Совместимы или нет?

Человек — это настоящая амфибия, что по своей природе склонна жить... в разделенных и раздвоенных мирах.

Сэр Томас Браун¹

В 1-й главе мы говорили об оживленном споре по поводу достовер­ности науки и Библии. Данная дискуссия зачастую становится весьма ожесточенной, особенно если затрагиваются такие вопро­сы, как творение и эволюция. Слишком часто верх берет интеллектуаль­ная «межплеменная» вражда. Креационисты неизменно вспоминают пе­чально известную пилтдаунскую подделку, некогда использовавшуюся в качестве доказательства эволюции человека, но затем выброшенную из эволюционного древа человечества. Эволюционисты же неустанно пере­сказывают «жуткую повесть» о том, как церковь преследовала Галилео Га­лилея (1564 — 1642) за верное учение, согласно которому Земля враща­ется вокруг Солнца, а не наоборот. Эту историю довольно часто искажа­ют. По всей видимости, Галилей сам вел себя весьма агрессивно, и хотя ему действительно грозила большая опасность, церковь никогда не зак­лючала его в темницу и не применяла к нему физическое насилие².

Даже если конфликт между наукой и Священным Писанием действи­тельно существует, являются ли разногласия, о которых так много гово­рят, фундаментальными и неустранимыми? В этой главе мы постараемся доказать, что в контексте открытого интеллектуального поиска истины, включающего в себя накопление знаний и их понимание, и наука, и Свя­щенное Писание вполне могут сотрудничать друг с другом. Я могу даже сказать, что сторонникам обоих направлений необходимо сотрудничать. Термин наука в данной главе будет использован для обозначения методо­логии поиска какой-либо истины о природе. Случаи иного употребления мы оговорим особо. Эта методологическая наука открыта для широкого спектра интерпретаций, включая и возможность существования Творца, в отличие от натуралистической науки, которая считает концепцию Творца несовместимой с поиском истины. Примирить натуралистическую науку и Священное Писание практически невозможно, зато есть возможность сблизить Библию с методологической наукой.

НАУКА И БИБЛИЯ НЕ ТАК УЖ ЧУЖДЫ ДРУГ ДРУГУ

В 1859 году Чарльз Дарвин опубликовал свой знаменитый труд Проис­хождение видов, который оказал огромное влияние на философию запад­ной культуры. Столетняя годовщина этого исторического события была отмечена многочисленными торжествами по всему миру. Одним из самых важных был симпозиум, проводившийся в Чикагском университете. В сво­ем выступлении на этой пятидневной конференции сэр Джулиан Гексли, внук ярого сторонника Дарвина, «бульдога» Томаса Г. Гексли, заявил: «Зем­ля не была сотворена, она эволюционировала, так же как все животные и растения, ее населяющие, включая нас самих — наш разум и душу, мозги и тело. Как и религия...

Эволюционный человек не может более искать убежища от одиноче­ства в объятиях некоего обожествленного отца, которого он сам приду­мал. Человек не может бежать от принятия ответственных решений, пря­чась под зонтик Божественного Авторитета. Не может он и избавить себя от необходимости решать насущные проблемы и планировать свое буду­щее, полагаясь лишь на волю всезнающего, но, к сожалению, непостижи­мого Провидения»³.

Гексли сделал это заявление во время особой церемонии, проводившейся во внушительных размеров соборе. Как ни странно, он произнес свою речь лишь несколько минут спустя после того, как около 1500 ученых из 27 стран склонили свои головы в молитве к «всемогущему Богу».

Так зачем было ученым, отмечавшим начало дарвинизма, молиться Богу? Здесь уместно поднять вопрос о наших стереотипах в восприятии ученых. Многие ученые в той или иной степени религиозны, и многие основывают свою веру на Библии. Это свидетельствует, что между верой в науку и ве­рой в Священное Писание может и не быть столь уж кардинальной несов­местимости. В настоящее время натуралистическая наука не приемлет ка­кую-либо религию в своем толковании природных процессов. Но ситуа­ция была совсем иной еще несколько веков назад, когда западное обще­ство закладывало основы современной науки.

Спору нет, между базовыми подходами науки и Библии действительно существуют серьезные отличия. Наука основывается на наблюдениях за природными явлениями и сосредоточивается на их объяснении, в то вре­мя как Священное Писание претендует на владение достоверной информацией и сосредоточивается на Божьей деятельности и ее значении. На­ука заявляет о своей открытости для пересмотра старых теорий по мере возникновения новых идей, в то время как Библия скорее несет окраску окончательности. Однако, как мы увидим в последующих главах, ученые сами могут довольно твердо настаивать на авторитетности и окончатель­ности своих взглядов, особенно на авторитетности самой науки.

