Идеалы науки. этика ученого

Занятия наукой вырабатывают определенное цен­ностное отношение к миру. Превыше всего в науке це­нится истина и все, что к ней ведет, различного рода эмпирические и теоретические методы. Истина — это главная ценность ученого, но далеко не единственная. В сообществе ученых высоко ценятся непротиворечи­вость суждений, теоретическое и экспериментальное обос­нование достоверности знания, а также критическое отно­шение к догмам и всякого рода авторитетам, честность, порядочность, мужество в отстаивании своих воззрений.

Итак, наука как область человеческой деятельно­сти глубоко насыщена ценностными измерениями. Она не является ценностно-нейтральной.

Более спорным считается вопрос об этическом со­держании науки. Все согласны с тем, что ученый не мо­жет быть выключен из этических отношений, в част­ности отношений со своими коллегами, учениками. В научном сообществе считается недопустимым «спи­сывать» чужие результаты, выдавая их за свои (это на­зывается плагиатом).

В то же время есть немало ученых, которые счита­ют, что их дело исчерпывается добыванием истины. Мы, мол, ученые, а не этики. На это им возражают в том смыс-

ле, что ученые должны соизмерять свою активность с со­стоянием общества. Недопустимо, ссылаясь на свою научную специализацию, передавать в руки тех, в ком течет кровь холодного злодея, средства массового унич­тожения, манипулирования сознанием людей, бескон­трольного вмешательства в их дела. В этой связи обыч­но указывают на ядерное, биологическое и химическое оружие, на данные по манипуляции с генами животных и людей, на внесение в банки данных компьютеров чуть ли не исчерпывающих сведений о каждом члене общества.

В последние годы все большее число ученых скло­няется к тому, что науку неправильно считать ведом­ством всего лишь по добыче истины, ее следует вклю­чать, подчеркивали Н. Бор и В. Гейзенберг, в широкие общественные взаимосвязи. А это означает, что ученые берут на себя ответственность, если не полностью, то по крайней мере в существенной степени, за свои творения. Они становятся этиками. Ибо ответственность — это эти­ческая конструкция. Прежде чем создать что-либо, мо­гущее угрожать безопасности людей, следует сто раз по­думать, сверить свое мнение с другими. А приняв решение, не следует уходить от ответственности.

Подлинный ученый не стоит в стороне от этических, равно как и эстетических, ценностей. Он всецело при­нимает их достоинства. Для ученого истина — это знак добра (и красоты).

Обзор: Философия и наука

Взаимоотношения философии и науки имеют дли­тельную историю. В античности и средневековье их

почти не различали. Наука была развита по сравнению с теперешним ее состоянием весьма слабо. Еще толь­ко вырабатывались, в том числе и в философии, прин­ципы всестороннего как теоретического, так и экспе­риментального обоснования знания.

В Новое время, главным образом благодаря рабо­там Декарта и Гегеля, было введено представление об универсальной науке, каковой и считали философию; остальные науки выступали как части философии. Это спокойное согласие философии и науки продолжалось недолго. С одной стороны, в самой философской среде возникло движение против признания философии на­укой, поскольку, как считали некоторые (Шопенгау­эр, Ницше), она жизненней всякой науки, она есть искусство. С другой стороны, чувствовалось давление наук на философию. В рамках неопозитивизма (XX век) философия уже не считалась наукой, ибо у нее нет са­мостоятельной экспериментальной базы и она не зани­мается истиной.

В наши дни каждое из двух утверждений — «фи­лософия — это наука» и «философия не является на­укой» — имеет своих сторонников. Однако, как нам пред­ставляется, противостояние сторонников и противников признания философии наукой в настоящее время отнюдь не обязательно. И вот почему.

Во-первых, выяснено, что в науке содержатся фи­лософские положения. Правомерность этих положений определяется среди прочего и экспериментами. Вмес­те, например, с математикой философские положения также подвергаются проверке. Так, физическими экс­периментами подтверждается не только физика, но и математика, и философия, которая в ней содер­жится.

