто подготавливает почву для интерпретации фактов на более высоком уровне»¹. Однако в социальном познании предпочтение отдается понимающим методикам, обуслов­ленных прежде всего спецификой его предмета.

8. Сложный, очень опосредованный характер взаимосвя­зи объекта и субъекта социально-гуманитарного познания. Эту особенность достаточно четко зафиксировали уже нео­кантианцы Баденской школы. Они увидели, что обычно — особенно в исторической науке — связь с социальной реальностью или ее фрагментами (событиями, ситуация­ми и др.) происходит через источники — археологические (материальные остатки прошлого) и собственно истори­ческие, где центральное место занимают письменные тек­сты — хроники, документы, письма и т. д. Объектами исторического исследования являются указанные источ­ники, так как историческая реальность отделена от исто­риков непреодолимым «барьером времени».

В гуманитарном познании происходит «отражение от­ражения», т. е. здесь имеют место мысли о мыслях, пере­живание переживаний, слова о словах, тексты о текстах. М. М. Бахтин отмечал, что дух, сознание, мышление че­ловека предстают перед исследователем в форме текстов, в языково-знаковом выражении. Вне этого социальное по­знание невозможно, ибо человек в его специфике, как считает Бахтин, всегда выражает себя (говорит), т. е. со­здает текст, который является той непосредственной дей­ствительностью мыслей и переживаний, из которой толь­ко и может исходить социальное познание, мышление. Если естественные науки нацелены на вещи, их свойства и отношения, то гуманитарное — на тексты, которым при­сущи значение, смысл, ценность. М. М. Бахтин считал, что «текст есть первичная данность (реальность) всякой гуманитарной дисциплины». «Дух (и свой, и чужой) не

¹ Вригт Г. X. фон. Логико-философские исследования. М., 1986. С. 164.

Философско-методологические проблемы социального познания

может быть дан ведь как прямой объект естественных наук, а только в знаковом выражении, реализации в текстах и для самого себя, и для другого»¹. Таким образом, пони­мающие процедуры, связанные с наличием специального изучения текстов, являются методологически необходимы­ми, а не только психологически желаемыми, оказываются признаком, указывающим на гуманитарность знания.

Важная роль в гуманитарном познании текстов (различ­ных видов и происхождения) дает основание говорить о его «текстовой природе» как одной из его характерных особен­ностей. В частности, В. Г. Кузнецов, считая гуманитар­ное познание специфической формой отражения действи­тельности, отмечает, что его объектом могут быть общество и его история, естественный язык, литература, искусство и другие творения человеческого духа, выраженные посред­ством текстов. Последние — непосредственный предмет гуманитарного знания. «Текстом называется любая знако­вая система, которая способна быть (или в действительнос­ти есть) носителем смысловой информации и имеет язы­ковую природу. С этой точки зрения любой объект, являю­щийся творением человеческого духа и имеющий знаковую природу, может быть возможным или является действитель­ным текстом»². В связи с этим подчеркивается важная роль диалектики объекта и субъекта: в частности, опосредован-ность отражения текстами, «включенность» в них автора и «вторичного» субъекта — интерпретатора. С точки зрения данного подхода социально-гуманитарное познание явля­ется вторичным отражением социальной действительнос­ти, ибо этот процесс опосредован текстами.

Важная методологическая проблема социально-гумани­тарного познания состоит в том, чтобы, исходя из пони-

¹ Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 292, 294.

² Кузнецов В. Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991. С. 128.

__________________________________Глава X

мания текста как «материализованного выражения духов­ной культуры», распредметить субъективные смыслы, объективированные в текстах, «услышать через них чело­веческие голоса» и с их помощью проникнуть в «Дух» ми­нувших эпох, чужих культур.

Таким образом, во-первых, любой текст — источник множества его пониманий и толкований. И понимание его автором — только одно из них. Как отмечал в этой связи французский структуралист Р. Барт, произведение содержит в себе одновременно несколько смыслов. Имен­но в этом состоит его символичность: символ это не об­раз, это сама множественность смыслов.

Во-вторых, эта множественность смыслов раскрывает­ся не вдруг и не сразу, ибо смысловые явления могут су­ществовать в скрытом виде, потенциально, и раскрывать­ся только в благоприятных для этого развития смысловых культурных контекстах последующих эпох.