В базовых подходах науки и Библии можно найти и немало сходств. На­учные наблюдения и Библия больше относятся к сфере данных, в то время как научные толкования и теология имеют склонность к интерпретации. Научные данные и Священное Писание остаются неизменными, в то время как их интерпретации могут варьироваться в очень широких пределах. За­частую и в толковании научных данных, и в толковании Библии мы исполь­зуем один и тот же базовый рациональный процесс. И наука, и Священное Писание частично перекрывают и дополняют друг друга. Чтобы найти ис­тину и смысл нашего существования, нам не следует игнорировать ни то, ни другое. Если Творец существует в принципе, то природа может дать много информации о Его качествах. А если Творца нет, значит, науке не­обходимо объяснить почти повсеместное существование сложных струк­тур и религии.

БИБЛЕЙСКАЯ ПОДОПЛЕКА НАУКИ

В последние пятьдесят лет большое распространение получила одна за­нимательная теория, ставящая под сомнение несовместимость, нередко приписываемую науке и Священному Писанию. Согласно этой теории, на­ука в западном мире развивалась главным образом благодаря своим иудео-христианским корням. Другими словами, наука обязана своим происхож­дением библейской философии. Данный тезис находит поддержку у зна­чительного числа исследователей⁴.

Математик и философ Альфред Норт Уайтхэд, преподававший в Кемб­ридже и Гарварде, указывает, что идеи современной науки развивались как «неосознанные производные средневековой философии»⁵. Концепция упорядоченного мира, исходным положением которой был рациональный и последовательный библейский Бог, стала основанием веры в причинно-следственную концепцию науки. Языческие боги были своенравны, что никак не вяжется с постоянством науки. Р. Дж. Коллингвуд, профессор метафизической философии Оксфордского университета, также поддер­живает данный тезис, указывая, что вера в Божье всемогущество измени­ла взгляд на природу, которому прежде была свойственна неопределен­ность, вера сделала его более определенным⁶, благодаря чему он по своей точности стал ближе к науке. Р. Хойкаас, профессор историй науки Ут­рехтского университета, также подчеркивает, что библейское мировоззрение внесло значительный вклад в развитие современной науки. Осо­бую роль сыграл относительный антиавторитаризм, поощряемый Библи­ей и освободивший науку от влияния определенных теологов⁷. Одним из самых авторитетных авторов, пишущих на эту тему, является Стэнли Л. Джаки, профессор физики и теологии университета Сетон-Холл. Джаки считает, что индийская, китайская, майянская, египетская, вавилонская и греческая культуры в той или иной степени имели зачатки науки, оказав­шиеся, однако, «мертворожденными младенцами». По его мнению, причи­ной стал недостаток уверенности в рациональности Вселенной. Иудео-христианская традиция Библии предоставила рациональность, необходи­мую для создания науки⁸. Интерес представляет и более спорный тезис, выдвинутый Мертоном⁹, согласно которому именно протестантизм, осо­бенно в Англии XVII в., содействовал освобождению науки благодаря сво­ей антиавторитарной позиции по отношению к устоявшейся догме.

И хотя мы не можем безоговорочно подтвердить широко признанный тезис о тесной связи науки с иудео-христианской традицией, само его су­ществование предполагает, что между наукой и Библией вовсе не обяза­тельно должны быть серьезные противоречия.

РЕЛИГИОЗНОСТЬ РОДОНАЧАЛЬНИКОВ СОВРЕМЕННОЙ НАУКИ

Связь науки и Библии можно продемонстрировать на примере сильной религиозной веры ученых, закладывавших основы современных знаний в XVII и XVIII вв. Достаточно будет упомянуть четырех их них.

Роберт Бойль (1627 — 1691), которого иногда называют отцом химии, несомненно, является родоначальником физической химии. Его основной вклад в науку заключался в ниспровержении классической идеи четырех элементов — огня, воздуха, земли и воды. Этот английский ученый-нова­тор был высокодуховным христианином, верившим, что Бог может непос­редственно управлять материей. Он пожертвовал значительную часть сво­его состояния на дело Божье в Ирландии и Новой Англии¹⁰.

Замечательный французский математик Блез Паскаль (1623 — 1662) помог установить принципы вероятности. Он также утверждал, что «весь ход вещей должен иметь своей целью утверждение и величие религии»¹¹. Знаменитый афоризм Паскаля: «Если Бога нет, то скептик ничего не теря­ет, если будет верить в Него, а если Бог все-таки есть, то, веруя в Него, скептик приобретет вечную жизнь», раскрывает его религиозные убежде­ния и математический склад ума. Он приходит к выводу, что человек в лю­бом случае должен верить в Бога.

Шведский биолог Карл Линней (1707-1778) был ведущим преподава­телем Уппсальского университета. Он известен в первую очередь тем, что определил значимость родов и видов для классификации организмов и классифицировал практически все, что ему было известно. Его слава не дава­ла покоя исследователям всего мира. Выступая против любой идеи, про­тиворечащей творению, К. Линней верил, что «природа была создана Бо­гом ради Его славы и во благо человечества, и все в этом мире происходит по Его воле и под Его водительством»¹². В последние годы жизни он смяг­чил свои взгляды относительно неизменности видов, допустив возможность незначительных изменений. Именно такую позицию занимают современ­ные креационисты.

