Николай Кузанский. Об ученом незнании, I, 87

2.1. ВВЕДЕНИЕ

Этика и эстетика античности рационалистичны. Путь к прекрасному и благому указывает разум. И добродетель, и красота — это прежде всего правильная мера, пропорциональность, соразмерность.

Духовная жизнь Средневековья характеризуется безусловным господством христианской религии [44, гл. 3]. "История древняя кончилась богочеловеком... Величайший духовный и политический переворот... есть христианство. В сей-то священной стихии исчез и обновился мир. История древняя есть история Египта, Персии, Греции, Рима. История новейшая есть история христианства"[45, VI, 283-284].

Христианская культура — это наднациональная культура, возникшая на основе христианской религии и формировавшаяся путем синтеза греко-римской и ближневосточной культурных традиций ("встреча Афин и Иерусалима") [16, 11].

Средневековая христианская культура находится в сложных отношениях с языческой античностью: отрицая языческое отношение кмиру, она тем не менее наследует многие достижения античной культуры. Языческая философия рационалистична, основана на разуме, христианская — иррациональна, основана на вере. С переходом от античности к Средневековью этика становится религиозной.Величайший из отцов церкви Августин Аврелий (354—430) считал основой духовной жизни человека не разум, но волю. Вера скорее относится к воле, чем к разуму.

Входе своего исторического формирования в первые века новой эры христианство вобрало в себя многие элементы религии и философии прошлого. Оно переплавило их в единую принципиально новую систему, вкоторой, однако, генетическая связь некоторых важнейших элементов с античными философски-религиозными представлениями сохранилась весьма отчетливо. К числу таких представлений относится прежде всего центральное положение философии Платона о разделении реальности на два уровня— мир вещей и мир идей ("Нет никого, кто бы к нам, христианам, был ближе платоников" (Августин Аврелий. О граде Божием VIII,5)), и неоплатоническое учение о ступенях нисхождения высшего начала.

Проблема многого и единого — коренная проблема античной философии (Аристотель. Метафизика I, 3, 983в). Она состоит в обнаружении отношений между реальным многообразием вещей и объединяющими их общими представлениями, которые уже к IV в. до н. э.

приобрели характер идеальных образов реальных вещей (Платон) или сущностных их форм (Аристотель). Платон решает эту проблему "пессимистически": реальное многообразие вещей есть результат нисхождения, т. е. порчи, и субъективного искажения идеальных исходных форм — идей (Платон. Государство VII, 514—519); Аристотель — "оптимистически": форма возникает как результат восхождения к ней отдельных вещей — многообразно несовершенных, но обладающих энергией тяготения к форме и обретающих ее в акте энтелехии (Аристотель. Метафизика, IX, 2).

Единство этих противоположных подходов состоит в том, что у обоих философов, завершающих классический период развития античной философии и воплощающих ее высшие достижения, отношение единого и многого приобретает иерархический характер: мир общих понятий и форм осмысляется как высший, совершенный, идеальный, божественный, а чувственно воспринимаемый мир реальных явлений — как низший и несовершенный.

Это платоновское представление о разделении реальности на двауров-ня, из которых один — чувственно воспринимаемый, низший и несовершенный (мир дольний, человеческий, которому присущи изменчивость и движение), а второй — умопостигаемый, высший, неизменный и совершенный (мир горний, божественный, мир вечности) было разработано в III—IVвв. в философской школе, получившей название неоплатонической, и во многом унаследовано христианством.

Философия неоплатонизма представлена в первую очередь учениями Плотина (204-270), Порфирия (233-304), Ямвлиха (сер. III в. — ок. 330) и Прокла (410—485). Общие воззрения школы сводились к следующему:

1. Бытие многоступенчато и иерархично. В нем постоянно реализуется нисхождение от высшего начала — Единого, через промежуточные — Ум и Душу, к низшему — материи, или Космосу. Под Единым понимается средоточие всего сущего в его внутренней недиф-ференцированности, представляющее собой абсолютное совершенство и благо. Занимающий в нисхождении сущего следующую ступень Ум вводит принцип множественности, расчленяет все, создает формы и раздельное существование. Далее следует Душа, которая порождает принцип движения, тяготения и тем самым взаимной причастности единораздельных форм бытия. Наконец, Космос представляет собой совокупность материальных вещей и тел в их расчлененном единстве.

2. Таким образом, бытие представляет собой непрестанную эманацию (излучение) высшего начала (Единого), пронизывающую уровни, расположенные ниже.