Во-вторых, философия только навредила бы себе, если бы она признала неприемлемыми требования обоснования достоверности философского знания. В фи­лософию нельзя допускать необоснованное знание — так считает большинство философов. Но это означает, что ценности науки являются вместе с тем и ценностями философии.

В-третьих, надо признать, что научный характер фи­лософии ни в коей мере не противоречит ее богатому эстетическому и этическому потенциалу. В науке, на­пример математике или физике, тоже присутствуют эс­тетические и этические ценности, но не в таком ярком виде, как в философии.

Философия имеет научное содержание, поэтому она является наукой. Но наряду с научным философия об­ладает также эстетическим и этическим содержа­нием.

Из четырех главных современных философских движений — аналитизма, феноменологии, герменевти­ки и постмодернизма — наиболее продуктивно фило­софией науки занимается аналитизм. Феноменологи раз­рабатывают общую теорию познания, ее влияние на современную науку пока еще не очень значительно. Что касается герменевтики и постмодернизма, то их вли­яние сказывается сколько-нибудь существенно только в области гуманитарных наук. Будущее этого влияния остается пока неясным.

Религия и наука

В «Фаусте» Гёте происходит разговор между уче­ным Фаустом и его подругой Гретхен. Гретхен: «А те-

перь скажи, как ты относишься к религии?». Фауст, не без смущения и вроде бы от чего-то защищаясь: «Не хочу никого лишать его чувства и его Церкви». Чистая и наивная Гретхен верит в Христа. Фауст же ведет себя уклончиво. Разговор между Гретхен и Фаустом — это своеобразная картина сложных взаимоотношений религии и науки. В данном случае мы говорим не о тех людях, которые просто-напросто не сведущи ли­бо в религии, либо в науке. Для таких людей взаимо­отношений религии и науки не существует, они при­знают что-то одно. Намного сложнее приходится тем, кто понимает достоинства как религии, так и науки. Можно ли их согласовать друг с другом, религию и на­уку,— вот в чем вопрос.

В античности и средневековье на этот вопрос, как правило, отвечали утвердительно: «Конечно, можно и сле­дует». Аристотель пришел к представлению о боге-пер­вопричине. Средневековые мыслители везде видели проявление Божественного Разума, в чем их убежда­ла каждая новая открытая закономерность. Такой же позиции придерживались великие естествоиспытатели Нового времени — Кеплер, Ньютон, Лейбниц, Мопертюи. Постепенно, однако, ситуация стала меняться, все чаще ученые стали подчеркивать, что наука может обойтись без гипотезы Бога. В современном учебнике, например по физике, вы не встретите рассуждений о Боге. Основание — существование Бога нельзя под­твердить фактами.

В науке очень трепетно относятся к достоверности знания. Знание достоверно, если вы его хорошо обос­новываете логическим путем и соответствующими экс­периментами. Приведем на этот счет характерный при­мер. Современные физики считают, что элементарные

частицы состоят из кварков, частиц, которые невозмож­но «оттащить» друг от друга, ибо силы их взаимного притяжения с увеличением расстояния между ними рез­ко нарастают. Выходит, что кварк нельзя подобно эле­ктрону или позитрону «вытащить на белый свет» и провести над ним эксперименты. Тем не менее боль­шинство физиков верят в существование кварков. Они рассуждают так: допустим, что кварки существуют, в та­ком случае в экспериментах должно быть это и это. Экс­перименты дают как раз те результаты, которое были предсказаны. Значит, нет оснований отрицать сущест­вование кварков.