Сэр Исаак Ньютон (1642 — 1727), по мнению многих величайший уче­ный всех веков, был кроме того и глубоким исследователем Библии. Прежде всего он известен разработкой принципов дифференциального и интег­рального исчисления, а также открытием законов движения небесных тел. Однако у него оставалось время на написание исчерпывающих трудов по пророчествам книг Даниила и Откровения. Ньютон был твердо убежден, что Бог есть Творец и что природа открывает нам знание о Боге¹³.

Мы можем привести десятки других примеров, свидетельствующих, что основания современной науки закладывались в преимущественно библей­ской атмосфере и что между наукой и Священным Писанием нет какого-либо фундаментального антагонизма. По всей видимости, корень разно­гласий между ними кроется в позиции людей. Родоначальники науки были замечательными учеными, и для них наука заключалась в открытии прин­ципов, которые Бог уже установил в природе. Творение было общеприз­нанной и неоспоримой исходной предпосылкой рассуждений о происхож­дении. Таким образом, религиозная атмосфера отнюдь не мешала зарож­дению современной науки.

РЕЛИГИЯ И СОВРЕМЕННЫЕ УЧЕНЫЕ

Кто-то может сказать, что наука развивалась вопреки религии, о чем сви­детельствует ее нынешняя независимость. Однако, благодаря ослаблению влияния натуралистической философии в научной среде, такой аргумент ныне имеет меньший вес, чем полсотни лет назад. Общее признание квантовой ме­ханики — Макс Планк (1858 — 1947), Альберт Эйнштейн (1879—1955), Нильс Бор (1885-1962), Вернер Гейзенберг (1901-1976) — ввело в науку фундаментальный элемент неопределенности. Например, согласно этой тео­рии, при одновременном измерении скорости и определении координат не­коего объекта не всегда существует определенность, что ставит под сомне­ние простую причинно-следственную связь классической науки. Наряду с прочими факторами это привносит в науку благоговейную атмосферу. И хотя целый ряд ученых отвергают религию и Священное Писание, мы по-прежне­му наблюдаем в современной научной мысли присутствие в определенной мере благожелательного отношения к концепции Творца, особенно среди ученых, занимающихся физическими науками¹⁴. В качестве примеров я хотел бы упомянуть трех человек, каждый из которых немало писал на эту тему.

Пол Дэвис является профессором теоретической физики в университете города Ньюкасл, Англия. В популярной книге Бог и новая физика он до­вольно смело заявляет, что «наука предлагает более верный путь к Богу, чем религия»¹⁵. В одной из последующих своих книг Пол Дэвис рассуждает о «веских свидетельствах в пользу того, что за всем этим "что-то происхо­дит"»¹⁶. Далее он высказывается в поддержку тезиса, представленного выше в данной главе, согласно которому ученые могут быть религиозными людь­ми: «После выхода книги Бог и новая физика я, к удивлению своему, обна­ружил, как много моих коллег-ученых исповедуют традиционную религию»¹⁷.

Артур Пикок — биохимик и богослов, преподававший в Оксфорде и Кем­бридже. По его мнению, Бог творит как с помощью Своих законов, так и посредством случайности. Пикок также придерживается того взгляда, что предельная реальность есть Бог¹⁸.

Джон Полкингхорн более 25 лет работал в Кембриджском университе­те в качестве физика-теоретика в области элементарных частиц, после чего стал англиканским священником. Он посвятил себя изучению взаимоот­ношений науки и богословия, но позднее стал администратором колледжа в Кембридже. Среди его тезисов можно отметить утверждение, что Бог активно поддерживает существование Вселенной и, кроме того, делает сво­боду выбора более доступной для человека¹⁹.

Это лишь небольшая часть той значительной группы ученых, которые вполне определенно заявляют, что науке необходимо объединиться с ре­лигией. Их характеризует весьма широкий спектр взглядов²⁰, которые, од­нако, не вписываются в привычный образ ученых, придерживающихся на­туралистического эволюционизма, как, впрочем, и креацинистов, полнос­тью доверяющих Библии. Такие взгляды служат наглядной иллюстрацией того, что научные и библейские идеи не противоречат друг другу и вполне совместимы.

ВАЖНОСТЬ ШИРОКОГО ПОДХОДА

Дискуссии среди ученых по поводу религии — довольно обычное дело. Некоторые из наших ведущих научных журналов, таких, как Сайенси Нэй-чер, периодически обсуждают данную тему, в основном в разделах, по­священных письмам читателей. Одни авторы делают вывод, что наука и религия не конфликтуют, потому что представляют разные сферы челове­ческой деятельности, другие занимают исключительно натуралистическую позицию, договариваясь даже до того, что ученые, прежде чем войти в зал для богослужений, должны оставить в раздевалке вместе со шляпами и свои мозги²¹. Третьи заявляют, что вера, как правило, ассоциирующаяся с религией, совершенно обязательна для науки. Для Норберта Мюллера, про­фессора химии университета Пердью, «наука просто не может обойтись без религии», поскольку ученый должен иметь «веру в предположения, оп­ределяющие существование науки»²². Другие исследователи считают, что религия имеет огромный потенциал и ее безусловный долг — дать челове­ку цель существования и истину, поэтому она должна быть включена в любую значимую систему мысли. С каким же мнением нам следует согла­ситься?