В-третьих, смысл текста в процессе исторического раз­вития изменяется. Каждая эпоха открывает — особенно в великих произведениях — что-то новое, свое. Новое по­нимание «снимает» старый смысл, переоценивает его.

В-четвертых, понимание текста — это не готовый ре­зультат, а диалектический процесс, диалог разных куль­турных миров, результат столкновения смыслов «свое — чужое» (Бахтин), диалог текстов.

В-пятых, понять текст чужой культуры — это значит уметь находить ответы на вопросы, которые возникают в нашей современной культуре.

Культура — это не собрание готовых вещей или ценнос­тей, а деятельный процесс их освоения, использования; участие в процессах человеческого жизнетворчества. В свою очередь, познание социокультурной реальности предпола­гает не столько отражение непосредственно данного мира готовых продуктов, сколько воспроизведение того, что сто­ит за ними, т. е. мира человеческих значений и смыслов.

9. Вследствие текстовой природы социального позна­ния особое место в гуманитарных науках занимает семи-

Философско-методологшеские проблемы социального познания

омическая проблематика. Семиотика (греч. — знак, при­знак) — наука, исследующая свойства знаков и знаковых систем.

Знак — материальный предмет (явление, событие), вы­ступающий в качестве представителя некоторого другого предмета, свойства или отношения и используемый для приобретения, хранения и переработки сообщений (ин­формации, знания). Различают языковые (входящие в некоторую знаковую систему) и неязыковые знаки, а сре­ди последних — копии, признаки, символы. Выделяют знаки естественных и искусственных языков. Примерами знаковых систем являются: естественные (разговорные) языки, системы предложений научных теорий, искусст­венные языки, программы и алгоритмы для автоматов, системы сигнализации в природе и обществе и т. д.

В качестве знаковых систем можно рассматривать «язы­ки» изобразительного искусства, театра, кино и музыки, а также любые сложные системы управления, анализируе­мые с позиций кибернетики: машины, станки, приборы и их схемы, живые организмы и отдельные их подсистемы (например, центральная нервная система), производствен­ные и социальные объединения и общество в целом.

Знак отражается в сознании человека в виде значения или символа. Мир культуры — это мир символических форм, а не «мир фикций» (А. Белый). Символ (греч. — знак, опознавательная примета) — это: 1) в науке (логи­ке, математике и др.) то же, что знак; 2) в искусстве— характеристика художественного образа с точки зрения его осмысленности, выражения или некой художественной идеи. В отличие от аллегории смысл символа неотделим от его образной структуры и отличается неисчерпаемой многозначностью своего содержания.

Символ — идеальное содержание материальных вещей и процессов, представленное в виде знака или образа. Сущ­ность символа не поддается однозначному определению в рамках формальной логики и представляет собой много-

_________________________________Глава X

значную систему, рассчитанную на активную деятельность воспринимающего субъекта. Символическая деятельность характерна для человеческого сознания. По мнению не­мецкого философа — неокантианца Кассирера, «человек есть животное символическое»; язык, миф, религия, на­ука — суть «символические формы», посредством которых человек упорядочивает окружающий его мир. Смысл сим­вола реально существует только внутри человеческого об­щения и он тем содержательнее, чем более многозначен. Сама структура символа направлена на то, чтобы дать че­рез каждое частное явление целостный образ мира.

Таким образом, «диалектика гуманитарного познания такова, что адекватное понимание субъективного мира оказывается возможным лишь через анализ его внешних объективации, которые выступают в виде текстбв, знаков и символов, словом в виде языка. Язык является той не­посредственной действительностью, действительностью сознания и культуры, из которой только и могут исходить гуманитарные дисциплины»¹. Тем самым без таких поня­тий как «текст», «знак», «значение», «символ», «язык» и речи быть не может о социально-гуманитарном познании, а тем более о его специфике.

Однако необходимо иметь в виду, что социокультур-ные явления нельзя полностью формализовать, втиснуть в жесткие рамки формальных знаковых систем. В этом смысле символ богаче, глубже формального знака, так как допускает дву- (и много-) смысленность, неопределен­ность, неоднозначность и даже таинственность.

10. Определяющую роль в социальном познании играет ди­алог (беседа, разговор), который еще с античных времен стал известен как литературная форма, употребляемая для изложения проблем с помощью диалектики. Сократом и Платоном доведен до высшей формы. Говоря о диалоге,

¹ Коршунов А. М., Мантатов В. В. Диалектика социального познания. М., 1988. С. 313.