В случае же с религией экспериментальные методы бессильны в вопросе подтверждения или опровержения существования Бога. Бог, по определению, дан в его от­кровениях и чудесах. Экспериментально это нельзя не подтвердить, не опровергнуть. Поэтому неопозитивис­ты и аналитики не считают религию наукой. Но они и не собираются ее осмеивать, так как сознают, что ре­лигия — это культурный феномен, отказ от нее если не всегда, то, по крайней мере, в очень многих случаях рав­носилен забвению духовности. «Какими были бы наши чувства, если бы мы ничего не слышали о Христе?» — вопрошал Витгенштейн. Но что же в таком случае есть вера в Бога? В ответе на этот вопрос ученые, как пра­вило, стремятся избежать всякой мистики. Вера в Бо­га — это чувство, считают многие аналитики, вера в Бо­га — это универсальная мысль о добре, полагают, между прочим вслед за Кантом, другие.

Итак, вера в Бога есть некоторая ценность, право­мерность которой подтверждается не физическими экспериментами, а практикой жизни. Религия высту­пает некоторой устремленностью человеческого созна-

ния, которое в отличие от искателей полезных ископа­емых не вгрызается в толщу земли, а строит лестни­цу в небо. Нет никаких научных оснований препятст­вовать этому строительству. Отсюда родилась защищаемая многими учеными формула, согласно ко­торой религия и наука не отрицают, а взаимодополняют друг друга. Нет необходимости противопоставлять науку религии или же возвышать одну над другой.

Положение о дополнительности религии и науки не каждому по нраву — часто отдают приоритет либо ре­лигии, либо науке. Если эта приоритетность выража­ется в резкой форме, то дело доходит до противостоя­ния. Вопрос в том, насколько высоко ценят религию и науку. В этой связи показательны следующие стихо­творные строчки Гёте (перевод ваш): Наукой, искусством владея, Религию скупо оценят. Науку, искусство не зная, Религию искренне любят.

Что касается современной, новейшей философии, то она чаще, чем когда бы то ни было ранее, отдает при­оритет науке. Религиозное содержание философии уменьшается. Вместе в тем широко распространены ва­рианты христианской философии. В России культиви­руется православная философия, на Западе — неока­толическая и неопротестантская.

Основные выводы

• Исходный материал для познания обеспечивают чувства.

• Чувственное познание осуществляется в таких формах, как ощущение, восприятие, представление.

• Рациональное познание осуществляется в таких формах, как понятие, суждение, умозаключение.

• Понятие — это мысль, обобщение.

• Главная ценность познания — истина.

• Истина — это такая интерпретация, которая по­ставляет нам знания (сведения) о мире.

• Три основные познавательные формы — это вчувствование, объяснение и понимание.

• Наука имеет дело с самым достоверным знанием.

• Научное исследование на экспериментальном уровне представляет собой экспериментирование, на­блюдение и измерение.

• Научное исследование на теоретическом уровне име­ет дело с теорией, а также с методами (аксиоматичес­ким, гипотетико-дедуктивным, описательным).

• Научная деятельность не выключает исследовате­лей из сферы этики.

ФИЛОСОФИЯ ЯЗЫКА

язык является единственным достойным всяческого вни­мания предметом исследования. Для других философ­ских направлений язык — очень важная тема.

ЯЗЫК — СИМВОЛ НАШЕЙ ЖИЗНИ

В предыдущих текстах приходилось часто обра­щаться к философии языка. Настало время обобщить полученные сведения. Энциклопедии дают самые раз­личные определения языка, их даже не сотни, а тыся­чи. Язык — это знаковая система, используемая для целей коммуникации и познания. Структурными еди­ницами языка являются слова и предложения, состав­ленные из них тексты. Каждое слово, каждое пред­ложение, каждый текст всегда на что-то указывает, т.е. является знаком, причем чаще всего довольно сложным. Сложный знак — это символ. Язык — это символ всей нашей жизни, нет ничего в нашей жизни, что мог­ло бы упрятаться от языка.