Широкий подход, пожалуй, является самым разумным решением в ин­теллектуальном поиске. Одна из трагедий невежества заключается в том, что ее жертвы не осознают своего положения. Мы даже не представляем, чего и сколько мы не знаем. Истину нужно искать, и она должна иметь смысл во всех сферах. Истина очень широка, и потому охватывает всю реальность. Такими же должны быть и наши усилия отыскать ее.

Очень опасно формировать мировоззрение, опираясь лишь на узкую сферу исследования. Мы можем взирать или только на механический мир, как это делает натуралистическая наука, или в основном на мыслящий мир, как философия, но обе они, как впрочем и все остальные сферы, включая духовное измерение человечества, являются лишь частями целого, кото­рое мы ни в коем случае не должны упускать из виду. Рисунок 3.1 демон­стрирует преимущество широкого подхода. Один круг символизирует на­уку, а другой — Священное Писание. В тех областях, где круги не пере­крывают друг друга, информацию нам может предоставлять либо только наука, либо только Библия. Формировать мировоззрение, опираясь лишь на одну сферу, нет никакой необходимости. Рассматривая и науку, и Биб­лию, мы не только расширим базу данных, но и обретем неисчислимые бо­гатства и смысл существования. Ставя важнейшие вопросы о происхож­дении все сущего, мы не можем позволить себе заниматься только одной ограниченной областью исследования.

Есть и другая причина, требующая использования широкого подхода. Это взаимозависимость и взаимоограничение многочисленных точек зре­ния при исследовании и установлении истины. «Истина вечна, и конфликт с заблуждением лишь выявит ее силу»²⁴.

Доказать недостаточность слишком узкого подхода к истине не так уж сложно. Однажды я проводил семинар по творению на геологическом фа­культете Калифорнийского университета. Свое изложение материала я построил на четырех пунктах: 1) вероятность того, что жизнь зародилась сама по себе, чрезвычайно мала; 2) множество недостающих звеньев в ле­тописи окаменелостей говорит о том, что эволюции от простых форм жиз­ни к сложным не происходило; 3) наука периодически меняет свои взгля­ды и 4) наука и Библия имеют общую, широкую рациональную основу²⁵.

Рис. 3.1. Схема, иллюстрирующая преимущество широкого подхода, такого, как совмещение науки и Библии. Каждая в отдельности они могут дать нам ценную информацию, как показывают не перекрывшие друг друга части кругов. Однако полнота толкования достижима лишь тогда, когда наука и Писание рассматриваются вместе (см. центральную часть рисунка).

Я включил последний пункт главным образом потому, что люди, пригласив­шие меня провести семинар, сообщили мне, что студенты жалуются на пре­подавание одной лишь эволюционной теории без освещения других точек зрения. Они были неудовлетворены слишком узким подходом. Мы видим, что затянувшийся вопрос «Где истина — в науке или в Библии?» в данной перспективе звучит не совсем верно, хотя многие по-прежнему задают его. Лучше сформулировать вопрос так: «Какую истину я нахожу при изуче­нии науки и Писания?»

Культуролог и антрополог Дэвид Хесс подчеркивает, что спиритическое движение второй половины XIX в., искавшее общения с мертвыми, было «в значительной мере» реакцией на чувство мучительного беспокойства, по­рожденное открытиями в геологии, биологии и астрономии, которые имели чисто натуралистическую направленность. Он проводит косвенную связь между спиритизмом и возникшим позднее движением «Новый век», иногда пытающимся искусственно скрестить восточную мудрость с современной наукой²⁶. Постмодернистские культурные и теологические тенденции, да­лекие от простого модернизма, также свидетельствуют о заинтересованно­сти в широте подходов. Люди очень часто хотят увидеть полную картину, и это стоит того. Нам трудно довольствоваться узкой перспективой.

Наука сама по себе имеет тенденцию к материализму и отсутствию смыс­ла. Обособленные религиозные изыскания могут быть подвержены заб­луждениям и предрассудкам. Наука и религия способны помочь друг дру­гу. Этот вывод отражен в одном из высказываний Альберта Эйнштейна: «Наука без религии хрома, религия без науки слепа»²⁷. Итак, мы видим мно­жество факторов, свидетельствующих о необходимости широкого подхо­да при постановке важнейших вопросов о происхождении мира.