3. В результате эманации каждый уровень бытия оказывается при-частен высшему началу, хотя это не нарушает общего нисходящего движения мировой жизни и оскудения каждой ступени сравнительно с предыдущей, так что причастность эта свойственна всем, но бывает более или менее полной. Она реализуется в двух видах. Один обусловлен органическим тяготением всего сущего к благу, а следовательно, присущим каждой ступени стремлением как бы вернуться к предыдущей, его породившей, в конечном счете — к абсолютному благу, т. е. к Единому. Эта сторона неоплатонизма особенно подчеркнута у Прок-ла ("Первоосновы теологии"). Второй вид приобщения к высшему связан со способностью человеческой души переживать все уровни сущего как уровни своего Я (вспомните о платоновской доктрине макрокосма и микрокосма; человек — это Вселенная в миниатюре), собственной внутренней жизни, и тем как бы обретать Единое внутри себя, сливаться с божественным единством мира. Эта сторона неоплатонизма особенно развита у Плотина (например, в шестой "Энне-аде", гл. 4)

4. Идея отражения высшего блага в ниже расположенных уровнях бытия, вплоть до материи, вместе с представлением о способности человеческой души восходить до непосредственного познания Единого порождают неоплатоническое учение об умопостигаемой красоте (сравните с платоновской концепцией прекрасного — часть 2, "Пир"). Суть его состоит в причастности красоты чувственного мира — и природного, и создаваемого художником — к божественной красоте Единого: в своем нисхождении до материального воплощения она мельчает и тускнеет, но тем не менее сохраняет нечто от своей божественной природы; человек же, и художник, и зритель, в меру красоты своего внутреннего мирапрозревает в отображении — образ, в образе — первообраз, в первообразе — его источник, Единое [30, 23—25].

Стремясь дать наглядный образ Единого, Плотин пользуется образом солнца: свет неразрывно связан с солнцем, неотъемлем от него. Но свет всегда пребывает на периферии солнца. Подобно этому и бытие неотделимо от своего источника — Единого, но реально существующее не есть Единое, а только произошло от него. Поскольку Единое есть абсолютное единство, непосредственный, понятийно расчлененный доступ к нему познания невозможен: "оно познает-

ся... исходя из того, что от него произошло, — из бытия" [34, 63]. (Сравните Единое неоплатоников с платоновской наивысшей идеей — идеей блага; вспомните о том, что Платон сравнивал место идеи блага в мире идей с положением Солнца в чувственно воспринимаемом мире.)

Одним изидейных источников христианства стал неоплатонизм. В основе христианской философии лежит учение о двух мирах — чувственно воспринимаемом, человеческом, "подлунном", несовершенном и тленном ("мир времени") и божественном, "надлунном", вечном и совершенном ("мир вечности"), в котором "нет изменения и ни тени перемены" (Соборное послание св. апостола Иакова, 1:17, Библия, Новый Завет). Вспомним о платоновском термине "акинетос" (в переводе с греческого — неподвижный), характеризующем мир идей, "...кто же учит нас, кроме незыблемой, недвижнойистины?" — пишет Августин Аврелий в "Исповеди". Вечность — атрибут Бога, чуждого движению и изменению. В "Божественной комедии" Данте противопоставлены мир времени и мир вечности [44, гл. 3].

Христианский монотеоцентризм (представление о единственности Бога и о Его центральности в мироздании) восходит к неоплатоническому Единому, но Единое безлично, а Христос — личность, "...отношение человека к Творцу в христианстве совсем иное, чем отношение неоплатоников к Единому; личный Бог предполагает иличное же к себе отношение; а отсюда изменившееся значение внутренней жизни человека: она становится теперь предметом глубокого внимания, приобретает первостепенную религиозную ценность" (курсив мой.-А Я.) [17, 409].

Поскольку человек сотворен по образу и подобию Бога, то самопознание — вернейший и единственный путь к познанию Бога.Доказательство бытия Божия каждый обретает в собственной душе, утверждает Аврелий Августин [44, гл. 3]. "Хочу познать Бога и душу. — И более ничего? — Совершенно ничего". Познание собственной души ведет к познанию Бога, а познание Бога позволяет человеку познать самого себя (вспомните отом, что это завет мудрецов античности и девиз Сократа). Великий русский поэт Ε Державин (1743—1816) в оде "Бог" пишет, что Бог изображает себя в человеке, как Солнце изображает себя в капле воды.

Первый Вселенский собор в Никее (Никейский собор), состоявшийся в 325 г., сформулировал Символ веры, содержащий в краткой форме все основные положения христианского вероучения.

Символ веры

Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Бо-жия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рождений, несотворенна, единосущна Отцу,Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и во-человечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавши, и погребенна. И воскресшаго в третий день, по Писанием. И возшед-шаго на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою, судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца. И в Духа Свя-таго, Господа Животворягцаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки. Во єдину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века.

Аминь [39, %

Как уже отмечалось, традиция, восходящая к платоновской Академии и стоикам, делит философию на логику, физику и этику. Основателем логики как систематизированной науки о мышлении и его законах является Аристотель. Логика для Аристотеля — не самостоятельная наука, а инструмент всех наук. Это и дало основание комментаторам Аристотеля назвать совокупность его работ по логике "органоном", т. е. орудием — орудием всякого знания. Одним из основополагающих законов аристотелевской (классической, формальной) логики является закон исключенного третьего: А есть либо В, либо не-В; о чем бы то ни было истинно или утверждение, или отрицание, третьего не дано (по-латыни — tertium поп datur) [26, 71—72]. Поэтому аристотелевскую логику называют еще двузначной.