Жизненаполненность языка удивляет и даже пора­жает. Кажется, язык умеет все: греметь, тарахтеть, неж­ничать, ценить, посмеиваться, улыбаться и смеяться. Вот уж действительно, язык — символ нашей жизни, результат постоянно возобновляющегося творчества как народа в целом, так и каждого человека. Считает­ся, что сейчас на земном шаре свыше 2500 различных естественных языков, т.е. языков, возникших в про­цессе общения наций, народов, социальных групп лю­дей. А число искусственных языков (языков матема­тики, логики, программирования) вообще трудно

сосчитать.

Для современной философии язык — одна из важ­нейших тематик. В рамках аналитической философии

ФИЛОСОФИЯ ИМЕНИ

Философы античности и средневековья уделяли в языке основное внимание имени как слову, обозна­чающему отдельный предмет. Сократ и Платон счи­тали, что имя установлено не произвольно, «не так, как нам заблагорассудится», а по природе. Но что значит «по природе»? Для Платона имя подражает прежде все­го сущности. Первоначально даже по своему звучанию слова были похожи на предметы, т.е. на свои значения. Но затем от исходных слов было образовано столько но­вых слов, что теперь уже нельзя усмотреть внутреннюю связь между звуком и значением. Связь слова с пред­метом закрепляется общественной традицией. Демокрит считал язык формой общественного договора.

Для нас важно, что интерпретация языка в антич­ности ведется согласно содержанию философии. Сло­ва выражают сущность (сущность — это идея Плато­на или форма Аристотеля).

Переходя к средневековью, мы вправе ожидать, что слово будет связано с Богом. Так и есть. Евангелие от Иоанна начинается словами: «В начале было Сло­во, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога». Язык оказывается символом боже­ственного мироздания, смысл едва ли не любого сло­ва надо искать в толковании Библии.

Когда же разгорелся спор между реалистами, номи­налистами и концептуалистами, то слова стали пони-

маться как выражения идей, (реализм), как обозначе­ние предметов как таковых (номинализм), как обозна­чение составленных в уме понятий (концептуализм).

В рамках философии имени очень важно сопоста­вить имя и его значение, предмет. В этом отношении нам представляются заслуживающими особого внима­ния следующие суждения А.Ф. Лосева, который был яр­ким пропагандистом философии имени в XX веке: «Человек, для которого нет имени, для которого имя только простой звук, а не сами предметы в их смыс­ловой явленности, этот человек глух и нем, и живет он в глухонемой действительности. Если слово не дейст­венно и имя не реально, не есть фактор самой дейст­вительности, наконец, не есть сама социальная (в ши­рочайшем смысле этого понятия) действительность, тогда существуют только тьма и безумие, и копошат­ся в этой тьме только такие же темные и безумные, глу­хонемые чудовища. Однако мир не таков. И вот рас­смотреть его как имя я и дерзаю в этой книге («Философия имени» — название книги А.Ф. Лосе­ва, — В.К.). Итак, согласно философии имени, мир рас­сматривается как имя; имя — символ мира. Фило­софия имени весьма характерна для философии античности и средних веков, а также культивируется и в наши дни.

ФИЛОСОФИЯ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

В Новое время в соответствии с философией разум­ного человека большое внимание стали уделять соот­ношению слов и понятий; слова считались обозначени­ями мыслей (а также чувств). Множились выступления

за образование рациональных искусственных языков (Декарт, Лейбниц). Делались попытки изобрести еди­ный язык логики для науки, а также единый язык об­щения для людей всех национальностей. Понадобились многие годы, прежде чем эти усилия дали ощутимый результат. В 1887 г. варшавский врач Людвиг Заменгоф создал язык эсперанто (в переводе с латинского оз­начает «надеющийся»), на котором способны общать­ся ныне несколько миллионов человек.

Развитые в Новое время воззрения, интерес к на­учному пониманию истины привели к выдвижению в центр анализа предложения, а не слова. Огромное зна­чение в этой связи имели разработки аналитиков (Рас­села, Фреге, Витгенштейна, Карнапа). Законченная мысль выражается не словом, а повествовательным предложе­нием, высказыванием. К повествовательным предложе­ниям в отличие от слова применимо представление об истинности/ложности.