DEUSEX MACHINA

В былые времена люди практически все на свете объясняли действием Божьей силы. Более века назад некоторые ученые придерживались того взгляда, что только Бог может создавать органические соединения типа Сахаров, протеинов, мочевины и пр. Эти сравнительно сложные молекулы ассоциировались с живыми организмами и тайной жизни. С тех пор уче­ные синтезировали много тысяч различных органических соединений, и Бог более не рассматривается как обязательный «участник» данного про­цесса. Если говорить о космосе, то сэр Исаак Ньютон в свое время считал, что Богу приходится периодически «настраивать» Вселенную, чтобы под­держивать ее правильное функционирование. Немногие сегодня воспри­нимают эту идею всерьез. Несколько столетий назад кое-кто полагал, что Бог создал клопов, чтобы люди не спали слишком много, а мышей — чтобы научить их убирать еду со стола. Подавляющее большинство людей отка­зались от подобных идей. По мере развития науки необходимость в Боге как объяснительном факторе уменьшилась, и некоторые считают, что даже если Он существует, то в Нем, безусловно, нет никакой нужды.

Обращение к Богу всякий раз, когда мы сталкиваемся с трудностями в объяснении природных явлений, часто связывают с выражением «Бог про­белов» или «deus ex machina» («Бог из машины»). Последний термин возник благодаря тому, что в античных трагедиях развязка иногда наступала в ре­зультате вмешательства какого-либо бога, опускавшегося на сцену при по­мощи механического приспособления (машины) вроде крана. Отсюда и ссылка на «Бога из машины», когда речь идет о решении научных проблем. Большинство ученых относится к этой концепции с презрением, полагая, что если мы сталкиваемся с трудностью, не нужно призывать на помощь Бога; достаточно лишь дать науке время, и она в конце концов разрешит загадку. Не стоит использовать Бога для заполнения пробелов в наших зна­ниях.

Помимо прочего, у многих ученых вызывает тревогу концепция всемо­гущего Бога, Который способен манипулировать природой по Своему из­волению и тем самым нарушать постоянство, без которого существование науки невозможно. В этом-то ученым и видится настоящий конфликт между Богом и наукой. Но данные противоречия не столь уж радикальны, если, как считали родоначальники современной науки, Бог Сам создал научные принципы и природа, следовательно, отражает это постоянство. По их мне­нию, Бог является автором принципов, образующих основание науки. Бог может отменять установленные Им законы, но делает Он это лишь изред­ка, что и дает науке возможность работать.

Хотя у критиков концепции «deus ex machine» есть свои основания, все-таки произвольно отрицать всяческую Божью активность — это слишком уп­рощенный подход. Нужно видеть разницу между обычным «Богом пробелов» и «Богом необходимых пробелов»²⁸. В последнем случае Бог играет немало­важную роль. Синтез органических соединений, упомянутый выше, уклады­вается в концепцию «Бога пробелов», а вот недавние открытия в молекуляр­ной биологии, делающие самопроизвольное зарождение жизни все менее и менее вероятным, подтверждают другую концепцию — концепцию «Бога не­обходимых пробелов». По мере обнаружения все более и более сложных зап­рограммированных биохимических связей, которые едва ли могли установить­ся сами по себе, участие Бога становится все более очевидным²⁹. То же самое можно сказать о совершенном строении Вселенной, что подразумевает чрез­вычайно точные величины для основных физических факторов³⁰. Нельзя ис­пользовать способность науки дублировать отдельные явления, прежде при­писывавшиеся Богу, как оправдание Его полного отрицания, особенно ввиду последних открытий, указывающих на более сложную и точную организа­цию природы.

ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ КРЕАЦИОНИЗМ НАУКОЙ, А ЭВОЛЮЦИОНИЗМ - РЕЛИГИЕЙ?

В 1981 году штат Арканзас принял закон, требовавший сбалансирован­ного преподавания теории эволюции и креационизма на уроках естество­знания в государственных школах. Американский союз гражданских сво­бод (АСГС) выступил против этого закона и подал иск против штата, после чего начался Арканзасский процесс³¹, который еще иногда называют «вто­рым процессом Скопса»³². Сам процесс Скопса проходил в 1925 году в Тен-неси, и тогда в качестве ответчика выступала эволюционная теория. На Ар­канзасском процессе окончательное решение, вынесенное не в пользу тво­рения, основывалось отнюдь не на достоинствах, присущих креационизму или эволюционной теории. Председательствующий судья Уильям Овертон постановил, что новый закон не соответствует Конституции Соединенных Штатов, поскольку нарушает закрепленное в ней отделение церкви от госу­дарства. В своем решении относительно религиозного характера креацио­низма судья Овертон опирался главным образом на свидетельские показа­ния Майкла Русе, преподавателя философии науки в университете Гуэльф, Канада. Русе дал узкое определение науки³³. После процесса другой уче­ный, занимающийся философией науки, Ларри Лоудэн из Питсбургского университета, не оставил камня на камне от ограниченной концепции на­уки, использованной на суде. Лоудэн склоняется к эволюционной теории, однако по поводу вердикта судьи Овертона он высказал следующие резкие суждения: «постановление основывается на неверном представлении о том, что такое наука и как она функционирует», «этот рассказ об ужасных ошиб­ках в Арканзасском постановлении», «увековечивая и канонизируя ложный стереотип науки», и прочие эпитеты типа «совершенно неадекватный», «анах­ронический» или «просто возмутительный»³⁴. Определение науки, данное на процессе, вызывает большие сомнения. По судебному решению, вынесен­ному Овертоном, было выпущено много критических стрел³⁵. Судья утвер­ждал, что креационизм — это религия, а не наука, и такое определение не дает ему права присутствовать в программах государственных школ³⁶.

