Философия познания эпохи возрождения

Возникновение гуманистического мировоззрения в ХIV в. происхо­дило параллельно с развитием поздней схоластики. Главным центром гуманизма становится Флоренция. Здесь родился великий поэт и мысли­тель Данте Алигьери.

Данте

Данте Алигьери (1265 — 1321 гг.) — автор бессмертной "Божественной комедии" и философского сочинения "Пир", а также политического трак­тата "О монархии".

"Божественная комедия" — энциклопедия христианского мировоззре­ния средневековья. Она отражала также кризис этого мировоззрения.

Данте чуждо прославление аскетических идеалов христианства. Он изображает нового человека, с его новой, напряженной психологи­ей.

Большое место в "Комедии" занимают античные поэты и философы, начиная с "учителя" Данте Вергилия, олицетворявшего земной разум, и кончая всеми крупнейшими античными философами, включая такого, как "философ знаменитый Демокрит".

Главное в "Комедии" — интерес к человеку. У Данте, "из всех проявлений божественной мудрости человек — величайшее чудо". Данте отмечает, что судьба человека должна складываться на основе неустанного стремления "к доблести и знанию".

Петрарка

Франческо Петрарка (1304 — 1374 гг.) — родоначальник гуманисти­ческого движения в Италии, поэт и философ. Он пример творчески мно­гогранной личности эпохи Возрождения. Поэзия Петрарки раскрывала сложность чувств и мыслей нового ренессансного человека.

Будучи верующим человеком, Петрарка отвергал схоластическую ученость как "болтовню диалектиков". Он автор памфлета "О невеже­стве собственном и многих других". Петрарка не отрицал логики, ко­торую схоластики хорошо знали. Петрарка был одним из первых, кто вражду к схоластике перенес на Аристотеля, как ее главного вдохновителя.

В своем раннем философском диалоге "Моя тайна" Петрарка демонстрирует самопознание как важнейшую цель гуманистической филосо­фии. Он оправдывает земные стремления человека. Истинной мудростью считал знание пути (метода) достижения мудрости, ко­торая заключается в искусстве быть свободным. Он писал, что ему "не причиняют беспокойство преграда из книг и восхищение земными вещами, поскольку у языческих философов (он) научился тому, что ничто не достойно восхищения, за исключением только души, про­тив которой все кажется незначительным".

Петрарка отмечал, что "диалектика" ведет к безбожию, а не к знанию. Смысл жизни открывается не тому, кто нагромождает силло­гизмы, но тому, кто овладел искусством быть свободным. Диалектика же, с умом примененная, есть не цель, но инструмент духовного об­разования.

Джаноццо Манетти

Джаноццо Манетти (1396 — 1459 гг.) — в молодости торговец и бан­кир, затем государственный деятель. Автор трактата "О достоинстве и превосходстве человека". Пытался соединить свой оптимизм с вероучением христианства.

Манетти выступал против телесности человеческой души. Считал, что роль души превосходит роль тела, что душа заведует делом "выра­ботки интеллектуальных и моральных добродетелей", поднимающих чело­века высоко над любым животным. Специфика человека как духовного существа определяется тем, что бог наделил его способностью "действовать и познавать", которая и "составляет собственный долг чело­века". Здесь молитвенное созерцание бога сменяется утверждением активности человека. Человек характеризуется как "разум­ное, предусмотрительное и очень проницательное живое существо".

Манетти развивает свое учение о свободной воле ("свободной вла­сти воли"). Свободная воля, во взаимодействии с умом, делает чело­века господином по сути всего земного. Если бог — творец всего су­щего, то человек — творец цивилизации и культуры.

Преодолевая созерцательность средневековой религиозной мысли, Манетти энергично выдвигает понятие о человеческой деятельности.

Манетти отрицал астрологический детерминизм, предопределенность жизни человека расположением небесных светил и звезд. Правда, в число астрологов он заносил Фалеса и Архимеда.

Лоренцо Валла

Лоренцо Валла (1407 — 1457 гг.) — выдающийся философ раннего Воз­рождения. Он известен, прежде всего, как автор трактата "О наслажде­нии", в переработке — "Об истинном и ложном благе". Он также автор сочинений: "Диалектические диспутации, или Пересмотр всей диалекти­ки вместе с основаниями всеобщей философии", "О свободе воли", "О красотах латинского языка", др.

Валла доказывал бессмысленность аскетизма и анахроничность монашества как его главного официального носителя. Не признавал ни­каких авторитетов, заявляя даже, что он дерзает "выступить против верховного первосвященника".