Легко показать, что догматы христианства, упомянутые в Символе веры, входят в противоречие с основными законами классической логики: законом тождества, законом непротиворечивости и законом исключенного третьего [47, 70]. Догмат триединства Бога утверждает существование трех ипостасей (лиц) единого Бога: Бог-Отец, Бог-Сын, Бог-Дух Святой (Троица). Ипостасные свойства Отца, Сына и Святого Духа не равны между собой, тем не менее Никейский собор установил окончательное понимание этого догмата, согласно которому ипостаси единосущны и равночестны. Единосущность Сына Отцу обозначает, что они суть разные, но в то же время — одно. Равночест-

ность трех ипостасей означает, что они хотя и различны, но одинаково вечны и равны, ибо в составе Троицы нет ни первого, ни последнего, ни большего, ни меньшего (Августин Аврелий. О Троице I, 4). В соответствии же с законом исключенного третьего Бог может быть или единым, или не единым. Если Он един, Он не может быть Троицей, а если является Троицей — не может быть единым.

Догмат Боговоплощения в окончательной форме был утвержден на IV Халкидонском (451 г.) Вселенском соборе. Согласно ему Иисус Христос — "богочеловек", вполне Бог и вполне человек. Божественная и человеческая природы соединяются в Нем неслиянно и нераздельно. Это также входит в противоречие с законом исключенного третьего: боги бессмертны и блаженны (см. часть 2 — Платон. Пир); люди смертны и доступны страданию. Как возможно, чтобы бессмертный и блаженный Бог умер в муках?

В спорах о природе Христа и об ипостасях Троицы были созданы и осмыслены совершенно новые категории (единосущность, равно-честность, неслиянность и нераздельность), которые следовало бы назвать категориями "текучей" логики (эту логику можно противопоставить "жесткой", двузначной логике Аристотеля). Фактически христианская теология создает новую, отличную от классической, логику.Категории этой новой, допускающей противоречия,логики чрезвычайно важны для самопознания. Невозможно самого себя познать в рамках "жесткой" логики. Человеческая личность имеет множество аспектов, составляющих единосущно, неслиянно и нераздельно единство личности. Стремясь познать природу Бога, византийские богословы сделали огромный шаг вперед в познании человеческой личности [42, 234-236]. Покажем, что примирение противоречий возможно в Боге, поскольку его атрибутом является бесконечность.

Это положение можно проиллюстрировать следующей математической аналогией: для бесконечных множеств часть эквивалентна целому [44, 346-348]. Рассмотрим бесконечное множество натуральных чисел. Поставим в соответствие каждому числу натурального ряда число вдвое большее (все эти числа будут четными):

123456789... целое множество (четные и нечетные числа) 2 4 6 8 10 12 14 16 18... половина множества (только четные числа)

Взаимно-однозначное соответствие между четными числами и числами натурального ряда никогда не нарушится, "...четных чисел

столько же, сколько целых, несмотря на то, что только каждое второе из целых чисел есть четное" (Реньи А. Диалоги о математике. М., 1969. С. 89). Четные числа составляют половину от всего количества натуральных чисел; тем не менее их столько же, сколько натуральных (0,5 = 1; половина множества равна всему множеству).

Таким образом можно понять определение бесконечного множества: "Любое бесконечное множество эквивалентно некоторому своему подмножеству, не совпадающему со всем множеством. Этот факт может быть принят за определение бесконечного множества" (Ильин В. Α., Позняк Э. Г. Основы математического анализа. Ч. I. M., 1971. С. 87). Итак, для бесконечного множества совпадают такие противоположности, как частьи целое.

Христианский Единый Бог троичен (догмат Троицы): 1 = 3 (или целое равно трети). Такие утверждения справедливы для бесконечных множеств. Таким образом, представление о троичности Единого Бога прекрасно согласуется с утверждением великого христианского мыслителя Николая Кузанского (1401-1464) о том, что Бог есть бесконечность, в которой совпадают такие противоположности, как часть и целое.

Личность — единство противоречивое."Человек не может объяснить свою внутреннюю жизнь без понятия благодати и понятия демонской "одержимости". Если классическое античное представление о человеке было статуарно-замкнутым и массивно-целостным, то христианство с небывалой интенсивностью выясняет мучительное раздвоение внутри личности: "Не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть во плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю... В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного" (Послание к римлянам св. апостола Павла, 7, 15-16) [1, 85-86](см. часть 2).

Августин Аврелий пишет о том, что основой духовной жизни человека является воля, но не разум.Ведь, по Аристотелю, сущность каждой вещи проявляется в ее активности, а не в пассивном состоянии; таким образом, человеческую сущность характеризует не разум, имеющий пассивный характер, но действия, активная воля.

Античная культура, как уже было отмечено, космоцентрична; пер-вопринцип бытия — космос, гармонично устроенный объективный мир, в котором человек отнюдь не занимает центрального положения. Но "космос — это что, а некто..." (А. Ф. Лосев. Двенадцать тезисов об античной культуре) [44, гл. 2].