Диспут, развернувшийся на Арканзасском процессе по поводу опреде­ления науки³⁷, указывает на то, что мы, по сути, не знаем, как эту науку оп­ределять. Эволюционисты довольно отрицательно реагируют на термин на­учный креационизм³³, заявляя, что подобное понятие не имеет права на су­ществование. Им уже несколько раз удавалось воспрепятствовать появле­нию креационизма в учебных программах, благодаря действенной аргумен­тации в пользу того, что креационизм — это не наука, а религия. Эволюцио­нисты нередко выступают с утверждениями, что креационизм не является наукой, поскольку невозможно подтвердить научными методами такое чудо, как творение. Однако затем они меняют свою точку зрения на диаметраль­но противоположную и пишут такие книги, как Ученые против креацио­низма, в которых используют науку в попытке опровергнуть концепцию творения. Едва ли их поведение в данном случае можно назвать последова­тельным.

Поскольку общепризнанного всеобъемлющего определения науки не выработано, вопрос о том, является ли креационизм наукой, остается по существу спорным. Если наука — это воистину открытый поиск истины, то она могла бы воспринять «научный креационизм», а некоторых родона­чальников современной науки, описанных выше в этой главе, безусловно, можно было бы квалифицировать как научных креационистов. С другой стороны, если мы будем воспринимать науку как чисто натуралистичес­кую философию, по определению исключающую концепцию какого-либо Творца, то говорить о научном креационизме действительно неправомоч­но. Естественно, эволюционистов больше устраивает второе толкование понятия «наука». Однако данное толкование означает, что наука не явля­ется открытым поиском истины, как часто пытаются утверждать ученые.

Можно поставить вопрос иначе: являются ли наука и/или эволюционизм определенного рода религией? Верность своим идеям, энтузиазм и пыл, демонстрируемые учеными на многочисленных слушаниях и процессах по поводу креационизма и эволюционизма, со всей определенностью указы­вают на то, что ими движет нечто большее, чем объективный анализ. В книге Эволюция как религия³⁹ Мэри Мидглей описывает, каким образом наука может функционировать как религия. Другие авторы также подчер­кивают религиозные аспекты эволюционизма и дарвинизма⁴⁰. Но в целом юридические доводы в пользу удаления эволюции из школьных программ по причине ее религиозного характера не имеют успеха. В восприятии лю­дей эволюционизм ассоциируется с наукой, а креационизм — с религией. В действительности же между наукой и религией не существует четкой разделительной линии. И та, и другая представляют собой широкие воз­зрения с частично совпадающими признаками.

БОЛЕЕ ВАЖНЫЙ ВОПРОС

Во время публичных слушаний, устроенных Калифорнийским государ­ственным советом по образованию, я высказал пожелание, чтобы науч­ное сообщество не боялось креационизма и позволило ему свободно кон­курировать с эволюцией в учебных заведениях. Это дало бы учащимся свободу выбора и тем самым послужило бы на пользу академической сво­боде⁴¹. Эволюционисты же заявили, что креационизм — это не наука. Они неоднократно прибегали к различным определениям науки, пытаясь не до­пустить креационизм на уроки естествознания. Однако, как говорят фран­цузы: «C'est magnifique, mals ce n'estpas la guerre!» («Все это замечатель­но, но где же сражение?!»). Вопрос стоит так: где истина — в эволюции или в творении? К сожалению, поставленный вопрос зачастую оказыва­ется погребенным под спудом семантики, авторитаризма и юридических тонкостей.

На тех же самых публичных слушаниях на меня произвела большое впе­чатление речь одного священнослужителя, который указал, что его прихожа­не стараются прививать своим детям моральные принципы и ценности, зак­люченные в Библии. И тем же прихожанам приходится отправлять своих чад в школы, содержащиеся на деньги этих христиан, где учителя подрывают до­верие детей к Библии и ее принципам. Едва ли этих родителей волнуют раз­личные определения науки или жаркие споры по поводу академических при­страстий. Они лишь стараются насадить в своих детях мораль и мировоззре­ние, основанные на Библии, а школы, по их мнению, этому препятствуют.

Все вышесказанное наводит на мысль о необходимости объединения науки и Библии. Как мы уже указывали, они в определенных аспектах вза­имно дополняют друг друга, но у них есть еще и много общего в отноше­нии основополагающей рациональности⁴². И наука, и Библия пользуются огромным уважением, в них заложен колоссальный потенциал, и они спо­собны внести огромный вклад в формирование мировоззрения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Конфликт между наукой и Библией не так глубок, как принято считать. По сути дела, рационализм Библии мог бы послужить основой для разви­тия современной науки. Вера ее родоначальников в Библию также указы­вает на совместимость двух этих концепций. Как мы уже говорили в 1 -и главе, пути науки и религии разошлись, особенно натуралистической на­уки и Библии, но конфликт, по всей видимости, зиждется скорее на мне­ниях и толкованиях, чем на более фундаментальных принципах. В нашем поиске истины наука и Библия могут стать добрыми спутниками, дополня­ющими и поддерживающими друг друга. И поэтому затянувшийся вопрос «Где же истина — в науке или в Писании?» лучше переформулировать так: «Какую истину я нахожу, когда изучаю и науку, и Писание?»