Философско-методологические проблемы социального познания

нельзя не вспомнить и работы Николая Кузанского и труд Галилея «Диалог о двух главнейших системах мира — птоле-меевской и коперниковской» и гуманистическую культуру Возрождения, где диалог составляет способ создания со­держания, и «вопросо-ответный метод» Гадамера и др.

В переводе с греческого диалог — это разговор между двумя или несколькими лицами, форма устного общения между ними, которая может быть закреплена в письмен­ном виде. Диалог — отнюдь не простая, как кажется на первый взгляд, а довольно сложная, наполненная много­образным содержанием, специфически человеческая форма взаимодействия, тесно связанная с пониманием. В диа­логе осуществляются два естественных человеческих стрем­ления: стремление сказать и быть услышанным и стремле­ние понять и быть понятым. Очевидно, что способ этого осуществления аналогичен и способу, каким осуществля­ется сама философия. Поэтому поиск этого способа пред­полагает обращение к философии, а именно к ее началу, т. е. к античности.

Античность не только породила философию в виде по­становки тех вечных философских проблем, которые яв­ляются вечными не потому, что они не разрешимы, а по­тому, что они должны разрешаться каждый раз заново, но она создала и тот способ, каким вообще возможно найти ответы на эти «вечные вопросы». Она создала диалог. И сама проблема диалога предстает как один из этих «вечных вопросов», обращение к которому на протяжении всей ис­тории философской и научной мысли отличается посто­янством.

Как справедливо отмечает В. А. Лекторский, развитие индивидуальной идентичности возможно только на основе постоянной коммуникации с другими, диалога с иными точками зрения, позициями, возможностью понять эти дру­гие позиции и посмотреть на себя с иной точки зрения. «Сегодня, — подчеркивает В. А. Лекторский, — можно го­ворить о становлении новых форм человеческой личности и

_________________________________Глава X

соответствующем изменении и переосмыслении проблема­тики человека. Человек ведет не только диалог с другими, но и с самим собою, со своей историей, с непрозрачными пластами своей психики, меняясь в ходе этого диалога»¹.

Процесс понимания всегда носит диалогический харак­тер, поскольку понимание тесно связано с общением (за­частую косвенным), предполагает «встречу субъектов». Понимание — это всегда диалог личностей, текстов, мыс­лей, культур и т. д. В последнее время резко возрос ин­терес к проблемам диалога как основы творческого мыш­ления и понимания. И это не случайно. Ведь диалогичес­кие отношения это, по словам Бахтина, почти универ­сальное явление, пронизывающее всю человеческую речь и все отношения и проявления человеческой жизни, во­обще все, что имеет смысл и значение.

Именно в диалоге осуществляется взаимопознание и взаимопонимание субъектов, каждый из этих двух субъек­тивных миров в этом процессе раскрывает свои смысло­вые глубины. «Не будет преувеличением сказать, что ло­гика диалога во многом заменяет эксперимент в гумани­тарных науках»². Значимость диалога в разрешении мно­гих проблем современности несомненна. Этот факт нахо­дит свое отражение и в сфере гуманитарного мышления, где эта значимость состоит в том, что когда два человека, встречаясь, обмениваются мыслями, то здесь предстоят друг другу два мира, два взгляда на мир, и не один из них не является абсолютно истинным. Истину не может позна­вать и сообщать кто-то один. Каждый имеет право сказать свое слово об этом мире.

В последние годы — в силу разных причин — «искусст­во говорить», спорить, вести полемику в устной форме вновь

¹ Лекторский В. А. О толерантности, плюрализме и крити­цизме // Вопросы философии. 1977. № 11. С. 52.

² Коршунов А. М., Мантатов В. В. Диалектика социального познания. С. 64.

Философско-методологические проблемы социального познания

выдвигается на передний план. Отсюда — возрождение ин­тереса к риторике, необходимость формирования новой ус­тной культуры. Традиционная риторика как модель рече­вого общения представляет собой достаточно строгую сис­тему, предписывающую, что, где, когда и как говорить (те­ория ораторского искусства). Современные риторические исследования выходят далеко за пределы такого узкого по­нимания и представляют собой, скорее, теорию условий, форм, правил и принципов эффективной коммуникации.