В духе доктрины двух истин Валла, как и другие гуманисты, фак­тически игнорировал теологию. Он рассматривал религию как сферу пра­ктически-эмоциональной жизни человека, не поддающуюся никакой раци­онализации, никакому логическому, "диалектическому" осмыслению. Схоластическую метафизику понимал как праздное занятие, тщет­но пытающееся сделать понятным то, что не может, да и не должно быть понято.

Валла критиковал схоластический реализм. Вскрыл некоррек­тность многочисленных словообразований, выступивших затем важнейшими универсалиями, которые играют большую логико-философскую роль.

Валла не выносил схоластической формализации, правда, не будучи логиком, он вскрывал преимущественно лингвистические некорректности, а не логические.

Валла считал, что полноценная жизнь человека, ее духовное содер­жание, невозможны без всесторонней деятельности чувств. Он даже выра­жал сожаление, что у человека только пять чувств, а не пятьдесят, или даже пятьсот. Сравнивая человека с животными, Валла наделял последних памятью, умом и даже волей. Близость животной и человеческой душ он рассмат­ривал как прямой результат создания их богом. Но человеческая душа — это как бы двойник бога. Она вечна, а сам человек предназначен к постижению вечности. Здесь проходит абсолютная разделительная грань, отделяющая человека от всего остального живого.

Валла был последовательным сенсуалистом, критиковал Аристотеля за его превознесение интеллектуально­го созерцания. Интеллектуализму и теоцентризму схоластики противопоставлял сенсуалистический активизм, говоря, что "созерцание — не что иное, как процесс познания, то, что мы называем то об­думыванием, то изобретением и что является свойством людей, а не Богов". И это решающее свойство есть, прежде всего, деятельность чело­веческих чувств. Деятельность чувств нужна человеку для того чтобы "сохранять себя, свою жизнь и тело и укло­няться от того, что может принести вред". А это и есть выс­ший закон природы.

В своем представлении о райской жизни Валла говорит о целостном человеке, чувства которого облагорожены, а тело утончено. Он утверждает, что в раю такой человек будет неутомимым и безошибочным в зна­нии и искусстве.

Фичино

Марсилио Фичино (1433 — 1499 гг.) — глава флорентийской Академии. Автор многочисленных переводов, а также собственных трудов: "О христианской религии", "Платоновская теология о бессмертии души".

Фичино сближал религию и философию, считал их равноправны­ми — "ученой религией" и "благочестивой философией". В связи с этим даже предлагал некую "всеобщую религию", которую называл также "естественной". Конкретные вероучения Фичино понимал как различные проявления единой религиозной истины. Это было одним из первых в истории выражений веротерпимости.

В онтологии Фичино переносил акцент с бога на мировую душу. Человек у него оказывается центральным звеном космоса, уже хотя бы потому, что мировая душа — это, в сущности, абсолютизирован­ная душа человека.

Мирандола

Пико делла Мирандола (146З — 1494 гг.) — крупнейший предста­витель флорентийского платонизма. Известен тем, что открыто послал в Рим свои 900 тезисов («Философские, кабалистические и теологи­ческие выводы...» ), как он писал — "обо всем, что познаваемо". Папа объявил тезисы еретическими и диспут не состоялся. Миран­дола — автор многих других сочинений: "О сущем и едином", "Рассуж­дение против астрологии", "Согласие Платона и Аристотеля", "Речь о достоинстве человека".

Свою позицию Пико делла Мирандолла характеризовал так: "никому не присягая на верность, пройдя путями всех учителей философии, все исследовать, изучать все школы... коснуться всех доктрин... ".

Борясь с астрологией, Пико противопоставлял ей углубление в при­роду реальных вещей и выявление их действительных причин. Он одним из первых стал анализировать то, что с античности именовалось "ма­гией". Он понимал "магию" как постижение действительных причин, а не мнимых тайн природы. Магию, постигающую природные тайны, стал именовать "естественной магией". Такое понимание "магии" противопоставлялось им суевериям "астрологического детерминизма".

О человеке Пико говорил как об особом, четвертом, мире, наряду с подлунным, поднебесным и небесным мирами. Человек — это "посредник между всеми созданиями". Пико утверждал: "чудеса человеческого духа превосходят (чудеса) небес... На земле нет ничего более великого, кроме человека, а в человеке — ничего более великого, чем его ум и душа... ".

Развивая свое учение о свободе воли, Пико считал, что свободный человек может признать истиной только то, в чем искренне убежден.