ССЫЛКИ

1. Browne Т. n.d. Religio Medici I, p. 34. Quoted In: Mackay AL. 1991. A dictionary of scientific quotations. Bristol and Philadelphia: Institute of Physics Publishing, p. 42.

2. a) Maatman R. 1994. The Galileo incident. Perspectives on Science and Christian Faith 46:179-182; b) Shea WR. 1986. Galileo and the church. In: Lindberg DC, Numbers RL, editors. God and nature: historical essays on the encounter between Christianity and science. Berkeley and Los Angeles: University of California Press, pp. 114-135.

3. а) Об этом случае сообщалось в: [Anonymousl. 1959. Science: Evolution: a religion of science? Newsweek 54 (7 December): 94,95. b) Опубликованный текст речи сэра Джулиана Гексли см. в: Huxley J. 1960. The evolutionary vision. In: Tax S, Callender C, editors. Issues in evolution: the University of Chicago Centennial discussions. Evolution after Darwin: the University of Chicago Centennial, vol. 3, Chicago: University of Chicago Press, pp. 249-261.

4. См., например: a) Collingwood RG. 1940, An essay on metaphysics. Oxford and London: Clarendon Press; b) Cox H. 1966. The secular city: secularization and urbanization in theological perspective. Rev. ed. New York: Macmillan Co.; c) Dillenberger J. 1960. Protestant thought and natural science: a historical interpretation. Nashville and New York: Abingdon Press; d) Foster MB. 1934, The Christian doctrine of creation and the rise of modern natural science. Mind 43 (n.s.): 446-468; e) Gerrish BA. 1968. The Reformation and the rise of modern science. In: Brauer JC, editor. The impact of the church upon its culture: reappraisals of the history of Christianity. Chicago and London: University of Chicago Press, pp. 231-265; f) Gruner R. 1975. Science, nature, and Christianity. Journal of Theological Studies, New Series 26 (1): 55-81. Этот автор не сторонник данного тезиса, но приводит ряд ссылок, где он поддерживается (с. 56); g) Hooykaas R. 1972. Religion and the rise of modern science, Grand Rapids: William B. Eerdmans Pub. Co.; h) Jaki SL. 1974. Science and creation: from eternal cycles to an oscillating universe. New York: Science History Publications; i) Jaki SL. 1978. The road of science and the ways to God. The Gifford Lectures 1974-1975 and 1975-1976. Chicago and London: University of Chicago Press; j) Jaki SL. 1990, Science: Western or what? The Intercollegiate Review (Fall), pp. 3-12; (k) Klaaren EM. 1985. Religious origins of modem science: belief in creation in seventeenth-century thought. Lanham, N.Y., and London: University Press of America; I) Whitehead AN.1950. Science and the modern world. London: Macmillan and Co.

5. Whitehead, p. 19 (note 41).

6. Collingwood, pp. 253-255 (note 4a).

7. Hooykaas, pp. 98-162 (note 4g).

8. Jaki 1974, 1978, 1990 (note4h-j).

9. Merton RK. 1970. Science, technology and society in seventeenth-century England. New York: Howard Fertig.

10. a) Boyle R. 1911,1964. The skeptical chemist. Everyman's Library. London: J.M. Dent and Sons, pp. v-xiii; b) Dampier WC. 1948. A history of science and its relations with philosophy and religion. 4th ed., rev. Cambridge: Cambridge University Press, pp. 139-141.

11 . Pascal B. 1952. Pensees. Trotter WF, translator. In: Pascal B. 1952. The provincial letters; Pensees; Scientific treatises. M'Crie T, Trotter WF, Scofield R, translators. Great Books of the Western World Series. Chicago, London, and Toronto: Encyclopaedia Britannica, p. 270. Translation of: Les lettres provinciales; Pensees; L'Oeuvre scientifique.

12. Nordenskiuld E. 1935. The history of biology: a survey. Mew York: Tudor Pub. Co., pp. 206, 207.

13. a)BrewsterD. 1855,1965. Memoirs of the life, writings, and discoveries of Sir Isaac Newton. 2 vols, The Sources of Science, No. 14. New York and London: Johnson Reprint Corp.; b) Christianson GE. 1984. In the presence of the Creator: Isaac Newton and his times. New York: The Free Press; and London: Collier Macmillan Publishers; c) Fauvel J, Flood R, Shortland M, Wilson R, editors. 1988. Let Newton be! Oxford, New York, and Tokyo: Oxford University Press; d) Westfall RS. 1980. Never at rest: a biography of Isaac Newton. Cambridge: Cambridge University Press.