Сегодня фундаментальным является путь построения логики диалога, под которым имеются в виду различные модели рационального диалога, которые тем не менее по­зволяют изучать и нерационализированные реальные диа­логи (и другие способы и формы социального речевого общения), поведение их участников и формировать нор­мативные кодексы процессов общения.

Подчеркивая важную роль диалога в социально-гума­нитарном познании, необходимо четко представлять, что «подлинная диалогичность в конструктивной полемике с другими подходами предполагает высокую ответственность и максимальную напряженность развертывания творчес­кого потенциала собственной позиции. Диалог, разуме­ется, вовсе не означает утраты принципов, какого-то рас­слабления сознания. Он предполагает внимание к другим исходным установкам и предпосылкам, способность вос­принять основания иных позиций, вовсе не обязательно разделяя их и соглашаясь с ними»¹. Монологизм же счи­тает, что любая проблема в принципе может быть решена на основе его собственных исходных предпосылок.

11. Особо важное значение для социального познания имеет философия и такой ее метод как диалектика. Последняя, как отмечал М. М. Бахтин, родилась из диалога, чтобы снова вернуться к диалогу на высшем уровне — диалогу

¹ Швырев В. С. Рациональность в современной культуре // Общественные науки и современность. 1997. № 1. С. 108.

_________________________________Глава X

личностей. Особая роль философии и прежде всего диа­лектического мышления в социальном познании имеет не только онтологическое (динамичность и целостность его предмета), но мировоззренческое («вооружает» определен­ной системой ценностей), логико-гносеологическое (воо­ружает системой норм, принципов познания и форм мыш­ления) значения. Особая роль диалектики определяется тем, что, как говорил Маркс, при анализе экономических форм нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими ре­активами, то и другое должна заменить сила абстракции.

Последняя и призвана заменить эксперимент, который есть основа естественных наук и не является характерным способом познания в обществознании, хотя он имеется и тут (например, социальные и экономические эксперимен­ты). В то же время в историческом исследовании экспе­римент фактически невозможен, а объекты знания и ис­следования разделены во времени и принципиально раз­личны по качеству. Поэтому вполне справедливо утверж­дение о том, что «если прогресс естественных наук опре­деляется в основном совершенствованием техники наблю­дения и эксперимента, то успехи социального исследова­ния в такой же степени зависят от совершенствования ло­гики абстрактного мышления»¹, от умелого и сознатель­ного применения принципов диалектического метода.

Особую важность для социального познания диалекти­ческого метода подчеркивали не только Гегель и Маркс, но и такие мыслители XX в. как, например, Т. Адорно, Г. Гадамер и ряд других. Так, Т. Адорно в статье «К логи­ке социальных наук» необходимость диалектического под­хода в науках об обществе «выводит» из него самого. Дело в том, что, по его мнению, «общество противоречиво и все же определимо; рационально и иррационально в одно и то же время; системно и хрупко, представляет собой слепую

¹ Коршунов А. М., Мантатов В. В. Диалектика социального познания. С. 63.

Философско-методологические проблемы социального познания

природу и опосредовано сознанием. Социологические ме­тоды исследования должны перед ним склониться»¹. Ина­че говоря, «склониться» перед реальной диалектикой об­щественного развития и адекватно выразить ее в теории.

Академик И. Д. Ковальченко, подчеркивая важность установления четкой взаимосвязи общего и единичного в историческом процессе, обращал внимание на то, что «не­обходимость исторического развития стала очевидной давно и связана с проникновением в историческую науку диа­лектического подхода. Реализация такого подхода в прак­тике исторических исследований особенно остро стоит в настоящее время»².

12. Социальное познание ориентировано преимуществен­но на качественную сторону изучаемой им действительнос­ти. Здесь явления и процессы исследуются главным обра­зом со стороны качества и единичного (индивидуально­го), а не количества и всеобщего. Поэтому удельный вес количественных методов здесь намного меньше, чем в на­уках естественно-математического цикла. Однако и здесь все шире развертываются процессы математизации, ком­пьютеризации, формализации знания и т. п.

«Человеческая реальность» как предмет социального познания уже в силу своего исключительного своеобраз­ного характера, делает использование математического аппарата весьма затруднительным. Особенно мешают (объективно) внедрению математических методов в эту сферу сугубая индивидуализированность (и даже уникаль­ность) социальных объектов; постоянное «присутствие» субъективных (в том числе чисто иррациональных) мо­ментов; обилие не поддающихся контролю, случайных

¹ Адорно Т. В. К логике социальных наук // Вопросы фило­софии. 1992. № 10. С. 76-77.