Кузанский

Николай Кузанский (1401 — 1464 гг.) — пример трансформации средне­векового, схоластического философствования в ренессансное. Он один из самых глубоких философов Возрождения. Был кардиналом, и даже вто­рым, фактически, лицом в римской церковной иерархии, когда папой стал друг его юности.

Кузанский автор ряда философских произведений — трактатов, размышлений, диалогов, а также научных работ. Так, в диалоге "Об опыте с весами" он говорит о необходимости введения количественных методов для более точного познания природы. Глубоко интере­совался вопросами математики и естествознания. Без учета этого, можно не понять многого в его философии.

В богословском произведении "Согласие веры" Кузанский говорит о некоей синкретической религии, в которой можно соединить все исповедания под эгидой "божественного Логоса".

Самая известная и значительная работа Н. Казанского — трактат "Об ученом незнании" (или: "Об умудренном неведении", "О знающем незнании"). В развитие этого сочинения Кузанец написал также "Апологию ученого незнания", в которой смягчал некоторые моменты первого по отношению к ортодоксальному вероучению.

Кузанский автор также многих других работ: диалогов "О мудрос­ти" и "Об уме", "Об искании Бога", "О видении Бога", "О неином", "Об охоте за мудростью", "О вершине созерцания" и др.

В своем учении о боге ("абсолютном максимуме") Н. Кузанский настаивает на его принципиальной непознаваемости, что говорит о мистических элементах в учении Кузанца. Он писал: "Бытие Бога в мире есть не что иное, как бытие мира в Боге". Согласно первой час­ти высказывания, вещи и явления — только символы бога, согласно второй, они представляют интерес сами по себе.

Как представитель отрицательной (апофатической) тео­логии Кузанский не развивал никаких доказательств бытия бога. Но он часто цитирует "Ветхий завет": Бог при творении мира "все располо­жил мерою, числом и весом". (Правда, это слова из книги "Премуд­рость Соломона", которая позднее была признана неканонической). Раз­вивая данное положение, Николай заявлял, что "первый образ вещей в уме Творца есть число", без которого ничего нельзя ни понять, ни создать. Кузанец предвосхищал математическое естествознание.

Н.Кузанский настаивал на единстве природы и искусства. Такое единство он выводил из невозможности достичь точной и оконча­тельной истины. Поэтому все есть и природа, и искусство.

Говоря о бесконечности бога, Кузанский отмечает непознаваемость актуальной бесконечности. В то же время признание потенциальной бесконечности можно понимать как признание пути расширения и углубле­ния познания природы. Важнейшим результатом такого пути познания в свете математики стало представление о мире как об огромной косми­ческой машине. Некоторые положения Кузанца о мире как машине можно считать попыткой преодолеть аристотелевско-птолемеевскую геоцентри­ческую картину мира.

Исходной идеей Кузанского в понимании природы человека была идея человека как микрокосма, который в своем существе воспроизво­дит ("стягивает") окружающий его мир природы.

Н. Кузанский рассматривал человеческий ум как сложную систему способностей. Главные способности ума — чувство (вместе с воображением), рассудок и интеллект (разумение). Рассудок выступает посред­ником между чувством и разумением (интеллектом). В отличие от пред­шественников (Платон, Аристотель, схоластики), Николай рассматри­вает способности ума в их связи, взаимодействии.

Большое внимание Кузанец уделяет чувственному познанию. Ощущениям принадлежит инициативная роль. Сила ума не может быть приведена в действие без чувственного представления, как зрительная сила души без объекта зрения. Но само по себе чувственное познание узко. Его роль реализуется лишь во взаимодействии с рассудком. Кузанец согла­сен с тем, что «в разумении нет ничего, чего раньше не было в ощу­щении».

Что касается реализма Кузанского, то он признает полностью объективной, совершенно самостоятельной только одну универсалию — Бога как абсолют, несказанное имя, превышающее всякое понимание. Другие универсалии не существуют самостоятельно даже в уме Бога. Позиция Кузанского — умеренный реализм: родовое понятие проявляется через видовое, видовое — через единичное. Присутствуют у Кузанца и элементы умеренного номинализма. Он утверждает, что "наименования даются в результате движения рассудка" и оказываются итогом анали­зирующей и обобщающей деятельности рассудка. Без такой деятельности было бы невозможно научное знание, прежде всего математическое. Число возникает как "развертывание рассудка".