14. См. первую часть 6-й главы.

15. Davies P. 1983. God and the new physics. New York: Simon and Schuster, p. ix.

16. Davies P. 1988. The cosmic blueprint: new discoveries in nature's creative ability to order the universe. New York: Touchstone; Simon and Schuster, p. 203.

17. Davies P. 1992. The mind of God: the scientific basis for a rational world. New York and London: Simon and Schuster, p. 15.

18. a) Peacocke AR. 1971. Science and the Christian experiment. London, New York, and Toronto: Oxford University Press; b) Peacocke AR, editor. 1981. The sciences and theology in the twentieth century. Northumberland, England: Oriel Press; c) Peacocke AR. 1986. God and the new biology. San Francisco, Cambridge, and New York: Harper and Row; d) Peacocke AR. 1990. Theology for a scientific age: being and becoming—natural and divine. Oxford and Cambridge, Mass.: Basil Blackwell.

19. a) Polkinghorne J. 1991. God's action in the world. Cross Currents (Fall), pp. 293-307; см. также b) Polkinghorne J. 1986. One world: the interaction of science and theology. London: SPCK; c) Polkinghorne). 1989. Science and creation: the search for understanding. Boston: New Science Library, Shambhala Publications; d) Polkinghorne J. 1989. Science and providence: God's interaction with the world. Boston: New Science Library, Shambhala Publications.

20. Некоторые из их взглядов рассматриваются в 21 -и главе.

21. Provine W. 1988. Scientists, face it! Science and religion are incompatible. The Scientist 2 (16; September 5): 10.

22. Muller N. 1988. Scientists, face it! Science is compatible with religion. The Scientist 2 (24; December 26):9.

23. Reid QW. 1993. The theologian as conscience for the church. Journal of the Adventist Theological Society 4 (2):12-19.

24. White EG. 1946. Counsels to writers and editors. Nashville: Southern Pub. Assn., p. 44.

25. Дополнительно данные четвертого пункта обсуждаются в главах 4,11,17, и 18 соответственно.

26. Hess D J. 1993. Science in the new age: the paranormal, its defenders and debunkers, and American culture. Madison, Wis.: University of Wisconsin Press, pp. 17-40.

27. Einstein A. 1950. Out of my later years. New York: Philosophical Library, p. 30,

28. Kenny A. 1987. Reason and religion: essays in philosophical theology. Oxford and New York; Basil Blackwell, p. 84.

29. См. главы 4 и 8. , ,

30. См. главу 6.

31. Milner R. 1990. The encyclopedia of evolution. New York: Facts on File, p. 399.

32. Различные отчеты приведены в: a) Qeisler NL. 1982. The creator in the courtroom: Scopes 11. The 1981 Arkansas creation-evolution trial. Milford, Mich.: Mott Media; b) Qilkey L 1985. Creationism on trial: evolution and God at Little Rock. Minneapolis: Winston Press; c) La Follette MC, editor. 1983. Creationism, science, and the law: the Arkansas case, Cambridge, Mass., and London: MIT Press; d) Numbers RL. 1992. The creationists. New York: Alfred A. Knopf, pp. xv, 249-251.

33. cm. Gilkey, pp. 127-132 (note32b).

34. Laudan L. 1983. Commentary on Ruse: science at the bar—causes for concern. In; La Follette, pp. 161-166 (note 32c).

35. BirdWR. 1987,1988,1989. Philosophy of science, philosophy of religion, history, education, and constitutional issues. The origin of species revisited: the theories of evolution and of abrupt appearance, vol. 2. New York: Philosophical Library, pp. 461-466.

36. Весьма полно отчет о моем выступлении на процессе приведен в: Geister, pp. 461-466 (note 32a).

37. Более подробно этот сложный вопрос рассматривается в 17-й главе. См. так­же: a) Roth АА. 1974. Science against God? Origins 1:52-55; b) Roth AA. 1978. How scientific is evolution? Ministry 51 (7):19-21; c) Roth AA. 1984. Is creation scientific? Origins 11:64, 65.

38. Godfrey LR, editor. 1983. Scientists confront Creationism. New York: W. W. Norton and Co.

39. Midgley M. 1985. Evolution as a religion: strange hopes and stranger fears. London and New York: Methuen and Co.

40. Например, a) Macbeth N. 1971. Darwin retried: an appeal to reason. Boston: Gambit, Inc., p. 126; b) Bethel! T. 1985. Agnostic evolutionists. Harpers 270 (1617; February): 49-52, 56-58, 60, 61.

41. Другие книги, в которых обсуждается этот вопрос: a) Roth AA. 1975. A matter of fairness. Origins 2:3,4; b) Roth AA. 1978. Closed minds and academic freedom. Origins 5:61, 62.

42. См.: Murphy N, 1994. What has theology to learn from scientific methodology? In: Rae M, Regan H, Stenhouse J, editors. Science and theology: questions at the interface. Grand Rapids: William B. Eerdmans Pub. Co., pp. 101-126.