¹ Ковальченко И. Д. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований // Новая и новейшая история. 1995. № 1. С. 22-23.

_________________________________Глава X

отношений, трудность их локализации; диалогичность по­нимания, его «размытость», полифоничность и незавер­шенность смыслов, их постоянное переосмысление и т. д.

Сказанное, однако, не свидетельствует о принципиаль­ной невозможности математизации гуманитарных наук. Определенные надежды на этот счет все больше связывают с теорией нечетных множеств. Последние понимаются как множества с нечеткими границами, когда переход от принадлежности элементов данному множеству и к непри­надлежности их к нему происходит постепенно, не резко.

Применение количественных методов в гуманитарных науках становится все более широким и эффективным. В одних из них (экономика, социология) они уже внедрились достаточно основательно, в другие они только осторожно входят (история, искусствоведение и др.). Так, в рамках исторической науки возникла и формируется особая дис­циплина — клиометрия (буквально — измерение истории), в которой математические методы выступают главным сред­ством изучения истории. Как бы широко математические методы ни использовались в гуманитарных науках, они для них остаются вспомогательными методами, но не главными.

13. Своеобразное сочетание эмпирического и теоретичес­кого компонентов в социальном познании. Возможности эм­пирических методов в социальном познании, хотя и огра­ничены, но они здесь применяются в возрастающем мас­штабе и в своеобразном преломлении. Это опросы, анке­тирование, тестирование, модельный эксперимент, наце­ленные прежде всего не на чисто объективные свойства рассматриваемых явлений, а на их^человеческие характе­ристики, на выявление ценностных, смысловых и иных экзистенциальных связей человека с миром. Очень вели­ко здесь значение методов вживания, сопереживания, по­нимающих методик и т. п.

Вместе с тем верно подчеркивается следующее важное положение: «В принципе ввиду крайней подвижности и расплывчатости эмпирического базиса гуманитарной тео-

Философско-методологические проблемы социального познания

рии его функции довольно пассивны. Роль теоретическо­го базиса гуманитарного знания более весома и значительна: он полностью владеет монополией на генерацию идей и теорий»¹. Тем самым получается, что обществознание дол­жно быть еще более теоретичным, не быть только факту-альным, а возвышаться над качественной конкретикой. При этом В. В. Ильин фиксирует парадокс: феномен те-оретизма в гуманитаристике, без которого она не была бы наукой, препятствует выполнению ее профессиональных задач — быть наукой о проявлении собственно человечес­кого в человеке.

Поэтому нет никакого формально-логического проти­воречия (непоследовательности, путаницы мысли) между тем, что социальные науки имеют своим предметом и об­щество в целом и отдельного человека (или единичное историческое событие). И вовсе не надо, во-первых, эли­минировать субъективность из рассмотрения (ибо в пер­вом случае — предмет познания здесь сплошь состоит из субъектов), и, во-вторых, «сдвигать» исследовательский интерес — во втором случае — на чисто человеческие, эк­зистенциальные, персонально жизненные моменты.

14. Отсутствие общепризнанных парадигм. Наиболее четко эту особенность социального познания выразил от­нюдь не его представитель, а выдающийся логик и фило­соф современности Г. X. фон Вригт. По его мнению, «в социологии не существует всеобще признанных парадигм, и это та особенность, которая отличает ее от естествознания. Однако несомненно также, что марксистская социология играет (играла. —В. К.) роль господствующей парадигмы, хотя развитие марксистской науки свидетельствует о мно­гочисленных попытках вырваться из-под власти парадигм... Следовательно, есть основание говорить о существовании параллельных типов социологии. Они отличаются не столь-

¹ Ильин В. В. Теория познания. Введение. Общие пробле­мы. М., 1993. С. 85.

__________ГлаваХ

ко в том, что придерживаются противоречащего друг другу понимания фактов, сколько в принимаемых парадигмах, в рамках которых дается описание и объяснение фактов»¹.

Отсутствие общепризнанных парадигм означает неиз­бежность «теоретического анархизма» в гуманитарных на­уках, ибо здесь нет «единственно истинной теории». По­этому множественность конкурирующих между собой кон­цептуально-теоретических схем социальной реальности и возможность свободного выбора любой из них — это нор­ма, а не какая-то аномалия.