В философии предложения предмет понимается как то, что обладает свойствами и участвует в отноше­ниях. Свойства и отношения называются признаками. Философия предложения в систематическом виде впер­вые изложена Витгенштейном в его «Логико-философ­ском трактате».

При рассмотрении любого предложения интерес представляют два момента: 1) что соответствует пред­ложению в реальной действительности; 2) каким обра­зом связаны слова в предложении. В первом случае мы интересуемся значением и смыслом предложения, а во втором — его грамматикой, составленностью, синтак­сисом.

Рассмотрим четыре следующих предложения.

1. Стадион «Лужники» находится в Нью-Йорке.

2. «Лужники» в Нью-Йорке находится стадион.

3. Стадион «Лужники» находится в столице России.

4. Стадион «Лужники» находится в самом большом

городе России.

Первое предложение ложно: стадион «Лужники» на­ходится, как известно, не в Нью-Йорке, а в Москве. Так как первое предложение ложно, то оно не имеет зна­чения. Второе предложение построено не по правилам грамматики, синтаксиса, следовательно, нет оснований ставить вопрос о его значении. Третье и четвертое предложения обладают одним и тем же значением, но раз­ными смыслами. Это становится очевидным, если мы перепишем третье и четвертое предложения следующим образом.

3'. Стадион «Лужники» находится в Москве, Моск­ва — столица России.

4'. Стадион «Лужники» находится в Москве, Моск­ва — самый большой город России.

Левые части предложений 3' и 4' одинаковы, они обладают одним и тем же значением. Правые части пред­ложений различны, они выражают два смысла: в од­ном случае речь идет о том, что Москва — столица Рос­сии (так это или не так можно установить по Конституции России), в другом — утверждается, что Москва является самым большим городом России (ис­тинность этого утверждения устанавливается сравнени­ем Москвы с другими городами России, прежде всего с Санкт-Петербургом). Наука, изучающая значения и смыслы высказываний, называется семантикой. Главный вопрос семантики: что обозначает данное высказывание? Главный вопрос синтактики (она изу­чает синтаксис): построено ли высказывание правиль­но, по законам грамматики, непротиворечиво?

В рамках философии предложения совсем необяза­тельно ограничивать свой анализ отдельными предло­жениями. Можно рассматривать и тексты, но как составленные из предложений, которые должны быть связаны друг с другом непротиворечивым образом.

Развитие философии предложения потребовало и требует в наши дни больших усилий от философов и логиков, равно как от представителей частных наук. Внимательнейшим образом изучается теория значе­ния и смысла, законы синтаксиса применительно как к естественным, так и к техническим языкам.

Стратегической целью философии предложения является достижение максимальной ясности в понима­нии языка. Язык должен быть ясным, как условие ма­тематической задачи; нет такого математика, кото­рый бы не потребовал уточнения условия задачи при обнаружении в нем неточностей, двусмысленностей. Лю­бимая поговорка философа-аналитика (а именно в ана­литической философии стремятся к ясности высказы­ваний) звучит так: «Давайте уточним значение и смысл сказанного (написанного)».

Если бы, например, россиянин пригласил аналити­чески настроенного англичанина на концерт звезд рос­сийской эстрады, то почти наверняка последовал бы во­прос: «Скажите, пожалуйста, кого в России называют звездой эстрады?» Может быть, звездой эстрады назы­вают в России очень хорошего артиста, а возможно, все­го лишь завсегдатая московских тусовок. Англичанин желает ясности. «Кот в мешке» его не устраивает. Кстати, попробуйте разъяснить аналитику значение и смысл выражения «кот в мешке».

Итак, философия предложения — это важнейший этап в развитии философии языка, для которого харак-

терен обостренный интерес к семантике (теории значе­ния и смысла) и синтаксису (сочетанию слов в предло­жении). Философия предложения дополняет философию имени.