Выделяя математическое знание, Кузанец считает его в принципе рассудочным. Однако он связывает его также со всей сферой ума.

Логику Кузанский понимает "как искусство, в котором раз­вертывается сила рассудка" (соч. "О предположениях").

Но и рассудок, взаимодействующий с ощущениями, далеко не исчер­пывает всей познавательной деятельности человека. Некоторый рассу­док Кузанец признает даже за животными. Человеческий рассудок действует в связи с разумением, которое у животных полностью отсут­ствует. В отличие от рассудка разум (интеллект) не связан со сферой чувственно-телесного. Разум "не принадлежит ни времени, ни миру, будучи свободным от них". Разум чело­века Кузанский иногда рассматривает как образ божественного ума. В отличие от чувства и рассудка, разум "постигает только все­общее, нетленное и постоянное", приближаясь к сфере бесконечного, абсолютного, божественного.

Н. Кузанский рассматривает интуицию как вершину человеческого интеллекта. Интуиция составляет основу самого божественного абсолюта. Но у него есть и другая линия истол­кования интуиции, приближенная к сфере рассудка. Интуиция Кузанца близка к т. н. интеллектуальной интуиции.

Веру Кузанский ставит выше знания, правда, понимая под нею не только и не столько веру богословов, сколько философско-гносеологическую веру. Он был согласен с теми, кто считал, что "с веры начинается всякое понимание". Здесь нет и следа т. н. слепой веры. Он говорит: "Разум направляется верой, а вера раскрывается разу­мом". Исходя из такого понимания соотношения разума и веры, Кузанский считал, что "непознаваемый Бог познаваемо являет себя миру".

Подходу Кузанца к знанию, познанию присуща диалектичность. Это связано с его учением о противоположностях. По Кузанскому, человек представляет собой живую противоположность, поскольку он, будучи конечным в качестве телесного существа, бесконечен в стремлении своего духа к постижению божественного абсолюта, в свою очередь понимаемого Кузанцем как абсолютный максимум, с одной стороны, и как абсолютный минимум — с другой.

Рассудок не способен улавливать противоположности в их единст­ве, тем более преодолевать противоречия. "Непостижимость совпадения противоположностей для рассудка и есть корень всех его утверждений". В связи с этим Кузанец позволил себе даже сомневаться в незыблемо­сти закона противоречия. На помощь рассудку приходит разумение (разум, интеллект) с его способностью интуитивно улавливать актуально бесконечное. Сдеятельностью разума как высшей теоретической способности Николай связывает свое учение о совпадении противоположнос­тей.

Учение Кузанского о совпадении противоположностей перерастает в диалектику истины. Суть этой диалектики в том, что истина (чело­веческая) неотделима от своей противоположности — заблуждения. Для истины заблуждение — это то, чем является тень для света.

Кузанский высказывает утверждение, что подлинные сущности вещей непостижимы. Но это утверждение он подчиняет своему учению о знаю­щем (ученом)незнании. Человек в своем познании с необходимостью ограничен необходимостью иметь только более или менее точные пред­положения. Таковыми у Кузанского являются даже математические истины. Относительная познаваемость мира человеком у Кузанца реали­зуется на фоне непознаваемости Бога. При этом Н. Кузанский подчер­кивал необходимость обширной учености, сколь бы велика ни была скры­вающаяся за ней область незнания. В сфере науки, по крайней мере, знание всегда важнее незнания. Иное дело в философии.

Догматически рассуждающий рассудок, лишенный понимания совпадения противоположностей, мнит себя только знающим и не признает за собой никакого незнания. Но "знает по-настоящему тот, кто знает свое незнание". Разум, руководствующийся концепцией ученого незна­ния, лишен ограниченности рассудка, ибо, как говорил Кузанский, "разум относится к рассудку, как сам Бог к разуму". Разум так же "относится к истине, как многоугольник к кругу": чем многочислен­нее углы, тем точнее получаемая истина, но она никогда не может быть окончательной.

Кузанский вплотную подошел к пониманию истинности как процесса все большего углубления познания на пути к недостижимому абсолюту. Углубление познания Кузанец понимал как уяснение все более обширной целостности. Каждое суждение заключает в себе какую-то частную исти­ну. Но полный смысл этой истины суждения становится ясным из более обширного целого, "так как целое определяет меру части".

Можно утверждать, что диалектика познания у Кузанского полностью соответствует диалектике бытия, Бога, как вечно исчезающей и постоянно проявляющейся целостности сущего. Бог —"автор и со­зерцатель своих произведений".